Александр Иваницкий родился в 1937 году в селе Яровая Донецкой области. В детстве переехал в Ленинград, во время блокады Ленинграда был эвакуирован, по окончании войны вернулся в Ленинград. Жил в известном доме по адресу Лиговский проспект, 130 (так называемая «Дурдинка»). Борьбой начал заниматься в 1954 году и уже через месяц выиграл чемпионат Ленинграда по самбо.

На летних Олимпийских играх 1964 года в Токио боролся в весовой категории свыше 97 килограммов (тяжёлый вес). В схватках:

• в первом круге на 1-й минуте тушировал Санджаа Церендонина (Монголия);
• во втором круге выиграл решением судей у Лэрри Кристофа (США);
• в третьем круге на 3-й минуте тушировал Яноша Режняка (Венгрия);
• в четвёртом круге выиграл решением судей у Стефана Стингу (Румыния);
• в пятом круге в схватке с Лютви Ахмедовым (Болгария) была зафиксирована ничья и по меньшему количеству штрафных баллов А. В. Иваницкий стал чемпионом Олимпийских игр;

Четырёхкратный чемпион мира (1962, 1963, 1965, 1966), чемпион СССР (1964, 1965). Не проиграл ни одной схватки и ни одного балла зарубежным спортсменам.. На соревнованиях различного уровня неоднократно встречался с Александром Медведем, победив и проиграв по одному разу; остальные все встречи свелись вничью.
Окончил Ленинградский радиотехникум по специальности гидроакустик (1957), Государственный центральный институт физической культуры (1966), Академию общественных наук (факультет журналистики, 1979).

Член КПСС с 1964 года. После завершения спортивной карьеры в 1967 году был принят на работу в отдел спортивной и оборонно-массовой работы при ЦК ВЛКСМ на должность заместителя заведующего отделом и отвечал за развитие массовых подростковых соревнований «Кожаный мяч» и «Золотая шайба». В 1973 году был назначен главным редактором главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР. Принял активное участие в организации телевещания 22-х Олимпийских игр. В 1991 году А. В. Иваницкий перешёл на созданный телеканал РТР, где возглавил спортивную редакцию «Арена». Член Бюро спортивных экспертов Евровидения.

С 1962 года А. В. Иваницкий выступает в печати. Является автором ряда книг, в том числе «Тайная сила ростка», «Удаль молодецкая». Автор документальных телефильмов («Залог победы», «Жизнь после жизни»). Занимался преподавательской деятельностью на факультете журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова.

Живёт в Москве. Сын - Владимир Александрович Иваницкий (р. 1963) - известный российский спортивный комментатор, в разное время работавший на РТР и «НТВ-Плюс», сейчас работает на «Матч ТВ».

Награжден:

• орден Трудового Красного Знамени (30.03.1965)
• орден Дружбы народов (1980)
• медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (08.05.1996)

Спортивные результаты

• Олимпийские игры Токио 1964 - 1
• Чемпионат мира Толедо 1962 - 1
• Чемпионат мира София 1963 - 1
• Чемпионат мира Манчестер 1965 - 1
• Чемпионат мира Толедо 1966 - 1
• Чемпионат СССР по самбо 1960 года - 3
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1960 года - 2
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1961 года - 3
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1962 года - 2
• Вольная борьба на летней Спартакиаде народов СССР 1963 года - 2
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1964 года - 1
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1965 года - 1
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1966 года - 2

(10.12.1937 г.р.)

Олимпийский чемпион по вольной борьбе в весовой категории свыше 97 кг, заслуженный мастер спорта, видный деятель и организатор отечественной спортивной телерадиожурналистики.

Родился в селе Яровая Краснолиманского района Донецкой области.

Отец - Иваницкий Владимир Селиверстович, бухгалтер, мать - Иваницкая Мария Михайловна, домохозяйка.

В 1939 году Иваницкие переехали в Ленинград, туда с Донбасса направляли строителей в связи с прокладкой рокадной железной дороги для переброски войск в случае войны.

Начало Великой Отечественной войны застало семью в Ленинграде, который вскоре был блокирован гитлеровцами. Отец подал заявление в военкомат о направлении добровольцем на фронт, но к этому моменту город стал прифронтовым. Так вся семья, отец, мать, дети Саша и Юра, испытали на себе все ужасы блокады. Зимой 1942 года обессиленных малышей (Саше было только 4 года) вместе с родителями по знаменитой Дороге жизни, проложенной по льду Ладожского озера, вывезли в тыл. Из блокадного Ленинграда строителей перебрасывали на Урал - надо было строить железную дорогу к шахтам, добывающим медную руду. После снятия блокады семья вернулась в Ленинград.

Разрушенный город возвращался к жизни вместе с выжившими его обитателями. В 1944 году Саша поступил в начальную школу. Весь круг детских развлечений сводился к нехитрым дворовым играм: лапте, городкам, футболу и хоккею (причём вся экипировка собиралась «с миру по нитке», а роль мячей исполняли пустые консервные банки).

В 1951 году Александр поступил в Ленинградский радиотехникум. Посещал музыкальный кружок, учился играть на контрабасе и саксофоне, играл в волейбол, увлекался фехтованием.

В 17 лет Саша имел рост метр девяносто. Дворовый приятель Владимир Дзюба уговорил его пойти заниматься в секцию самбо спортивного общества «Труд». Уже через месяц неожиданно для всех Александр завоевал свой первый титул - стал чемпионом Ленинграда по борьбе самбо среди юношей в тяжёлом весе.

В этом же году Александр встретил своего учителя - Сергея Андреевича Преображенского, который был старшим тренером Ленинграда по вольной борьбе. Тренер был морским офицером, воевал под Ленинградом, прошёл всю блокаду, закончил войну в Кёнигсберге. Дом тренера стал вторым домом и для Александра, и для других учеников Сергея Андреевича.

В 1955-м году окончил техникум и получил специальность гидроакустика.

В 1958 году был призван в ряды Вооруженных Сил.

Выступал за Вооружённые Силы, с 1958 года - за ЦСКА.

В составе сборной команды СССР с 1959 года.

Свой первый чемпионат мира Александр Иваницкий выиграл в 1962 году в Толидо (США), где его соперником в финальном поединке был легендарный турецкий борец Хамид Каплан. Ещё трижды Иваницкий подтверждал звание сильнейшего борца планеты в 1963 году в Софии (Болгария), в 1965 - в Манчестере (Англия) и в 1966 - в Толидо (США).

Чемпионом СССР по вольной борьбе в тяжёлом весе Иваницкий стал в 1964 и 1965 годах. Главным оппонентом Александра в эти годы был друг и постоянный спарринг-партнёр Александр Медведь

Александр Иваницкий - чемпион Игр XVIII Олимпиады 1964 года в Токио в весовой категории свыше 97 кг.

Александр Иваницкий являл собой пример нового типа борца-тяжеловеса. Как и величайший штангист Юрий Власов, Иваницкий считал, что тяжеловес не должен побеждать за счёт жировых отложений, лишнего веса. Он строил свою тактику на сочетании боевого веса 105-107 кг (в то время как основные его соперники весили 125-140 кг) и отличной техники, не уступающей по скорости и разнообразию борцам лёгких весовых категорий. Великолепно сложённый, Александр был воплощением своей теории. Последователями этого стиля стали трёхкратные олимпийские чемпионы Александр Медведь и практически все последующие отечественные тяжеловесы.

Все эти годы Иваницкий продолжал образование. В 1966 году окончил педагогический факультет Государственного центрального ордена В.И. Ленина института физической культуры (ГЦОЛИФК), а в 1979-м - факультет журналистики Академии общественных наук при ЦК КПСС.

В ряду достижений борца-тяжеловеса Александра Иваницкого есть рекорд, которым он гордится особо: за всё время выступлений на чемпионатах мира, Играх XVIII Олимпиады 1964 года в Токио, т.е. за пять лет, с 1962 по 1966 год, Александр не проиграл ни одного поединка, ни одного балла своим соперникам! Для сравнения можно представить себе боксёра, не пропустившего ни одного удара.

Завершил спортивную карьеру в 1967 году. Работал заместителем заведующего отделом спортивной и оборонно-массовой работы при ЦК ВЛКСМ, курировал детско-юношеские соревнования «Кожаный мяч» и «Золотая шайба».

С 1962 года печатался в спортивной прессе; автор ряда книг («Шестое чувство», «Тайная сила ростка», «Удаль молодецкая», «Решающий поединок»), документальных телефильмов («Залог победы», «Жизнь после жизни» и др.). Работал преподавателем на кафедре журналистики МГУ, был организатором спецкурса «Спортивная телерадиожурналистика» для подготовки специалистов спортивного вещания, которым предстояло работать на Играх XXII Олимпиады 1980 года в Москве.

В 1973 году Иваницкий был назначен главным редактором Главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР.

Президиум Всесоюзной федерации спортивных журналистов избрал Александра Иваницкого заместителем председателя (1975).

Александра Иваницкого по праву можно считать автором прорыва в спортивной телерадиожурналистике и, в частности, в подготовке и организации телерепортажей с арен Игр московской Олимпиады 1980 года. За один предолимпийский цикл, с 1976 года, Иваницкий создал группу талантливых режиссёров спортивного вещания, собранных из телестудий всей страны, каждый из которых специализировался на определённом виде спорта. За 4 года, предшествующие Олимпиаде, режиссёры «вживались» в свои виды спорта, знакомились с их спецификой и тонкостями, знакомились с командами, выезжали на сборы и стажировки за рубеж. В дальнейшем они должны были нести ответственность за трансляции перед руководством Гостелерадио. Такая система полностью оправдала себя и получила самую высокую оценку ведущих спортивных режиссёров мира.

Ещё одно новшество было внедрено Александром Иваницким в наше спортивное телевещание - «крупный план», как назвал его автор. В 1970-1980 годы трансляции спортивных состязаний велись, как правило, с позиции камеры, установленной на большой высоте с тем, чтобы постоянно иметь общую картинку спортивной площадки. Это диктовалось в первую очередь спецификой игровых видов спорта. При таком подходе зритель не имел возможности ощутить всю бурю эмоций, переживаемых спортсменами в ходе борьбы, почувствовать атмосферу соревнований, реакцию болельщиков. Лиц просто нельзя было рассмотреть. Как спортсмен, испытавший на себе и победы, и поражения, Иваницкий понимал важность донесения до зрителя ценности усилий, прилагаемых атлетами для достижения наивысших результатов. Надо было найти «золотую середину» в сочетании общих и крупных планов, что усилиями профессионалов было с блеском сделано. На московской Олимпиаде впервые в мировой практике был продемонстрирован новый подход к осуществлению спортивных трансляций, который невероятно обогатил режиссёрскую практику и значительно «приблизил» спортивных болельщиков к «работе» спортсменов и тренеров, а значит, и к спорту.

В те годы Гостелерадио СССР стало лидером спортивного вещания в мире.

В 1991 году А. Иваницкий возглавил спортивную редакцию «Арена» вновь созданного телеканала РТР.

В 1993 году Александра Иваницкого избирают в Бюро спортивных экспертов Евровидения.

Александр Иваницкий стал инициатором создания первого в России специализированного спортивного спутникового телеканала «Метеор-Спорт» для трансляции соревнований Игр XXVI Олимпиады 1996 года в Атланте.

С 2008 года Александр Владимирович - председатель Комитета по национальным видам спорта и туризму Общероссийской общественной организации «Ассамблея народов России».

А.В. Иваницкий награждён орденами Трудового Красного Знамени (1965), Дружбы народов (1980), медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (1996), медалью «За трудовое отличие», другими медалями и знаками отличия.

Александр Владимирович Иваницкий глава большой семьи. Супруга Иваницкая Татьяна Владимировна - педагог, сын Владимир - спортивный телерадиожурналист, дочь Екатерина также закончила факультет журналистки. Внуки: Иван, Александра, Никита, Анна, Мария, Анастасия. Все они активно занимаются спортом: горными лыжами, самбо, плаванием.

Александр Владимирович интересуется живописью, музыкой, историей, любит собирать грибы. Имеет дом в деревне, в котором организовал музей крестьянского дореволюционного быта.

А.И. Иваницкий разделяет свою жизнь на три периода: «спортивный», «телевизионный» и «свободный полёт».

