Оле́ся Ю́рьевна Влады́кина (род. 14 февраля , 1988 года , Москва , СССР) - российская пловчиха , двукратная паралимпийская чемпионка ( , ) и мировой рекордсмен.

Биография

Олеся Юрьевна Владыкина родилась 14 февраля 1988 года в Москве . Начала заниматься спортом в СДЮШОР № 47. После 6 класса продолжала занятия плаванием в СДЮШОР "Труд". Профессионально занималась плаванием в течение 10 лет до поступления в Московский государственный университет путей сообщения . Стала мастером спорта .

На отдыхе в Таиланде экскурсионный автобус, в котором находилась Олеся со своими подругами, попал в аварию, в которой погибла её лучшая подруга. Тяжёлая травма, полученная в аварии, привела к потере левой руки. Несмотря на это, она возобновила занятия плаванием. Первая тренировка состоялась через месяц после выписки из больницы и всего лишь за пять месяцев до победы в финале.

В 2010 году на X Зимних Паралимпийских играх в Ванкувере Олеся стала Послом «Олимпийских и Паралимпийских Игр в Сочи 2014». Участвовала в церемонии передачи паралимпийского флага в Ванкувере.

В августе 2010 года на Чемпионате Мира в Эйндховене победила в заплыве на 100 м брассом.

Пекин-2008

Участвовала в финале двух заплывов: 100 м брассом и 200 м, в оба из которых попала с первого места на предварительном этапе. 9 сентября в финальном заплыве на 100-метровке брассом Олеся завоевала золото, установив мировой рекорд - 1 мин. 20, 58 сек. Во втором финальном заплыве на 200 м, который прошёл 11 сентября, пришла четвёртой. Победу посвятила погибшей подруге Александре, которая вместе с ней занималась плаванием.

Лондон-2012

1 сентября 2012 года на Летних Паралимпийских играх в Лондоне , Олеся завоевала золотую медаль в заплыве на 100 метров брассом , и установила новый мировой рекорд с результатом 1 мин.17,17.

4 сентября 2012 года завоевала бронзовую медаль в заплыве на 100 метров на спине.

Награды

Напишите отзыв о статье "Владыкина, Олеся Юрьевна"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Владыкина, Олеся Юрьевна

– Прости меня, Мария, как же погиб твой Дин? – наконец-то решилась спросить я.
Девчушка подняла на нас свою заплаканную мордашку, по-моему даже не понимая, о чём её спрашивают. Она была очень далеко... Возможно там, где её верный друг был ещё живой, где она не была такой одинокой, где всё было понятно и хорошо... И малышка никак не хотела сюда возвращаться. Сегодняшний мир был злым и опасным, а ей больше не на кого было опереться, и некому было её защищать... Наконец-то, глубоко вздохнув и геройски собрав свои эмоции в кулачок, Мария поведала нам грустную историю Дининой смерти...
– Я была с мамой, а мой добрый Дин, как всегда, нас стерёг... И тут вдруг откуда-то появился страшный человек. Он был очень нехороший. От него хотелось бежать, куда глаза глядят, только я никак не могла понять – почему... Он был таким же, как мы, даже красивым, просто очень неприятным. От него веяло жутью и смертью. И он всё время хохотал. А от этого хохота у нас с мамой стыла кровь... Он хотел забрать с собой маму, говорил, что она будет ему служить... А мама вырывалась, но он, конечно же, был намного сильнее... И тут Дин попробовал нас защитить, что раньше ему всегда удавалось. Только человек был наверняка каким-то особенным... Он швырнул в Дина странное оранжевое «пламя», которое невозможно было погасить... А когда, даже горящий, Дин попытался нас защитить – человек его убил голубой молнией, которая вдруг «полыхнула» из его руки. Вот так погиб мой Дин... И теперь я одна.
– А где же твоя мама? – спросила Стелла.
– Мама всё здесь же, – малышка смутилась.– Просто она очень часто злится... И теперь у нас нет защиты. Теперь мы совсем одни...
Мы со Стеллой переглянулись... Чувствовалось, что обоих одновременно посетила та же самая мысль – Светило!.. Он был сильным и добрым. Оставалось только надеяться, что у него возникнет желание помочь этой несчастной, одинокой девчушке, и стать её настоящим защитником хотя бы до тех пор, пока она вернётся в свой «хороший и добрый» мир...
– А где теперь этот страшный человек? Ты знаешь, куда он ушёл? – нетерпеливо спросила я. – И почему он не взял-таки с собой твою маму?
– Не знаю, наверное, он вернётся. Я не знаю, куда он пошёл, и я не знаю, кто он такой. Но он очень, очень злой... Почему он такой злой, девочки?
– Ну, это мы узнаем, обещаю тебе. А теперь – хотела бы ты увидеть хорошего человека? Он тоже здесь, но, в отличие от того «страшного», он и правда очень хороший. Он может быть твоим другом, пока ты здесь, если ты, конечно, этого захочешь. Друзья зовут его Светило.
– О, какое красивое имя! И доброе...
Мария понемножечку начала оживать, и когда мы предложили ей познакомиться с новым другом, она, хоть и не очень уверенно, но всё-таки согласилась. Перед нами появилась уже знакомая нам пещера, а из неё лился золотистый и тёплый солнечный свет.
– Ой, смотрите!.. Это же солнышко?!.. Оно совсем, как настоящее!.. А как оно попало сюда? – ошарашено уставилась на такую необычную для этого жуткого места красоту, малышка.
– Оно и есть настоящее, – улыбнулась Стелла. – Только его создали мы. Иди, посмотри!
Мария робко скользнула в пещеру, и тут же, как мы и ожидали, послышался восторженный визг...
Она выскочила наружу совершенно обалдевшая и от удивления всё никак не могла связать двух слов, хотя по её распахнутым от полного восторга глазам было видно, что сказать ей уж точно было что... Стелла ласково обняла девочку за плечи и вернула её обратно в пещеру... которая, к нашему величайшему удивлению, оказалась пустой...
– Ну и где же мой новый друг? – расстроено спросила Мария. – Разве вы не надеялись его здесь найти?
Стелла никак не могла понять, что же такое могло произойти, что заставило бы Светило покинуть свою «солнечную» обитель?..
– Может что-то случилось? – задала совершенно глупый вопрос я.
– Ну, естественно – случилось! Иначе он бы никогда отсюда не ушёл.
– А может здесь тоже был тот злой человек? – испуганно спросила Мария.
Честно признаться, у меня тоже мелькнула такая мысль, но высказать её я не успела по той простой причине, что, ведя за собой троих малышей, появился Светило... Детишки были чем-то смертельно напуганы и, трясясь как осенние листики, боязливо жались к Светилу, боясь от него отойти хоть на шаг. Но детское любопытство вскоре явно пересилило страх, и, выглядывая из-за широкой спины своего защитника, они удивлённо рассматривали нашу необычную тройку... Что же касалось нас, то мы, забыв даже поздороваться, вероятно, с ещё большим любопытством уставились на малышей, пытаясь сообразить, откуда они могли взяться в «нижнем астрале», и что же всё-таки такое здесь произошло...
– Здравствуйте, милые... Не надо вам было сюда приходить. Что-то нехорошее здесь происходит... – ласково поздоровался Светило.

