Александр иваницкий - биография, фотографии. «Живопись полюбил от полуголодного существования»

10 декабря 1997 года Федерация борьбы России, отмечая 60-летие А. Иваницкого, вручила ему памятную планшетку, на которой выгравировано: «4-кратному чемпиону мира, чемпиону Олимпийских игр по вольной борьбе. Великому тяжеловесу России, который не проиграл ни одной схватки и ни одного балла зарубежным тяжеловесам».

Родился 10 декабря 1937 года в с. Яровая Краснолиманского района Донецкой области (Украина). Отец – Иваницкий Владимир Селиверстович. Мать – Иваницкая Мария Михайловна. Супруга – Иваницкая Татьяна Владимировна. Сын: Владимир. Дочь – Екатерина. Внуки: Иван, Александра, Никита, Анна, Мария, Анастасия.

Сегодня это трудно себе представить, но триумфальная спортивная биография А. Иваницкого вообще могла не состояться. В 4-летнем возрасте будущий борец пережил Ленинградскую блокаду. Его и брата Юрия спасла Дорога жизни, проложенная по льду Ладожского озера. Изможденных, опухших от голода, уже переставших ходить, январской ночью братьев вывезли по Ладоге в тыл. Затем было возвращение в освобожденный от блокады город, начальная школа и дворовый доморощенный спорт. Лапта, городки, казаки-разбойники, конечно - футбол и хоккей, где мяч и шайбу заменяла пустая консервная банка, разнокалиберные лыжи и коньки, велосипед (единственный на весь двор), самокаты и прочая ребячья «самодеятельность» – все это было той своеобразной детской спортивной вольницей, в которую с упоением, с жадностью бросались послевоенная питерская детвора.

Удивительно, но один только ленинградский двор (так называемая «Дурдинка» – дом с башенкой на углу Обводного канала и Лиговского проспекта) дал стране двух олимпийских чемпионов: Эльвиру Озолину, победительницу в метании копья в Риме в 1960 году и Александра Иваницкого, завоевавшего «золото» в Токио в 1964 году.

Любопытная деталь – сам Иваницкий никогда, даже в самых смелых своих мечтах не видел себя ни спортсменом, ни тем более борцом. Учась в техникуме, он посещал музыкальный кружок. Научился играть на контрабасе, начал осваивать саксофон. Он считал, что «большой» спорт для него заказан, как и для всех перенесших блокаду. До сих пор он не может объяснить, почему на школьных уроках на последних страницах тетрадей он почти машинально рисовал богатырей.

В борцовский зал его за руку, чуть ли не насильно привел приятель, который услышал, что там ищут высокорослых ребят. Александру в ту пору исполнилось 17 лет, он вымахал под 190 сантиметров, и хотя не мог ни разу подтянуться на руках на турнике, решился переступить порог борцовского зала. Буквально через месяц состоялся чемпионат Ленинграда по борьбе самбо среди юношей, и произошло настоящее чудо: Александр стал чемпионом в тяжелом весе.

Он так вспоминает о своем первом чемпионском титуле. Борцом он был, разумеется, еще «никаким» - так, какие-то разрозненные начальные навыки. Вместо легких кожаных борцовских ботинок на ногах - тряпичные гимнастические тапочки. Правда, перед соревнованиями ему выдали во временное пользование спортивную форму. Борьба проходила в актовом зале какого-то профтехучилища. Зрителей не было, поэтому спортсмены раздевались прямо в партере, складывали одежду на спинках кресел - каждая команда особо, оставляя одного в качестве охранника. Александру поручили сторожить пальто, чемоданчики, ботинки, шарфы - он ведь был тяжеловесом, а значит, выступал в числе последних. Попав впервые на соревнования, он с интересом за всем наблюдал: как вызванные на ковер борцы сходятся по свистку на середине, пожимают друг другу руки, расходятся в противоположные стороны, поворачиваются друг к другу лицом и – схватка начинается.

«Мне тогда, – вспоминает Александр Владимирович, – сразу же пришла в голову мысль. Вот они пожали руки, сделали шаг-другой навстречу, оказались спина к спине, затем развернулись, теперь уже оказались лицом к лицу и сошлись в захвате. А что если после того, как я окажусь за спиной соперника, мгновенно развернуться, и пока тот будет поворачиваться ко мне лицом, я уже успею броситься к нему в ноги и повалить на ковер. Ведь свисток о начале поединка уже дан, и мы обменялись рукопожатием. Так я и поступил. Соперника я от волнения толком и не разглядел - запомнил лишь лицо, усыпанное подростковыми прыщиками. Мы, как полагалось по тем правилам, пожали руки, разошлись, оказавшись спиной к спине. И когда он развернулся ко мне лицом, я уже успел подхватить его под коленки и что есть силы дернуть».

…Когда прозвучал финальный свисток, судья поднял в знак победы руку Александра, чему тот был несказанно удивлен. Оказывается, в конце концов он набрал больше баллов - всего лишь на «четвертушку» (была и такая оценка, самая низкая по тем временам, в одну четверть балла). За кулисами его поздравляли, жали руку, тормошили, а он был почти невменяем - от усталости, от переживаний, - но запомнил на всю жизнь одобрительные слова тренера: «А знаешь, у кого ты выиграл? У самого чемпиона Ленинграда прошлого года!»

Александр помнит предельно ясно свою реакцию на эти слова до сих пор. Он чуть не рухнул от страха на дощатый пыльный пол за кулисами. «Если бы кто-нибудь перед схваткой, – признается Александр, – догадался намекнуть мне, с каким титулованным соперником мне, зеленому новичку, придется бороться, я ни за что бы не выиграл». Видимо, в соревновательной суматохе его просто забыли предупредить. Именно это незнание о грозившей ему «опасности» и породило победу…

Если говорить о самых интересных страницах борцовской биографии Александра Иваницкого, прежде всего надо отметить, что его появление на спортивной арене в роли тяжеловеса (или супертяжеловеса, как теперь именуется эта весовая категория) положило начало совершенно новому типу тяжеловеса. Раньше настоящим тяжеловесом считался лишь тот борец, кто имел вес не менее 125 кг, и на ковре царили богатыри весом и под 140, и под 200 кг (например, американец Тейлор на Мюнхенской олимпиаде в 1972 г.). Александр стал родоначальником совершенно иного типа атлетов – высокий, поджарый (боевой вес 105-107 кг), великолепно сложенный и, главное, вооруженный отличной техникой. В скорости выполнения приемов, их разнообразии, тактическом рисунке поединка он не уступал так называемым «мухачам», то есть борцам легких весовых категорий. Прямым продолжателем этого стиля в последующем стал тяжеловес Александр Медведь, трехкратный олимпийский чемпион. А в классической борьбе нагляднее всего подобный типаж представлен уже современным атлетом, также трехкратным олимпийским чемпионом, легендарным Александром Карелиным. Следует повторить, что А. Иваницкий был родоначальником этого направления: он своей борьбой, своими победами доказал, что тяжеловесу нет необходимости обрастать броней жировых напластований.