Живёт и работает в Москве.

С 8 по 13 марта в столице Латвии – Риге прошел чемпионат Европы по вольной, женской и греко-римской борьбе. Этот чемпионат надолго запомнится чеченским любителям спорта благодаря двум золотым медалям — «вольника» Анзора Болтукаева и борца греко-римского стиля Ислам-Бека Альбиева, а также «бронзе» Исраила Касумова в соревнованиях борцов вольного стиля. Многие любители борьбы имели возможность посмотреть решающие схватки по телеканалу «Матч! Боец». Финальные поединки сами по себе были очень интересными, но их просмотр еще более захватывающим делал профессиональный комментарий известного телеведущего Владимира Иваницкого, который о борьбе знает, пожалуй, все. 2-го апреля Владимиру Иваницкому исполнилось 53 года, и это стало хорошим поводом, чтобы взять у него в этот день интервью . Владимир — человек неординарный, со своим взглядом и видением жизни, с которым интересно говорить не только о спорте, о котором он знает практически все, так как видел много соревнований планетарного масштаба, не понаслышке знает о тяжелом труде спортсмена и посвящен в некоторые секреты большого спорта.

P.S. Обращение на «ты» — следствие нашего хорошего знакомства, а не фамильярности.

Владимир, от имени читателей сайта сайт и журнала «Борцовский КРУГ» поздравляю тебя с днем рождения! Искренне желаю всего наилучшего, душевной гармонии, семейного благополучия и успехов в работе. И пусть твои репортажи совпадают с успехами наших спортсменов.

Спасибо за поздравления – они актуальны!

Не все, возможно, знают, что ты сам серьезно занимался спортом. Расскажи об этом.

Как все советские дети мы большую часть времени проводили во дворах. Тогда, к счастью, не было такой разобщенности в обществе, которую мы видим в нынешнее время, когда интернет заменяет живое общение. Для нас улица была всем. Я с удовольствием вспоминаю свое детство, в котором было множество разнообразных подвижных игр, позволявших нам состязаться в силе и ловкости, не зависимо от времени года. Причем, я скажу, соперничество было на уровне какой-нибудь спортивной школы. Если же говорить о секциях, то начал я с плавания в бассейне «Сетунь» Кунцевского районе города Москвы, потом увлекся большим теннисом. Кстати, тренировала нас с сестрой легендарная советская теннисистка Анна Владимировна Дмитриева – 18-кратная чемпионка СССР по теннису, ставшая после завершения спортивной карьеры известным спортивным комментатором. Впоследствии я полюбил горные лыжи, которые считаю лучшим зимним видом отдыха. Кататься на них меня научил известный советский футболист и комментатор Владимир Маслаченко, ставший одним из первых отечественных пропагандистов горных лыж.

Ты не назвал борьбу?

Вначале отец не хотел, чтобы я занимался борьбой.

Легендарный борец вольного стиля, победитель Олимпийских игр, четырехкратный чемпион мира Александр Иваницкий.

Легендарный советский борец вольного стиля, победитель Олимпийских игр, четырехкратный чемпион мира Александр Владимирович Иваницкий не хотел, чтобы его сын занимался борьбой? Правильно ли я тебя понял?

Да, но это не от нелюбви к борьбе – напротив, вольная борьба — это его жизнь. Отец почему-то решил, что дети знаменитых борцов никогда не становятся чемпионами. В других видах спорта есть семейные династии, а вот в борьбе — нет. Именно поэтому он меня направлял в различные виды спорта, только не в борьбу. К тому же отец допускал, что некоторые его соперники, которые в свое время уступали ему на ковре, а позже стали функционерами и чиновниками спортивной борьбы, могут всячески отыгрываться на сыне. Но я, занимаясь различными видами спорта, мечтал лишь о том, что когда-нибудь мне повезет попасть в борцовскую секцию. В 1976 году, в нашей школе открылась секция самбо, куда, по-моему, записались едва ли не все мальчишки нашей школы. Естественно, я был в числе первых. В те годы слово «САМБО» имело магический смысл, им даже пугали уличных хулиганов. Если ты видел, что на улице они трясут мелочь из карманов тех, кто послабей, то достаточно было решительно подойти и уверенно сказать: «Я – самбист, не хотите проблем – валите отсюда!». Как правило, гопники всегда ретировались.

Какие были условия для тренировок?

Помню, на первое занятие пришли кто в чем: старые пиджаки, махровые халаты, подпоясанные невесть чем…. Занимались на гимнастических матах, которые надо было все время сбивать, так как они расползались. У меня сразу все стало получаться, а особенно льстило то, что десятиклассники, всегда курившие на углу школы, с уважением жали мне руку и спрашивали, приду ли я сегодня вечером на тренировку. За первые две недели я поборол всех в нашей школе. Согласитесь, для шестиклассника это очень большая мотивация. Через 2-3 месяца я впервые в жизни участвовал в матчевой встрече между нашим клубом «Самбо-75» и знаменитой тогда уже школой «Самбо-70». Я выиграл свою схватку. Может, на соперника повлияло то, что я выступал в настоящей самбовке, которую мне дал товарищ отца Михаил Иванович Тихомиров (чемпион РСФСР по самбо, заслуженный тренер РСФСР по самбо, в 1990 – 2004 президент Всемирной федерации самбо (FIAS) – прим. М.Г.). Куртка была далеко не новая, но на спине у нее были пришиты большие синие и очень гордые буквы – РСФСР, означавшие, что владелец ее является «сборником». Буквы накануне соревнований я спорол, но следы от них на застиранной куртке оставили отчетливый белый след. Возможно, это и напугало соперника, хотя мою неопытность выдавали шерстяные носки, в которых я вышел на ковер. Тем не менее свой бросок через бедро я сделал и в итоге выиграл — 8:0. Это был первый и последний раз, когда на моих выступлениях присутствовали родители. Мама так переживала, что я за нее волновался больше, чем за себя, думаю, что отец — тоже, хотя и не подавал вид. Поняв, что я всерьез увлекся борьбой, отец отвел меня в секцию дзюдо в ЦСКА. Так начались мои 10 лет в борьбе, которые я вспоминаю с огромной теплотой. В результате я стал мастером спорта СССР по самбо и дзюдо, членом сборной Москвы, ЦСКА, а последние шесть лет и ЦС «Динамо» по дзюдо. В Сборной СССР довелось быть на сборах в период с 1983 по 1986 годы.

Тогда, помнится, в сборной Союза собрались выдающиеся дзюдоисты. Что ни имя, то легенда…

Да, тогда в сборной были высококлассные дзюдоисты, и попасть в их число было большой честью. Григорий Веричев из Челябинска, Александр Шуров и Александр Сивцев из Курска, минчанин Виталий Песняк, Александр Яцкевич из Латвии, Виталий Шестаков из Перми, Виктор Поддубный из Красноярска, Юрий Соколов из Питера, Валерий Дивисенко из Брянска, Шота Хабарели и Тенгиз Хубулури из Грузии. Башир Вараев из Грозного имели серьезный вес в мире дзюдо. География широкая, как видим. Поэтому и стили борьбы были совершенно разные. Тем и сильны были сборные СССР по всем видам борьбы.

Чеченским любителям спорта в первую очередь будет интересно твое мнение о Башире Вараеве.

За Башира Вараева говорят его достижения: четырехкратный чемпион Европы, обладатель Кубка мира, трехкратный призер чемпионата мира, бронзовый призер Олимпийских игр. Но, даже не касаясь международных достижений, стать четыре раза чемпионом СССР в то время мог только неординарный дзюдоист. Кстати, я стоял с ним в спарринге, хоть он и был легче. Что могу сказать? Физически сильный и очень неудобный соперник, про таких говорят «корявый».

Ориентиры в спорте у тебя были?

В наше время мегазвездой был Ясухиро Ямасита. Человек девять раз становился чемпионом Японии, четыре раза побеждал на чемпионате мира, в 1984 году становился победителем Олимпийских игр в Лос-Анджелесе и, если бы не бойкот московской Олимпиады, наверняка победил бы и там.

Многие специалисты отмечают, что в современной борьбе стало меньше неординарных личностей, чем в прежние годы. Согласен ли ты с этим, и если — да, то с чем это связано?

Яркие личности были во все времена, и их можно сопоставить друг с другом. К примеру, с такой яркой борьбой, которую показал на последнем чемпионате Европы Анзор Болтукаев, он и в прежние времена не затерялся бы. И я искренне радуюсь, когда появляются такие неординарные борцы, борющиеся технично и красиво. Другое дело, что борьба в принципе обеднела. Доминирует одна школа и одна стилистика. В сборной СССР были пятнадцать принципиально разных школ и внутри каждой были различные направления, многие из которых базировались на национальной борьбе. Когда против наших борцов на ковер выходили иностранцы, они не знали, чего им ожидать. К тому же нынешние ребята в плену денежных отношений, что накладывает отпечаток на их борьбу. А прежде были художники от борьбы и большие «пахари». И Александр Медведь, и мой отец в сборной образца 60-х годов выделялись большим трудолюбием. И подход к тренировкам был другой. Например, Медведь после дня борьбы в Подольске, проведя 6-8 схваток, шел к местному завхозу, брал у него косу и еще час косил в поле — не мог как следует нагрузиться. Отец был таким же. Поэтому и физподготовка у них была лучшая, следствием чего являются победы на Олимпийских играх, чемпионатах мира и Европы. Все дается через огромный и самоотверженный труд.

Это правда, что Александр Владимирович Иваницкий пришел в вольную борьбу из самбо?

Да, отец вначале занимался самбо, но не очень долго. Но за эти несколько месяцев тренировок его научили различным подсечкам, которые серьезно расширили его технический арсенал. Это к разговору о взаимообогащении разных стилей борьбы.

Сейчас, по-моему, на это не обращают внимания…

Прежде и «вольники», и «классики» зачастую тренировались вместе, каждый борец тогда выступал в двух стилях, потому и техническая оснащенность была выше. Помню, будучи уже мастером спорта по самбо и дзюдо, зашел в зал к «классикам» в ЦСКА и спросил разрешение тренироваться с ними. Там оказался замечательный педагог Владимир Васильевич Горинов (на сегодняшний день — главный тренер сборной России по борьбе среди инвалидов по слуху. – Прим. М.Г.) , благодаря которому я год занимался греко-римской борьбой и сильно влюбился в этот стиль. Несколько раз выступал на соревнованиях, а на чемпионате Московской области даже стал призером. До сих пор убежден, что борцам надо обязательно ходить в соседние залы к своим коллегам. Такой обмен опытом и техникой очень сильно обогащает. Вспоминаю, что вначале мне сложно было поднять соперника на передний или обратный пояс, но, потренировавшись с борцами греко-римского стиля, без проблем мог это делать. Многие борцы, увы, зашорены в своих видах. А надо не стесняться идти в соседние залы и расширять свой кругозор. Как-то наш динамовский тренер Андрей Алексеевич Цюпаченко (трёхкратный чемпион СССР по самбо и дзюдо; в настоящее время является главным тренером сборной команды России по дзюдо среди мастеров-ветеранов. – Прим. М.Г.) показал записи выступлений Ясухиро Ямасита. Я был поражен тем, что в арсенале японского мастера явно прослеживались приемы из греко-римской борьбы. К примеру, то, что делал в партере Ямасита — это чистая греко-римская борьба. То есть мне понятно, что Ямасита изучал помимо дзюдо и технику других единоборств. Потому он и стал легендарным дзюдоистом, выигравшим более двухсот схваток подряд.

С «классиками» ты тренировался, а с «вольниками» доводилось?

Мне довелось несколько раз побывать в летних спортивных лагерях с борцами вольного стиля. С ними было очень интересно тренироваться, я даже боролся с ними по их правилам. Нагружаются другие группы мышц, нежели с «классиками». Да и руки, привыкшие захватывать отворот кимоно или самбовки, с непривычки соскальзывали с захвата, так что все время приходилось вытирать ладони. Но это мне было нужно. Вообще считаю, что совместные сборы борцов разных стилей и дзюдоистов только обогатят всех. Мне несколько раз доводилось быть на семинарах с Александром Карелиным, который на простом и очень доступном языке показывал нюансы борьбы. Так вот, там не только «классикам» и «вольникам» это может быть полезно, но и дзюдоистам тоже.