Олеся Владыкина. Фото: личный архив.

Олеся Владыкина: «После аварии моя личная жизнь стала намного ярче»

В двадцать лет она попала в аварию и стала инвалидом. Но трагедия ее не сломила. Наоборот, девушка добилась успеха, дважды став паралимпийской чемпионкой.

Когда она вошла в кафе, где мы назначили встречу, мое сердце наполнилось жалостью. Молодая, высокая, стройная, красивая — ей впору на обложку глянцевого журнала. А тут такое несчастье — нет руки. Я заметила по реакции окружающих, что и они испытывают подобные эмоции. Люди смотрели на Олесю с сочувствием, некоторые в смущении опускали глаза. Ее же, казалось, это нисколько не волновало. Она уверенно прошла к нашему столику, улыбнулась. И такой вдруг силой и спокойствием от нее повеяло, что через некоторое время я перестала обращать внимание на то, что моя собеседница «какая-то не такая». Просто любовалась ее грацией, плавными движениями, отмечала ум, чувство юмора и не переставала удивляться: как же можно быть такой оптимисткой? так уметь наслаждаться жизнью? Это просто талант.
Кто-то верит, что судьба человека предопределена и мы приходим в этот мир с какой-то целью. Олеся с детства боялась воды, и чтобы избавить дочку от фобии, родители решили записать ее в бассейн. Через некоторое время плавание понравилось девочке настолько, что она забросила все свои другие увлечения — и музыкальную школу, и балет, и курсы английского языка. Она участвовала в соревнованиях и даже выполнила нормативы мастера спорта. Но с поступлением в институт времени на занятия плаванием не осталось совершенно. Олеся еще и устроилась работать в бутик Armani. И никогда не думала, что спорт снова вернется в ее жизнь и станет тем самым спасательным кругом, который поможет удержаться на плаву.
…Поездку в Таиланд они с друзьями планировали давно. Покупали красивые платья, пляжные аксессуары, радовались путешествию. Никто не предполагал, что все закончится так трагично. Шел дождь. Двухэтажный автобус, набитый туристами, летел по дороге со скоростью сто двадцать километров в час. На повороте водитель не справился с управлением. Несколько человек, в том числе и лучшая подруга Олеси, Александра, погибли.

Олеся, вы вспоминаете о трагедии, которая произошла пять лет назад?
Олеся Владыкина: «Только когда об этом спрашивают. Первое время — да, картина стояла перед глазами. На самом деле все случилось в одно мгновение. Автобус летел куда-то, все вертелось — в полусне я толком не могла понять, что происходит. А потом почувствовала боль. Открыла глаза и увидела — кругом кровь, стонут люди. Мое плечо было прижато куском искореженного металла. Когда я подняла его, увидела, что левой руки у меня… просто нет. Первая реакция — шок, ужас: что же теперь делать, как я буду жить?! Но следом за этим пришло осознание — главное, что я не умерла».

Меня поразило одно ваше раннее интервью. Отвечая на вопрос об аварии, вы произнесли фразу: «Зато теперь у меня появилась возможность носить красивые палантины и ездить на машине».
Олеся: «Я даже помню, почему так сказала. После аварии я месяц лежала в госпитале в Бангкоке — проходила курс реабилитации. Ко мне приехала мама. Она меня очень поддержала морально. Мы много разговаривали о ситуации, о том, какова жизнь и что мне делать дальше. Понимаете, все зависит от того, как воспринимать случившееся. Можно сказать себе, что все кончено, а можно попытаться найти какие-то положительные моменты, сосредоточиться на новых возможностях. Мама сказала: „Ну что ж, значит, теперь ты не будешь ездить на метро. Мы купим машину. И будешь носить красивые палантины“. Она привезла мне один такой в подарок. И до сих пор в моем гардеробе немало всяких шалей, шарфиков, палантинов. Правда, я их не ношу уже с той целью, с которой носила раньше, — чтобы скрыть увечье. Но тогда, в больнице, я решила для себя: ни за что не сдамся, не сломаюсь».

Какова была реакция окружающих, близких людей, друзей?
Олеся: «Родные и друзья переживали больше, чем я. Но впоследствии я доказала, что не нуждаюсь в их жалости. Когда я стала водить машину, моя подруга позвонила мне и сказала: „Знаешь, а я тоже попробовала держать руль одной рукой — и оказалось, так даже удобнее“. Я постепенно всему научилась: умею завязывать шнурки, могу красиво уложить волосы, надеть носки, застегнуть пуговицы, даже ногти накрасить! Порой с интересом наблюдаю, как люди переодеваются в бассейне. Смотрю на них и думаю: а знают ли они, что все это можно проделать только одной рукой? На самом деле мы даже представления не имеем о своих потенциальных возможностях!»

Вы сознательно отказались от протеза?
Олеся: «Мне с ним очень неудобно. А потом — почему я должна заботиться о чувствах других людей, которым неприятно на меня смотреть? Мучиться, чтобы никто, не дай бог, не заметил, что у меня нет руки. Это такие колоссальные энергозатраты! Поначалу, конечно, я находилась в состоянии шока, пришлось привыкать к себе новой. Мне снились, да и до сих пор снятся сны, в которых я вижу себя с двумя руками. Было как-то неуютно и некомфортно от того, что на меня постоянно обращали внимание. И первое время я старалась поворачиваться правым боком, прикрывала плечи палантином. А потом научилась любить и принимать себя такой, какая я есть. Ведь все люди разные. И наверное, нужно заглянуть мне в глаза, узнать меня получше, чтобы понять, какой я человек, достойна ли я жалости или восхищения. Жаль, что в нашей стране паралимпийскому спорту уделяется так мало внимания, — я знаю немало поразительных примеров, людей достойных, мужественных».

Почему после аварии вы решили снова заняться плаванием?
Олеся: «Это решение возникло само собой. Мы обсуждали такую возможность с мамой. И тут в Бангкок позвонил мой первый тренер и сказал: «Олеся, приходи в бассейн, ты должна плавать».