Сам Александр не любит повествовать ни о своих подвигах, ни об изнурительной спортивной доле. Ему претит, когда какая-либо спортивная знаменитость позволяет себе стенания по поводу изматывающих тренировок, травм, нервных срывов. Его точка зрения проста: если человек занимается своим любимым делом, ему всё в радость. Если с натугой – бросай, сел не в свои сани. Спортсмена ведь никто не понуждает. Он занимается тем или иным видом спорта по доброй воле, а раз так - «нечего нудить».

Не забывал Александр и об образовании: в 1957 году он окончил Ленинградский радиотехникум по специальности гидроакустик. В 1966 году получил диплом Государственного центрального института физической культуры (ГЦОЛИФК) в Москве (педагогический факультет). В 1979 году окончил Академию общественных наук при ЦК КПСС (факультет журналистики).

Любимый «конек» Александра Иваницкого – тактика поединка. При встрече с юным поколением борцов он обязательно рассказывает о своем поединке с Александром Медведем на Спартакиаде народов СССР 1959 года в Москве. Оба они незадолго до этого были включены в состав сборной СССР по вольной борьбе, оба боролись в тяжелом весе. Эта весовая категория считалась особой. Редко удается воспитать тренеру настоящего тяжеловеса. И на тренировках партнера себе подстать подобрать сложно. Поэтому двум Александрам постоянно приходилось меряться силами друг с другом. Сколько вместе провели спаррингов – сотню, две – никто не считал. На официальных соревнованиях один раз выиграл Иваницкий (отборочные соревнования перед поездкой сборной страны в Японию), другой раз победил Медведь (чемпионат страны 1961 г. в Минске). А так - сплошные ничьи. Не толкотня, не пыхтение, а действительно боевые ничьи: кто-то выигрывал, потом отыгрывался, приемы - один за другим, а в результате – ничья. Знали-то друг друга как облупленные…

Ничья на той спартакиаде была нужна Александру Медведю как воздух. В этом случае он становился бронзовым призером и получал шанс сразу войти в тяжеловесную элиту сборной СССР. Иваницкому же для получения бронзы была нужна только победа, и тогда он тоже попал бы в число избранных. Истекала последняя минута поединка, измотавшего обоих до предела. Пот застилал глаза, а на судейском табло значилась ничья. «Бронза» уплывала из рук Иваницкого. Ему позарез нужен был напоследок хотя бы один результативный бросок, необходимо хотя бы «через не могу» вырвать у Медведя один балл.

Вот как об этой последней минуте рассказывает сам Александр: «Секунды таяли с неумолимой быстротой. Я заметил, что в спешке Медведь раза два украдкой бросил взгляд на часы. Я видел, он устал не меньше моего, что он весь в напряжении - ждет не дождется, когда истекут последние секунды и раздастся гонг. И тут меня словно осенило. Надо ухитриться развернуть его спиной к часам. Сделать так, чтобы он не видел стремительного бега секундной стрелки. Мы на середине ковра. Часы за спиной противника. Ух, получилось! Мы полусогнутые, Медведь напряженно смотрит мне в глаза, понимая, что я в последнее мгновение ринусь в отчаянную атаку. Я чуть приподнимаю голову, как бы давая понять, что поверх Александра смотрю на часы. На моем лице он читает полнейшее разочарование. Вот-вот прозвучит свисток арбитра. Делаю шаг навстречу Медведю. Протягиваю руку для приветствия. Он тоже, облегченно вздыхая, распрямляется. На лице его появляется подобие улыбки, в которой вся усталость и удовлетворение оттого, что наконец-то все так благополучно для него разрешилось. А я в молниеносном броске уже у него в ногах. Рывок – и Александр, как говорят борцы, «на втором этаже». Я знаю, что для верного броска, а значит, для столь желанной победы у меня есть еще в запасе три-четыре секунды. Зал просто ахнул: что-то будет! А меня душит дурацкий хохот - хохот до колик, до слез. И нет уже сил для броска, руки сами разжимаются, и Медведь то ли выскальзывает, то ли сползает со «второго этажа» на ковер. Свисток. Ничья. Бронза у моего друга. А я не могу остановиться. Ну надо же, на какой пустяковине провел соперника! В зале тоже смеются. На трибунах болельщик свой, профессиональный - зрители оценили и замысел «трюка», и его исполнение, и растерянность оторванного от ковра Медведя, и то, что броска… не было. И тогда, и теперь доволен и я, что махнул рукой на верный выигрышный балл и на бронзовую медаль. Их еще много будет впереди, – добавляет Александр, – а вот такой спонтанной импровизации забывать не надо. Они дорогого стоят».

Начиная с 1962 года А. Иваницкий выступает в печати, написал ряд книг, в том числе «Тайная сила ростка», «Удаль молодецкая», стал автором документальных телефильмов («Залог победы», «Жизнь после жизни» и др.), занимался преподавательской деятельностью на факультете журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, в преддверии московской Олимпиады организовал там спецкурс «Спортивная телерадиожурналистика». После завершения спортивной карьеры в 1967 году был принят на работу в отдел спортивной и оборонно-массовой работы при ЦК ВЛКСМ на должность заместителя заведующего отделом. Отвечал за развитие массовых подростковых соревнований «Кожаный мяч» (футбол) и «Золотая шайба» (дворовый детский хоккей). В 1973 году был назначен Главным редактором Главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР.

На спортивном телевидении своим высшим достижением Александр считает Олимпиаду-80. Проходила она, как известно, в сложной политической обстановке, что, впрочем, не умалило ни значения Игр, ни их масштаба. Такое огромное комплексное спортивное мероприятие проходило в стране впервые. Телевизионный вариант Гостелерадио СССР должно было обеспечить для всего мира. Многим хотелось, чтобы у русских все сорвалось – опыта-то никакого…

Ситуация осложнялась еще и тем, что спортивное телевидение всегда служило своеобразным полигоном для всех остальных телевизионных форм. Именно в спорте впервые опробовались все новинки: замедленные повторы, телесъемки в движении, с воздуха, на мотоциклах, автомобилях, подводные съемки. Именно в спорте нашли применение миниатюрные телекамеры. Тем более новое слово обязаны были вносить Олимпиады: во-первых, они делались всей мощью той или иной страны, а во-вторых, Игры делались интернациональной командой.