Когда ты ушел из спорта?

В 1986 году, будучи одним из лидеров сборной Москвы по дзюдо в категории до 86 кг, я не смог отобраться на Спартакиаду народов СССР, так как на московской Спартакиаде стал лишь третьим. Для меня это была личная трагедия — уж очень хотелось поучаствовать в столь крупных соревнованиях. Тем более что у многих, кто стоял тогда на пьедестале, в том числе у чемпиона, в тот год я выигрывал. Из депрессии меня вывел отец, объяснив, что интересная жизнь есть и за рамками спорта. К тому же, можно выбрать стезю, сопряженную со спортом. Это был хороший совет. Я тогда встал перед выбором: стать тренером или спортивным журналистом. Журналист — это свобода и более широкие возможности. Но работа тренером мне казалась ближе, я знал эту работу от и до, поэтому стал тренировать подростков. Но при этом поступил на журфак МГУ, причем сразу на 2-й курс, поскольку у меня уже было высшее образование ГЦОЛИФК по специальности «тренер-преподаватель по самбо и дзюдо». Как потом выяснилось, учился на журналиста я совсем не напрасно — в итоге именно по этой жизненной дороге я и пошел.

Отец повлиял на твой выбор стать спортивным комментатором?

Да, без него я этот шаг вряд ли сделал бы. Он для меня во всем является большим авторитетом, и не только в спортивной тележурналистике, в которой «варится» с 1973 года – именно тогда его назначили главным редактором редакции спортивных программ Гостелерадио СССР.

Когда ты впервые попробовал себя в роли спортивного комментатора?

В 1986 году на Играх Доброй воли я комментировал дзюдо и борьбу – это был мой первый опыт работы комментатором.

Были ли соревнования, которые ты комментировал и которые наиболее всего запомнились тебе?

В первую очередь запомнился репортаж с Игр Доброй воли, где я комментировал соревнования дзюдоистов и борцов вольного стиля. Потому что это был мой первый репортаж. К слову, никакого волнения у меня не было: я знал всех ребят из сборной СССР по дзюдо, видел их на сборах, с некоторыми еще недавно боролся. Поэтому, зная их особенности борьбы, за словом во время комментирования их поединков в карман не лез. Да и «вольников» тоже многих знал. Считаю, что комментатор, как и тренер сборной, должен быть частью этой команды, дышать ее проблемами, горестями и радостями. Он должен расти и совершенствоваться вместе с этими ребятами, которые выходят на арену.
Еще, конечно, запомнились Олимпийсике игры 1996 года в Атланте. Победы Бувайсара Сайтиева, Хаджимурада Магомедова, Вадима Богиева, третью золотую олимпийскую медаль Александра Карелина забыть невозможно.

Политический аспект может внести свою лепту в твои репортажи?

Всякое случается. К примеру, на тех же Играх в Атланте тогдашнее руководство ВГТРК дало устную директиву, не «светить» Бувайсара Сайтиева на экранах телевизоров и по возможности не брать у него интервью. Тогда в Чечне шла война и, скорее всего, телевизионному начальству это мнение навязали сверху. Но мы не могли не взять интервью у того, кто впервые в истории советской и российской борьбы стал олимпийским чемпионом в полусреднем весе, показав при этом очень зрелищную борьбу.

Мне до сих пор непонятно, как это интервью, в котором Сайтиев упомянул свой народ, «которому очень тяжело в это время», пропустили в телеэфир?

Отец всю ответственность взял на себя и решил все же выдать в эфир интервью с Бувайсаром. Я вел репортаж, а сразу после финальной схватки взял у Сайтиева интервью. Помню, как меня поразили его ответы. Молодой парень, всего 21 год, а какой мудрый!

Теперь я понял, кому чеченский народ обязан своими радостными эмоциями от того интервью. В 1996 году, когда казалось, что надежды выжить не остается, слова Сайтиева вдохнули жизнь в чеченский народ. Александр Владимирович, как выяснилось, не только великий борец, но и личность с большой буквы.

Это наша работа.

Какие эмоции у тебя вызвал последний чемпионат Европы?

Женская сборная – это беда. Нет характера. «Вольники» порадовали. Лучший среди них Анзор Болтукаев. С нетерпением жду чемпионат России и особенно соперничество в весе до 97 кг Гацалова, Гадисова и Болтукаева… Это будет зрелище для гурманов. Еще понравился дагестанец Гаджимурад Рашидов, который боролся очень ярко, «по-взрослому» и очень уверенно для дебютанта. У парня хорошая нервная система. У «греко-римлян» порадовала тройка чемпионов. Ислам-Бек Альбиев, невзирая на возраст, показал выдающуюся борьбу и боролся так, будто не было череды травм. Ну и порадовал Никита Мельников, в блестящем стиле победивший сильного армянина Артура Алексаняна. В общем, если до чемпионата Европы у меня были не очень радостные надежды относительно выступления наших борцов на Олимпиаде в Рио, то теперь я с оптимизмом смотрю в будущее, чувствуя, что, несмотря на очевидные проблемы в нашей медальной дисциплине, команда начинает складываться.

Кстати, борьбу по российскому телевидению показывают крайне редко. Кого болельщикам надо поблагодарить за трансляцию финальных схваток чемпионата Европы-2016 на телеканале «Матч! Боец»?

Поблагодарить надо Александра Карелина, Михаила Мамиашвили, Георгия Брюсова, председателя правления «Газпром-Медиа Холдинг» Дмитрия Чернышенко. Именно благодаря их усилиям мы имели возможность смотреть за схватками чемпионата Европы.

Владимир, наверняка в твоей практике были смешные и курьезные случаи. Вспоминается какой-нибудь?

Была одна смешная ситуация на Олимпийских играх в Атланте. Все рассчитывали на третью золотую медаль Александра Карелина, поэтому отец договаривается с Иваном Ярыгиным (на тот момент президентом ФСБР), что как только Сан Саныч выиграет золотую медаль, он дает интервью, причем только телеканалу Россия. Брать интервью должен был я. Ярыгин меня знает с детства, тем более мы были соседями по Чертаново в Москве. Оговорили с ним место, где я буду стоять. Надо сказать, что за Карелиным у журналистов шла охота. Третье золото ждали все, а внутривидовую конкуренцию с 1-м каналом и молодым НТВ+ никто не отменял. В общем, мы должны были проявить сноровку. Ярыгин говорит: «Вова, ты стоишь и не двигаешься с места». Сказав это, уходит в разминочный зал за Карелиным. Когда Александр Карелин победил, он сошел с помоста и двинулся с Ярыгиным в мою сторону. А я как часовой стою у обозначенной точки. Вокруг шум, гам, эйфория, ажиотаж. Вся группа во главе с героем дня, Иваном Ярыгиным и свитой движется прямо на меня. Я радостно кричу: «Иван Сергеевич, сюда, сюда!.». А в ответ неожиданно для себя слышу: «Иди ты к чертовой матери — мы только Иваницкому интервью даём». Понятно, что сказано все было намного колоритней. Еле докричался, что я и есть тот самый Иваницкий. В общем, с трудом, но разобрались. Кстати, именно в том моем интервью Карелин сказал свою знаменитую фразу: «Ну, свой балл мы всегда возьмем!». К сожалению, не знаю, где сейчас могут быть эти записи. Хотя архив ВГТРК теперь принадлежит Матч ТВ.

Спасибо, Владимир, за обстоятельное интервью!

Тебе спасибо!

Муслим Гапуев специально для сайта WSPORT-SHATOY.

Спортивные достижения:
1966 Чемпионат Мира - золото
1965 Чемпионат Мира - золото
1965 Чемпионат СССР - золото
1964 Олимпийские игры - золото (97 кг)
1964 Чемпионат СССР - золото
1963 Чемпионат Мира - золото
1963 Заслуженный мастер спорта СССР по ВБ
1962 Чемпионат Мира - золото

Дата рождения: 10.12.1937

РАССКАЗ ОБ АЛЕКСАНДРЕ ИВАНИЦКОМ

Родился 10 декабря 1937 года в с. Яровая Краснолиманского района Донецкой области (Украина). Отец - Иваницкий Владимир Селиверстович. Мать - Иваницкая Мария Михайловна. Супруга - Иваницкая Татьяна Владимировна. Сын: Владимир. Дочь - Екатерина. Внуки: Иван, Александра, Никита, Анна, Мария, Анастасия.

Сегодня это трудно себе представить, но триумфальная спортивная биография А. Иваницкого вообще могла не состояться. В 4-летнем возрасте будущий борец пережил Ленинградскую блокаду. Его и брата Юрия спасла Дорога жизни, проложенная по льду Ладожского озера. Изможденных, опухших от голода, уже переставших ходить, январской ночью братьев вывезли по Ладоге в тыл. Затем было возвращение в освобожденный от блокады город, начальная школа и дворовый доморощенный спорт. Лапта, городки, казаки-разбойники, конечно - футбол и хоккей, где мяч и шайбу заменяла пустая консервная банка, разнокалиберные лыжи и коньки, велосипед (единственный на весь двор), самокаты и прочая ребячья «самодеятельность» - все это было той своеобразной детской спортивной вольницей, в которую с упоением, с жадностью бросались послевоенная питерская детвора.

Удивительно, но один только ленинградский двор (так называемая «Дурдинка» - дом с башенкой на углу Обводного канала и Лиговского проспекта) дал стране двух олимпийских чемпионов: Эльвиру Озолину, победительницу в метании копья в Риме в 1960 году и Александра Иваницкого, завоевавшего «золото» в Токио в 1964 году.

Любопытная деталь - сам Иваницкий никогда, даже в самых смелых своих мечтах не видел себя ни спортсменом, ни тем более борцом. Учась в техникуме, он посещал музыкальный кружок. Научился играть на контрабасе, начал осваивать саксофон. Он считал, что «большой» спорт для него заказан, как и для всех перенесших блокаду. До сих пор он не может объяснить, почему на школьных уроках на последних страницах тетрадей он почти машинально рисовал богатырей.

В борцовский зал его за руку, чуть ли не насильно привел приятель, который услышал, что там ищут высокорослых ребят. Александру в ту пору исполнилось 17 лет, он вымахал под 190 сантиметров, и хотя не мог ни разу подтянуться на руках на турнике, решился переступить порог борцовского зала. Буквально через месяц состоялся чемпионат Ленинграда по борьбе самбо среди юношей, и произошло настоящее чудо: Александр стал чемпионом в тяжелом весе.

Он так вспоминает о своем первом чемпионском титуле. Борцом он был, разумеется, еще «никаким» - так, какие-то разрозненные начальные навыки. Вместо легких кожаных борцовских ботинок на ногах - тряпичные гимнастические тапочки. Правда, перед соревнованиями ему выдали во временное пользование спортивную форму. Борьба проходила в актовом зале какого-то профтехучилища. Зрителей не было, поэтому спортсмены раздевались прямо в партере, складывали одежду на спинках кресел - каждая команда особо, оставляя одного в качестве охранника. Александру поручили сторожить пальто, чемоданчики, ботинки, шарфы - он ведь был тяжеловесом, а значит, выступал в числе последних. Попав впервые на соревнования, он с интересом за всем наблюдал: как вызванные на ковер борцы сходятся по свистку на середине, пожимают друг другу руки, расходятся в противоположные стороны, поворачиваются друг к другу лицом и - схватка начинается.

«Мне тогда, - вспоминает Александр Владимирович, - сразу же пришла в голову мысль. Вот они пожали руки, сделали шаг-другой навстречу, оказались спина к спине, затем развернулись, теперь уже оказались лицом к лицу и сошлись в захвате. А что если после того, как я окажусь за спиной соперника, мгновенно развернуться, и пока тот будет поворачиваться ко мне лицом, я уже успею броситься к нему в ноги и повалить на ковер. Ведь свисток о начале поединка уже дан, и мы обменялись рукопожатием. Так я и поступил. Соперника я от волнения толком и не разглядел - запомнил лишь лицо, усыпанное подростковыми прыщиками. Мы, как полагалось по тем правилам, пожали руки, разошлись, оказавшись спиной к спине. И когда он развернулся ко мне лицом, я уже успел подхватить его под коленки и что есть силы дернуть».