И уже через несколько месяцев вы завоевали золотую медаль на Паралимпиаде в Пекине, поставили мировой рекорд! Вы верили в победу?
Олеся: «Нет, конечно! Это стало полной неожиданностью и для меня, и для тренера, и для членов Паралимпийского комитета. Они поддерживали меня в желании плавать, но никто не возлагал на меня особых надежд. Все хотели, чтобы я занималась делом, тренировалась, не зацикливалась на случившемся. Слишком мало времени прошло для физической и моральной реабилитации. Ну о каких медалях можно говорить, когда только что в аварии погибла моя лучшая подруга?! Я о победах и не думала. Просто радовалась тому, что осталась жива и могу слетать в Китай, да еще и в составе сборной России по плаванию. Хотелось увидеть такую интересную, экзотическую страну, а соревнования (стыдно признаться) на тот момент были для меня на втором плане. А вот на Паралимпиаду в Лондоне я уже летела с твердым намерением победить. Никаких экскурсий, шопинга. За три недели соревнований я ни разу в город не выбралась, зато привезла целых три медали!»

Следующий этап — Паралимпийские игры в Рио?
Олеся: «До этого еще целых три года! У нас скоро будет чемпионат Европы. Потом, в 2015 году, — чемпионат мира в Глазго, в Шотландии. Это все отборочные этапы к Рио. Так что пока даже не загадываю так надолго вперед».

Вы были послом Олимпийских и Паралимпийских игр в Сочи. Что подразумевает это
звание?
Олеся: «Посол должен донести информацию до людей. Мы выступали в средствах массовой информации, ездили по стране, рассказывали об Играх, их истории, условиях проведения, о выдающихся спортсменах. Участвовали в различных мероприятиях: выбирали талисман, бежали эстафету паралимпийского огня».

Чем вас привлекает общественная деятельность?
Олеся: «Первое время после аварии я не представляла, что делать дальше. Растерялась. Было очень мало информации о паралимпийском движении. Я не знала, куда и к кому обратиться, чтобы попасть в сборную. А выиграв Паралимпиаду в Пекине, я немного успокоилась в плане своих амбиций, поняла, что нужно помогать другим. Я верю, что приношу кому-то пользу, рассказывая о себе, о своих победах, — пусть люди знают, что в жизни бывают разные ситуации, но можно справиться с ними достойно. Я в паралимпийском движении пять лет. Здесь у каждого спорт-смена своя история, и я вижу немало примеров, которые вдохновляют, дают надежду. И мне тоже помогали. Все, что у меня есть на сегодняшний день, не только мое. К этому причастны очень многие. После победы на Паралимпиаде в Пекине мэр Москвы Юрий Лужков предоставил мне возможность купить квартиру по социальной цене. До сих пор не верю в это чудо! Кто-то помог мне глобально, а кто-то в мелочах, информацией. Я благодарна всем. Это очень важно — чувствовать поддержку и обратную связь».

Думали ли вы о том, как могла сложиться ваша жизнь, не случись аварии? Вы работали в бутике Armani, мечтали стать моделью…
Олеся: «Я никогда не размышляла на эту тему. Вначале было просто не до того. А потом сказала себе так: случилось то, что случилось. И больше к этому не возвращаюсь. Живу тем, что есть. Мне незачем себя жалеть. Мне повезло больше, чем другим людям. Они погибли, а я осталась жива. Я не хочу забывать об аварии именно потому, что это событие перевернуло мою жизнь. Как ни странно, я стала воспринимать все более позитивно и радостно. Раньше я расстраивалась, злилась и обижалась по пустякам. А тут словно откровение пришло: жизнь такая короткая, не стоит растрачивать ее на мелочи. Ничего не возвращается, и каждый день, каждый миг нужно ценить. Счастье, что я могу видеть. А ведь среди спортсменов-паралимпийцев есть незрячие. И они тоже живут и радуются».

А вам еще интересна мода?
Олеся: «Да! Я черпаю в этом вдохновение. Правда, не очень люблю заниматься шопингом в Москве. Во-первых, здесь все стоит гораздо дороже, чем в Европе. Во-вторых, у меня есть определенные требования к одежде, крою. Мне достаточно сложно найти платье по фигуре. А за границей что ни надену — мне все идет, все нравится. Чувствую себя красивой, изящной, стройной, стильной. Сразу настроение поднимается. (Смеется.) Интерес к моде у меня от мамы. Она ведь работала манекенщицей в первом Доме моды в Москве, у Славы Зайцева. Тогда эта профессия называлась „демонстратор одежды“. Кстати, очень интересная история о том, как ее пригласили на работу. Мама всегда выглядела эффектно. Как-то раз, когда она гуляла в Лужниках, к ней подошла женщина-администратор, проводившая кастинг. Пригласила маму на просмотр. Но в Доме моды сказали, что для манекенщицы она полновата, надо сбросить вес. Так вот, за две недели мама похудела на десять килограммов».

Как ей это удалось?!
Олеся: «Она бегала, обернув тело целлофановыми пакетами, села на жесткую диету. И папа за нее ужасно переживал, ругал, но тем не менее и помогал — делал антицеллюлитный массаж. Мама и сейчас следит за своей внешностью, в курсе всех косметических новинок. Именно от нее я узнала о том, что такое ВВ-крем, а потом и увидела это чудо. Если она режет салат, то обязательно накладывает на лицо маску из огурцов. Варит клубничное варенье — протирает лицо клубникой. Она знает, что блондинки должны ополаскивать волосы ромашкой, а брюнетки — отваром крапивы. Много разных секретов красоты я от нее узнала. К ней можно обратиться по любому вопросу — она всегда подскажет, даст нужный совет. Раньше мне было не особо важно, как я выгляжу, а сейчас, когда я стала публичной персоной, надо быть на высоте. (Смеется.) Я и по магазинам обожаю ходить вместе с мамой. Она знает все мои пристрастия, вкусы».

Вы не думали о том, чтобы вести программу о моде, выступать в качестве эксперта, стилиста?
Олеся: «Я размышляла о том, где еще могла бы реализовать себя, помимо спорта. Телевидение мне очень интересно, и кое-кто даже говорит, что у меня это может получиться. С удовольствием походила бы на какие-то курсы правильной речи. В любом случае пригодится — ведь сейчас приходится давать много интервью. Но все-таки я больше вижу себя автором какой-нибудь социальной программы либо же ведущей новостей, причем не обязательно спортивных. Возможно, когда-нибудь это и случится. Пока же для меня на первом месте спорт. В прошлом году проходил чемпионат мира в Монреале. Я выиграла три медали: „золото“, „серебро“, „бронзу“ — еще раз подтвердила свой уровень. Вообще все, что сейчас интересного происходит в моей жизни, — это благодаря моим победам в спорте. Какая бы красавица и умница я ни была, никто бы не брал у меня интервью, если б я не выиграла Паралимпиаду. И мне бы не предложили стать послом в Сочи. Так что спорт — это мое все».

Что еще вас вдохновляет?
Олеся: «Я люблю путешествовать. Мечтаю совершить кругосветное путешествие. Еще начала изучать английский язык. Он не очень легко мне дается, но я стараюсь совершенствовать свой уровень. Уже читаю, смотрю фильмы на английском, понимаю тексты песен, могу общаться. Знание иностранных языков дает много возможностей для развития. Думаю параллельно еще и испанским заняться — он мне с детства нравится. Что еще меня радует? Умные книги, хорошее кино, танцы. В клубы я не хожу, танцую дома. Включаю музыку — и вперед. Кстати, это очень помогает в постсоревновательный период, когда тренировок меньше, а энергии много».

