Ступа Бабы-яги

Баба-яга – это сторож прохода в Тридевятое царство мертвых, она сама наполовину мертвец.Поэтому у нее костяная нога,и она лежит в избушке-гробу«из угла в угол, нос в потолок врос».Избушка на курьих ножкахнапоминает маленькие погребальные домики финно-угорских племен, которые ставили на высокие пеньки. Славяне, жившие бок о бок с этими племенами, встречали в лесу такие «домики для мертвых» и могли придумать избушку на курьих ножках, в которой сидит мертвая бабка и караулит вход в Мертвое царство. А мертвые не могут ходить, поэтому единственный способ передвижения для Бабы-яги– это ступа и помело , которым она заметает следы, чтобы никто из непосвященных не смог найти туда дорогу.

Есть еще одна версия, что Баба-яга – это небесное божество, летающее в ступе и повелевающее ветрами и бурями. Сначала она была чудеснойоблачной девой, вместе с Перуном-громовержцем правившей в небе, а с упадком веры в языческих богов состарилась и превратилась в Бабу-Ягу. От прежних хороших времен она сохранила ступу (облако) и пест и ли помело (молнию).Ковёр -самолёт - фантастическое средство передвижения по воздуху. Идея преобладала в литературе Ближнего Востока , но популярность сказок «Тысячи и одной ночи» перенесла её в западную цивилизацию .

"Ковер-самолет" - самая первая сказочная картина Васнецова. Он выбрал невиданный для изобразительного искусства мотив и выразил давнюю мечту народа о свободном полете, придав картине поэтическое звучание.

В чудесном небе своего детства изобразил Васнецов парящий как сказочная птица ковер-самолет. Герой-победитель в нарядном одеянии гордо стоит на ковре, держа за золотое кольцо клетку с добытой Жар-птицей, от которой идет неземное сияние. Все исполнено в ярких тонах. Земля отходит ко сну. В реке отражаются прибрежные кусты, и эти отражения, и туман, и легкий свет месяца навевают лирические чувства.

На чем передвигались персонажи произведений классиков русской литературы

Невозможно представить себе героя «Путешествия из Петербурга в Москву» без его неизменной кибитки, Чичикова – без брички, которую мчит по просторам Руси «птица тройка», путешествующего по Европе Онегина – без его «легкой коляски». Но хорошо ли мы представляем себе эти экипажи? И почему автор назначает своему герою именно такое средство передвижения, а не другое?

В далекие времена, когда еще не было ни железных дорог, ни автобусов, конные экипажи на колесах или полозьях представляли собой единственное средство передвижения на более или менее дальние расстояния. Каким же образом передвигались наши герои за пределами города или собственного имения? Способов было четыре. Самый дешевый – разумеется, для имущих – в личном экипаже, со своим кучером, на собственных лошадях. Но это требовало длительного времени: лошадей надо было часто останавливать для отдыха и кормления. Это называлось ездить «НА СВОИХ», или «НА ДОЛГИХ». Именно таким, наиболее экономным способом добиралась Татьяна Ларина до Москвы – предположительно из псковской деревни:

К несчастью, Ларина тащилась,
Боясь прогонов дорогих,
Не на почтовых, на своих,
И наша дева насладилась
Дорожной скукою вполне:
Семь суток ехали оне.

Второй способ – езда НА ПОЧТОВЫХ, или НА ПЕРЕКЛАДНЫХ , – был возможен только на ПОЧТОВЫХ ТРАКТАХ , то есть на дорогах с движением почтовых карет и станциями, расположенными верстах в тридцати одна от другой. Для такой поездки требовалось выписать в местной полиции ПОДОРОЖНУЮ, то есть свидетельство, дающее право на определенное, соответственно чину и званию, количество лошадей. Если вы ехали по личной надобности, то предварительно вносили плату и получали простую подорожную, если же, как лермонтовский Печорин, «по казенной надобности», то есть по делам службы, то вам выдавалась подорожная, оплаченная казной. Плату – она называлась ПРОГОНЫ или ПРОГОННЫЕ – брали поверстно, то есть с версты. Если вы задумали бы выехать из города без подорожной, вас задержал бы дежурящий на заставе караульный офицер.

Обстановка почтовых станций, хлопоты замученных станционных смотрителей, утомительное ожидание освободившихся лошадей, наглость высоких чинов или просто нахалов, требующих упряжки в первую очередь, тяжкие ночевки в неблагоустроенных и тесных помещениях – все это нам знакомо по многим литературным произведениям. «Обычные сцены: на станциях ад – / Ругаются, спорят, толкутся», – читаем в поэме Некрасова «Русские женщины».

Зато «езда на почтовых» (на них именно летел Онегин к заболевшему дяде) была наиболее быстрой, в особенности же, если это были КУРЬЕРСКИЕ – лошади, приберегаемые для экстренных случаев, правительственных курьеров – фельдъегерей и особо важных персон.

И, наконец, четвертый способ передвижения стал возможен только начиная с 1820 года, когда между Петербургом и Москвой стал регулярно ходить рейсовый экипаж – ДИЛИЖАНС . Вскоре дилижансы стали курсировать и по другим маршрутам между крупными городами. Путешественники вначале негодовали: в отличие от старых возков или кибиток, где можно было лежать, в дилижансах приходилось только сидеть, притом в тесноте. Отсюда дилижанс (от франц. «diligence») насмешливо перекрестили в НЕЛЕЖАНС или СИДЕЙКУ.

В статье «Путешествие из Москвы в Петербург» Пушкин отмечает удобство «поспешного дилижанса» по сравнению с прежней почтовой каретой. С прокладкой шоссе рейс между двумя столицами – 726 верст – дилижанс стал проделывать в двое суток с половиной, вместо четырех – четырех с половиной на перекладных до того.
Мест в дилижансе было зимой четыре, летом – шесть. Дилижанс запрягался четырьмя лошадьми в ряд. Что касается почтовых лошадей, то по закону, в зависимости от чина и должности заказавшего, количество лошадей составляло: до трех – для неслужащих и чиновников низшего ранга, до 20 – для особ I класса табели о рангах.

Даже для собственных экипажей количество лошадей строго регламентировалось в зависимости от чина и сословия владельца. Купчиха Большова в комедии Островского «Свои люди – сочтемся!» говорит о своей дочери, мечтающей выйти замуж за дворянина: «Только бы ей в карете ехать шестеркой». На что муж ее замечает: «Поедет и парочкой – не велика помещица!» Незначащий, казалось бы, разговор, однако за ним – существенные исторические реалии: ШЕСТЕРКОЙ в дореформенное время разрешалось ездить только дворянам, купцам же – не более чем на одной паре лошадей.

Скорость движения почтовых экипажей составляла зимой не более 12 верст в час, летом – 8-10, осенью – не более 8 по немощеной дороге.

В «Братьях Карамазовых» Достоевского узнаем, что Дмитрий «проехал до Мокрого на тройке час с четвертью при расстоянии 20 верст с небольшим». Если принять эти «20 верст с небольшим» за 23 километра, то ехал он со скоростью чуть более 18 километров в час, при этом «быстрая езда как бы вдруг освежила Митю». Ничего себе быстрая езда!
Ямщик Балага в «Войне и мире», которого Анатоль Курагин нанял для того, чтобы увезти Наташу Ростову, «любил эту безумную езду, по восемнадцать верст в час», то есть 19 километров с небольшим.

Почтовые тракты иногда назывались СТОЛБОВЫМИ ДОРОГАМИ, так как расстояния на них отмечались ВЕРСТОВЫМИ СТОЛБАМИ . Поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» начинается с того, что «на столбовой дороженьке / Сошлись семь мужиков».

В некоторых произведениях встречается непонятное ныне слово «подстава». В «Войне и мире» навстречу немцу доктору, ехавшему из Москвы, была выслана «подстава на большую дорогу». ПОДСТАВОЙ назывались свежие лошади, высылаемые с кучером в обусловленное место для перепряжки их в экипаж взамен уставших.