Москве же нужно было опираться только на свои силы. И тогда А. Иваницким была воплощена в жизнь следующая задумка: за 4 года до Олимпиады он с помощниками перешерстил все областные, краевые и республиканские телестудии, отобрал режиссеров не просто талантливых, а тяготеющих к тому или иному виду спорта, более того, знающих о нем не понаслышке. Затем на все предшествующие Олимпиаде 4 года закрепил каждого режиссера за «своим» видом спорта. Они отвечали за его показ на Гостелерадио, выезжали на сборы в команды, посылались в соцстраны на стажировку. А перед самой Олимпиадой впервые в истории спортивного телевидения в Москве в концертной студии Останкино собрал всех ведущих спортивных режиссеров мира. Три дня шел семинар, на котором наши «спецы» перед столь представительной аудиторией защищали каждый свой проект, свою концепцию показа своего «родного» вида спорта на Олимпиаде. Пройдя такое горнило, они не ударили лицом в грязь во время самих соревнований, и даже самые предвзятые критики - американцы, наблюдавшие за каждым нашим шагом в самой Москве, в Останкино, где у них была своя законспирированная по случаю бойкота студия, ничего не могли сказать.

Дело в том, что еще до Олимпиады-80 Александр Иваницкий сумел внедрить в наше спортивное телевидение еще одну новинку, разделившую стилистику спортивной телережиссуры на «до» и «после» Олимпиады. Названия у нее до сих пор нет. Сам же Александр окрестил ее «крупным планом». За плечами Александра до прихода на телевидение был большой спорт и журналистика. У него не было режиссерского образования, тем более - телевизионного. Но с первых же своих шагов на новом поприще он обратил внимание на то, что все виды спорта (чаще других хозяевами телеэкрана были футбол и хоккей) показываются как бы с высоты птичьего полета. Главная камера, камера номер один, ставилась по центру поля на самой вершине трибун. Она-то в основном и давала картинку, рисунок всей игры, сверху ведь четче всего видно все поле, все комбинации. Но эта телекартинка, по мнению Александра, была лишена эмоции, то есть ей недоставало крупных планов: лиц игроков, тренеров, болельщиков. Пытаясь разобраться в своих сомнениях, Александр вступал в разговоры с режиссерами. Общая их точка зрения была таковой: главное – рисунок, нельзя разрывать ткань игры, разрушать ее вставками крупных планов. Телекамера – это глаза болельщика, взгляд с трибун человека, который хочет любоваться футбольными кружевами и не хочет при этом, чтобы ему кто-то мешал.

А. Иваницкий принимал их возражения, но про себя продолжал с ними свой творческий спор. Ведь спортсмен, рассуждал он, не видит себя со стороны, тем более с высоты птичьего полета. Но разве от этого у него меньше эмоций, чем у болельщиков? Он же внутри события, где все крупно: мяч, руки, ноги, свисток арбитра, напряженное лицо вратаря, радость от забитого гола удачливого нападающего или огорченная гримаса мазилы.

Долго пришлось убеждать режиссеров, но все же получилось. Была найдена та соразмерность в применении крупного плана, которая не разрушала ткань трансляции, а, наоборот, обогащала ее, насыщая эмоциями, присущими любой игре; была выработана такая мгновенная кнопочная реакция, которая позволяла в доли секунды давать нужный план, переключая телекамеры, насыщать экран реалиями спортивных противостояний. На московской Олимпиаде впервые в мировой практике это было воплощено как бы в единый почерк, стало единым подходом в показе спортивного зрелища. Режиссеры будто обрели крылья, творчески выросли. Ведущий режиссер Олимпиады Ян Садеков даже умудрился увидеть своим телеоком трепещущие крылья стрекозы, севшей на лопасть весла «восьмерки» за миг до старта лодки. И трепет ее крыльев чудесным образом передал безмолвное напряжение ожидания.

А еще А. Иваницкий гордится тем, что Гостелерадио СССР в ту пору стало лидером спортивного вещания в мире. Пожалуй, ни в одной стране не было телестанции, которая в течение года давала бы более 700 часов спортивного вещания, не оставляя «за бортом» ни одно крупное спортивное событие. Тогда на голубом экране находилось место и футболу, и хоккею, а также биатлону, легкой атлетике, фигурному катанию, спортивной и художественной гимнастике, лыжам, утренней зарядке, городкам, планерам, парашюту и багги, очеркам о наших прославленных спортсменах и тренерах. Спортивное телевидение тогда говорило на понятном для большинства языке о мужестве, добре, верности…

В 1991 году А. Иваницкий перешел на вновь созданный телеканал РТР, где возглавил спортивную редакцию «Арена» - точнее, начал создавать «с нуля» спортивное вещание. «Арена» на тот момент имела в своем распоряжении один шатающийся стул, но через полгода РТР уже показывал зимние Олимпийские игры из Альбервилля. Наряду со становлением спортивного телевещания на общенациональном государственном телеканале А. Иваницкий явился инициатором создания первого в истории нашей страны специализированного спортивного спутникового телеканала «Метеор-Спорт» (1996). Канал работал в экспериментальном режиме в течение месяца, круглосуточно показывая летние Олимпийские игры в Атланте. В 1993 году А. Иваницкого избирают в Бюро спортивных экспертов Евровидения.

Александр Владимирович Иваницкий - Заслуженный мастер спорта СССР, олимпийский чемпион (1964), четырехкратный чемпион мира (1962-63, 1965-66), чемпион СССР (1964-65). Награжден орденами Трудового Красного Знамени (1965), Дружбы народов (1980), «За заслуги перед Отечеством» II степени (1996), медалями и другими знаками отличия.

Увлекается грибной «охотой», рыбалкой, интересуется живописью, музыкой, историей.

Александр Иваницкий родился в 1937 году в селе Яровая Донецкой области. В детстве переехал в Ленинград, во время блокады Ленинграда был эвакуирован, по окончании войны вернулся в Ленинград. Жил в известном доме по адресу Лиговский проспект, 130 (так называемая «Дурдинка»). Борьбой начал заниматься в 1954 году и уже через месяц выиграл чемпионат Ленинграда по самбо.

На летних Олимпийских играх 1964 года в Токио боролся в весовой категории свыше 97 килограммов (тяжёлый вес). В схватках:

в первом круге на 1-й минуте тушировал Санджаа Церендонина (Монголия);
во втором круге выиграл решением судей у Лэрри Кристофа (США);
в третьем круге на 3-й минуте тушировал Яноша Режняка (Венгрия);
в четвёртом круге выиграл решением судей у Стефана Стингу (Румыния);
в пятом круге в схватке с Лютви Ахмедовым (Болгария) была зафиксирована ничья и по меньшему количеству штрафных баллов А. В. Иваницкий стал чемпионом Олимпийских игр;

Четырёхкратный чемпион мира (1962, 1963, 1965, 1966), чемпион СССР (1964, 1965). Не проиграл ни одной схватки и ни одного балла зарубежным спортсменам.. На соревнованиях различного уровня неоднократно встречался с Александром Медведем, победив и проиграв по одному разу; остальные все встречи свелись вничью.
Окончил Ленинградский радиотехникум по специальности гидроакустик (1957), Государственный центральный институт физической культуры (1966), Академию общественных наук (факультет журналистики, 1979).