А что у вас происходит на личном фронте?
Олеся: «Все прекрасно. Просто я не люблю об этом говорить. Не так давно мне задали вопрос: „Отсутствие руки не мешает вам строить отношения с противоположным полом?“ Я ответила, что после аварии моя личная жизнь стала гораздо ярче».

Правда?
Олеся: «Да. У меня вдруг появилось много поклонников». (Смеется.)

Как вы считаете, мужчины видят в вас хрупкую девушку, которую надо оберегать, или, наоборот, восхищаются вашей силой духа?
Олеся: «Я могу ошибаться, но мне почему-то кажется, что они воспринимают меня как сильного человека, с внутренним стержнем. Причем абсолютно самодостаточного. Один мой знакомый рассказывал о своем первом впечатлении так: «У тебя прямо на лице было написано, что все у тебя просто замечательно. Даже не знал, как к тебе подойти, что предложить такой девушке». (Смеется.)
Вы на самом деле самодостаточны? Ведь все мы хотим найти свою вторую половинку…
Олеся: «Конечно, я хочу, чтобы рядом со мной был сильный, добрый, понимающий, заботливый мужчина. И еще — пунктуальный. (Смеется.) Я сама очень организованный человек, а вот мужчины мне почему-то попадаются такие, которые постоянно опаздывают. «Застрял в пробке» — это не оправдание. Я тоже езжу на машине и отлично знаю ситуацию на дорогах. Тем не менее стараюсь вовремя приходить на встречу».

О семье, детях задумываетесь?
Олеся: «Как и любой женщине, мне это нужно. Но (может, это и прозвучит по-детски наивно) я хочу выйти замуж один раз — и чтобы на всю жизнь. Чтобы это был союз, основанный на любви и взаимном уважении, крепкий и честный. И я готова подождать, пока не встречу такого человека».

Олеся Владыкина – чемпионка Паралимпийских игр — четыре года назад потеряла подругу, руку и все жизненные планы.

Забросила все, кроме бассейна

Знаете, я ведь с детства очень боялась воды. До паники. И чтобы я избавилась от этого страха, родители отдали меня на плавание. Просто так, без всяких глобальных планов. Но однажды к маме подошел тренер из профессиональной школы и сказал, что у меня есть задатки. Предложил заниматься более серьезно. Однако в то время я уже ходила на английский, балет, в музыкальную школу – все это, по мнению мамы, больше подходило для девочки. Так что, когда вопрос серьезно встал о спорте, мне было сказано: английский и музыка на первом месте, потом все остальное.

В результате получилось с точностью до наоборот: я забросила все, кроме бассейна. Плаванием занималась 10 лет. Тренировалась каждый день утром и вечером. Уезжала из дома в 6 утра, приезжала в 9 вечера, тут же ложилась спать и на следующий день все по новой. Уроки я делала обычно в автобусе. Сейчас сама поражаюсь – как выдерживала такой темп?

«Доплыла» до мастера спорта. Тяжело мне это далось: я выполнила разряд кандидата, а до мастера мне постоянно не хватало то двадцати сотых, то двух сотых. Прямо невезуха какая-то. Но в результате я своего добилась и с чистой совестью ушла из плавания. На тот момент я окончила школу, поступила в Московский госуниверситет путей сообщения на кафедру спортивного менеджмента. И у меня просто не осталось времени на тренировки.

Да я и не видела никаких перспектив.

Конечно, мечтала об Олимпиаде, но понимала, что вряд ли этого достигну. К тому же денег спорт не приносил, а в 16 лет, когда жизнь бьет ключом, хотелось бы их иметь. У родителей я не просила, маме и так было непросто, она к тому времени уже развелась с отцом и воспитывала нас с братом одна. Параллельно с учебой я стала работать.

Меня взяли продавцом в ЦУМ, в бутик Armani, чему я была несказанно рада. Уже через три месяца стала лучшим продавцом, меня повысили. Работать было очень интересно, ведь это же мода! У меня появились новые знакомые, я устроила в ЦУМ и лучшую подругу Александру, она тоже занималась плаванием. Началась абсолютно новая жизнь: друзья, вечеринки, клубы, кино… И вот, отработав около года, я собралась в отпуск, который мы с друзьями планировали уже давно.

Паники не было

На мой день рождения, 14 февраля, мы решили убежать подальше от нашей слякотной зимы, туда, где море, солнце, песок. Словом я, Александра и еще две подруги отправилась в Таиланд. Мы загорали, веселились, ездили на различные экскурсии и за три дня до обратного вылета решили махнуть в Бангкок – осмотреть местные храмы. Всю дорогу мы дремали – сказывалась ночь, проведенная в клубе. Шел сильный дождь. Но это не мешало нашему водителю вести двухэтажный автобус, набитый туристами, со скоростью 120 км/ч. Это я узнала уже потом. Как и то, что, по официальной версии, водитель не справился с управлением, и мы перевернулись на эстакаде.

А тогда, в полусне, я понимала, что с автобусом что-то происходит, но никак не могла понять что. Я куда-то летела, все вокруг вертелось. На самом деле все случилось в одно мгновение: я даже глаз открыть не успела. Ощущение было такое, что тебя просто на какое-то время вырвали из реальности. Помню только, что говорила себе: «Вот сейчас все закончится, и я открою глаза».

Наконец все успокоилось. Первое ощущение – я почему-то лежу на полу и моей левой руке как-то неудобно, было такое впечатление, что она занемела. Повернула голову и увидела, что плечо прижато куском искореженного металла. Когда я его кое-как подняла, то увидела, что моей руки… просто нет. При этом я ее прекрасно ощущала и никак не могла понять, как такое возможно.

Странно, но паники не было. Вернее, лежа там, в автобусе, я как-то умудрилась почти мгновенно проскочить все стадии переживаний. Сначала подумала: ужас, кошмар, я не смогу так жить, все кончено! И уже через секунду: стоп, но ведь умирать-то я тоже не хочу, значит, жить я все-таки смогу. Даже помню дословно, что себе говорила: «Все, Олеся, у тебя нет руки, спокойно, ведь самое страшное не случилось, ты не умерла».

Еще у меня ужасно жгло лицо, и я за него испугалась даже больше. Автобус лежал на боку, и все выбирались из него через заднее окно – единственный путь на улицу. Мимо меня прошла девушка, и я, остановив ее, спросила: «Что у меня с лицом?» Она сказала, что все в порядке, про руку предпочла промолчать.