Приближение почтового экипажа оповещал звон КОЛОКОЛЬЧИКА , прикрепленного под дугой коренника. У пристяжных лошадей, ходивших без дуги, к сбруе подвешивались БУБЕНЦЫ . Крупные бубенцы, издававшие глухой звук, назывались ГЛУХАРЯМИ . Звон колокольчиков и бубенцов многократно описан в старой литературе. Чацкий, вспоминая о своей поездке в Москву на почтовой тройке, говорит Софье:

…Звонками только что гремя
И день и ночь по снеговой пустыне
Спешу к вам голову сломя.

Пушкин в «Графе Нулине» обобщает:

Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот верно знает сам,
Как сильно колокольчик дальный
Порой волнует сердце нам.

В главе XVII 3-й части 3-го тома романа «Война и мир» Л. Толстой чрезвычайно картинно и подробно, на целой странице, описывает отправление из Москвы кареты графини Ростовой: долго укладываются, два гайдука готовятся подсадить графиню, но она приказывает удобнее переложить сидение. Старый кучер Ефим терпеливо ждет, когда прикажут трогаться. «Наконец, все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась…– С Богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов, лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице».

Остановимся на РЕССОРАХ. В древности их не было: для смягчения дорожной тряски кузова экипажей подвешивались к раме, снабженной столбиками, на ремнях. К концу XVIII века появляются металлические рессоры. Сначала это были высокие, они же стоячие, или круглые, рессоры – полукружия, соединяющие раму с кузовом по вертикали: именно такими была снабжена карета Ростовых. Вскоре их заменили лежачие, или плоские, рессоры – две или более скрепленные по краям пластины, расположенные горизонтально, сжимающиеся под воздействием дорожных неровностей – в принципе такие же, как у современных грузовиков. Подобные усовершенствованные рессоры долгое время считались признаком особого комфорта и достатка владельца экипажа, предметом его гордости и зависти окружающих. Теперь нам яснее становится концовка стихотворения Некрасова «Гадающей невесте», в которой автор, как бы обращаясь к влюбленной в модного хлыща девушке, пророчит:

Он твои пленительные взоры,
Нежность сердца, музыку речей -
Все отдаст за плоские рессоры
И за пару кровных лошадей!

Виды экипажей

Наиболее удобным, дорогим и комфортабельным экипажем была КАРЕТА, отличавшаяся полностью закрытым кузовом, с обязательными рессорами. Кучер располагался на передке – КОЗЛАХ, подвергаясь, в отличие от ездоков, всем воздействиям непогоды. В экипажах попроще козел могло не быть, и тогда возница сидел просто на высоком краю, окаймлявшем повозку, который назывался ОБЛУЧКОМ. Внутри карета имела мягкие сидения – от двух до шести, окошечки по бокам и спереди – для общения с кучером. Позади кузова, на ЗАПЯТКАХ , то есть специальной подножке, при особо торжественных выездах стояли один или два ВЫЕЗДНЫХ ЛАКЕЯ – ГАЙДУКИ.

Для входа в карету служили дверцы, к ним вела ступенька-подножка, закидывающаяся после посадки внутрь кареты и откидываемая гайдуком после остановки. Часто подножки закидывались и откидывались с грохотом, так, во всяком случае, говорится в «Двух гусарах» Л. Толстого. По бокам кареты в темное время горели фонари.

Кареты чаще всего закладывались тройкой или четверкой, легкие кареты – парой. На приемы и балы полагалось ехать в карете; если не было своей, нанимали ямскую. Так, Евгений Онегин поскакал на бал «стремглав в ямской карете». Аристократические персонажи «Анны Карениной» разъезжают в собственных каретах; однако, уйдя от мужа, Анна Каренина едет к сыну Сереже, наняв «извозчичью карету».
Забитый чиновник Макар Девушкин («Бедные люди» Достоевского) так передает свои впечатления от карет: «Пышные экипажи такие, стекла, как зеркало, внутри бархат и шелк… Я во все кареты заклядывал, всё дамы сидят, такие разодетые, может быть, и княжны и графини».

ДОРМЕЗОМ (в переводе с французского «спальная») называлась просторная карета со спальными местами, предназначенная для дальних поездок. Такая карета, унаследованная от родителей, была у Л.Н. Толстого, как вспоминал его старший сын, ее везли шесть лошадей.

Более простыми и легкими экипажами были КОЛЯСКИ. В отличие от карет кузов у них был открытый, но с откидным верхом. Коляски обычно запрягались парой или тройкой лошадей, однако очень богатые люди, вроде Троекурова в «Дубровском», Андрея Болконского в «Войне и мире» или губернаторской дочки в «Мертвых душах», ездили в коляске шестериком.

Известен рассказ Гоголя «Коляска», в котором гости обнаруживают спрятавшегося от них хозяина в его новой коляске. В рассказе Чехова «Враги» различие кареты и коляски служит важной характеристикой социального и нравственного различия персонажей. Богатый помещик заезжает за доктором в коляске. Когда выясняется, что вызов был ложным и ненужным, доктор, у которого только что умер сын, высказывает свое негодование помещику, после чего тот приказывает лакею: «Пошел, скажи, чтобы этому господину подали коляску, а для меня вели заложить карету». Карета подчеркивала материальное превосходство помещика над доктором.

Разновидностями щегольских городских колясок с открывающимся верхом были ФАЭТОН и ЛАНДО.

ТАРАНТАС служил дорожным экипажем, поэтому прочность его считалась более важным качеством, нежели красота. Кузов его крепился на длинных – до трех саженей – продольных брусьях, так называемых ДРОГАХ, которые заменяли рессоры, амортизируя толчки и смягчая тряску. В Сибири тарантасы из-за их длины назывались ДОЛГУШАМИ.

Вот как описывает эту повозку писатель В.А. Соллогуб в повести «Тарантас»: «Вообразите два длинных шеста, две параллельные дубины, неизмеримые и бесконечные; посреди них как будто брошена нечаянно огромная корзина, округленная по бокам… На концах дубин приделаны колеса, и все это странное создание кажется издали каким-то диким порождением фантастического мира».

Тарантасами охотно пользовались помещики вроде Кирсанова, Лаврецкого и Рудина у Тургенева, Головлевы у Салтыкова-Щедрина, Левин у Л. Толстого и т.д. Именно тарантас чаще всего использовался при езде «на долгих», ехали в нем лежа. Позднее тарантас приобрел рессоры.

БРИЧКА была гораздо легче громоздкого тарантаса, но тоже выдерживала дальние поездки – так можно судить по той бричке, на которой разъезжал по Руси Чичиков. Как и тарантас, бричка имела откидывающийся верх, иногда плетеный, иногда кожаный – БУДКУ . В чичиковской бричке верх кузова, то есть своего рода шатер над седоком, был «от дождя задернут кожаными занавесками с двумя круглыми окошечками, определенными на рассматривание дорожных видов». На козлах рядом с кучером Селифаном сидел лакей Петрушка. Бричка эта была «довольно красивая, рессорная».

ДРОЖКИ получили свое название от описанных выше дрог – длинных брусьев, соединяющих обе оси. Первоначально это была совсем примитивная повозка: на доску, положенную сверху, приходилось садиться верхом или боком. Подобного рода дрожки иногда называли ТРЯСУЧКАМИ. Позднее дрожки усовершенствовались, обрели рессоры и кузов. Такие дрожки иногда получали название КОЛЯСКИ, по сходству. Но ни старые, ни более совершенные дрожки для езды на особо длинные расстояния не использовались. Это был преимущественно городской экипаж.

Городничий в «Ревизоре» едет в гостиницу на дрожках, Бобчинский готов петушком бежать за ним, любопытствуя посмотреть на ревизора. В следующем действии городничий едет на дрожках с Хлестаковым, а не хватает места Добчинскому… У гоголевских старосветских помещиков были дрожки с огромным кожаным фартуком, от которых воздух наполнялся странными звуками.