Член КПСС с 1964 года. После завершения спортивной карьеры в 1967 году был принят на работу в отдел спортивной и оборонно-массовой работы при ЦК ВЛКСМ на должность заместителя заведующего отделом и отвечал за развитие массовых подростковых соревнований «Кожаный мяч» и «Золотая шайба». В 1973 году был назначен главным редактором главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР. Принял активное участие в организации телевещания 22-х Олимпийских игр. В 1991 году А. В. Иваницкий перешёл на созданный телеканал РТР, где возглавил спортивную редакцию «Арена». Член Бюро спортивных экспертов Евровидения.

С 1962 года А. В. Иваницкий выступает в печати. Является автором ряда книг, в том числе «Тайная сила ростка», «Удаль молодецкая». Автор документальных телефильмов («Залог победы», «Жизнь после жизни»). Занимался преподавательской деятельностью на факультете журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова.

Живёт в Москве. Сын - Владимир Александрович Иваницкий (р. 1963) - известный российский спортивный комментатор, в разное время работавший на РТР и «НТВ-Плюс», сейчас работает на «Матч ТВ».

Награжден:

орден Трудового Красного Знамени (30.03.1965)
орден Дружбы народов (1980)
медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (08.05.1996)

Спортивные результаты

Олимпийские игры Токио 1964 - 1
Чемпионат мира Толедо 1962 - 1
Чемпионат мира София 1963 - 1
Чемпионат мира Манчестер 1965 - 1
Чемпионат мира Толедо 1966 - 1
Чемпионат СССР по самбо 1960 года - 3
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1960 года - 2
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1961 года - 3
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1962 года - 2
Вольная борьба на летней Спартакиаде народов СССР 1963 года - 2
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1964 года - 1
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1965 года - 1
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1966 года - 2

«Мой прадед, скорее всего, Гоголю историю Вия и поведал»

80-летний борец-легенда Александр Иваницкий помнит времена, когда Олимпиада не была мыльным денежным пузырём. А сейчас идёт холодная война.

Знаменитый борец-вольник, не проигравший ни одного балла зарубежным тяжеловесам, чемпион Олимпиады 1964 года, руководитель спортивного телевидения в Советском Союзе 10 декабря 2017 года отметил свой 80-й день рождения.

Несмотря на почтенный возраст, Александр Владимирович, как и всегда, крепок телом, силён духом и остроумен. Он всегда признавался, что не любит жить прошлыми заслугами, и свою точку зрения не поменял: отлично разбирается в актуальных событиях и смотрит в будущее.

Корреспондент «Чемпионата» поздравил Иваницкого с юбилеем и поговорил с ним о политике и искусстве, об удивительной коллекции живописи, духовном родстве с Гоголем, бойкотах, проданных олимпийских кольцах, а также стопариках и огурчиках в созданном им музее.

«Порой и «Бентли» даром не нужен»

– Александр Владимирович, начнём с темы юбилея. Расскажите, какой день рождения в вашей жизни запомнился вам больше всего и почему?
– Признаюсь: я категорически не люблю, просто ненавижу дни рождения. Наша большая семья в послевоенном Ленинграде жила на копейки. Какие уж там юбилеи и подарки! Но самый запомнившийся день рождения – оттуда, из детства. Когда мне исполнилось десять лет, вся семья собралась в коммунальной квартире на Лиговке вокруг сковороды с горкой нажаренной картошки. Это было необычным угощением. Картошка поджаривалась на капле масла, а всё остальное – вода. Так что была она жарено-пареной. Но мы все испытали сытость и ощущение праздника.

– А какой подарок запомнился вам лучше всего?
– Подарки я тоже жутко не люблю, это ведь предельно деликатная вещь. Нельзя просто взять и купить что-то на кучу денег. Ты должен знать человека насквозь. Ведь порой «Бентли» ему и даром не нужен, а копеечная вещь станет лучезарной. Вот и я в этот раз сказал гостям: «Никаких подарков! Придёте с подарком – я вас домой отправлю!»

Но в моём доме живёт художница. И она пришла на юбилей с картиной, написанной на холсте маслом. Она вообще никакого отношения к спорту не имеет, но в цветах отобразила мой самый лучший бросок. Я очень не люблю хвалиться своими победами и бросками, тем более, что в моей жизни есть единственный бросок, который вызывает у меня отстранённый восторг – нечто балетное я делаю на ковре. И как художница догадалась, что именно он – мой любимый, ума не приложу. А ещё этот подарок ценен тем, что я собираю живопись, потихонечку дома у меня накапливаются полотна. Так что она вдвойне угадала! И как так вышло (улыбается )?

А ещё буквально за день до юбилея я сам сделал себе подарок – поставил точку в книге, которая называется «Ломаные уши». Теперь осталось только редактировать, а потом издавать.

– Так вы уже лет пять назад говорили, что её заканчиваете.
– Лев Николаевич Толстой писал своих «Казаков» десять лет, так что пять лет – не такой уж большой срок для моих «Ломаных ушей» (улыбается ). Меня спрашивают: «Книга получится?» А я отвечаю: «Конечно, ведь я самый великий классик среди борцов-вольников» (смеётся ).

– Приоткройте свою книгу для читателей «Чемпионата». О чём писали?
– Это книга не о себе любимом и не о своих успехах в борьбе. Я лишь хотел сфокусировать внимание молодых людей на том, что никогда уже не вернуть. Какой была жизнь раньше. Какой была Лиговка и Питер после войны. Как мы готовились в родном Крыму к Олимпиаде. Что такое «Си-Си-Си-Пи». Звучит необычно, но это белые буквы, которые были на наших футболках! Мы же никогда не писали RUSSIA, поэтому американцы подходили и спрашивали – что это? Рассказываю и о том, какой показалась мне Америка, какими были мои друзья, какие люди составляли костяк нашего государства, победившего в Великой отечественной войне.