Я встала и, несмотря на потемнение в глазах, тоже стала потихоньку выбираться. Совершенно спокойно заняла очередь на выход. Передо мной шла Марина – одна из моих подруг. Она обернулась и сначала меня не узнала. Но когда поняла, что это я, начала кричать. Но я на это не особо обратила внимание: моя задача была попасть на улицу. Когда я продвинулась немного вперед, то увидела свою лучшую подругу Александру лежащей на полу. И сразу поняла, что она умерла. Мы сидели рядом, и, видимо, то, что упало мне на руку, пришлось ей по голове. Сзади подпирал народ, и мне пришлось двигаться дальше. Возле заднего окна тоже разгорались страсти: погибла еще одна девушка, у них с мужем был медовый месяц. Парень плакал, кричал, а люди непрерывным потоком обходили их и двигались дальше, к выходу.

Выбравшись из автобуса, я просто стояла и смотрела на все происходящее, пока подруги ловили машину. Боли не чувствовала. Правда, поняв, сколько потеряла крови, испугалась, что могу погибнуть именно из-за этого. Уже сидя в машине, я пыталась как могла пережать рану, выуживала из памяти все, чему нас учили в школе. Я не очень помню, что происходило вокруг, в голове была только одна мысль: надо доехать до госпиталя и выжить. Через 15 минут мы были на месте.

За все время с момента аварии я ни на секунду не потеряла сознание и очень четко понимала, что со мной происходит. Я сама вышла из машины, подошла к каталке, легла на нее и сказала: «Все! Я справилась! Делайте теперь со мной что хотите». Но до операции прошло еще два часа. Мне делали снимки, я подписывала какие-то бесконечные бумаги, разговаривала по телефону с переводчиком… В ходе обследования выяснилось, что кроме руки у меня куча других повреждений: сломан нос, лопатки, крестец… Рядом постоянно была медсестра, которая так на меня смотрела, что сразу хотелось плакать. Но я брала себя в руки и думала о Саше, которая погибла.

Перед операцией мне показали мою руку. До сих пор не пойму, как она в госпитале оказалась. Врачи хотели, чтобы я убедилась – спасти ее нельзя, и не мучила себя потом ненужными вопросами. Помню, как, находясь в операционной, я все с интересом разглядывала: кругом так чисто, красиво. А еще я, никогда не лежавшая в больницах, очень боялась, что наркоз не подействует, и все время спрашивала: «Что, я действительно засну и ничего не буду чувствовать?» Заснула как миленькая. Операция длилась шесть часов.

Просто другая жизнь

Начался процесс восстановления. Первое время рядом со мной находились девчонки. Но прилетевшая в Таиланд мама велела подругам возвращаться – родители очень за них переживали.

Мама узнала об аварии практически сразу. Она тогда работала в турагентстве, и до нее очень быстро дошли сведения о катастрофе и о том, что в автобусе, возможно, находились мы. Когда эта информация подтвердилась, мама вылетела в Таиланд. Я очень благодарна ей за все, что она для меня тогда сделала. Именно мама настояла на том, чтобы месячную реабилитацию я проходила в Бангкоке. В принципе мы уже через три дня могли бы уехать долечиваться в Россию. Но мама, зная, какие у нас больницы, уговорила меня остаться в госпитале: «Успеешь еще настояться в наших очередях».

У меня была отдельная палата, больше похожая на гостиничный номер, только со специальной больничной кроватью. Ко мне приезжали много посетителей: от министров до журналистов – все с цветами, фруктами. Особенно помогал консул. Он передавал нам продукты, диски с фильмами на русском языке, в общем, очень заботился о нас. Параллельно мы с мамой разбирались со страховыми компаниями. Поначалу московские чиновники сказали, что мы с девочками сами виноваты – купили экскурсию не у своего туроператора и поэтому компенсация нам не положена. И мы смирились. Но потом ко мне пришли из полиции составлять протокол, расспрашивать о водителе: он, оказывается, пытался сбежать с места аварии. И когда полицейские узнали, что мы не рассчитываем на страховку, то посоветовали за нее бороться, что нам обязаны ее дать.

В результате мы добились выплаты, которая пошла на лечение и реабилитацию. Я достаточно быстро шла на поправку. Мне писали, звонили очень многие. Все говорили теплые слова, предлагали помощь. И, конечно, меня сильно поддерживала мама, которая все это время была рядом. Мы с ней в тот месяц много разговаривали. О том, что жизнь теперь изменится, но это будет просто другая жизнь – не лучше и не хуже. И что качество ее повысится: если раньше я ездила на метро, то теперь ради комфорта буду на машине. И у меня появится возможность носить красивые палантины. Одним словом, ситуацию изменить было нельзя, а свое отношение к ней – можно. Что мы и пытались сделать. Когда настало время возвращаться в Москву, я уже была к этому готова. Я знала, что буду делать дальше.

Время преодолений

Когда я еще была в Таиланде, мне позвонил мой первый тренер по плаванию и предложил вернуться к занятиям. Так что через неделю после прилета я уже была в бассейне. Стеснялась сначала страшно. Вообще, настало время преодолений. В госпитале я думала лишь о том, как поскорее поправиться. Там было комфортно, солнечно, я не соприкасалась с реальной жизнью. А когда прилетела в Москву и стала заниматься протезированием, оформлением инвалидности, то сразу вкусила все прелести нашего здравоохранения. Все было очень сложно.

В госпитале мне собрали мешочек в дорогу, куда положили бинты, лекарства – все, что нужно для выздоровления. Естественно, через какое-то время у меня все это закончилось. А у нас найти нужные препараты оказалось просто нереально. Я осталась фактически без лекарств. Хотя принимать их было очень важно. Знаете, ведь страшно не только потерять руку, но и обзавестись фантомными болями – это когда тебе кажется, что болит часть тела, которой на самом деле уже нет. Если сразу назначить правильный курс лечения, то этой проблемы не будет. И слава богу, что в бангкокском госпитале сделали все как надо – я избежала этого ужаса. Тайских препаратов все-таки хватило, чтобы боли не появились.

С инвалидностью же морока была еще та. Оформлять ее безумно сложно и долго. Но я сказала себе: просто есть такие дела, которые надо сделать – и все. В итоге мне дали третью группу с причиной: общее заболевание. Да-да, я тоже долго над этим смеялась. Протез я сделала за свои деньги, но он был страшно неудобный, и я от него отказалась. Решила ходить как есть. Мне так комфортнее. А наше общество пусть привыкает к людям с ограниченными возможностями. В конце концов, в отсутствии руки нет ничего страшного, и восприятие людей будет зависеть от того, насколько часто они меня будут видеть.

Я каждый день хожу в бассейне в купальнике и даже на пляже не прикрываюсь протезами и палантинами. За границей в мою сторону никто не смотрит. Ну если только мужчины, когда хотят сделать комплимент. А у нас смотрят. Нет, не так – лупятся. Но надо отдать должное – уже меньше. Мои друзья очень скоро вообще перестали замечать, что у меня нет руки. До такой степени, что иногда они просто не понимают, что мне в чем-то надо помочь. На самом деле я почти все могу делать сама: завязывать хвостик, шнурки, плести косички. Я вожу машину, в конце концов.