КИБИТКА – понятие очень широкое. Так именовалась почти любая полукрытая, то есть с отверстием спереди, летняя или зимняя повозка. Собственно кибиткой называлось переносное жилье у кочевых народов, затем – верх экипажа, сделанный из ткани, рогожи, луба или кожи, натянутый на дуги из прутьев. Гринев в «Капитанской дочке» уехал из дому в дорожной кибитке. В той же повести Пугачев едет в кибитке, запряженной в тройку.

В кибитке из Петербурга в Москву путешествует герой знаменитой книги Радищева. Любопытная деталь: в кибитке тех времен ехали лежа, сидения не было. Кибитку Радищев иногда именует повозкой, Гоголь подчас называет чичиковскую бричку кибиткой, так как она имела навес.

«…Бразды пушистые взрывая, / Летит кибитка удалая…» – памятные строки из «Евгения Онегина», описание начала зимы с первопутком. В картине переезда Лариных в Москву «горой кибитки нагружают» – эти примитивные повозки служили для клади.

Однако и в старину были легкие повозки. К таким относятся следующие.

КАБРИОЛЕТ – одноконный, реже пароконный рессорный экипаж, двухколесный, без козел, с высоким сидением. Правил им один из ездоков. Константин Левин в «Анне Карениной» везет брата на кабриолете, правя сам.

Такой же конструкции был и русский ШАРАБАН. Герои чеховской «Драмы на охоте» по двое или в одиночку разъезжают в шарабанах. В пьесе Островского «Дикарка» Мальков обещает Марье Петровне: «Я вам такого битюка доставлю – на редкость. В шарабанчике, сами будете править, любо-дорого». Самостоятельная езда женщин становится модой. Героиня рассказа Чехова «Ариадна» выезжала верхом или на шарабане.

Древнейший санный экипаж с закрытым кузовом назывался ВОЗОК. Он предоставлял ездоку все удобства, кроме разве отопления: мягкое сидение, теплые покрывала, свет через окошки. В поэме Некрасова «Русские женщины» о таком экипаже недаром говорится: «Покоен, прочен и легок / На диво слаженный возок».

На ДРОВНЯХ не ездили, хотя и «обновляли путь»: это были крестьянские грузовые сани.
На именины Татьяны Лариной, в январе

…Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях.

Все понятно, кроме того, как можно было по снежной дороге проехать на колесной бричке.
Не следует думать, что зимой колесные экипажи, особенно крытые, стояли без дела. Неизвестно, что сделалось со знаменитой чичиковской бричкой, но во втором, незаконченном томе поэмы у героя уже коляска. Кучер Селифан докладывает хозяину: «Дорога, должно быть, установилась: снегу выпало довольно. Пора уж, право, выбираться из города», на что Чичиков приказывает: «Ступай к каретнику, чтобы поставил коляску на полозки».

Такие превращения летнего, колесного, экипажа в зимний, санный, были делом весьма обычным. Несомненно, что и брички съехавшихся на именины Татьяны были поставлены на полозья. В «Дядюшкином сне» Достоевского огромная дорожная карета князя свалилась на дорогу: «…вшестером подымаем наконец экипаж, ставим его на ноги, которых у него, правда, и нет, потому что на полозьях». В той же повести Мария Александровна «катилась по мордасовским улицам в своей карете на полозьях».
Однако в больших городах, где снег с мостовой частично расчищался, частично утрамбовывался, можно было и зимой ездить в колесных экипажах.

«Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу, карета Ростовых подъехала к театру», – так описана зимняя поездка Ростовых в оперу («Война и мир» Толстого).

В «Пиковой даме» по Петербургу зимой разъезжают кареты явно на колесах, а не на полозьях. В начале повести Л. Толстого «Казаки» есть фраза: «Редко, редко где слышится визг колес по зимней улице».

Масти лошадей

Масти, то есть расцветки, лошадей собственно нельзя считать забытыми словами-архаизмами, но если прежде значения их были известны каждому, то ныне разбираются в них только люди, имеющие дело с лошадьми. Между тем вряд ли найдешь произведение русской классики без этих знакомо-незнакомых терминов. Потому есть смысл кратко объяснить смысл слов, обозначающих основные масти: для простоты – в словарном порядке.

БУЛАНЫЙ – светло-желтый, с черным хвостом и гривой.

ВОРОНОЙ – сплошь черный.

ГНЕДОЙ – темно-рыжий, с черным хвостом и гривой. В чичиковской тройке гнедым был коренник.

ИГРЕНЕВЫЙ – рыжий, со светлой гривой и хвостом. У старого графа Ростова в «Войне и мире» игреневый меринок.

КАРАКОВЫЙ – темно-гнедой, почти вороной, со светлыми (желтоватыми) пятнами, так называемыми подпалинами, в паху и на шее. Караковой была верховая лошадь Вронского Фру-Фру в «Анне Карениной». Некрасовский торговец дядя Яков – «седенький сам, а лошадка каракова»; тут подчеркивается цветовой контраст белых волос хозяина и темной масти лошади.
КАРИЙ – масть средняя между вороной и гнедой. Грива и хвост при этом обычно черные.
КАУРЫЙ – светло-каштановый, рыжеватый. В чичиковской тройке – левый пристяжной.
МУХОРТЫЙ – гнедой, с желтоватыми подпалинами.
ПЕГИЙ – в крупных пятнах.
ПОЛОВЫЙ – бледно-желтый.
САВРАСЫЙ – темно-желтый, с черной гривой и хвостом. В «Преступлении и наказании» с потрясающей силой описана саврасая крестьянская клячонка, которую пьяные забивают до смерти.
СИВЫЙ – серый, темно-сизый.
СОЛОВЫЙ – желтоватый, со светлым хвостом и гривой. В «Войне и мире» Наполеон разъезжает на соловом иноходце.
ЧАГРАВЫЙ – темно-пепельный.
ЧАЛЫЙ – серый с примесью другой шерсти. В «Евгении Онегине» Ленский едет к Онегину «на тройке чалых лошадей».
ЧУБАРЫЙ – с темными пятнами на светлой шерсти или вообще с пятнами другой шерсти, хвост и грива черные. В чичиковской тройке чубарым был правый пристяжной.
ГОЛУБОЙ - в «Воскресении» Л. Толстого читаем про длинноногого голубого жеребенка. Лошади голубой масти были и есть. Голубым, или МЫШАСТЫМ, называли серовато-сизый, пепельный цвет, такой, как у обычного голубя-сизаря.

В заключение – о двух породах верховых лошадей, названия которых запечатлены в классической литературе. На КЛЕППЕРЕ (или КЛЕПЕРЕ) разъезжали юный герой повести Тургенева «Первая любовь» и Николенька Иртеньев в «Детстве» Л. Толстого.

Так называлась коренастая, спокойного нрава лошадь, выведенная в Германии. Сходного типа был КОБ, на котором Анна Каренина встречала приехавшую к ней в имение Вронского Долли – «Анна ехала спокойно, шагом на невысоком английском кобе со стриженой гривой и коротким хвостом».

Железные дороги

С середины XIX века железные дороги быстро вошли в быт русского народа и получили отражение в литературных произведениях. Строительству первой протяженной железной дороги между Петербургом и Москвой Некрасов посвятил свое известное стихотворение. Важные для действия сцены на станциях и в вагонах железных дорог происходят в романах Л. Толстого «Анна Каренина» и «Идиот» Достоевского.

За исключением перевода на электрическую и дизельную тягу, существенных изменений за это время в железных дорогах не произошло, поэтому поясним только некоторые забытые слова и понятия.

В народе железная дорога долгое время называлась ЧУГУНКОЙ – первые рельсы делались из чугуна. «Хозяин приехал из Москвы на чугунке», – читаем у Тургенева. Но чаще для обозначения железнодорожного поезда употреблялось другое слово – МАШИНА. У темных людей невиданная машина поначалу вызывала суеверный ужас: странница Феклуша в «Грозе» Островского именует ее «огненным змием» и даже уверяет, что видела у него загребающие лапы.

В «Идиоте» князь Мышкин отправляется в Псков «по машине», там же Рогожин садится «на машину». «Машина в Петербург уйдет через четверть часа», – говорится в том же романе, а современный читатель может вообразить, что речь идет об автобусе, если бы не время действия и не контекст. Такая же «машина» встречается в произведениях Некрасова, Достоевского, Островского, Салтыкова-Щедрина, Л. Толстого.