…Когда прозвучал финальный свисток, судья поднял в знак победы руку Александра, чему тот был несказанно удивлен. Оказывается, в конце концов он набрал больше баллов - всего лишь на «четвертушку» (была и такая оценка, самая низкая по тем временам, в одну четверть балла). За кулисами его поздравляли, жали руку, тормошили, а он был почти невменяем - от усталости, от переживаний, - но запомнил на всю жизнь одобрительные слова тренера: «А знаешь, у кого ты выиграл? У самого чемпиона Ленинграда прошлого года!»

Александр помнит предельно ясно свою реакцию на эти слова до сих пор. Он чуть не рухнул от страха на дощатый пыльный пол за кулисами. «Если бы кто-нибудь перед схваткой, - признается Александр, - догадался намекнуть мне, с каким титулованным соперником мне, зеленому новичку, придется бороться, я ни за что бы не выиграл». Видимо, в соревновательной суматохе его просто забыли предупредить. Именно это незнание о грозившей ему «опасности» и породило победу…

Если говорить о самых интересных страницах борцовской биографии Александра Иваницкого, прежде всего надо отметить, что его появление на спортивной арене в роли тяжеловеса (или супертяжеловеса, как теперь именуется эта весовая категория) положило начало совершенно новому типу тяжеловеса. Раньше настоящим тяжеловесом считался лишь тот борец, кто имел вес не менее 125 кг, и на ковре царили богатыри весом и под 140, и под 200 кг (например, американец Тейлор на Мюнхенской олимпиаде в 1972 г.). Александр стал родоначальником совершенно иного типа атлетов - высокий, поджарый (боевой вес 105-107 кг), великолепно сложенный и, главное, вооруженный отличной техникой. В скорости выполнения приемов, их разнообразии, тактическом рисунке поединка он не уступал так называемым «мухачам», то есть борцам легких весовых категорий. Прямым продолжателем этого стиля в последующем стал тяжеловес Александр Медведь, трехкратный олимпийский чемпион. А в классической борьбе нагляднее всего подобный типаж представлен уже современным атлетом, также трехкратным олимпийским чемпионом, легендарным Александром Карелиным. Следует повторить, что А. Иваницкий был родоначальником этого направления: он своей борьбой, своими победами доказал, что тяжеловесу нет необходимости обрастать броней жировых напластований.

Сам Александр не любит повествовать ни о своих подвигах, ни об изнурительной спортивной доле. Ему претит, когда какая-либо спортивная знаменитость позволяет себе стенания по поводу изматывающих тренировок, травм, нервных срывов. Его точка зрения проста: если человек занимается своим любимым делом, ему всё в радость. Если с натугой - бросай, сел не в свои сани. Спортсмена ведь никто не понуждает. Он занимается тем или иным видом спорта по доброй воле, а раз так - «нечего нудить».

Не забывал Александр и об образовании: в 1957 году он окончил Ленинградский радиотехникум по специальности гидроакустик. В 1966 году получил диплом Государственного центрального института физической культуры (ГЦОЛИФК) в Москве (педагогический факультет). В 1979 году окончил Академию общественных наук при ЦК КПСС (факультет журналистики).

Любимый «конек» Александра Иваницкого - тактика поединка. При встрече с юным поколением борцов он обязательно рассказывает о своем поединке с Александром Медведем на Спартакиаде народов СССР 1959 года в Москве. Оба они незадолго до этого были включены в состав сборной СССР по вольной борьбе, оба боролись в тяжелом весе. Эта весовая категория считалась особой. Редко удается воспитать тренеру настоящего тяжеловеса. И на тренировках партнера себе подстать подобрать сложно. Поэтому двум Александрам постоянно приходилось меряться силами друг с другом. Сколько вместе провели спаррингов - сотню, две - никто не считал. На официальных соревнованиях один раз выиграл Иваницкий (отборочные соревнования перед поездкой сборной страны в Японию), другой раз победил Медведь (чемпионат страны 1961 г. в Минске). А так - сплошные ничьи. Не толкотня, не пыхтение, а действительно боевые ничьи: кто-то выигрывал, потом отыгрывался, приемы - один за другим, а в результате - ничья. Знали-то друг друга как облупленные…

Ничья на той спартакиаде была нужна Александру Медведю как воздух. В этом случае он становился бронзовым призером и получал шанс сразу войти в тяжеловесную элиту сборной СССР. Иваницкому же для получения бронзы была нужна только победа, и тогда он тоже попал бы в число избранных. Истекала последняя минута поединка, измотавшего обоих до предела. Пот застилал глаза, а на судейском табло значилась ничья. «Бронза» уплывала из рук Иваницкого. Ему позарез нужен был напоследок хотя бы один результативный бросок, необходимо хотя бы «через не могу» вырвать у Медведя один балл.

Вот как об этой последней минуте рассказывает сам Александр: «Секунды таяли с неумолимой быстротой. Я заметил, что в спешке Медведь раза два украдкой бросил взгляд на часы. Я видел, он устал не меньше моего, что он весь в напряжении - ждет не дождется, когда истекут последние секунды и раздастся гонг. И тут меня словно осенило. Надо ухитриться развернуть его спиной к часам. Сделать так, чтобы он не видел стремительного бега секундной стрелки. Мы на середине ковра. Часы за спиной противника. Ух, получилось! Мы полусогнутые, Медведь напряженно смотрит мне в глаза, понимая, что я в последнее мгновение ринусь в отчаянную атаку. Я чуть приподнимаю голову, как бы давая понять, что поверх Александра смотрю на часы. На моем лице он читает полнейшее разочарование. Вот-вот прозвучит свисток арбитра. Делаю шаг навстречу Медведю. Протягиваю руку для приветствия. Он тоже, облегченно вздыхая, распрямляется. На лице его появляется подобие улыбки, в которой вся усталость и удовлетворение оттого, что наконец-то все так благополучно для него разрешилось. А я в молниеносном броске уже у него в ногах. Рывок - и Александр, как говорят борцы, «на втором этаже». Я знаю, что для верного броска, а значит, для столь желанной победы у меня есть еще в запасе три-четыре секунды. Зал просто ахнул: что-то будет! А меня душит дурацкий хохот - хохот до колик, до слез. И нет уже сил для броска, руки сами разжимаются, и Медведь то ли выскальзывает, то ли сползает со «второго этажа» на ковер. Свисток. Ничья. Бронза у моего друга. А я не могу остановиться. Ну надо же, на какой пустяковине провел соперника! В зале тоже смеются. На трибунах болельщик свой, профессиональный - зрители оценили и замысел «трюка», и его исполнение, и растерянность оторванного от ковра Медведя, и то, что броска… не было. И тогда, и теперь доволен и я, что махнул рукой на верный выигрышный балл и на бронзовую медаль. Их еще много будет впереди, - добавляет Александр, - а вот такой спонтанной импровизации забывать не надо. Они дорогого стоят».

Начиная с 1962 года А. Иваницкий выступает в печати, написал ряд книг, в том числе «Тайная сила ростка», «Удаль молодецкая», стал автором документальных телефильмов («Залог победы», «Жизнь после жизни» и др.), занимался преподавательской деятельностью на факультете журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, в преддверии московской Олимпиады организовал там спецкурс «Спортивная телерадиожурналистика». После завершения спортивной карьеры в 1967 году был принят на работу в отдел спортивной и оборонно-массовой работы при ЦК ВЛКСМ на должность заместителя заведующего отделом. Отвечал за развитие массовых подростковых соревнований «Кожаный мяч» (футбол) и «Золотая шайба» (дворовый детский хоккей). В 1973 году был назначен Главным редактором Главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР.

На спортивном телевидении своим высшим достижением Александр считает Олимпиаду-80. Проходила она, как известно, в сложной политической обстановке, что, впрочем, не умалило ни значения Игр, ни их масштаба. Такое огромное комплексное спортивное мероприятие проходило в стране впервые. Телевизионный вариант Гостелерадио СССР должно было обеспечить для всего мира. Многим хотелось, чтобы у русских все сорвалось - опыта-то никакого…

Ситуация осложнялась еще и тем, что спортивное телевидение всегда служило своеобразным полигоном для всех остальных телевизионных форм. Именно в спорте впервые опробовались все новинки: замедленные повторы, телесъемки в движении, с воздуха, на мотоциклах, автомобилях, подводные съемки. Именно в спорте нашли применение миниатюрные телекамеры. Тем более новое слово обязаны были вносить Олимпиады: во-первых, они делались всей мощью той или иной страны, а во-вторых, Игры делались интернациональной командой.

Москве же нужно было опираться только на свои силы. И тогда А. Иваницким была воплощена в жизнь следующая задумка: за 4 года до Олимпиады он с помощниками перешерстил все областные, краевые и республиканские телестудии, отобрал режиссеров не просто талантливых, а тяготеющих к тому или иному виду спорта, более того, знающих о нем не понаслышке. Затем на все предшествующие Олимпиаде 4 года закрепил каждого режиссера за «своим» видом спорта. Они отвечали за его показ на Гостелерадио, выезжали на сборы в команды, посылались в соцстраны на стажировку. А перед самой Олимпиадой впервые в истории спортивного телевидения в Москве в концертной студии Останкино собрал всех ведущих спортивных режиссеров мира. Три дня шел семинар, на котором наши «спецы» перед столь представительной аудиторией защищали каждый свой проект, свою концепцию показа своего «родного» вида спорта на Олимпиаде. Пройдя такое горнило, они не ударили лицом в грязь во время самих соревнований, и даже самые предвзятые критики - американцы, наблюдавшие за каждым нашим шагом в самой Москве, в Останкино, где у них была своя законспирированная по случаю бойкота студия, ничего не могли сказать.

Дело в том, что еще до Олимпиады-80 Александр Иваницкий сумел внедрить в наше спортивное телевидение еще одну новинку, разделившую стилистику спортивной телережиссуры на «до» и «после» Олимпиады. Названия у нее до сих пор нет. Сам же Александр окрестил ее «крупным планом». За плечами Александра до прихода на телевидение был большой спорт и журналистика. У него не было режиссерского образования, тем более - телевизионного. Но с первых же своих шагов на новом поприще он обратил внимание на то, что все виды спорта (чаще других хозяевами телеэкрана были футбол и хоккей) показываются как бы с высоты птичьего полета. Главная камера, камера номер один, ставилась по центру поля на самой вершине трибун. Она-то в основном и давала картинку, рисунок всей игры, сверху ведь четче всего видно все поле, все комбинации. Но эта телекартинка, по мнению Александра, была лишена эмоции, то есть ей недоставало крупных планов: лиц игроков, тренеров, болельщиков. Пытаясь разобраться в своих сомнениях, Александр вступал в разговоры с режиссерами. Общая их точка зрения была таковой: главное - рисунок, нельзя разрывать ткань игры, разрушать ее вставками крупных планов. Телекамера - это глаза болельщика, взгляд с трибун человека, который хочет любоваться футбольными кружевами и не хочет при этом, чтобы ему кто-то мешал.

А. Иваницкий принимал их возражения, но про себя продолжал с ними свой творческий спор. Ведь спортсмен, рассуждал он, не видит себя со стороны, тем более с высоты птичьего полета. Но разве от этого у него меньше эмоций, чем у болельщиков? Он же внутри события, где все крупно: мяч, руки, ноги, свисток арбитра, напряженное лицо вратаря, радость от забитого гола удачливого нападающего или огорченная гримаса мазилы.

Долго пришлось убеждать режиссеров, но все же получилось. Была найдена та соразмерность в применении крупного плана, которая не разрушала ткань трансляции, а, наоборот, обогащала ее, насыщая эмоциями, присущими любой игре; была выработана такая мгновенная кнопочная реакция, которая позволяла в доли секунды давать нужный план, переключая телекамеры, насыщать экран реалиями спортивных противостояний. На московской Олимпиаде впервые в мировой практике это было воплощено как бы в единый почерк, стало единым подходом в показе спортивного зрелища. Режиссеры будто обрели крылья, творчески выросли. Ведущий режиссер Олимпиады Ян Садеков даже умудрился увидеть своим телеоком трепещущие крылья стрекозы, севшей на лопасть весла «восьмерки» за миг до старта лодки. И трепет ее крыльев чудесным образом передал безмолвное напряжение ожидания.