Когда мне говорят, мол, хорошо, что хоть правая рука цела осталась, я возражаю: разницы нет. Как быстро я научилась все делать одной рукой, так научилась бы и левой, потому что просто нет вариантов. В нашей сборной есть спортсмены, у которых вообще нет рук, и они все делают ногами: едят, одеваются, машину водят. Обычному человеку ведь даже в голову не придет как-то нестандартно задействовать в повседневной жизни свои конечности. Мы делаем все на автомате и не задумываемся, какая это большая ценность – быть просто здоровым человеком.

Я в Китае!

Что меня в тот тяжелый момент заводило и воодушевляло, так это плавание! Поначалу было, конечно, непросто. Самая большая проблема – найти новый баланс тела. И когда мне что-то не удавалось, тренер просто лез в воду и делал все со мной, пытаясь понять, как мне будет лучше и удобнее.

Параллельно с тренировками я стала узнавать, какие в России есть организации, занимающиеся паралимпийским движением. Это был 2008 год – год Олимпиады в Пекине. Если честно, сначала я не столько хотела на сами соревнования, сколько просто попасть в Китай. Давно мечтала туда поехать. Я звонила в Паралимпийский комитет России, в организацию «Юность Москвы», где сейчас работаю, и узнавала, что нужно для того, чтобы меня приняли в команду. Люди мне помогали, делились информацией.

Единственное, все говорили: «Олеся, команда давно сформирована. У тебя нет классификаций, тебя никто не знает. А еще надо сначала проплыть на каких-нибудь соревнованиях, без этого никак». Я быстренько вцепилась в последнюю информацию. Начала узнавать, когда будут соревнования. Оказалось, через два месяца, и поехать на них я смогу только за свой счет. Я пошла на это и выиграла тогда. Но меня по-прежнему не хотели брать в олимпийскую сборную. Мне часто говорили: «Олеся, ну куда ты так торопишься, подожди четыре годика и поедешь».

На это я отвечала: «Да вы что! Я не знаю, что будет со мной завтра, а вы мне про четыре года говорите. У меня еще недавно была куча планов, которые рухнули в одну секунду. Вы думаете, меня эта ситуация ничему не научила?» В итоге первый вице-президент Паралимпийского комитета Павел Алексеевич Рожков, взяв на себя ответственность, включил меня в команду. Сама поездка в Пекин была счастьем. Я совершенно не ожидала, что выиграю. Меня стороной обходили разговоры о призовых, которые получают за медали: люди, я в Китае! Я могу забраться на Великую Китайскую cтену! Какие призовые?!

Перед заплывом, конечно, очень волновалась. Я всегда отличалась таким предстартовым мандражом: не могла есть, спать. Мой тренер перед финалом сказал: «Олеся, вспомни о Саше. У нее просто нет шанса проплыть, а у тебя он есть. Подумай об этом». И я притормозила, сказала себе: «А чего, собственно, я боюсь? Сто метров проплыть? Да я делаю это каждый день по двести раз». И отпустило. Почувствовала, что именно ради этого сюда приехала. И вот этот миг оправдывает все то, что со мной было. За что я боролась на протяжении последних сумасшедших шести месяцев.

Я сначала и не поняла, что выиграла. Когда увидела на табло цифры и фразу «Мировой рекорд», то просто подумала: «Господи, кто же проплыл так хорошо?!» И только потом, сопоставив фамилию с результатом, поняла, что это я. Смогла только улыбнуться и послать всем воздушный поцелуй. Свою победу я посвятила Саше.

С тех пор моя жизнь круто изменилась. У меня нет ни секунды свободного времени. После Олимпиады я и с президентом встречалась, и множество интервью дала, и на Экономическом форуме в Санкт-Петербурге присутствовала – все одно за другое цеплялось. Потом мне предложили поехать в Ванкувер на закрытие зимних Паралимпийских игр. Для выступления там я за месяц научилась кататься на коньках. В Ванкувере же меня посвятили в послы Олимпиады в Сочи. Сейчас я активно сотрудничаю с оргкомитетом и очень счастлива, что могу поучаствовать в организации этого потрясающего события.

Открою секрет: до аварии я считала себя очень депрессивным человеком и даже плаксой. И только трагедия показала, что во мне есть стержень и характер. В нужные моменты я могу собраться. Я ни за что не сдамся, добьюсь своего. А еще я узнала, сколько в мире неравнодушных людей. Они появлялись на разных этапах моей жизни, и я безумно им благодарна. Теперь моя очередь помогать другим, тем, кому сейчас трудно.

Записала Юлия Решетова

Олеся Юрьевна Владыкина (род. 14 февраля, 1988 года, Москва, СССР) - российская пловчиха, двукратная паралимпийская чемпионка (2008, 2012) и мировой рекордсмен.

Биография

Олеся Юрьевна Владыкина родилась 14 февраля 1988 года в Москве. Начала заниматься спортом в СДЮШОР № 47. После 6 класса продолжала занятия плаванием в СДЮШОР "Труд". Профессионально занималась плаванием в течение 10 лет до поступления в Московский государственный университет путей сообщения. Стала мастером спорта.

На отдыхе в Таиланде экскурсионный автобус, в котором находилась Олеся со своими подругами, попал в аварию, в которой погибла её лучшая подруга. Тяжёлая травма, полученная в аварии, привела к потере левой руки. Несмотря на это, она возобновила занятия плаванием. Первая тренировка состоялась через месяц после выписки из больницы и всего лишь за пять месяцев до победы в финале.

В 2010 году на X Зимних Паралимпийских играх в Ванкувере Олеся стала Послом «Олимпийских и Паралимпийских Игр в Сочи 2014». Участвовала в церемонии передачи паралимпийского флага в Ванкувере.

В августе 2010 года на Чемпионате Мира в Эйндховене победила в заплыве на 100 м брассом.

Пекин-2008

Участвовала в финале двух заплывов: 100 м брассом и 200 м, в оба из которых попала с первого места на предварительном этапе. 9 сентября в финальном заплыве на 100-метровке брассом Олеся завоевала золото, установив мировой рекорд - 1 мин. 20, 58 сек. Во втором финальном заплыве на 200 м, который прошёл 11 сентября, пришла четвёртой. Победу посвятила погибшей подруге Александре, которая вместе с ней занималась плаванием.

Лондон-2012

1 сентября 2012 года на Летних Паралимпийских играх в Лондоне, Олеся завоевала золотую медаль в заплыве на 100 метров брассом, и установила новый мировой рекорд с результатом 1 мин.17,17.