Жаботинского обступили музыканты, начали играть на гитарах, подбрасывать в воздух. Он ликовал – вот она, всемирная слава. А когда его поставили на ноги и все марьячи внезапно исчезли, обнаружилось, что бумажника у него больше нет…

Помимо этого я привнёс, хоть и новомодных словечек не люблю, ноу-хау. Я почти не сопровождаю книгу иллюстрациями, но даю ссылки на визуальные образы. Входишь в Интернет, открываешь, а там практически кино, которое сопровождает книжку. Думаю, это достаточно оригинальное решение, которое понравится читателям. А ещё мне очень нравится название «Ломаные уши». Это ведь мы, борцы, люди с ломаными ушами.

«Олимпийское движение – это громадный мыльный пузырь»

– Александр Владимирович, каким вы видите современное олимпийское движение, учитывая все события, которые в последние недели разворачиваются вокруг России?
– Олимпийское движение по сравнению со временами Пьера де Кубертена полностью вывернуто. От прежних идеалов давно ничего не осталось. Сейчас Олимпиада – это грандиозный коммерческий проект, который приносит бешеные бабки организаторам, торгующим пятью кольцами. Это всё громадный, неуправляемый мыльный пузырь, и давно уже из Олимпиад ушла простота, которая была присуща многим довоенным и послевоенным Играм.

Я думаю, что всё это скоро лопнет. А на смену придёт что-то совершенно другое. Европейский союз, например, уже думает о проведении своих Игр. Они собираются взять шесть популярных видов спорта и проводить у себя соревнования в духе Олимпиады, но с другим регламентом, с другим отношением к турниру. И эта тенденция в мире только возникает. Думаю, что и мы со временем задумаемся о возвращении к своим Спартакиадам.

– В 1960-е, когда вы выступали на Олимпиадах, простота ещё была?
– Да, Олимпиады были семейным мероприятием. Ко мне под трибуны перед финалом могли зайти мои товарищи, побеседовать со мной, попытаться подбодрить. А я их гнал из раздевалки, потому что они только мешали (улыбается ). В олимпийскую деревню легко было проехать, а зрители тогда общались со спортсменами. Очень хорошо помню, как это было на Олимпиаде в Мехико в 1968-м. Мексиканцы братались с тобой, задаривали тебя значками, сувенирами, улыбались, но в то же время не забывали очищать твои карманы.

Олимпийский чемпион Жаботинский вышел на площадь уже увенчанный славой, завоевав вторую Олимпийскую медаль. Его обступили музыканты, начали играть на гитарах, подбрасывать в воздух. Он ликовал – вот она, всемирная слава. А когда его поставили на ноги и все марьячи внезапно исчезли, обнаружилось, что бумажника у него больше нет…

А уже после Мюнхена-1972 везде появилась колючая проволока, досмотры. В 1996-м в Атланте я, пробираясь к месту комментатора, прошёл шесть пунктов контроля, даже шмона – хочется именно это лагерное слово употребить. И теперь, когда возникает вопрос, ехать ли на Олимпиаду, я думаю: пропади оно всё пропадом. В лучшем случае – посидишь на трибуне. С тренером не поговорить, со спортсменом не встретиться – ты абсолютно изолирован.

– Когда вы говорите о раздутом пузыре, имеете ли в виду олимпийскую программу, в которой в последние годы заблудиться можно?
– Да, и это тоже. В олимпийской хартии записано, что в программу включаются те виды спорта, которые наиболее популярны в мире среди молодёжи. Но скажите мне, пожалуйста, какой популярностью в мире пользуется кёрлинг? Или, например, гольф?

Олимпиада ведь давно разделена рядом непроницаемых стен. Есть Игры для богатых: конный спорт, яхты, гольф. Есть Игры для афроамериканцев – бег и бокс. Есть Игры среднего класса – плавание, горные лыжи. Есть Игры для северных стран и так далее. И важно, что человек, который смотрит соревнования по вольной борьбе, вряд ли заинтересуется гонками под парусами. Не то, что у него нет возможности – ему просто это неинтересно.

«Вопрос остаётся – где же красная черта?»

– Как вы относитесь к тому, что российские спортсмены отправятся на Олимпийские игры в Пхёнчхан под нейтральным флагом?
– Вы знаете, я очень трепетно отношусь к флагу, к понятию родины. Как человек, воспитанный в армейских традициях, я знаю, что воинская часть, которая потеряла знамя, расформировывается. Поэтому для меня то, что наши спортсмены пойдут в Корее не под российским, а под олимпийским флагом – это большая криминальная история.

– Но решение уже принято.
– Да, и я думаю дальше. А где та красная черта, за которую нельзя переступить? Мы согласились, что пойдём под другим знаменем, без формы, без гимна. Но куда ещё мы можем отступать? Не хватает, чтобы мы по стадиону прошли с руками за спиной, как на тюремной прогулке.

Это всё продиктовано неуверенностью наших властей. А вдруг примут решение – не ехать? Сколько тогда наших спортсменов, на которых мы молились, рванут кружными путями за олимпийской медалью и спонсорскими премиями? Мы уже говорили, что Олимпиады уже не те, но и спорт уже не тот. Сейчас всё работает по формуле «деньги – товар – деньги». На кону большие деньги! И ребята глотают эту заразу, которая уже и в юношеский спорт проникла – молодёжь рвётся туда, где маячат квартиры и автомобили.
Но вопрос остаётся – где же красная черта?

– Может быть, стоило тогда не ехать на Олимпиаду, принять другое решение?
– Я думаю, что наше руководство допустило просчёт. Ведь решение ехать – это, конечно, решение нашего верховного главнокомандующего. Спортсмены стонут о том, что они всю жизнь готовятся, лишаются шанса на медаль, но эти риски входят в их профессию. Шахтёр, который спускается в шахту, понимает, что может быть пожар, обвал, любое ЧП, и это тоже часть профессии. А на спортсменов кандалы не одевали, удавку на шею не накидывали. Хочешь – занимайся спортом, не хочешь – не занимайся. Разве золотая медаль – это бог, на которого стоит молиться? В 1984 году все совершенно спокойно не поехали на Олимпийские игры в Лос-Анджелесе, и ничего страшного не случилось. Американцы за четыре года до этого единогласно бойкотировали Олимпиаду в Москве – и снова никакой трагедии.

«Россия – это варвары, враг номер один»

– Всё, что происходит вокруг олимпийского спорта – это атака на нашу страну?
– Идёт холодная война. И одна из основных её составляющих – это пиар-акции. История с Олимпиадой – это мощная пиар-акция, потому что она всем понятна. Недаром Джон Кеннеди, когда стал президентом, поставил две цели: высадка на Луну и победа на Олимпийских играх. И то, и другое для обывателя абсолютно наглядно, понятно.

Когда вышел первый фильм Зеппельта, мои знакомые телевизионщики из Европы позвонили и сказали, мол, ты не представляешь себе, какое влияние этот фильм произвёл на молодёжь. К вам, русским, стали относиться, как к варварам. Вот она и главная цель! Россия – это варвары, враг номер один. Всё это было ловко использовано, и будет использоваться дальше. Не знаю, в какой форме, но это та педаль, которую будут давить всё сильнее и сильнее.