Только к началу XX века слово выходит из употребления.
ПАРОВОЗ поначалу назывался… ПАРОХОДОМ . Это обстоятельство до сих пор смущает слушателей знаменитой «Попутной песни» М. И. Глинки, написанной на слова Н. В. Кукольника:

Дым столбом – кипит, дымится
Пароход…

И быстрее, шибче воли,
Поезд мчится в чистом поле.

Песня сочинена в 1840 году, когда уже действовала короткая железнодорожная линия между Петербургом и Царским Селом.

Слово «ВОКЗАЛ» в значении здания крупной железнодорожной станции вошло в язык только в 1870-х годах, до этого говорилось «станция железной дороги». Так читаем еще у Льва Толстого, Островского, у Чернышевского в «Что делать?».

Первые железнодорожные вагоны, даже высшего класса, с нашей точки зрения, были крайне неудобными. Из Петербурга в Москву ехали сутки, таким образом, и ночью, однако спальных вагонов не было. Отапливались вагоны железной печкой, освещались тусклыми свечами, потом уже газовыми фонарями. Во всем поезде не было туалета. В таких условиях путешествовали в поездах герои Л. Толстого и Достоевского.

Паровоз долгое время назывался ПАРОВИКОМ, проводник – КОНДУКТОРОМ, вокзальные носильщики – АРТЕЛЬЩИКАМИ, так как были объединены в артели, перрон – ДЕБАРКАДЕРОМ, то, что ныне именуется тамбуром, называлось патриархально – СЕНЯМИ. В рассказе Бунина «Несрочная весна» читаем: «Не выдержав, я бросил место и ушел стоять в сени. А в сенях оказался знакомый, которого я не видел уже года четыре: стоит, качается от качки вагона бывший профессор».

Об отправлении поезда на станции возвещал звук сигнального рожка или колокола. В зале ожидания об этом «зычным, величественным басом» объявлял «огромный швейцар в длинной ливрее» (Бунин И. «Жизнь Арсеньева»).

Вагоны были трех классов. В стихотворении Блока «На железной дороге» есть проникновенные строки: «…Молчали желтые и синие; / В зеленых плакали и пели». Смысл их становится понятен только тогда, когда мы узнаем, что желтыми были вагоны первого класса, синими – второго, а зелеными – третьего, самые дешевые.

Во второй половине XIX века в городах, на смену примитивной линейке, появляется новый вид рейсового транспорта – конно-железная дорога. Это были ходившие по рельсам, запряженные лошадями вагончики с сидячими местами для пассажиров. Более дешевые места находились на крыше – ИМПЕРИАЛЕ , куда можно было взобраться по винтовой лестнице. Женщинам на империале ездить запрещалось. В просторечии конно-железную дорогу прозвали КОННОЖЕЛЕЗКОЙ , затем просто КОНКОЙ .

Чеховская Каштанка «бросалась с лаем на вагоны конножелезки». Действие юморески Чехова «Двое в одном» происходит в вагоне конки.

В начале XX века конку быстро вытеснил трамвай, пущенный по тем же рельсам с надвешенным над ними контактным проводом. Первое время трамвай в отличие от конки называли весьма нелепо – ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ КОНКОЙ , хотя никаких коней при нем, естественно, не было.

Другие средства передвижения

Пароходы стали ходить в России с ноября 1815 года, сначала из Петербурга в Кронштадт. Долгое время они именовались ПИРОСКАФАМИ , что по-гречески означает огненное судно.

Пушкин в 1830 году писал: «Уже воображал себя на пироскафе… Пироскаф тронулся – морской, свежий ветер веет мне в лицо». Этой «могучей машине» Баратынский в 1844 году посвятил стихотворение под названием «Пироскаф». В «Петербургских заметках 1836 года» Гоголь, описывая столичную весну, отмечает: «Дымясь, влетел первый пароход». Впервые же это слово в современном значении появилось в петербургских газетах в 1816 году.

Мы давно привыкли к тому, что КАТЕР – небольшое судно на двигателе внутреннего сгорания, и поэтому не без удивления узнаем, что герои «Бесприданницы» Островского, задолго до изобретения такого двигателя, совершают прогулку на катерах по Волге, а Викентьев в «Обрыве» Гончарова говорит Марфеньке, которая боится переправляться через Волгу: «Я за вами сам приеду на нашем катере». Однако в обоих случаях речь идет о гребном катере – большой прогулочной лодке. На таком катере, с 24 гребцами, катался еще Чичиков, гостя у помещика Петуха (второй том «Мертвых душ»).

АВТОМОБИЛИ появились в России в самом начале XX века, и вскоре мы находим это слово на страницах русской литературы – у Горького, Куприна, Бунина. Любопытно, что наряду с «автомобиль» у Бунина употребляются слово «экипаж» и вполне привычное для нашего слуха «машина», а у Блока в этом значении применяется МОТОР:

Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Черный, тихий, как сова, мотор.

(«Шаги командора», 1912 год).

Список использованной литературы:

Федосюк Ю. «Что непонятно у классиков, или энциклопедия русского быта»

Оксана КУЧЕРОВА,
общеобразовательная
школа-интернат № 7,
г. Белогорск,
Амурская область

Образ коня в русской литературе

Скачет конь, простору много...

Поезд постепенно набирал скорость после очередной остановки и вскоре уже мчался среди роскошных июльских лугов, полей, лесов - красоты необыкновенной.

Но одно было плохо - тянуло гарью. Горело всё, что могло гореть, ведь это лето было страшно засушливым.

Раздался шум, перекрывающий стук колёс. Откуда он исходил, невозможно было разобрать.

Вдруг из-за леса выбежали лошади, спасающиеся от огня. Они словно летели, их хвосты и гривы развевались от бега. Животные старались обогнать состав, но отставали, отставали... освещённые светом заходящего солнца.

Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?

Я долго стояла у окна и всё думала: “Что же будет с ними?” - и вспоминала свой недавний разговор с учащимися, которых интересовало, почему в учебнике так много рассказов, повестей о лошадях, о дорогах. Вопрос этот был задан на ходу, и ответ поэтому был кратким.

Но теперь мне хочется рассказать более подробно об этих удивительных животных, о путях, которые они проходят вместе с людьми. Ведь в литературе, в частности в русской, тема дороги является наиболее важной.

Вспомним, например, Н.В. Гоголя, который считал себя путником, странником и считал своим домом дорогу. Ведь именно с нею связана жизнь человека, путь, который он проходит, поступки, которые совершает.

С каждым годом человек всё более совершенствуется, он движется “по своей земле из глубин веков к желанному будущему, в которое верит и создаёт своими руками для себя и своих поколений”. Никогда не стоит забывать своё прошлое наследие. Вот и мы вспомним, как жили русские люди, кто был им в хозяйстве подмогой, верным другом в битвах, “собеседником” на привале... В общем, поговорим о конях (лошадях), которые вплоть до 30-х годов XX века были основным транспортным средством и главным помощником крестьянина в сельскохозяйственных работах. Лошадей холили, любили, их ценили очень дорого (в начале XVIII века за боярскую лошадь давали около 20 рублей, простая стоила 4 рубля, а лучшие “аргамаки” - 100 рублей; ни за одного крепостного не дали бы такую сумму).

Лошадь была кормилицей в доме простого мужика и предметом гордости в доме знатного.

На протяжении тысячелетий лошадь верно служит человеку. Она сопровождала его всю жизнь, её образ прочно вошёл в русскую культуру (живопись, ваяние, художественную литературу).

Я ставлю перед собой задачу: показать, как писатели, поэты, чьи произведения изучаются в школьной программе, сумели рассказать об этих удивительных созданиях. Поэтому мы станем говорить, что значила лошадь для славянина и что - для современного русского человека и о его отношении к этим самым миролюбивым и безотказным животным, готовым до последнего вздоха служить хозяину.