Награды

• Орден Почёта (10 сентября 2012 года) - за большой вклад в развитие физической культуры и спорта, высокие спортивные достижения на XIV Паралимпийских летних играх 2012 года в городе Лондоне (Великобритания).
• Орден Дружбы (30 сентября 2009 года) - за большой вклад в развитие физической культуры и спорта, высокие спортивные достижения на XIII Паралимпийских играх 2008 года в Пекине.
• Звание "Заслуженный мастер спорта России"
• Лауреат премии Паралимпийского комитета России «Возвращение в жизнь» (2008 год).

С Мы довольно часто говорим о том, что в России плохое отношение к инвалидам. Как вы думаете, почему это происходит?

Мне не очень нравится, когда говорят «инвалиды». Для меня это люди с физическими ограничениями. При этом, как мне кажется, у всех людей на земле есть свои «ограничения». Кто-то не умеет открывать коробки, кто-то плавать, кто-то есть вилкой и ножом, у кого-то все время все рушится, ну а я вот не умею брать кружку двумя руками.

С Но вы же умели.

Умела. И, конечно, когда я осталась без руки, моим первым чувством был ужас и шок.

С Как это произошло?

Мы были на отдыхе в Таиланде. Поехали с подружками на экскурсию из Патайи в Бангкок. Водитель не справился с управлением на мокрой дороге, и автобус перевернулся. Естественно, сначала в той каше я не очень понимала, что происходит, потом увидела свою отсеченную руку. Ужас. Но я всегда отталкиваюсь от того, что происходит в данный момент, иначе голова может разорваться. Итак, вот у меня нет руки — что дальше? Лежать и умирать? Нет. Вставать и идти дальше. А потом? Решать проблемы по мере поступления.

С Какая реакция была у подруг, мамы?

Они переживали даже сильнее, чем я, порой мне приходилось их успокаивать. С другой стороны, я хорошо понимаю, что имею право оградить себя от чужой жалости, охов и ахов. Я в этом не нуждаюсь, что впоследствии доказывала родным и друзьям много раз. И они знают: если я не прошу о помощи, значит, она мне не нужна. Забавно, что сейчас многие из друзей на бытовом уровне вообще забывают о том, что у меня нет руки.

С А вы действительно не нуждаетесь в помощи?

Я не буду строить из себя суперсильную женщину. Конечно, нуждаюсь; конечно, мне приятна забота. Но это тонкий момент. Здорово, когда люди адекватно оценивают ситуацию, а потом что-то конкретное делают, без этих уточнений: «Олесь, тебе помочь или не надо?»

С Вам сложно попросить о помощи?

Нет, очень легко.

С Как скоро вы решили продолжать заниматься спортом после аварии?

Почти тут же. Но моя история запутанная. Я ведь к моменту аварии бросила заниматься спортом.

С Как это произошло?

Когда мне было семь-восемь лет, меня привели в бассейн. Но я к тому времени уже занималась классическим балетом, училась в музыкальной школе и учила английский язык. То есть моя мама хотела, чтобы у меня было чисто классическое женское образование: музыка, танцы, язык. Так что, когда привели меня в бассейн, вначале я просто училась плавать.

Потом меня заметил тренер и предложил перейти к нему в более профессиональную группу, чтобы тренироваться больше. После этого первое, на что забили, был балет, потом музыка, потом в конце концов английский тоже закончился. В течение многих лет я только и делала, что плавала. И в какой-то момент я устала от этого.

Мне очень сложно давался норматив «Мастера спорта России» — постоянно не хватало то одной сотой, то двух сотых секунды. И психологически это очень трудно: ну вот раз не получается, два, ты начинаешь тренироваться все больше и больше, и все равно не получается. Появляется страх, мысли: зачем мне все это надо? И здесь самый легкий вариант — все бросить и пойти учиться в институт. Тем более что возраст подходил. Но мне удалось остаться, выполнить «мастера» и только потом сказать всем «спасибо, до свидания».

Я пошла учиться, начала работать и в один из отпусков поехала в Таиланд.

С Почему вы решили заняться плаванием вновь?

Мне показалось, что это логично и верно. И тем неожиданнее было, когда нам в Бангкок позвонил мой первый тренер, который занимался со мной маленькой, и сказал: «Олеся, приходи в бассейн, ты должна плавать». Но в тот момент я уже сама приняла такое решение. Мы с мамой, которая прилетела ко мне, обсуждали это чуть ли не через три дня после аварии.

С Как это возможно? В этот момент вы же испытывали адскую боль?

Да нет. Я была в совершенно прекрасном Королевском детском госпитале, где у меня была индивидуальная палата с кухней, с миллионом всяких суперсовременных аппаратов. И как только я чувствовала боль, я просто звала сестру. Это обычное медикаментозное лечение, которое очень нужно людям, пережившим ампутацию, чтобы впоследствии они не испытывали фантомных болей, когда руки нет, а она болит. Устранить фантомные боли можно только на начальном этапе лечения, и если этого вовремя не сделать, то боли могут мучить всю жизнь.

С И как вы вернулись к тренировкам?

Когда я прилетела, я уже сама позвонила своему последнему тренеру Сергею Валентиновичу Жилкину и спросила: «Как вы смотрите на то, что я приду поплавать?» Он ответил, что сам хотел предложить то же самое, но боялся, что это будет не к месту, что мне не до того. Я сказала: «Мне до того» — и пришла.

С Как быстро вы поняли, что вернулись в большой спорт и победы не за горами?

Это невозможно знать заранее, в этом и заключается прелесть спорта.

С Но тренер видит талантливого ученика?

Нет-нет. Тем более в моей ситуации, когда мне все говорили: «Куда ты прешь? Успокойся, ты только с больничной койки. Какие олимпиады, какие соревнования? Подожди четыре года, поедешь в Лондон». Я постоянно уговаривала тренера, ездила в Паралимпийский комитет, звонила им, узнавала, куда меня отправят, какие есть классы паралимпийцев. Мама мне в этом очень помогала.

И сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, почему мы в это вцепились: это была занятость мыслей, занятость физическая — мы решали глобальные проблемы, и никто вообще не думал об аварии в Таиланде. И только вечерами я грустила и вспоминала, но не руку, а свою подругу Сашку, которая погибла.

И всегда, когда мне что-то сложно сделать, я лучше подумаю не о том, что мне сложно, а о том, что Сашки нет, а я живу за двоих, и мне нельзя останавливаться, нельзя грустить, плакать, надо делать дела. И мне удалось пробиться: я съездила на соревнования за свой счет, и чехи дали мне международную классификацию.

С Что значит «пробивалась», «доказывала»? Есть какое-то особое отношение к спортсменам в Паралимпийском комитете?

Там работают очень хорошие люди. И когда к ним пришла девочка через два месяца после аварии и сказала, что хочет через месяц поехать на соревнования, это прозвучало странно. Они здраво смотрели на ситуацию и предполагали, что для меня это невозможно. Они поддерживали меня в желании плавать, тренироваться, но, по их мнению, сроки, в которые я хотела все это сделать, были слишком маленькие, нереальные.