– Вопрос к вам, как руководителю спортивного телевидения. Российские каналы пока не определились, будут ли показывать Олимпиаду, в которой россияне будут принимать участие под нейтральным флагом. Какое решение бы приняли вы?
– Раз команда едет, то показывать, конечно, нужно. Правда, я не знаю, в каком свете наши спортсмены будут представлены на международной картинке. Что решит интернациональная группа, которая будет делать изображение для всего мира. С одной стороны, это скандал, а скандал – это реклама. С другой стороны, можно попытаться замолчать, проигнорировать. Да, камера не туда повернулась, показали не того. Доказать, что кого-то специально не показывают, будет очень сложно – это делают мастерски, не подкопаешься. Но если наши ребята будут первыми, то хочешь или не хочешь, а показывать их придётся.

«Пушкин – наше всё. Но есть Бунин, Шолохов, Чехов…»

– Александр Владимирович, от тем сиюминутных давайте перейдём к вечному – искусству. Вас нечасто спрашивают о литературе. Что вы читаете?
– Основной блок художественной литературы я освоил в школе, в институте, на работе. Поэтому сейчас особенно интересуюсь мемуарной литературой – она наиболее ценна, хотя и мемуаристы порой врут. Но чтобы представить себе, что такое Великая Отечественная война, нужно прочитать мемуары Жукова, Манштейна, Черчилля, де Голля. Когда читаешь семь или восемь источников из разных стран, слоёв общества и идеологий, то можешь составить более или менее правильное представление, что произошло на самом деле. То же самое касается и 1917 года – только мемуары. Есть сотни точек зрения, из которых ты сам формируешь собственную позицию.

– Сейчас какая книга у вас на столе?
– Читаю воспоминания Лихачёва о Соловках. Очень неоднозначная фигура. Читаю, смотрю, сравниваю с Солоневичем, которого читал до этого. Но волей-неволей обращаюсь и к Рубцову, и к Пушкину, и к Тютчеву, и к Басё. Открываешь – и любуешься.

Мы согласились, что пойдём под другим знаменем, без формы, без гимна. Но куда ещё мы можем отступать? Не хватает, чтобы мы по стадиону прошли с руками за спиной, как на тюремной прогулке.

– Какая книга или автор оставили самые яркие впечатления за последнее время?
– Из авторов, может быть, Ильин. Но, если честно, мне всегда трудно ответить на этот вопрос. В мире столько писателей, без которых было бы неинтересно жить. Да, есть Пушкин – это наше всё. Но есть и Бунин, Шолохов, Чехов, Достоевский, Платонов, Булгаков, и пошло-поехало…

А если говорить о самой яркой книге, то это, опять же, Солоневич – необычайно яркая фигура, профессиональный борец, между прочим, участник чемпионатов, в которых выступал Поддубный. Он по-своему пересмотрел всю историю России. Выдвинул философскую концепцию, суть которой заключается в следующем: что бы мы ни делали, нами правит царь. Только царская демократия может поставить Россию на ноги. Это моя трактовка, конечно. Но Солоневича до сих пор как-то замалчивают, боятся до сих пор. А я считаю, что его нужно читать, наряду с другими нашими великими философами, тем более что он наш, борец с ломаными ушами.

«Живопись полюбил от полуголодного существования»

– В начале разговора вы упомянули, что собираете живопись…
– Да, это так. Чтоб собирать живопись, нужны либо бешеные деньги, либо друзья-художники. Первого у меня нет, но есть второе (улыбается ). Могу рассказать, как зародилась эта любовь.

– Давайте.
– Любовь к живописи родилась от полуголодного существования. Вернёмся в коммунальную квартиру на Лиговке. К нам приехали родственники с Украины, которые привозили фрукты на продажу, а сами покупали пшено, цветные нитки и прочие вещи. За несколько дней они всё продали, всё купили и собирались на следующий день уезжать. Мой отец решил занять гостей и отвести их в Эрмитаж. Меня «пристегнули» к этой группе туристов, и я бродил по этим залам, смотрел на картины. Больше всего меня тогда привлекали полотна голландцев (о том, что они голландцы, я, конечно, потом узнал), поскольку там были нарисованы окорока, рыба, виноград. Я никогда в жизни ничего этого не пробовал, и эти полотна меня просто убивали – стоял я перед ними и пускал слюну (улыбается ).

Много лет спустя я увидел «Троицу» Рублёва. Я слышал раньше, что она изумительная, божественная. Но тут впервые понял, что это такое. Понял, что остальная живопись по сравнению с «Троицей» ничего не значит. Понятно, что речь идёт об иконописи – одном из направлений живописи. Но это величайшее произведение, которому не было равных ни во времена эпохи Возрождения, ни в нашей живописи. После этого я начал очень внимательно относиться к русской живописи. Увидел грандиозных художников. И был очень доволен, что живу в этой культуре.

Когда я стал выезжать за рубеж, то старался везде, где бы ни был, ходить в музеи, смотреть живопись. Однажды, скрываясь от жары на улице, зашёл в Пушкинский музей. В который уже раз увидел Венеру Милосскую. И неожиданно поразился тому, что она живая. Трудно передать словами, когда ты мраморную скульптуру начинаешь ощущать не как кусок холодного камня, а как что-то живое. Потом я прочувствовал Дискобола, Кулачного бойца. Вот так, через спорт, через свою физику и мышцы я был покорён скульптурой.

«Мой прадед мог поведать Гоголю историю Вия»

– Какая же картина положила начало вашей коллекции?
– Начну издалека. В советское время я с трудом приобрёл автомобиль «Волга». Хоть я и олимпийский чемпион, но машину тогда достать было тяжело. Собрал деньги, купил. Но технику я, признаться, не очень люблю. Вот и стояла она у меня в гараже – зелёного цвета, чтобы не раздражала, когда за грибами езжу, а сливалась с фоном, будто её и нет.

Читаю, как Гоголь описывает встречу со священником Петром. А дед-то мой как раз был Петровичем! И понимаю, что он описывает моего прадеда, с которым действительно дружил.

И вот иду как-то по набережной Москвы-реки. Заметил антикварный магазин, зашёл. Увидел картину, от которой просто остолбенел. На ней изображена родная деревня моего отца – Прохоровка, что на Днепре. Сказочное место, по сравнению с которым все эти Хургады – вообще ничто. На картине – бабушкина хата, дуб здоровый… И я прямо из магазина иду и продаю машину, за треть стоимости которой потом купил картину. Автором оказался художник Николай Дубовской, известный передвижник, пусть и не первого ряда. Вот так коллекция и началась.