Нельзя будет не заметить, что в работе будут в разных вариациях чередоваться слова “конь” и “лошадь”, поэтому вспомним их этимологию.

В.И. Даль пишет так: “Конь - м. стар. комонь , славнс. клюся , стар. араб. фарь ; лошадь добрая , не кляча”. А что же “лошадь”? Ещё 235 лет назад А.П. Сумароков предположил и обосновал версию, что “от новых татар, принявших слово лошадь , коня в неё превратили... Ибо в наших славянских книгах конь лошадью никогда не назывался (от АЛАША - мерин + АТ - конь)”. А вот учёный Г.Ф. Одинцов обосновал чисто славянское происхождение этого слова от почти исчезнувшего прилагательного лоший - “плохой” (чтобы ввести в заблуждение злых духов). Лошадь же, вообще конь: особ. не жеребец и не кобыла, мерин.

Не имею никаких причин оспаривать эти версии, поэтому приму их за основу и продолжу свой рассказ.

Во всех странах конь почитался как самое умное создание. Согласно верованиям древних славян, конь - символ добра и счастья; мудрость богов являлась людям через это животное. Культ коня связан с почитанием Солнца: славяне верили, что Даждь-бог (бог Солнца) ездит по небу на чудесной колеснице, запряжённой четвёркой белых златогривых коней с золотыми крыльями. Поэтому наши предки приписывали особую силу оберегам (от слова “беречь”) в виде фигурок коня (голова, туловище), их носили у левого плеча на цепочке. Оберегали себя таким образом не только крестьяне, горожане, но и герои - былинные герои, защищавшие границы земли Русской от нашествия бесчисленных врагов. Для них конь являлся не просто оберегом, это был их верный друг, предупреждающий своего хозяина об опасности, - ржёт “во всю голову”, бьёт копытами, чтобы разбудить богатыря.

Поэтому читаем в былинах, что сели богатыри на “добрых коней”. Вот и у Ильи Муромца, по совету странников, появляется оружие, снаряжение, боевой конь, с которым у них происходит диалог, навсегда определяющий их отношения: Илья просит служить ему “верой-правдою”, конь же предлагает ему испытание - готов ли богатырь владеть им. Илья садится на него, и тот сразу признаёт в нём своего хозяина.

Есть и другая замечательная версия, по которой Илье советуют вырастить себе боевого коня из жеребёнка.

А корми его пшеницей да белояровой,
А ещё пои его... да ключевой водой,
...Ещё будет тебе конь да лошадь добрая
Ещё добра-де лошадь богатырская.

С этого момента, как Илья обрёл ещё и сильного коня, у него начинается богатырская жизнь.

Самое страшное для воина - разлучение с конём, и поэтому когда задумали разбойнички ограбить Илью, то подстрекали друг друга:

“Мы убьём его, пограбим-ко,
Со конём его разлучим-ко!”
А богатырь-то... всех до одного
В одночасье погубил подряд...

Много добра сделал Илья для народа. Самый главный его подвиг - это разгром татарского нашествия:

...припускал он коня богатырского
На эту рать - силу великую...
За землю российскую
Да за вдов, за сирот, за бедных людей.

Но не нажил на этом богатырь богатства, а заимел прочную, вошедшую в века славу народную. О себе он говорил так:

...А судьбу я за гриву ловлю,
Норовистую объезжаю,
А судьба для меня - за коня!

Да, разной была судьба как у коней, так и у их хозяев: одни садились на “тёмно-карих жеребчиков нелегчёныих” и ехали “к городам да за получкою”. Но молодой Вольга Святославович не может состязаться с оратаем Микулой Селяниновичем и его “кобылой соловою”, у которой “гужики шёлковые”. Залюбуешься, когда идёт она, а “как хвост-то у ней расстилается, а грива-то у неё развевается”, и “грудью она пошла”.

Поэтому вполне понятна зависть Вольги:

Кабы она, кобыла, коньком бы была,
За эту кобылу пятьсот бы дал.

И об этом же жалеет её хозяин Микула Селянинович:

Кабы эта кобыла коньком бы была...

Конечно, если бы он знал, сколько славных дел сделал Конёк-горбунок (конёк - уменьшительно-ласкательное слово от конь ) для своего хозяина из сказки Ершова. Он -

Игрушечка-конёк,
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.

Но несмотря на такой неказистый вид горбунок, по словам матери-кобылицы:

...на земле и под землёй
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет...
В голод хлебом угостит,
В жажду мёдом напоит...

Так оно и было: хорошим помощником, советчиком стал “игрушка-горбунок” для Ивана. И в конце концов спас его от верной смерти, прыгнув в кипяток.

Вы думаете, он чего-то особого ждал от хозяина? Нет, ему достаточно ласкового слова, хорошего ухода.

Удивляешься порой, как эти животные могут быть так преданы человеку!

Люди же за это наделяли их в своём воображении волшебной силой, способной перевернуть их жизнь. Вспомните сказку «Сивка-Бурка»: сильный, статный “конь бежит, земля дрожит, из ушей столбом дым валит, из ноздрей пламя пышет”. Как же не испугаться его?! Нет, бояться не нужно, ведь он несёт на себе силу для преображения Иванушки, превращения его в писаного молодца и жениха Елены Прекрасной.

Да как же после этого не ценить коня до последних дней его, да ещё если провёл с ним многие дни и ночи в дальних походах. Так и у вещего князя Олега нет никого вернее его коня, который

...не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю...
И холод, и сеча ему ничего...

Поэтому для Олега было страшным ударом пророчество кудесника: “Но примешь ты смерть от коня своего”. Не верит князь, и потому не торопится расстаться с верным слугой, отдаёт приказания о сохранении его здоровья. Прошли годы, но не забыт им товарищ: “Здоров ли? Всё так же ль легок его бег?”. Ужасен был ответ, и подозрительная мысль закралась: “Что же гаданье?..”

Но судьбу нельзя обмануть, к сожалению.

Не мог конь спокойно спать без своего хозяина. Вот она - преданность до гроба и в мирной жизни, и в битвах. В кровавых сечах бились не только люди, но и кони, которые “чувствовали” приближение врага и отвечали с печальным видом хозяину:

Оттого я присмирел,
Что я слышу топот дальний,
Трубный звук и пенье стрел;
Оттого я ржу, что в поле
Уж не долго мне гулять...
...Что уж скоро враг суровый
Сбрую всю мою возьмёт
И серебряны подковы
С лёгких ног моих сдерёт;
Оттого мой дух и ноет...

Прав был конь. Страшная была сеча. Прочитаем у А.С. Пушкина в поэме «Руслан и Людмила» описание поля битвы, где происходило сражение:

...Вдали всё пусто.
Здесь и там
Желтеют кости; по холмам...
Где сбруя, где заржавый щит;
...Богатыря там остов целый
С его поверженным конём -
Лежит недвижный...
О поле, поле, кто тебя
Усеял мёртвыми костями,
Чей борзый конь тебя топтал
В последний час кровавой битвы?

Сражение шло до последнего воина, но враг был повержен.

У М.Ю. Лермонтова же в стихотворении «Бородино» видим момент атаки:

...Земля тряслась - как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди...

Жалость сжимает сердце, когда читаешь о том, как гибнут кони, но они до последнего несут своего седока, решают его судьбу - попадёт он в плен или проявит безоглядную смелость. Недаром автор «Слова о полку Игореве» говорит: “Всядем же, братья, на борзых коней” - вот оно, единство всадника и коня. Именно эти животные и решили в основном исход сражения, которое происходило весной. Славяне содержали своих любимцев зимой в стойлах (в отличие от половцев, чьи кони питались подножным кормом), хорошо их кормили, лелеяли и, конечно, надеялись на их силу, выносливость. И кони никогда не подводили своих хозяев. Ведь они тоже “понимали” трагизм ситуации - русич по воле случая мог пересесть “из седла золотого в седло рабское”.

Лучше ведь убитым быть,
Чем пленённым быть...