С Как вам кажется, насколько ваша история типична? Я имею в виду не золотые медали, а возвращение в спорт после аварии и обращение в Паралимпийский комитет.

Слава богу, я знала, что существуют паралимпийские виды спорта. Когда я плавала в Олимпийском бассейне, я видела ребят-паралимпийцев, которые там тренировались. Мы заканчивали тренировки, а они приходили. Мы не общались, просто «Привет!» — «Пока!» Но именно поэтому я еще в госпитале поняла, на что мне ориентироваться.

К сожалению, этот опыт не типичен. Вот почему важно это освещать, транслировать и популяризировать. Никто не знает, что с нами будет завтра, и нужно, чтобы люди понимали, куда им деваться в случае беды. Наши инвалиды не представляют, как им жить, где реализоваться, потому что они сами хотят работать, учиться, зарабатывать себе на жизнь, а в нынешнем российском обществе это невозможно.

Они хотят ездить на метро, на трамваях, гулять, встречаться с людьми, выходить на митинги, в конце концов. Почему все могут, а они нет? Кто так решил?

С Как вам кажется, меняется ли отношение к инвалидам, паралимпийским видам спорта в России?

Что касается спорта, действительно, сейчас очень много делается. Второе место в общекомандном зачете — это большой итог работы государства в этом вопросе. Мне сложно даже предположить, какие у меня были бы результаты в Лондоне, если бы не поддержка, государственная и региональная. И очень здорово, что я выиграла: люди, во-первых, поняли, что их помощь была не напрасной, а во-вторых, стало ясно, что, если к ним будут обращаться другие спортсмены, они пойдут навстречу.

Что же касается отношения к инвалидам в стране, то это особый вопрос. Но здесь тоже многое меняется. И я убеждена, что только время сыграет свою роль. Просто представьте, что в обществе много лет было укоренено в сознании, что инвалиды — это плохо, это бомжи, бичи и так далее. Несколько поколений выросло с таким ощущением.

Глупо воображать, что вдруг все эти люди в один прекрасный момент посмотрели на паралимпийцев, воскликнули: «О господи!» — и тут же город по мановению волшебной палочки облагородился: появились пандусы, особенные автобусы. Это невозможно. Все понемногу, потихоньку, но движется. Надо не бояться говорить об этом, не скрывать своих особенных детей и родителей, себя, в конце концов.

Вот я жила-жила без инвалидности, и все было нормально, и знакомых инвалидов у меня не было, я никогда близко с ними не сталкивалась. А потом у меня не стало руки, и я стала называться инвалидом сама. Но друзья у меня остались те же, и для них я осталась прежней. И через меня они узнали о паралимпийском движении, они все смотрят Паралимпийские игры, болеют. Я своей активностью, своим желанием узнавать и рассказывать распространяю это знание. Люди передают его дальше по цепочке.

Сейчас, куда я ни приду, мне все говорят: «Мы за тебя очень болели!», а раньше они об этом ничего не знали! Возможно, у меня слишком позитивное мнение, и я сильно преуменьшаю плохое, но пока жизненная позиция, которая сложилась у меня после аварии, приносит мне много счастья.

С Вам не приходится преодолевать ежедневные трудности?

Я воспринимаю их не как преодоление, а как часть своей жизни. Мне нравится ездить, ходить, встречаться с людьми. И я не ношу протез, несмотря на то что это кому-то может не понравиться. Не нравится — не смотрите.

С При чем тут протез?

Ну, в России принято, оказывается, носить эти неудобные протезы, чтобы не пугать людей. Меня здесь постоянно спрашивают: «Почему ты без протеза?» Да потому что мне так удобно! Я и так преодолеваю свои комплексы, зачем мне думать о ваших?

С То, что у вас нет руки, влияет на взаимоотношения с мужчинами?

Вообще нет. Более того — я сама смеюсь, — но после аварии, как ни странно, у меня гораздо больше поклонников и ухажеров. Моя личная жизнь стала много ярче. И никто никогда от меня отказывался из-за того, что у меня нет руки.

С Как Посол Сочи-2014 и как паралимпийская чемпионка, вы наверняка часто встречаетесь с детьми. Как вы им рассказываете о себе?

По-разному. В основном начинаю с того, что я была маленькой девочкой, очень боялась воды, и мои любимые мама и папа повели меня в бассейн, чтобы я избавилась от этого страха. Дальше я спрашиваю, чего они боятся, как они с этим справляются, какие виды спорта знают, чем бы хотели попробовать заниматься? Дети тут же начинают отвечать, перебивать друг друга. Мне очень интересно слушать детей, потому что они открывают новый взгляд на мир, на жизнь.

С Какие самые неожиданные вопросы они вам задают?

Какой мой любимый цвет? То есть вообще не связанные со спортом. И хотя меня им представляют как чемпиона, рассказывают про Паралимпиаду, Олимпиаду, детей интересует, что я люблю, что мне нравится. Они смотрят на меня как на обычного человека, а не как на чемпионку-спортсменку.

С Замечают ли они вашу инвалидность?

Нет. Ее, скорее, взрослые видят. И именно они культивируют спортивные достижения, считают их наиболее значимым. Дети вообще не считают это важным. Им интересно, например, откуда у меня такой браслетик, что я люблю есть.

Эту разность восприятий хорошо иллюстрирует один случай. Когда было мероприятие «500 дней до игр в Сочи», я ездила в Балашиху в центр реабилитации для детей-инвалидов. Там я общалась с детьми, и меня потрясли их эмоции, чистые, без всяких примесей.

Но гораздо важнее для меня был разговор с их родителями, которые живут в мире страхов: они боятся выходить с детьми на улицу, боятся неадекватных реакций, они запрещают себе думать, что их детям комфортно в их новом теле. И поразительно, что «двигателем прогресса» являются именно дети, которые убеждают маму и папу, что не нужно на их особенности обращать внимание, что поехать в театр или поход нужно, потому что это страшно интересно. И я помню, как одна мама мне сказала: «Мой сын ломает барьеры в моем сознании. Не я его опекаю, а он меня».

Это самое интересное и важное, потому что это вопрос культуры, привитой нам с детства. Здоровые дети и дети-инвалиды должны расти вместе и вместе учиться, чтобы в обществе не воспринимали человека с ограничениями по здоровью как инвалида. Это такой же человек, просто у него есть свои потребности, свои интересы, свои нужды.

С Вы дважды золотой призер Паралимпиады. Что дальше?

Сейчас я получаю второе высшее образование в Высшей школе культурной политики в гуманитарной сфере. Я бы очень хотела применить полученное образование к сегодняшней ситуации, чтобы максимально попытаться изменить что-то в дальнейшем. Я не из тех людей, которые хотят уехать за границу, я хочу жить здесь. У меня сейчас идет поиск и становление взглядов, добор знаний, которых не хватает.