Но это не всё. Мои предки до революции были священниками в Прохоровке, и методом подсчёта понимаю, что мой прадед с Гоголем встречался. Открываю того же Гоголя - «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» - и читаю, как автор описывает встречу со священником Петром. А дед-то мой как раз был Петровичем! И понимаю, что он описывает моего прадеда, с которым действительно дружил. Во время пасхальных разговений у них и разговорчики были соответствующими. Скорее всего, мой прадед мог поведать и историю Вия Гоголю.

Вот так и рождается какая-то недоказуемая, но крепкая связь с роднёй, Гоголем, «Вием» и хатой под горой. Я, конечно, могу себе нафантазировать, но чётко вижу, как на картине – вот под горой моя хата, а вот растёт дуб, которому шестьсот лет, и который шесть человек обхватить не могут.

«Приходим с братом в музей, достаём стопарики»

– У вас в деревне есть музей русской крестьянской дореволюционной культуры. Это – ещё одна возможность нащупать связь со своими предками?
– В чём-то, конечно, он носит родовые черты, поскольку начался с иконы, которой венчали моего деда. Но в целом насыщение музея во многом связано с тем, что современные люди не представляют, как жили их предки. Они не знают названий предметов, для его они служили, потеряли чувство красоты, присущее каждой крестьянской избе. Говорят, избы серые. Да в этой избе была свой музей! В одном только красном углу пять икон, которым место в Третьяковке. А вышитые рушники, а посуда глиняная или деревянная! Ведь даже скалки одинаковыми нельзя сделать – каждый режет по-своему. А наличники на окнах в избах! Здесь тоже каждый на свой манер выражал душу. И когда приезжаешь в Кижи, то видишь всё это роскошество и богатство.

А есть у меня чугунный утюг на углях, с которым я люблю шутить над посетителями. Даю им этот утюг и спрашиваю, какое отношение он имеет ко Льву Николаевичу Толстому. Никто понять не может. А там сзади заслонка – с изображением Льва Николаевича, прикрывающая жар углей. Церковь предала его анафеме, и его изображение здесь позволяет показать, что он как бы горит в аду – вот так возникает целый образ!

Этот музей ещё и чем хорош. У меня брат двоюродный живёт в соседнем доме, и я ему порой под вечер говорю: «Валер, в музей хочешь пойти?» – «Хочу!» Приходим мы с ним в музей, достаём старые стопарики, чекушечку, огурчики солёные. Так что посещение музея входит в наш крестьянский быт естественным образом (смеётся ).

– И последняя тема – музыка. Расскажите о ваших музыкальных вкусах.
– Мой отец – обладатель бас-баритона сказочной силы и красоты, да и мама пела. И когда они приезжали в Прохоровку да начинали петь, всё село замирало. А ещё раньше вообще всё село пело. Люди в церкви пели на клиросе, подпевали молитвам, шли с поля и пели, гулянки молодёжи – это обязательно песни. Так что я с младых ногтей был приучен к народной песне.

Потом появилось радио. Наше советское послевоенное радио передавало громадное количество классической музыки. Я до сих пор пою некоторые из этих арий, которые давались качественно, мощно и часто. Потом, естественно, появились «пластинки на костях», джаз, танцульки, твист, «Битлз» – я и в это уходил. Но через многие завитки вернулся к народной музыке. Это потрясающее наследие, которое мы затаптываем, уничтожаем. Братцы мои, если среди ста исполнителей на телевидении появится один человек, исполняющий русскую песню, это просто чудо! Но пока всё на англосаксонский манер, с их ужимками, под их мелодии – меня это пугает. То богатство, которым мы располагаем, нашей молодёжи сегодня просто недоступно.

Мы с внуком Иваном чуть ли не за грудки сцеплялись, когда я ему пытался показать, что есть народная музыка. Года три мы в музыкальных спорах хотели убить друг друга. И однажды он всё-таки пришёл к этому. Не я ему доказал, мои слова ничего не значат, а он сам пробился. Но это редкий случай, к сожалению. В основном мы забиваемся попсой, и это в лучшем случае. А ведь русские романсы, народные песни, а ещё и классика, балет – это чудо непревзойдённое.

– Какой совет вы можете дать молодому поколению?
– Только один. Вгрызайтесь в историю – там уже есть все ответы!

Александр Владимирович Иваницкий (род. 10 декабря 1937, село Яровая, Краснолиманский район, Донецкая область) - советский борец вольного стиля и самбист, чемпион и призёр чемпионатов СССР по вольной борьбе, призёр чемпионата СССР по самбо, многократный чемпион мира по вольной борьбе, олимпийский чемпион 1964 года, заслуженный мастер спорта СССР (1964).

Биография

в первом круге на 1-й минуте тушировал Санджаа Церендонина (Монголия);
во втором круге выиграл решением судей у Лэрри Кристофа (США);
в третьем круге на 3-й минуте тушировал Яноша Режняка (Венгрия);
в четвёртом круге выиграл решением судей у Стефана Стингу (Румыния);
в пятом круге в схватке с Лютви Ахмедовым (Болгария) была зафиксирована ничья и по меньшему количеству штрафных баллов А. В. Иваницкий стал чемпионом Олимпийских игр;

Окончил Ленинградский радиотехникум по специальности гидроакустик (1957), Государственный центральный институт физической культуры (1966), Академию общественных наук (факультет журналистики, 1979). Награждён орденами Трудового Красного Знамени (1965), Дружбы народов (1980), медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (1996), другими медалями.

После завершения спортивной карьеры в 1967 году был принят на работу в отдел спортивной и оборонно-массовой работы при ЦК ВЛКСМ на должность заместителя заведующего отделом и отвечал за развитие массовых подростковых соревнований «Кожаный мяч» и «Золотая шайба». В 1973 году был назначен главным редактором главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР. Принял активное участие в организации телевещания 22-х Олимпийских игр. В 1991 году А. В. Иваницкий перешёл на созданный телеканал РТР, где возглавил спортивную редакцию «Арена». Член Бюро спортивных экспертов Евровидения.

Выступления на чемпионатах страны

Чемпионат СССР по самбо 1960 года - 03 !;
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1960 года - 02 !;
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1961 года - 03 !;
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1962 года - 02 !;
Вольная борьба на летней Спартакиаде народов СССР 1963 года - 02 !;
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1964 года - 01 !;
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1965 года - 01 !;
Чемпионат СССР по вольной борьбе 1966 года - 02 !;

Про то, чего не хватает Рокфеллеру, как разбивать другу очки, про универсальные фразы общения с иностранцами и совсем чуть-чуть про борьбу в интервью с олимпийским чемпионом, четырёхкратным чемпионом мира по вольной борьбе, членом зала славы Международной федерации объединенных стилей борьбы (FILA), мэтром спортивной журналистики и просто хорошим человеком Александром Владимировичем Иваницким .