А еще А. Иваницкий гордится тем, что Гостелерадио СССР в ту пору стало лидером спортивного вещания в мире. Пожалуй, ни в одной стране не было телестанции, которая в течение года давала бы более 700 часов спортивного вещания, не оставляя «за бортом» ни одно крупное спортивное событие. Тогда на голубом экране находилось место и футболу, и хоккею, а также биатлону, легкой атлетике, фигурному катанию, спортивной и художественной гимнастике, лыжам, утренней зарядке, городкам, планерам, парашюту и багги, очеркам о наших прославленных спортсменах и тренерах. Спортивное телевидение тогда говорило на понятном для большинства языке о мужестве, добре, верности…

В 1991 году А. Иваницкий перешел на вновь созданный телеканал РТР, где возглавил спортивную редакцию «Арена» - точнее, начал создавать «с нуля» спортивное вещание. «Арена» на тот момент имела в своем распоряжении один шатающийся стул, но через полгода РТР уже показывал зимние Олимпийские игры из Альбервилля. Наряду со становлением спортивного телевещания на общенациональном государственном телеканале А. Иваницкий явился инициатором создания первого в истории нашей страны специализированного спортивного спутникового телеканала «Метеор-Спорт» (1996). Канал работал в экспериментальном режиме в течение месяца, круглосуточно показывая летние Олимпийские игры в Атланте. В 1993 году А. Иваницкого избирают в Бюро спортивных экспертов Евровидения.

10 декабря 1997 года Федерация борьбы России, отмечая 60-летие А. Иваницкого, вручила ему памятную планшетку, на которой выгравировано: «4-кратному чемпиону мира, чемпиону Олимпийских игр по вольной борьбе. Великому тяжеловесу России, который не проиграл ни одной схватки и ни одного балла зарубежным тяжеловесам». Вот этим своим рекордом, известным только узкому кругу посвященных, А. Иваницкий гордится, наверное, больше всего.

Александр Владимирович Иваницкий - Заслуженный мастер спорта СССР, олимпийский чемпион (1964), четырехкратный чемпион мира (1962-63, 1965-66), чемпион СССР (1964-65). Награжден орденами Трудового Красного Знамени (1965), Дружбы народов (1980), «За заслуги перед Отечеством» II степени (1996), медалями и другими знаками отличия.

Знаменитый советский борец вольного стиля, олимпийский чемпион 1964 года, а впоследствии многолетний руководитель главной редакции спортивных программ Гостелерадио СССР Александр Иваницкий во время беседы с корреспондентами агентства "Р-Спорт" Анатолием Самохваловым и Олегом Богатовым произнес такую вещь: "Надо мной висело это проклятие - куда ни придешь, все с ходу: "А, спортсмен пришел. О чем с ним говорить - спортсмен!". Но с Иваницким мы поговорили о жизни, которую не каждому дано повидать: блокада, голод, борьба, Победа, олимпийская победа, люди, которые произвели впечатление, и на которых у Александра Владимировича весьма критичный, но уникальный взгляд.

Украина

- Александр Владимирович, вы родились на Украине, которая сейчас чужая для нас страна?

Да, я стопроцентный украинец. И для меня величайшая трагедия жизни - это переломанный хребет России, Украины и Белоруссии. И когда сейчас говорят, что украинцы - это отдельный народ, это наглая ложь. Потому что мы единый народ, даже не братский. Украинцы - это не отдельная нация, это единый народ с русскими. Понимаете, когда я приезжаю на свою родину и привожу в деревню под Полтаву своих русских друзей, они понимают, что говорят вокруг, и их понимают. У нас же одна на всех история, одни традиции. И что значит - отдельный украинский язык? На Украине ведь много языков и наречий, и на Западной Украине не понимают людей из Центральной Украины. Одесса говорит по-одесски, а Донбасс - по-донбасски.

Понимаете, телевидение сейчас все смикшировало, а раньше ведь на Кубани говорили по-кубански, в Архангельске - по-архангелогородски, в Ростове - по-ростовски, в Горьком - по-нижегородски. Ведь каждый регион по-своему самобытен. Но что же, каждый из регионов мы теперь должны считать отдельными государствами и отдельными народами?

Это просто классическая схема - разделяй и властвуй. И я прекрасно понимаю, что сейчас происходит на Украине, как там затравили народ, как его науськали на Россию - у меня мощные связи, и на моих глазах происходило калечение молодежи. У меня был прекрасный друг, художник, на Украине, мы нормально с ним общались. Но когда я приехал к нему, его ребенок мне сказал: "Мы сражались с Советской властью, с Красной Армией". Я спросил: "А твой дед-танкист за какую власть воевал? Он в Красной Армии сражался за Советскую власть, а твоя бабушка сражалась в партизанском отряде. Она за кого воевала?". И ребенок глазками просто хлопает, потому что в учебнике написано совсем другое.

- Это разжигают отдельные националистические группы и движения, которые, к слову, есть ведь и у нас?

Да, это националистические группы, которые щедро подкармливаются Западом. Но ведь на Украине сейчас национальным героем сделали Шухевича, который был связан с бандеровцами. И когда ты на День Победы 9 мая надеваешь георгиевскую ленточку, тебя там за нее могут убить. Это политика, политика стравливания.

Если Украина с Белоруссией находятся в мире с Россией, то мир и спокойствие существует и в Европе, и во всем мире. Может быть, мы когда-нибудь от всего этого очнемся, отрезвеем. У меня есть друг армянин, Джон Манукян. Он очень активно участвовал в создании независимости Нагорного Карабаха, во всех конфликтах, связанных с этим районом. А потом, когда мы встретились, он сказал: "Саша, какими идиотами мы были!". Я ведь раньше мог открыть дверь в любую квартиру любого уголка Советского Союза, и мне были рады.

А из всех стран соцлагеря нас ведь, кстати, очень не любили венгры. И мои телевизионные коллеги из Венгрии всегда были вежливы, корректны с нами, улыбались сквозь зубы, но не больше. А с поляками, югославами, болгарами мы всегда дружили. И, кстати, я всегда разделяю польскую элиту, "шляхту" и народ. С польским народом у нас никогда каких-то сшибок или разногласий не было. И в свое время польское восстание в Речи Посполитой народ, крестьяне, не поддержали. А для "шляхты" мы - быдло. И украинцев они называли быдлом или "пся крев", и у них до сих пор это осталось.

И вдруг распался Советский Союз, все страны зажили своей жизнью. И лет через десять подошли ко мне те самые венгры и сказали: "Саша, а ведь при социализме нам было лучше". И что мне им отвечать (с улыбкой)?

А если говорить о словаках - я до сих пор не могу отделаться от впечатления, как-то полученного в Братиславе. Мы в одном углу ресторана сидели за столом и запели русскую песню, а в другом конце ее подхватили, и запел весь зал. То же самое было и в Чехословакии.

Папа Тарасовой был трагик

- Много спортивных трансляций сегодня смотрите?

Достаточно. И мне многое не нравится. Не нравится (Дмитрий) Губерниев. Вася Уткин начинен информацией, и она из него просто булькает, она выливается. Но если говорить о футбольных комментаторах, то я просто преклоняюсь перед (Георгием) Ярцевым. Он недолго работал в эфире "России" (на чемпионате мира по футболу в 2002 году - прим.) вместе с Олегом Жолобовым, но комментатор был, конечно, мощный - все знал и все понимал.

В бытность руководителя спортивной редакции одним из комментаторов у вас была Татьяна Тарасова, работающая на этой позиции и ныне. Как вы к ней относитесь?

Татьяна Анатольевна - величайшая актриса, а папа у нее был просто трагик. Как он все подавал! Он мог быть то громовержцем, то тут же мог перейти на мягкого Смоктуновского. Пиарщик был потрясающий - он сам себя мог преподнести так, что никакая команда уже была не нужна. Они же были профессионалами, на равных бились с канадцами и били им физиономии.

Вот современные наши тренеры не могут играть в баскетбол на равных с профессионалами, представителями НБА, которая собирает лучших игроков со всего мира. Поэтому когда "Дрим Тим" впервые выступала на Олимпийских играх в Барселоне, она просто разорвала всех в клочья. И Тарасов это сделал, только в свое время. Он показал, что в советском хоккее можно быть профессионалом. И я к профессионалам всегда отношусь осторожно. Наш знаменитый гребец Вячеслав Иванов сражался с американским спортсменом Джоном Келли-младшим, если я не ошибаюсь. Он - сын миллионера, ему не нужны ни стипендия, ни сборы, он на своем самолете прилетает туда, куда нужно. А Иванов его постоянно обдирает. А Татьяна Анатольевна - хитрющая баба, хитрющая, ей палец в рот не клади, откусит вместе с рукой. И жесткий профессионал, но сейчас научившаяся делать деньги.

После блокады думал, что меня любой деревенский согнет в бараний рог

- А мягкие по характеру тренеры добиваются успеха?

Безусловно. Например, мой тренер Сергей Андреевич Преображенский. Я был блокадником, больным рахитом. И если мой первый тренер Корнилов В.П. гонял всех ребят, то Преображенский сразу запретил мне вообще подходить к штанге. И года три он меня вытаскивал, пока я не окреп, не стал подтягиваться на перекладине. Я жил у него, был членом его семьи, понимаете? И он воспитывал меня через чтение книг, через походы на концерты - его супруга была известной певицей, лауреатом конкурса имени Глинки.

Он меня создавал, а когда ты что-то создаешь, ты можешь быть и жестким, и добрым, и понимающим - безусловно, присутствует вся палитра красок. Но тренеры того времени отличаются от нынешних, как Зоя Космодемьянская от Ксении Собчак.

- Преображенский готовил вас три года. Щадил в тренировках? Ведь после блокады и обмороки наверняка были?

Нет, обмороков не было. Я всегда считал, что в физическом плане слабее всех тяжеловесов прошлого и настоящего, не говоря уже об Александре Карелине. Он - вообще машина, настоящий терминатор. А максимум, что я выжимал - это 102 килограмма. Смехотворный вес. Сейчас женщины, выступающие в весовой категории до 52 килограммов, такую штангу одной рукой выжимают.

Память блокады тоже накладывала свой отпечаток. Мне казалось, что у меня больное сердце: я поднимался на четвертый этаж, и оно у меня билось как у воробья. Когда я записался в секцию самбо и ходил уже дней двадцать, то тренер спохватился: "А где справка от врача?". На приеме я сдерживал дыхание, чтобы не показаться больным. Когда доктор написал "Здоров", я был просто счастлив. Но то ощущение, что ты после блокады слаб, и любой деревенский парень согнет тебя в бараний рог, преследовало меня очень долго. Преображенский меня постепенно выводил из этого состояния.

- За счет чего это можно было сделать? Ведь это очень сложно - изменить психологию.

Знаете, он, видимо, прочувствовал во мне одну вещь. И это заключалось в упорстве. Когда я первый раз попался ему на глаза на Спартакиаде народов СССР в 1956 году, он меня, юношу, взял на сбор взрослой команды - как тренировочный мешок. И на первой тренировке, на которой мы играли в футбол, мне не нашлось места в команде. И он сказал: "Пойдем со мной бегать!". Он был лыжник, гребец, велосипедист, побежал кросс - а я за ним, лишь бы не отстать. И у меня уже мутнеет в глазах, сердце выскакивает, держусь за ним из последних сил. Он прибежал к финишу, а я еле приплелся - мне кажется, что именно тогда он что-то во мне увидел.

Двор воспитал во мне такое качество - не отставать. Тот, кто прошел дворовый спорт, это хорошо знает. Ведь если ты проиграл в "казаки-разбойники", а мать зовет тебя домой, то пойти нельзя, пока ты не отыграешься. Лучше получить ремня от матери, чем "спраздновать труса". И я благодарен дворовому спорту за это качество. А тренер его подметил, и я оказался среди его учеников.

Переплыть Днепр саженками

Вы очень интересно рассказывали про своего отца, который под водой переныривал колесный пароход на Днепре...

Вы знаете, сейчас молодежи трудно даже представить, что за люди тогда были. Идет страда - жатва, сенокос или уборка хлеба. С пяти утра ты косишь, пока полностью не взошло солнце, а потом забираешься под телегу. Немного поспал, и снова косишь. Если парень или мужик надевали новую гимнастерку защитного цвета, то через неделю она была уже белая от соленого пота. И ее можно было ставить в угол - она не теряла формы. Но парадокс-то заключался в том, что после изнурительной работы люди возвращались с поля с песнями.