Л ошадей жалели, не гоняли зря, берегли самых лучших для ответственных дел, “прикипали” к ним душой, и животные чувствовали душевное состояние своего седока. Читаем об этом у Л.Н. Толстого в «Войне и мире»: Долохов в лагере у французов получил нужные сведения и торопится уехать. Он “долго садился на лошадь, которая не стояла ”.

Петя Ростов перед сражением разговаривает с Карабахом - малороссийской лошадью, целуя и нюхая её ноздри: “Ну, Карабах, завтра послужим”. Лошадь поняла его и даже не укусила его за ногу.

Уже в сражении Петя прокричал:

“- Ура! Ребята... наши!..” - и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперёд по улице, впереди всех... И самое страшное было, когда лошадь, набежав на тлевшийся в утреннем свете костёр, упёрлась , и Петя тяжело упал на мокрую землю. Она уже чувствовала смерть своего юного друга. Нет гусара, но конь-то на этот раз остался жив.

А вот другая: “...лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было выказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не уронив майора, и поскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям” от летящей, свистящей гранаты, которая смертельно ранила князя Андрея.

“Война - противное человеческому разуму состояние”, но так устроено общество, что оно не может не воевать. Война ужасна и приносит горе всем живущим на земле.

Вот как передаёт Н.В. Гоголь бой ляхов и козаков (так у писателя!) в повести «Тарас Бульба»:

“...Хотел было поворотить вдруг своего коня лях и стать в лицо атаману Кукубенко, но не послушался конь: испуганный страшным криком, метнулся в сторону” (не хотел он умирать, но достала пуля его хозяина). Но в другой раз, когда всадник уклонился головой от пули и попала она в конскую грудь, вздыбился бешеный конь, грянулся об землю и задавил под собой всадника, сражавшегося с Остапом.

Но даже в трагические минуты козак не может пройти мимо хорошей лошади. “Демид Попович... двух лучших шляхтичей сбил с коней, говоря: «Вот добрые кони, таких коней я давно хотел достать!»” Он выгнал коней далеко в поле, крича стоявшим рядом козакам перенять их.

Иметь хорошую лошадь (коня) для бойца было великим счастьем. В связи с этим вспоминается фадеевский Морозка, сражающийся с конным отрядом в дальневосточных лесах против японцев и белогвардейцев. В народе говорят, что питомец похож на своего хозяина. Да, так оно и было.

“Гривастый жеребчик был крепок, мохнат, рысист, походил на хозяина; такие же ясные, зелёно-карие глаза, так же простовато-хитёр и блудлив”. Удивительное между ними было понимание, единение, согласие: “Мишка-а... у-у... Сатана-а, - любовно ворчал Морозка, затягивая подпругу. - Мишка, у-у... божья скотинка...”

Мишка - верный раб своего любящего хозяина. Жеребчик смотрел на людей зелено-карими глазами, и за его понимающий взгляд, преданность и любит его Морозка. Он не хвалится своим конём перед Гончаренко, залюбовавшимся Мишкой (он восхищается им):

“- Ладный конёк...

Жизни не жалко!”

Да и как же не любить ординарцу своего “курчавого, звонкокопытного жеребца”, появляющегося по первому зову хозяина, “свистящего пронзительным разбойным свистом”. Чем больше узнаёшь о жизни коня и его хозяина, тем более замечается воссоединение их душ, мыслей и чувств.

Мишка-жеребец “оттолкнул Морозку мордой, повернул к Мечику, будто нарочно ”, взгляды их встретились... Иногда хватает лишь взглянуть в глаза друг другу, и поймёшь, что ты значишь в этой жизни. И Мечик это “понимал” благодаря Мишке.

Ведь ни к кому из людей не пошёл ординарец после полученного выговора за украденные арбузы, а направился прямо к своему любимцу. Среди своих переживаний он помнит, что “Мишку ещё не поил”, входя постепенно в привычный вымеренный круг. “Мишка тихо и недовольно заржал, будто спрашивал (ведь обеспокоился он за хозяина, смею думать): «Где ты шляешься?»”

Вот он, пример человеческого отношения к брату меньшему, ведь не было у Морозки никого роднее коня, который и принимает все его огорчения на себя. “Морозка вскочил на жеребца и сильно вытянул его плетью, что случалось с ним в минуты величайшего возбуждения. Мишка взвился на дыбы и прыгнул в сторону, как ошпаренный. Морозка всё гнал очумевшего жеребца, полный неистовой злобы, мщения (к Мечику и подобным ему), а Мишка, разобиженный несправедливостью хозяина... замедлил ход и, не слыша новых понуканий, пошёл показно-быстрым шагом, совсем как человек, оскорблённый, но не теряющий собственного достоинства”. Он чувствует, что Морозка постепенно успокаивается, злоба из него уходит при виде “вечерней берёзовой опушки” - мирной, уютной, прохладной. А ведь жеребчик тоже часть вечной, всепонимающей, всепрощающей природы, которая всё расставляет на свои места.

И вдруг... В жизни всё случается вдруг . “Вдруг мохнатый жеребец... ткнулся мордой в землю... возле него, безнадёжно обхватив руками колени, прижатые к груди, не шевелясь сидел человек. Это был Морозка”.

Для него это была не просто мёртвая лошадь, а та жизненная сила, которая наполняла его и радостью, и любовью, и жалостью ко всем, но она ушла с гибелью верного друга, осталась одна пустота и ненависть. “Мир для него стал мрачнее... Темь, судьба казалась ему справедливой карой за всё, что он совершил в жизни”. Ему не жаль было, что он умирает, а то, что никогда не увидит... ни деревни, ни близких ему людей. Морозка сумел предупредить своих об опасности, и мир для него “раскололся надвое”.

Давайте вспомним, как, “завидев вооружённого всадника, люди, не спеша, бросали работу и, прикрывая глаза натруженными ладонями, долго смотрели вслед. «Как свечечка!..» - восхищались они Морозкиной посадкой, когда... он плавно шёл на рысях, чуть-чуть вздрагивая на ходу, как пламя свечи”. Пламя сбили, но искры рассыпались по истерзанной русской земле, и древнерусское “всядем...” не могло пройти бесследно для тех, кто защищал своё человеческое достоинство и готов был идти на бой ради спокойствия других людей.

И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль...

Но всё-таки когда-нибудь заканчивается война, и человек начинает жить обыденной, размеренной жизнью с теми, кто ему особенно дорог. Только с другом можно разделить радость и боль, побыть наедине, спросить совета. И таким другом, помощником в делах для Прокла, выписанного Н.А. Некрасовым в поэме «Мороз, Красный нос», был конь Саврасушка, которого купил хозяин сосунком.

Взрастил... на приволье,
И вышел он добрым конём.

И никогда не изменял своему хозяину в крестьянской работе.

С хозяином дружно старался,
На зимушку хлеб запасал.
...Когда же работы кончались
И сковывал землю мороз,
С хозяином вы отправлялись
С домашнего корма в извоз.
...Возил ты тяжёлую кладь.
В жестокую бурю, случалось,
Измучась, дорогу терять.

Много претерпел Саврасушка с хозяином: и нужду, и свист кнута, и метели, и “волчьи горящие очи”, холод... Но был-то он рядом с хозяином, и опять это страшное вдруг : умер, простудившись, Прокл, и

Савраска, запряженный в сани,
Понуро стоял у ворот...
Служил ты хозяину много,
В последний разок послужи!

Тоска, боль, горе в сердцах родных Прокла: что-то будет с ними - жалеть их некому, и “Савраска плетётся ни шагом, ни бегом”.

И вправду, нет никому дела до чужого горя. Трудно ощутить его, если не коснулось лично тебя (лучше никогда его не знать).

В от и герой А.П. Чехова из рассказа «Тоска» Иона Потапов пытался рассказать о своей беде - смерти сына - пассажирам, но те заняты своими делами. Нет-нет, он не навязывается никому, а только робко “кривит улыбкой рот, натягивает своё горло и сипит: «А у меня, барин, тово... сын на этой неделе помер»”.