Борьба в последнее время много реформируется. Ваш прогноз – в каком направлении и какие аспекты борьбы будут эволюционировать, а что в борьбе останется неизменным?

К моему глубокому сожалению, борьбу за последние десятилетия, буквально лихорадило от постоянных изменений правил. Горе реформаторы почти её угробили и вопрос стоял об исключения из программы Олимпийских игр. Сейчас правила вернулись почти на “круги своя” и борьба начала возрождаться. Она снова становиться интересна для зрителя. Что касается моего прогноза, то меня удивляет наличие весовых категорий, где разыгрываются олимпийские медали, а есть и “пустышки”. Надо искать выход из этой нелепой ситуации. Я знаю, что в ” классике” скоро будут бороться пять минут без перерыва. Может это и хорошо, но я давний сторонник боксерской формулы – три раунда по три минуты каждый. За столетие, она подтвердила свою живучесть. Борцы, одно время, тоже взяли её на вооружение, но потом свернули в сторону от этой столбовой дороги, и проиграли. Но именно за 9 минут можно выстроить тактику поединка, использовать весь свой технический арсенал и показать физическую подготовку.

Как всё начиналось

Вы являетесь постоянным гостем Международного турнира по вольной борьбе на Кубок главы Нефтеюганского района Владимира Семёнова. Кстати, в этом году он пройдет с 29 по 30 ноября в 11 раз. В чем вы видите сильные стороны турнира, а что, может быть, вы бы усилили?

Сильная сторона – это попытка создать центр борьбы в том регионе, где её ранее не было вообще. Я бы в этой ситуации сделал упор на тренеров – отыскать, пригласить, воспитать своих, провести со всеми мастер-классы, да не разово, а системно.

Сейчас очень популярно проведение мастер-классов, вот и в этом году начинающих спортсменов Нефтеюганского района ждет встреча со звёздами. Если бы у вас была возможность составить тренерскую команду для проведения идеального мастер-класса – кого вы бы пригласили (из всех времен)?

По мне, так хватило бы одного Александра Карелина. Вот кто умеет показать, поговорить и с детворой, и с асом.

Как вы относитесь к женской борьбе?

В начале – с опаской. Не женское это дело укладывать ” шпалы”. После войны эту мужскую работу пришлось женщинам взвалить на свои плечи. Ну, а сейчас им сплошь и рядом приходиться постоять за себя. Современная жизнь стала жесткой – иной, чем прежде. Поэтому я “за”.

Приходилось ли вам когда-либо применять навыки борьбы в обычной жизни?

Всего лишь один раз. Я с приятелем на красный свет перебегали улицу. И тут я краем глаза вижу, что на нас несётся автомобиль. Я то успеваю сигануть на тротуар и спастись, а он – нет. Ну, я его в прыжке, под спину и поддал, ниже поясницы. От смерти спас, но его бедного размазало о решетку ограды и очки вдребезги. Зато парень юшку проглатил и жив остался.

В борьбе, как и в любом спорте, очень важна мотивация. Вы 4-х кратный чемпион мира, не проигравший ни одного раунда зарубежным спортсменам. Можно ли сказать, что в эпоху СССР вы были более идеологически мотивированы, чем сейчас молодые спортсмены?

Не только не проиграл ни одного раунда, а даже и ни одного балла на официальных международных турнирах. Представьте себе боксёра, который на протяжении всей своей карьеры не попустил ни одного удара!? Что же касается мотивации, то это глубокое и потаенное чувство и тогда, и теперь. Ну как тут кричать на каждом углу, что я сражаюсь за Родину. Лично у меня, на Олимпиаде в ТОКИО ВОЗНИКЛО ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ЗА МОЕЙ СПИНОЙ, ЧТО-ТО ГРОМАДНОЕ И БЕЗЫМЯННОЕ, КОТОРОЕ ЖДЕТ ОТ МЕНЯ ПОБЕДЫ. Думаю, что сегодняшние чемпионы, по крайней мере большинство из них, испытывают родственные чувства. За большую деньгу тоже сражаются, не без того. Порою и они выходят в герои. Но поверьте – без светлой идеи скучно жить на свете……

Чемпион XVIII Олимпиады 1964 года в Токио

Нельзя не спросить у вас, рождённого на Донбассе, сказалась ли как-то политическая ситуация на Украине на общении с коллегами из соседней страны. Или спорт вне политики?

Вне политики ничего не существует. И потом – почему только на Украине!? Месяц назад я расстался с человеком, которого считал другом более чем полвека. Слово за слово и оказалось, что он считает, что Крым – это наша агрессия, и что в России живет одна пьянь и рвань. Замечал за ним и раньше ухмылочки и экивоки, но тут открылась такая бездна!? Ну, а если подойти к этой проблеме с другого бока, то я коренной “хохол”. И когда тройка “мясников” кромсала в Беловежской Пуще нашу страну по живому, мне рыдать хотелось. Связи с Украиной мои никогда не прерывались, и я видел, как корежат молодежь, прививая ей ненависть к “москалям”… Киевская “интеллигенция” на глазах сатанела, пытаясь превзойти друг друга в обливании помоями России. Но когда удается переброситься парой словечек с работягами-мужиками, понимал, что не всё ещё потеряно. Но все же силен дядя Сэм – умеет зомбировать нации.

Вольная борьба – не единственная “любовь всей жизни”. Насколько нам известно, вы заядлый грибник…

Я подвинутый на грибах. Могу километров с полсотни по лесу за ними отмахать. Мой личный рекорд – 250 белых. Но это же пустяк. Однажды мой сосед приволок полтыщи за раз. Помню, как на Олимпиаде в Мехико-сити, я залез на пирамиду Солнца. Красотища с верхушки необыкновенная – космос. А я стою на ней и тоскую, что вот я здесь баклуши бью, а в мещерских лесах белые небось пошли!? Вообще же ” тихая” охота – это поэзия. Каждый грибок памятен и какая травинка его шляпку перепоясала, и под какой сосновой веточкой он прятался… А зимою, сваришь грибной суп и вкушаешь его – будто снова в своем бору бродишь-ходишь. И потом, гриб – вещь непознанная. Сколько раз в лихолетья он помогал нам выжить. Ни одному европейцу и в голову не придёт, что крестьянин с грибками, картошкой, квашеной капустой да ещё и черняшкой в придачу – может быть доволен жизнью, более чем Рокфеллер.

Правильное питание. Диеты. Рецепты блюд. Спорт и упражнения