А ведь писали о тяжелом, рабском, крестьянском труде - большей брехни трудно придумать. Я испытал этот крестьянский труд - мы держали корову, и я в 10-12 лет вместе с братом помогал отцу с матерью заготавливать корм для нее. Я прошел через это.

- Это было в Карелии?

Да. Но проблема ведь заключается в чем? В том, что раньше парубок не допускался гулять на улицу, пока он трижды не перекрестится двухпудовиком. Вот ты перекрестился, тогда тебя берем в нашу компанию, ты можешь гулять с девчонками. И они ведь чем забавлялись - кидали двухпудовик через крышу хаты с одной стороны на другую. Да, хата невысокая, но ты попробуй, перешвырни!

Или переплыть Днепр саженками. Вы же не знаете, как плавать саженками? Это же надо выпендриться перед девчонками, это каждый раз надо хлопнуть ладошкой по воде так, чтобы они слышали хлопок на берегу. И переплыть Днепр надо было таким стилем, наполовину высунувшись из воды. И забавлялись тем, что подныривали под колесные пароходы - такие, как в фильме "Волга-Волга". А это значит, что минуты на три-четыре ты должен задержать дыхание...

Они, наши отцы, были другие. У меня отец всю жизнь проработал бухгалтером, так получилось. И хотя я уже был олимпийским чемпионом, я не мог побороть его на руках! На его 50-летии. Такая вот у людей была генетика, хотя бороться он не умел. И для меня примером всегда был суворовский солдат, который шел пехом по 70 верст в день, а затем шел в атаку. Вы можете это себе представить?

Кстати, если любого спортсмена сборной Советского Союза или России по любому виду спорта на один день поставить на сенокос, то мы больше не увидим этого спортсмена (с улыбкой).

Когда в Ленинграде заворковал первый голубь…

Бывший мэр Москвы Юрий Лужков рассказывал, что в его детстве они развлекались прыжками с моста. А у вас были какие-то дикие случаи?

Двор тогда был казацкой вольницей. Там декларировалось: не ябедничать, не стучать, если дерешься, то один на один и лежачего не бить. Это было первой заповедью. И такая рыцарская жесткость присутствовала всегда. Я сейчас, кстати, на дух не переношу бои без правил, потому что они уродуют русского человека. То, что заложено в характере и генетике русского, они убивают напрочь. Я думаю, что не все понимают - это запланированная запущенная акция.

Ведь в боях без правил главный тезис - убей, что не свойственно русскому человеку вообще. Но это нам навязывают - через телевидение, которое рванулось навстречу этому спорту, смешанным единоборствам. И "Матч-ТВ" это активно пропагандирует.

Ради рейтинга? Но давайте тогда наркотики продавать. Я через все прошел - и через Советскую власть, и через сегодняшнее время. А сейчас ставлю на себе опыт - как можно выжить самому. После блокады, когда жить было лучше, но очень тяжело, наша семья была единственная, которая накопила денег и поехала в Эстонию, где резали скот - чтобы купить телка по цене три рубля за один килограмм живого веса. Мы привезли его в Ленинград и держали в комнате квартиры, где жили. И мы пять лет имели корову и прожили на порядок лучше, чем окружающие нас семьи. Мы были крестьянами и знали, как выходить из тяжелой ситуации.

Когда меня "ушли" с телевидения, я поехал в деревню под Москвой, и сейчас у меня есть фруктовый сад из ста деревьев: яблоки, сливы, вишня, смородина, малина… единственное, что не сажаю - это картошку. И не завожу кур. Я делаю все - кальвадос, сидр, потрясающую яблочную водку. Я солю грибы.

У меня есть несколько таких приятелей, которые встали на этот путь и чихать хотели на то, что происходит вокруг. Мы разучились трудиться, у нас руки отбиты от крестьянского труда. Как бы вернуть уважение к нему, как бы вернуть трезвому русскому человеку участки земли для работы, как бы вернуть деревню в ее лучшем, в современном понимании - с передовой техникой, с интернетом?

- А если бы соседи "настучали" на вас, что вы держите теленка в комнате, его отобрали бы?

Да, ведь держать-то нельзя. Но для детворы-то это был праздник - прибежать и дать теленку полизать руку, после чего грязная рука возвращалась девственно чистой. И у нас ведь после блокады во дворе не было ни одного живого существа - ни кошек, ни собак, ни голубей, их всех съели. Все было вымершим. Когда первый голубь заворковал на колокольне, которая находилась на другой стороне Обводного канала, мы бегали его слушать. И тогда ведь возник дикий интерес к ним - в каждом дворе была своя голубятня. Их ломали дворники и милиция, но люди снова их строили, и нам, пацанам, разрешали залезать туда и смотреть на сизарей.

Поэтому к теленку было просто паломничество. А когда он подрос, мы за Волковым кладбищем сняли дровяной сарай и по весне рвали с братом там траву. Кстати, о воровстве - единственное, что тогда воровали, - белье, которое сушили на чердаках.

- Раньше вы вспоминали, что хотели бы вновь сварить суп с капустным листом, какой ели в блокаду.

Хряпу. Это желание меня не покидает. Я помню себя с двух с половиной лет. Брат мой в это не верит. Как-то мы шли по Кировским островам, и я нахожу круглую конфетку с вареньем внутри. Вся в песке. Я подбираю, от песочка очищаю, пробую на зуб, песок хрустит. Это детские ощущения, как мороженое - жестяная граната, в которую клали вафлю, выдавливали из бака само мороженое, получалась такая шайба, которую ты держал и облизывал. Необычайно вкусно. Но повторить тот вкус нельзя. Я действительно хочу сварить хряпу, но наверняка на бульоне, с добавлением картошки и моркови.

- Да и лист капусты будет не крайним, который сейчас выбрасывают?

Нет, крайним. Это обязательно. Говорят, что у нас на Руси экзотические купцы любили щи из хряпного листа. Они отдавали горчинкой и имели особый вкус. Дождусь осени, подкрадусь к какому-нибудь огороду и стащу эту хряпу.

Квантришвили меня не вербовал

А какие у вас были отношения в 90-е годы в борцовской среде, ведь тогда некоторые люди были тесно связаны с криминальными авторитетами?

Знаете, я вне мафии, никогда в ней не был. Я их знал, они меня знали и пытались меня втянуть в свой круг, особенно Отари Квантришвили. Потому что я был главным редактором отдела спорта на Гостелерадио, и в моей возможности было выпустить человека в эфир или нет. А он тогда очень рвался к телевизионной популярности, но при мне он ни разу не выступил, ни в одной программе. Когда я ушел со своей должности, он уже не слезал с телеэкрана.

Я держался в стороне и они, видимо, понимая, что у меня другой стержень, меня не вербовали. И даже если бы вербовали, я бы никогда не оказался в этой среде.

И потом, я скажу вам одну вещь, которую никогда не произносил. Вот эти знаменитые фамилии, знаменитые имена - это пехота. А за ними стояли совсем другие люди. И их спускали, как борзых собак, поводыри. А фамилии поводырей - это уже не тема нашего разговора.

Мы говорили о моем тренере Сергее Андреевиче Преображенском. Он за всю жизнь не выгнал из своей секции ни одного человека. У него был такой принцип - в сентябре проходил набор и могли приходить все, кто захочет. Он проводил первую серьезную тренировку, и на вторую приходила уже половина состава. Проводит вторую такую же - приходит уже одна треть от первоначального количества. Проводит третью - и в зале остаются те ребята, которые остаются навсегда. Хотя нет, знаете, одного человека он все же выгнал. И знаете кого?

- Кого?

Япончика.

- А что произошло?

Не довелось мне поговорить с ним на эту тему, я узнал об этом уже после ухода Сергея Андреевича из жизни. Но Япончика он попросил оставить борцовскую секцию, это было в 1958 году, если не ошибаюсь. Представляете уникальность происшедшего? Он выгнал только одного человека, и им оказался Япончик.

- Можно сказать, дал ему "путевку в жизнь"...

Да, можно сказать и так (смеется).

- А вы с Япончиком боролись?

Я в те годы тоже приехал в Москву, вместе, наверное, тренировались, но точно его не помню. Тем более что у нас были разные весовые категории.

- Позже нигде не пересекались?

Нет, нигде. А Квантришвили, понимаете, был достаточно сложной фигурой. У меня умирал от рака мой друг Владимир Горбатенко. Спорт он тогда уже забросил, работы определенной не было. И когда он умер, единственным человеком, кто дал деньги на похороны, был Отари Квантришвили. Щедро дал денег.

Исинбаева никогда не научится чиновничьей работе

- Наверное, в 90-е годы было много знакомых вам людей, которые заканчивали жизнь в нищете?

Да. Такие вещи никогда не говорят, но профессиональный спортсмен кончает жизнь в нищете. Потому что их никогда не готовили к другой жизни. Вот, например, завершила карьеру Елена Исинбаева. Что она умеет? И говорят, что она могла стать президентом Олимпийского комитета России. Но она же в этом деле нулевая и никогда не научится чиновничьей работе.

- Но ставший министром спорта Павел Колобков ведь научился?

А кто вам сказал, что он научился?

- Он прошел по всем ступенькам карьерной лестницы.

По ступенькам можно ведь и пролезть. У меня к нему отношение негативное. Несколько лет назад, когда он еще был замминистра, я пришел к нему с предложением провести Всероссийские игры "Удаль молодецкая", попытаться возродить народные виды спорта. Идея проста: собрать в Москве детдомовцев-самбистов, в первый день провести соревнования по лапте и перетягиванию каната, а во второй - по самбо и выявить абсолютных победителей.

И он мне сказал - ко мне с такими предложениями по десяток человек в день приходят. Мне, олимпийскому чемпиону, который провел Олимпиаду-1980, который занимался организацией массовых соревнований - "Золотая шайба" и "Кожаный мяч". Который создавал спортивное телевидение на российском канале, который первым запустил спутниковый спортивный канал. И отнестись ко мне как к шпане, о чем мы говорим? Он поступил как чиновник, а, понимаете, нельзя быть чиновником, чиновник - это дело гиблое. Но чисто внешне он импозантный, деловой, подвижный.

Фетисов не знает спорт, хоть убейте меня!

- Кто для вас идеальный министр спорта страны? И были ли такие прежде?

У нас было два идеальных министра спорта на моей памяти. Первый - это Николай Романов, времен Иосифа Сталина. И если наши проигрывали, то он приходил к Сталину ни живой, ни мертвый, но возвращался из того кабинета живым. И он сделал все для становления советского спорта - то, что мы называем системой физической культуры и спорта, это, по сути, дело рук Романова.

Он по-свойски подсаживался к спортсменам на трибунах и разговаривал с ними: как дела в сборной, чего не хватает. И они рассказывали, не зная, что это сам Романов. Я его таким знаю.

А потом был Сергей Павлович Павлов - это был колоссальный спортивный руководитель. Его после прихода на пост генерального секретаря КПСС Леонида Брежнева поставили на спорт, и он был великолепным организатором. Он принес новую жизнь в спорт - повысил стипендии и размеры премиальных за победы членам олимпийской сборной СССР. И самое главное - он начинал с подбора кадров, как это делает любой нормальный человек. Он это сделал и стал мощной фигурой.

А потом были председатели спорткомитета, которые не знали, как правильно выговорить слово "волейбол". Марат Грамов, к примеру, говорил "волетбол", он был бумажный чинуша.

Последним неплохим руководителем был Русак - толковый дядька, понимающий спорт, но во время перестройки ему не дали нормально работать. А потом пришел Вячеслав Фетисов, двукратный олимпийский чемпион, который бросил страну, когда она была в беде, и уехал в Америку. Заколотил там приличные деньги.

- Но там же он прославлял наш хоккей?

Ну, кто вам такое сказал? К тому времени они в НХЛ уже забыли про советский хоккей, он уже был никому не интересен. В моем понимании он бросил страну - как и Ирина Роднина, которая тоже уехала в Америку. Фетисов потом вернулся в Россию и возглавил спорткомитет. Но хоккеисты не знают спорт, как, кстати, и футболисты - есть две такие категории спортсменов. Они считают себя пупами земли, а при этом не знают, что такое биатлон, что такое борьба, что такое фехтование. А, к примеру, мы, борцы - всеядны. Потому что в ходе подготовки мы играем в баскетбол, гандбол, бегаем на лыжах, занимаемся штангой, у нас очень много коммуникаций с этими видами спорта.