Но не слышит его никто (или делают вид), а ведь Ионе только-то и “нужно, что поговорить с толком, с расстановкой”, рассказать обо всём, чтобы охали, вздыхали, всё легче будет, а то ведь “невозможно жутко”. Тоска. Жуткая тоска. Кому поведает он печаль свою? Некому, кроме лошадёнки, такой же неказистой, угловатой, как и хозяин, попавший “в этот омут, полный чудовищных огней... от плуга, от привычных, серых картин...” (Вспомним ещё раз Савраску Прокла.) Никому не нужны в этой суетливой жизни со своей бедой (да ещё зимой, в сумерках, когда чувства наверняка притупляются). Остались они вдвоём, и легче старику от слов и слёз, высказанных, выплаканных “кобылочке”, а она “жуёт, слушает и дышит на руки своего хозяина...”, понимая всё. Это божье существо оказалось намного “человечнее” и мудрее людей.

И нет прощения тем, кто издевается над ними в порыве злобы, ненависти. Ну как можно было забить насмерть “лядащую кобылочку” только за то, что она не смогла “везти вскачь”. “Смех в телеге и в толпе удваивается”, все смеются, хохочут, ведь кобылка “в бессилии начала лягаться”.

“Миколка, словно себя не помня, начинает бить её ломом зря по спине, ему помогают несколько парней с кнутами, палками, оглоблями... Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает”. Нельзя читать такое без слёз и содрогания. Хоть это и болезненный сон, приснившийся Родиону Раскольникову, но он - предупреждение о наказании за прегрешения (даже за мысли о преступлении). Природа ничего не прощает. Совершенно непонятно, как человек может называть себя разумным в момент умерщвления животного. Кстати, одного из первых когда-то приручённых им.

Время идёт, а нравы, к сожалению, не меняются. И уже В.В. Маяковский рассказывает о лошади, “которая на круп грохнулась”. И

...смех зазвенел и зазвякал:
- Лошадь упала!
- Упала лошадь! -
Смеялся Кузнецкий.

Но в глазах лошадиных “улица опрокинулась, течёт по-своему...”

...за каплищей каплища
по морде катится...

(А из вас кто-нибудь видел слёзы коров и лошадей, когда их ведут убивать?) Но разве они не часть нас с вами? Пожалейте их хоть словом!

“Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы их плоше?
...Каждый из нас по-своему лошадь”.

Лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла...

Вот она - сила любви, надежды, при которой

И стоило жить,
и работать стоило.

И нет этой работе конца, как и полю, от которого не уйдёшь никуда. “Исходил его коняга с сохой вдоль и поперёк, и всё-таки ему конца-краю нет”. “Коняга - обыкновенный мужицкий живот, замученный, потный... день-деньской из хомута не выходит...” Недаром, наверное, сравнивает свою жизнь, работу с этим образом Матрёна Тимофеевна - героиня поэмы Некрасова.

Потуги лошадиные
Несли мы; погуляла я,
Как мерин, в бороне!..

И обзывают-то его “каторжным”, благо, что хозяин его добрый и даром не калечит. Да, добрую лошадь одной рукой бей, а другой - слёзы утирай, ведь коняга (по словарю С.И. Ожегова) - “то же, что и конь (обычно о рабочей лошади)”. И как же можно обижать того, кто кормит, помогает выжить?!

Что же это за сила такая бесконечных полей, что держит конягу и мужика в своём плену? Жизнь.

“Дремлет коняга” и, может быть, снится ему,

Как весело с лошадкой
Пахарь молодой
Выезжает в поле,
Ходит бороздой.

Но прошла молодость, силы поубавились, а жизнь-то всё равно продолжается, и нет конца работе. “Для неё он зачат и рождён, и вне её никому не нужен...”, к сожалению. Да и без неё он уже не может, “присосалось к нему поле”, дающее жизнь всем, кормящимся от него. Как же не восхищаться терпением, бессмертием самой жизни по имени Коняга - “...вот кому подражать надо!”, а не унижать и издеваться, как это делал конюх Миколка из рассказа Ф.И. Абрамова «О чём плачут лошади». “...Он вечно пьяный, день и ночь не заявлялся к ним... дернина вокруг была изгрызена... Лошади томились, умирали от жажды, их донимал гнус...” Самого бы Миколку привязать к тому колу и посмотреть, что с ним будет дня через три... Так ведь нельзя этого делать, многие сочтут это за пытку. А мучить животных, значит, можно?! Бессловесные они, “божьи твари...” Но что они сделали людям такого, что их можно умерщвлять, даже не замечая этого? И опять слёзы лошадиные, “большие, с добрую горошину”.

Люди! Читайте почаще о тех временах, когда лошадь была сокровищем . “Всё - конь, всё - от коня: вся жизнь крестьянская от рождения до смерти”. Надежда, мольба в огромных мокрых, печальных глазах, “в фиолетовой глубине которых” отражается маленький, крохотный человечек.

Но были, к счастью, и люди, для которых

...конь (же) лихой не имеет цены:
Он и от вихря в степи не отстанет,
Он не изменит, он не обманет.

Поэтому Казбичу, герою лермонтовского «Героя нашего времени», завидовали и не раз пытались украсть его Карагёза, которому хозяин даёт разные нежные названия. Ни на что он не хочет менять или продавать своего верного товарища. Но коварство Азамата и Печорина взяло верх, и лошадь была украдена. Думается, Карагёз не станет так верно служить новому хозяину, как Казбичу. Ведь нельзя силой заставить любить себя - вот в чём дело.

Л юбовь нужно завоевать, как это делал И.С. Флягин из повести Н.С. Лескова «Очарованный странник», который “постиг тайну познания в животном и, можно сказать, возлюбил коня... так и совсем с ним спознался”.

Кони - символ свободы, воли, непредсказуемости.

Скачет конь,

Простору много...

“Ужасно они степную волю любят”, как любит её и Голован, прошедший немало дорог, побывавший в плену, но никогда не изменивший Родине. И тут хочется вспомнить о людях, которые по воле судьбы покинули свою страну. Это герои М.А. Булгакова из пьесы «Бег». Они уплывают на пароходе, но отовсюду слышится топот лошадей - они бегут, бегут... от войны. Мы их не видим, но чувствуем их грустные глаза, слышим хриплое прощальное ржание, напоминающее людской плач по оставленной России.

И ещё. Ведь не каждый пожертвует своей жизнью ради конька, который “даже не летел, а только земли за ним сзади прибавлялось...”, но не досталось ему это сокровище. И когда продавал его хозяин таких милых его сердцу животных, то запивал Иван Северьянович от горя. Он рассказывал об этом так: “...Бывало, отпущаем коней, кажется, и не братья они тебе, а соскучишься по ним. Особенно если отдалишь от себя такого коня, который очень красив, то так он, подлец, у тебя в глазах и мечется до того, что как от наваждения какого от него скрываешься...” Вот она, истина любви к природе, и её нужно познать, овладеть ею. И поэтому не только чувства, а сама мать-природа бунтует против жестокого обращения с нею в образе раненого коня (Мальчика), описанного в сказке К.Г. Паустовского «Тёплый хлеб». Всё, что произошло в деревне: метель, стужа, неминучий голод, страх за себя и других, - запомнится Фильке, обидевшему раненого коня, на всю жизнь.

Нет ничего ужаснее, чем потерять доверие, расположение живущих рядом, будь то человек или животное. Все мы живём в одном мире, связаны одними кровными нитями. И нельзя доводить природу до такого состояния, чтобы она, мстила человеку за все обиды, которые он ей наносит.

Но может и осчастливить. Например, крестьянских ребятишек, выросших среди бескрайних полей и лугов, когда они выгоняли коней в жаркую летнюю пору на ночь кормиться в поле - “днём мухи и оводы не дали бы им покоя”. Как это здорово! Ветер освежает лицо, конь бьёт копытами. Здесь, в ночном, никто ребят не ругал, не попрекал куском хлеба. И мечтают они, наверное, о “прянике конём”. Это же мечта всех деревенских малышей, как и героя рассказа В.П. Астафьева «Конь с розовой гривой». “Он белый-белый, этот конь. А грива у него розовая, глаза розовые, копыта тоже розовые... Вот он конь-огонь, скачущий по земле с пашнями”, лугами и дорогами...