Фетисов, когда его назначили, не знал ни системы организации спорта, ни как она работает, ни какие люди в ней трудятся. И в этом парадокс - он не знает спорт. Я в этом уверен, хоть убейте меня! И что он сделал для нашего спорта? Назовите. Поэтому мне он запомнился представительской фигурой, сейчас пытался себе вернуть это кресло, но не получилось. Он входит в обойму, но как организатор он никакой.

А как вы относитесь к тому, что знаменитому спортсмену при жизни поставили памятник - ледовую "Фетисов-Арену" во Владивостоке?

Карелин - это Столыпин

- А кто хорошо знает спорт? Карелин знает?

Да, Карелин знает и очень хорошо.

- На ваш взгляд, Сан Саныч соответствует образу русского богатыря?

Безусловно. Это вообще удивительный человек - мы еще не понимаем, с кем мы сегодня имеем дело. Потому что за нами за всеми тянется шлейф физкультурников. Потому что помните поговорку: "Было в семье три сына - двое умных, а третий футболист". Надо мной висело это проклятие, над ним оно сейчас висит - куда не придешь, все с ходу: "А, спортсмен пришел. О чем с ним говорить - спортсмен!"

И Карелин сейчас пытается расправить плечи, выйти из этих рамок, и ему это удалось. Он человек совершенно необычной категории: читает удивительную литературу, понимает, что происходит в стране и мире, это очень серьезный политический деятель. Используют ли его в этом качестве, сумеет ли он реализовать себя в полной мере - дело неясное. Могут не дать дороги, потому что на своем пути он снесет все преграды. Александр Карелин - это мощнейшая фигура. Вот если бы его избрали президентом Соединенных Штатов Америки, я бы не удивился (с улыбкой).

- В России это исключено - Александру Карелину стать президентом страны?

Не знаю. Думаю, что станет - он очень мощный человек. И опять же, когда с ним разговариваешь, то понимаешь - перед тобой сидит не спортсмен. И для меня он, если проводить исторические аналогии, это Столыпин. Кстати, он блестяще знает Столыпина, что и как он делал. Он на редкость подкован во многих вопросах, в отличие от многих современных политических деятелей.

- Что Карелин сделал яркого и полезного как чиновник?

В Государственной думе он работает в комитете по международным делам, и если комитет и делает что-то яркое и полезное в иностранных вопросах, то он в них замешан. Понимаете, эта сфера деятельности не очень общественная. И решения, которые там анализируются и принимаются, потом ложатся на стол определенным, очень серьезным структурам, и не афишируются.

- То есть в спорте его мало?

А нужен ли он спорту? Спорт он уже перерос, это для него мелко - он другого замеса и другого уровня.

- Кто-то из прежних спортсменов потом состоялся на таком же уровне?

Как Карелин - нет. Мог состояться штангист Юра Власов, тоже один из гигантов и прорывных людей. Потому что после его появления на мировой арене изменилось отношение к спорту и спортсменам вообще. Он был интеллектуалом, знал очень многое, но ему помешала одна проблема. Штангисты не могут руководить людьми, потому что вид спорта требует абсолютной изоляции от общества. Ты закрываешься в зале, запираешь дверь на ключ и тренируешься. И соперник не должен знать, какие веса ты поднимаешь, с какого подхода. И вот такая изолированность от людей, когда ты выходишь в обычную жизнь, жутко тебе мешает. А ты уже так сформирован - он мог стать таким же мощным человеком, но его сформировала спортивная среда, каждый вид спорта накладывает свой отпечаток. Юрий Власов - это волк-одиночка, или гордый горный орел.

Герои не кончают жизнь блевотиной

- Почему за столько лет после окончания карьеры состоялось так мало спортсменов?

Вы знаете, я каждый год покупал сборники стихов лучших советских поэтов, все пытался найти Пушкина. Но не нашел до сих пор. Да, были раньше и Тютчев, и Блок, и Есенин, и даже потом Евтушенко. Но не Пушкин.

- С Евгением Евтушенко не общались, кстати?

Нет. А зачем? Разве можно его сравнивать с великими поэтами? Это никчемная, абсолютно дутая фигура. Жалкий человек, особенно сейчас. Жалко прожитая жизнь - все время петушится, пыжится.

- А с кем из писателей вы были близки?

Я был хорошо знаком с Савелием Ямщиковым, Владимиром Казаковым, лично был знаком с Владимиром Высоцким. А с кем-то - по касательной, как с актером Борей Хмельницким. Это было одно время, одна среда общения.

- Как вам удалось с Высоцким пересечься?

Мы были одногодки, выходили как бы на пик славы: я - спортивной, а он - общесоюзной. Он был другом моего друга Евгения Надеждина и пришел к нему на свадьбу. Пел песни, там мы и познакомились. Потом он стал появляться в спектаклях театра на Таганке. Я не хочу сказать, что я был его другом, потому что с каждым годом его друзей становится все больше и больше. Это как с В.И. Лениным, вместе с которым бревно на памятном субботнике несли тысячи людей (смеется).

У нас, знаете, какие были отношения? Сдержанно-уважительные друг к другу. А потом с годами я понял, что как актер он средненький. У него есть одна великолепная роль в фильме "Место встречи изменить нельзя", где он играл самого себя.

- А как же воспринимать его Гамлета?

Вы знаете, в чем разница - я его видел, а вы все воспринимаете со слов других людей. Его Гамлет - это бешено орущий человек, у нас на улице это называлось брать на горло. На сцене стоит ор, ну и что? В "Хлопуше" - тот же самый ор и педалирование. И потом, герои не кончают жизнь блевотиной.

- С выдающимся пианистом Николаем Петровым близко были знакомы?

Очень близко.

- Каким образом?

Увел у него жену. Случайно ко мне в ЦК ВЛКСМ пришла девушка, нужно было ехать куда-то в составе делегации, и она почему-то отвечала за спортивное направление. "Вы можете мне помочь разобраться?", - спросила меня. "Возьмите мою книжку "Шестое чувство", - отвечаю я. Возник первый контакт, переросший в отношения, и достиг такого накала, что я был готов уйти из семьи. Но моя жена позвонила Коле Петрову в дверь, чтобы выяснить, кто он такой. Ведь жене я говорил, что он сволочь. Я озвучивал ей то, что мне наложили в уши. Потом я разобрался в этой девушке, и мы слились с Колей в экстазе. Мы оба поняли, с кем он имел дело, и с кем я хотел связать свою жизнь. С тех пор мы чудесно дружили домами до самой его смерти. Я был на большинстве его концертов. За что я люблю его дом особенно, за то, что там я познакомился с Мироновым, Гафтом, Козловским. Козловский мне казался глубоким стариком, ему было за восемьдесят. Вы мне можете не верить, но все женщины, которые были за столом, в конце вечера были влюблены в него.

- При наличии Миронова и Гафта?

Да, при них. Он был блестящим рассказчиком. Во мне всегда сидело что-то журналистское, я сидел и записывал на салфетке, что говорят. Дома у меня страшно толстый "гроссбух". А за Козловским надо было ходить и записывать буквально все его фразы. Обаятельнейший человек! А Николай Арнольдович Петров был жуткий анекдотчик. Он знал слово "жопа" на всех языках мира. "Как по-китайски "жопа", Коль?", - спрашиваю его. "У", - слышу в ответ. Скорее всего, он меня разыгрывал, но было забавно. Еще он гнал самогонку и пил он исключительно ее. Я начал делать такую же после него. У Коли была еще добрейшая колли - собака. Каждого приходящего в его дом она заставляла играть с собой. Ее любимое развлечение - бегать за палкой и возвращать ее тебе. Когда ты сотый раз бросишь эту палку, потом сам начинаешь хватать ее зубами, только бы эта колли от тебя отстала.

Самый несчастный человек на свете - футболист?

- Вы как-то сказали, что шахматы у вас на Гостелерадио комментировал 8-й чемпион мира Михаил Таль.

Мы его привлекали к комментариям, как и Юрия Власова, причем наши комментаторы, те, которые были в штате редакции до моего прихода, жутко сопротивлялись этому. Очень боялись конкуренции. А я их ломал. Ведь парадоксальные вещи творились…

Когда я попал на телевидение, то думал, что оказываюсь в очень интеллигентной высококультурной среде. Я - спортсмен, с суконным рылом, среди интеллигенции! Но первое посещение любимой редакции меня ошарашило! На столе стояла бабина из под кинопленки, полная окурков. Гора "Казбека". Для меня, человека некурящего, это было вызывающе. Потом у кого-то стали отмечать день рождения. Принесли торт, положили его на газету и пальцем его поделили. Чем больше я работал с этими людьми, тем больше я понимал, что… Понимаете, три четверти из них не выписывали "Советский спорт". В СССР в год выпускалось примерно 70 спортивных документальных фильмов, и эти люди никогда их не видели. Неначитанные, не пишущие. А больше всего меня поразило, что Озерова я заставил написать книжку воспоминаний. Потому что он никогда и ничего не писал. У говорящей братии большая беда - не умеют написать ни строчки. Расчет исключительно на редакторский состав, который был более или менее. Потом я привлек Дмитриеву, которая закончила филологический факультет, потом пришли Власов, Таль, мы подняли планку.

У нас был комментатор Жора Саркисьянц - он вел футбол и штангу. Я слушал его репортажи и понимал, что-то мне не нравится. Записал его, и потом послушал. Он говорит: "Выступает штангист Иванов, заслуженный мастер спорта, личный рекорд такой-то, сейчас он будет поднимать штангу весом таким-то. Это на три килограмма больше". И он меня просто заваливает информацией, которая меня душит. И я послал вместе с ним на чемпионат Европы Юрия Власова. Этот начинает свою бодягу, а Власов говорит: "Вчера мы были у него в номере гостиницы, он был весь красный, сейчас он баранку схватит". Тот продолжает бубонить свое, а Власов молчит. В итоге - баранка. Вот кто из них комментатор? Конечно, Власов - он знает этого человека, для комментатора важно понимать не суть происходящего в спорте, а суть происходящего в большом спорте. Потому что между спортом и большим спортом - колоссальная разница. И надо знать, что из себя по характеру представляет человек, как он поведет себя в той или иной ситуации, сломается - не сломается.

Хороших комментаторов и в мое время было мало. И поэтому я всегда ориентировался на тех, кто прошел большой спорт - в нашей команде всегда было много людей, которые были олимпийскими чемпионами и добивались серьезных успехов: Борис Майоров, Владимир Маслаченко, Анна Дмитриева, Лариса Петрик, Сергей Ческидов.

И меня всегда упрекали: вот ты берешь олимпийских чемпионов. Я отвечал: нет, я не беру олимпийских чемпионов, я беру людей, которым доверяют люди.

Кстати, в перестроечные годы я столкнулся с показательным классическим восприятием нашей работы. Прораб перестройки Яковлев А.Н. , уважаемый в кавычках человек. Игры Доброй воли, Санкт-Петербург. И он собирает комментаторов и ответственных людей на обед во дворце Марии Федоровны, в ее покоях. Меня это немного покоробило. И за великолепным обедом он ведет себя по-барски, опрашивая всех, как они работают. А про спортивных комментаторов сказал, что они вообще несут всякую чушь. И я ему возразил - я тогда еще не знал, что ему нельзя противоречить (с улыбкой). И, собственно говоря, с этого момента и начались мои беды. А у меня к этому времени сформировалось очень стойкое отношение к спортивному комментатору. Ведь мы - единственные, кто тогда работал в прямом эфире: ты выходишь и два часа говоришь. И, конечно, ты ошибаешься. Но делаешь большое дело.

Я, например, просто навязал современному телевидению спортивную режиссуру. Года через четыре после своего прихода. Ведь у нас не было крупных планов, я негодовал: почему я не вижу лица? Покажем лицо, упустим комбинацию и не покажем гол, - слышал я аргумент. Сижу и думаю: если они так рассуждают, то самый несчастный человек на свете - это футболист. Его не видно с высоты птичьего полета. Хорошо, говорю, давайте так: забили гол, показываем лицо вратаря, лицо забившего, лицо тренера. Нет, - отвечают. - Вы нас как зайцев на барабане пытаетесь учить играть! Протестуют. Я поясняю: нет, я учу вас гамме. Вы покажете вратаря, а потом тренера, потому что тот плачет или орет, или кричит. Но вы начнете играть на разных инструментах. И мы набрали к Олимпиаде режиссеров со всех республик и областей. И моя система сработала!А телевидение на Олимпиаде в Рио работало безобразно, на мой взгляд. Они забыли то, что было наработано. Это я о международной картинке. В Сочи картинка была великолепной. Но туда, кстати, не подпустили ни одного русского. "Панорама" делала международную картинку для русских. Они вроде как хотели русифицировать эту картинку. Идет хоккей, показывают больше наших, но наши вылетели - и что делать? Или как можно русифицировать фигурное катание?Знаете, на мой взгляд, Олимпийские игры вот-вот лопнут.

- Коммерциализация?

Да, это огромное предельно политизированное шоу. И только. От детища нашего уважаемого барона де Кубертена ничего не осталось. "О, спорт - ты мир!" - это надо забыть. Олимпиада разбилась для меня на громадные не соединяющиеся друг с другом части. Есть Олимпиада для олигархов - гольф, яхты. Олимпиада для негров - это изнурительные беговые дистанции. Олимпиада для Америки - афроамериканцы и белые. Белые - теннис и плавание за исключением Серены Уильямс. А для негров баскетбол и бокс.

Я более чем уверен, что у нас мало кто понимает, как функционирует спорт на Западе, потому что мы целиком и полностью переносим схему западного спорта на российскую почву, что невозможно в принципе. Мы же говорим, что американскую и японскую экономики нельзя перенести на нашу почву. Можно брать какие-то ценные элементы и встраивать в нашу традицию, иначе будет разруха. Олимпийские игры для западного мира и, особенно, для Америки - второстепенные соревнования. Да, американские компании дерутся за право показывать Олимпийские игры, но они на Олимпиаде проигрывают. В денежном плане. Финансы они потом отбивают на блокбастерах и своих национальных видах спорта, которые и стоят во главе - бейсбол, американский футбол, хоккей, баскетбол. В Японии - сумо.

У нас ничего подобного нет. У нас существует кладезь национальных видов спорта, которые забыты, забиты и затоптаны - самбо, городки и лапта. Но у нас нет людей, которые чувствовали бы необходимость в возрождении этих видов спорта на новой платформе. Когда я для "Удали молодецкой" искал человека, способного обучить детдомовских ребят играть в лапту, то нашел его в Ярославской области, в Богоявленском монастыре, напротив Ростова-Великого. Тамошний игумен культивирует этот вид спорта и оттуда нам прислали автобус с наставниками, которые научили ребят лапте. Через 15 минут мальчишки бегали с горящими глазами. Конечно, не нужно возвращаться назад и играть в посконных рубахах, надо придать этому современный вид. Организовали ведь азиаты игры кочевников, мне лично было предельно интересно за ними наблюдать. Нам нужно спуститься с высот жизни, дворовый спорт - это колоссальная база.

"Я до сих пор боюсь Дитриха"

Во времена вашей карьеры был очень сильный немецкий борец Вильфрид Дитрих, олимпийский чемпион 1960 года. Но вы с ним ни разу не пересекались.

Это судьба! Он же уникальный человек - чемпион Олимпийских игр и по "классике", и по вольной борьбе. Но вот не свело меня с ним, не доходил он до меня. Я его боюсь до сих пор. На мой взгляд, самый потрясающий спортивный фотоснимок, когда Дитрих в 1972 году бросает 200-килограммового американца Тэйлора. Через спину, прогнувшись. Бросает его на ковер… Когда с Тэйлором боролся Медведь, то Сашкина задача заключалась в том, чтобы только не согнуться. Потому что если он сгибался, то просто ломал бы американца. Медведь встречался и с Дитрихом, побеждал его. Но, видимо, Дитрих был уже в возрасте. Не знаю, как бы сложилась наша встреча, но я не любил таких силовиков. Немец был такого карелинского плана.

- Вы ушли из спорта в 29 лет на пике славы. Ни разу не пожалели?

Ни разу. Я сознательно ушел из спорта. Мои друзья мне говорят: "Врешь, так не бывает", "Какие причины?" Брат мой, строитель, поехал в Египет строить Асуанскую ГЭС, он все время рос, прибавлял. А я выхожу из спорта - и ноль. Я понимал, что спорт - моя жизнь, а в другой жизни я не умею делать ничего. Поэтому я начал себя готовить к окончанию карьеры задолго до того, как это свершилось. Когда я был капитаном команды, то устраивал выступления в санаториях, стал писать в газетах. Отвлекался. А Медведь - нет. Если бы я выиграл еще одну медаль, что бы изменилось? Ничего. А если бы на одну медаль у меня было меньше? Тоже ничего. Я никогда не чванился, не задирал нос. Я выиграл чемпионат мира, Олимпийские игры, большего не существует. Это осознание было основным, которое подтолкнуло меня завершить карьеру.

- Спортсмены вашего уровня были одними из самых обеспеченных людей в советское время?

Абсолютная беднота! Борцы и боксеры редко выезжали за рубеж. У нас был чемпионат мира, потом прибавился чемпионат Европы. Два раза в год по десять дней. 15 долларов суточных, на которые ты должен поесть и привезти подарки. Хватало себе на джинсы и чтобы что-то привезти ребятишкам домой. Я также получал довольно большую зарплату - 300 рублей. Ушел на меньшие 250 рублей, но все-таки с перспективой.

- Кто из спортсменов был самым крутым фарцовщиком?

Никто никому ничего не рассказывал, все держали втайне друг от друга. У нас было много ребят с Кавказа, а народ там был ушлый. Я, например, задним числом узнал, что у нас один армянин возил коробочку секундных стрелок, которые можно было спокойно провезти через таможню. В Союзе он этот дефицит продавал по три рубля за штуку. Сколько он продал? В той коробочке, кажется, был миллион стрелок! Армяне - часовщики, и он был связан с ними. Грузины везли лекарства, которые в СССР было трудно достать. В Японии очень ценили янтарь. Я пытался фарцевать дважды. Привез в Америку черную икру и хотел ее продать. Зайти в "Макдональдс" и предложить? Да она им не нужна! Но нас приглашали в гости американцы. Как правило, одесские евреи. "15 долларов хочешь за эту банку?", - спрашивали у меня они. А банка 250-граммовая, 15 долларов - бесценок. И я, в конце концов, просто подарил ее одному японцу.

Из Японии же я как-то привез достаточно много барахла. Месяц там жили. Жене, детям, знакомым. У нас были соседи - пара военных. Она - высокая и мощная, он - низенький. Шутил: "Обнимешь ее, заплачешь от удовольствия". И я подарил ей кофточку. Пошел слух, что у Иваницкого дома столько всего, что ему девать некуда. Чтобы этим делом заниматься, у человека должна быть коммерческая жилка. И потом, мне было стыдно везти что-то через таможню. Все же проверяли. Если ты тащишь вторые джинсы, то должен был доказать, что не для продажи. Тебя ловят, куда-то заводят, пытаются уличить, заподозрить. Я чувствовал себя некомфортно в таких условиях, душа не лежала. Еще я боялся превратиться в жлоба. Ведь чтобы фарцевать, нужно экономить на еде. Нужно везти с собой за границу консервы, колбасу и в течение двадцати дней есть только это. Это было страшно. В то время заграница проверяла человека. Там я встречался с журналистами ТАСС, РИА Новости (тогда еще Агентства печати "Новости"), и редко кто приглашал к себе домой и угощал. Потому что все копили-копили-копили. Потому что, вернувшись, имелись две задачи: построить дачу и купить автомобиль "Волга". Кто-то даже хвалился, что прожил в Японии несколько недель и даже спичек там не купил.

- Жесткий ли был контроль за спортсменами со стороны КГБ?

С нами ездили представители этих органов, которых мы между собою называли Иванами Ивановичами. Потому что они походили на безликих кожаных чучел в борцовских залах, для отработки приемов - эдаких безмолвных роботов с намеками на руки, столбовое туловище и голову-болванку. Скорее всего от того, что с нами не посылали "передовиков" производства. Установка их была очень простой: в одиночку не ходить, вовремя возвращаться в гостиницу, не общаться с иностранцами, только в комнате для переговоров. Иностранца нельзя, допустим, было просто отвести в Троице-Сергиеву лавру в Киеве. Нужно обязательно было изложить маршрут, оповестить комитет. Я вел себя в этом отношении очень самостоятельно. Решил для себя так: никакой государственной тайны я не знаю в принципе. Под пытками продать ничего не могу. Везу человека в Троице-Сергиеву лавру. Ну чего об этом докладывать? Я спокойно показывал гостям наши достопримечательности. Я приглашал к себе домой американского судью, который судил меня очень корректно. Он приехал на Олимпиаду-80. Американцы бойкотировали Московскую Олимпиаду и он очень боялся. Он очень боялся КГБ. Чтобы его страхи не одолевали, я пригласил его к себе домой. В ресторан позвать не мог, потому что у меня денег не было. Конечно, никому я не докладывал об этом. И никогда этого не боялся, просто вел себя по-людски.

Я горжусь двумя вещами: тем, что я не проиграл ни одного балла иностранцу на чемпионатах мира и Олимпийских играх, и тем, что я ничего не получил от государства. Ни квартиры, ни авоськи. Ни разу не отдыхал ни в санатории, ни в доме отдыха, ни в 4-м управлении не стоял. Единственное преимущество, которое было у меня как у главного редактора - это машина с двумя сменными водителями.

- Типичный вариант для строителя коммунизма, но не для человека, достигшего вашего уровня высот.

Квартиру я получил очень смешно. Сначала я жил в однокомнатной, потом дали две комнаты в трехкомнатной квартире - третья была записана за дворником. До этого в ней жили цыгане и на потолке были следы от сапогов. Вскоре всеми правдами и неправдами я добился, чтобы эту квартиру в хрущевке целиком отдали мне. Попытки попросить квартиру от Гостелерадио ничем не заканчивались. Есть у меня приятель, с которым мы зимой занимались виндсерфингом на снегу. Я принес прыжковые лыжи, соорудили парус. Потом он привел третьего, у которого батя работал зампредом Моссовета. Вот он и предложил выбрать: "Есть в центре города трехкомнатная, есть четырехкомнатная - на окраине в Чертаново, но вы туда не поедете".

Поехали. Пока посмотреть. Олимпийская стройка, черт ногу сломит. Поднялись на одиннадцатый этаж. Лесище перед тобой! Битцевский парк. Церковь вдали. Говорим с женой друг другу: мы отсюда не уедем. Я был таким счастливым. Из парадной выходишь - и на лыжи. Утки летают, лягушки квакают, гуси поют, кабаны ходят. До сих пор там живу.

- Назовете восьмерку лучших борцов вольного стиля за всю историю?

У нас был уникальный борец Алимбег Бестаев, есть Фадзаев, который к моему глубокому сожалению не стал трехкратным олимпийским чемпионом. Потому что мы, в свою очередь, бойкотировали Игры, которые проходили в США в 1984 году и он вынужден был пропустить их. Такое громадное количество потрясающих борцов у нас было, что восьмерку составить невозможно. Так вопрос ставить нельзя. У нас Олимпийских чемпионов вообще не счесть. Для Якутии, допустим, имя "мухача" Романа Дмитриева святыня и для всей страны разумеется тоже. Поддубный, А. Мазур, грузин А. Мекокишвили, чеченец Бувайсар Сайтиев - уникальный технарь, Артур Таймазов - осетинский тяжеловес, Александр Медведь, Иван Ярыгин, киевлянин Борис Гуревич, аварец Али Алиев... Да каждому из них цены нет. Мы держава силачей, богатырская страна и Карелин - тому подтверждение. Примечательно, что росточек у его бати метр шестьдесят сантиметров. Но своего сына до сих пор держит в строгости.

- Но Карелин - номер один?

Сейчас - да, и на будущее - тоже. Это Поддубный новой реинкарнации.