И ребята, сидя без шапок и в старых полушубках на самых бойких клячонках, мчатся... с весёлым гиканьем и криком, болтая руками и ногами, высоко подпрыгивая, звонко хохочут. Далеко разносится дружный топот - лошади бегут, “навострив уши”. Бесподобный восторг испытывали они, а мы им немного завидуем (не правда ли?), ведь “выгонять перед ночью и пригонять на утренней заре табун - большой праздник для мальчишек”, когда

Погасло солнце. Тихо на лужайке.
Пастух играет песню на рожке.
Уставясь лбами, слушает табун,
Что им поёт вихрастый гамаюн.
А эхо резвое, скользнув по их губам,
Уносит думы их к неведомым лугам.

И пусть идут своим чередом поезда - без них теперь невозможно, - но и пусть “резче” раздаётся “звон, прилипший на копытах”, который всюду будет слышен. И очень хочется сойти с поезда на каком-нибудь маленьком полустанке...

Россия, Русь - куда я ни взгляну...

Взбежать на холм, упасть в траву, восхищаться великолепием летней русской земли - “той красоты, рождённой в чистом поле”, и увидеть, как

...смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони...

Услышать, как

Заржут они - и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье.

“Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться... И вот она понеслась, понеслась, понеслась!.. И что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони?!”

Остаётся только восхищаться этим “божьим чудом”, их грацией, чуткостью, вдохновлённостью.

“Не так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несёшься?”

Ответ на этот вопрос дают все русские писатели и поэты, которым знакомы дальние пути-дороги, по которым “летит всё, что ни есть на земле...”

И мы с учащимися стремимся прикоснуться к этим великим именам, прославившим Русь.

Муниципальная научно- практическая конференция

«ШАГ В БУДУЩЕЕ»

Исследовательская работа

«Образ лошади в литературе как мерило нравственности человека».

Работу выполнила:

ученица 5 класса

МОУ «СОШ п.Заволжский»

Шлепкина Арина

Руководитель: Ушакова О.В.-

учитель русского языка и

литературы

2016 год

Содержание.

I Введение………………………………………………………………стр. 3

II Основная часть

Глава1Из истории……………………………………………………….стр.4

Глава 2. Лошадь и современность………………………….................стр.4-5

Глава 3. Анкетирование………………………………………………..стр.5-6

Глава 4. Подбор произведений и их анализ…………………………..стр.6-8

Глава 5.Проблемы, которые ставят авторы в произведениях………стр.8-9

III Заключение……………………………………………………………стр.9-10

IV Используемые интернет ресурсы и литература…………………...стр.11

I Введение.

Господь, сотворив лошадь, сказал ей: «С тобой не сравнится ни одно животное; все земные сокровища лежат между твоими глазами. Ты будешь топтать моих врагов и возить моих друзей. С твоей спины будут произносить мне молитвы. Ты будешь счастлива на всей земле и тебя будут ценить дороже всех существ, потому что тебе будет принадлежать любовь властелина земли. Ты будешь летать без крыльев и разить без меча…» (Арабская легенда)

Выбор темы моей исследовательской работы не случаен: я очень люблю лошадей; в прошлом году я работала над темой «Конь - наш друг и помощник», многое узнала нового о лошадях, а в этом году решила обратиться к литературе, ведь образ лошади, коня присутствует во многих произведениях.

Я задумалась над тем, какую роль играют лошади в художественных произведениях? Что помогает понять лошадь человеку? Для чего в произведениях дан образ лошади? Как изображается лошадь? Каким изображается человек рядом с лошадью?

Цель данного исследования - рассмотреть образ лошади в литературе на примере нескольких произведений.

Задачи исследования:

Исследовать, что значила лошадь для наших предков и что - для современного человека;

Проанализировать и выделить проблемы, поднятые в этих произведениях.

Найти параллели в изображении лошади и человека

Определить нравственные уроки, которые дают авторы читателям через образ лошади.

Методы исследования, использованные в работе:

Поисковый (работа в Интернет, в библиотеке);

Чтение произведений;

Анкетирование;

Диагностическая деятельность (обработка материалов, составление диаграмм);

Создание и защита презентации.

Гипотеза: через отношение человека к лошади, автор показывает нравственные его качества.

II Основная часть.

Глава 1. Из истории

1.1.Как лошадь стала главным помощником человека.

Лошади были одомашнены людьми очень давно, тысячи лет назад. Ученые считают, что лошади поначалу были лишь источником мяса и молока, потом носили на своих спинах всадников. Существует множество пород лошадей (более 100)

Как ни странно, но лошадь не сразу стала главным помощником человека в сельском хозяйстве. Кого только не пробовали люди на эту ответственную роль: были быки, и коровы, и волы, даже слона они временами заставляли трудиться в поле.

Наконец, обратились к трудяге - лошади – покладистому, трудолюбивому и ловкому животному.

Ведь она обладает огромной силой и выносливостью, способна без устали работать несколько часов подряд. У лошади потрясающая память на места и предметы. Она прекрасно ориентируется и в дождь, и в пургу, и днем, и ночью.

1.2Применение лошади в различных сферах человеческой деятельности

Без коней невозможно представить русскую армию и наших воинов – богатырей. Упряжные и вьючные лошади перевозили пушки, боеприпасы, продовольствие, раненых солдат и т.д.
Незаменима лошадь на охоте . В середине XVIII века во времена царствования Петра III дворянство было освобождено от службы царскому двору. Именно с этого времени началась настоящая история псовой охоты в России.

Невозможно представить Россию без тройки лошадей. Тройка, запряженная серыми орловцами, своеобразный символ русской истории - неизменный атрибут национальных праздников: свадеб, гуляний, рождества. Мчащаяся по заснеженной дороге тройка - стереотип многих иностранцев в представлении о России, точно такой же знаковый символ как русский самовар, гармонь или бублики.

Глава 2. Лошадь и современность.

2.1.Как изменилась роль лошади в современном мире

Прошли годы… Эпоха лошадей в качестве незаменимого транспорта, труженика в поле и перевозчика тяжестей закончилась. Лучшим другом крестьянина почти всегда оказывается трактор или комбайн…
Военные теперь предпочитают использовать самолеты и танки, а нынешний плуг лошадь, пожалуй, и с места не сдвинет. Это правда, тракторы и автомобили одно время вытеснили лошадь из сельского хозяйства. Однако на некоторых работах лошадь незаменима, особенно там, где нерационально использовать трактор или автомашину (вспашка приусадебных участков, сбор молока из личных хозяйств, подвозка обедов в тракторные и полеводческие бригады, особенно в ненастную погоду и бездорожье, и т. п.). Былая слава лошади постепенно восстанавливается, поголовье коней увеличивается.

2.2.Лошадь и спорт

Конный спорт - это с использованием . При езде верхом всадник активно взаимодействует с движением лошади. Вопреки распространенному заблуждению, и являются не конным спортом, а испытаниями лошадей. Конный спорт впервые был включён в программу летних в .

2.3. Конный цирк

Конный цирк - старейший вид циркового искусства, в котором большинство номеров связано с показом дрессированных лошадей и наездничества. Среди крупнейших представителей русского и советского конного цирка А. Саламонский, Н. А. Никитин, Ефимовы, Манжели, Кантемировы и.т.д

2.4. Лошадь и медицина

Очень помогает лошадь в охране и восстановлении здоровья человека. В России туберкулёз, дистрофию и некоторые другие болезни издавна лечили башкирским кумысом. Этот напиток из конского молока. Натуральное кобылье молоко является для человека биологически более полноценным продуктом, чем коровье.

Существует своеобразный вид физиотерапии верхом на лошади, который называется иппотерапия. Но, пожалуй, самое важное и полезное в иппотерапии – это общение человека с большим и добрым животным.

Во многих областях служила и служит лошадь человеку. Но самая важная – это воспитание в человеке доброты.

Глава 3.

Анкетирование.

Я провела анкетирование среди учащихся своего 5 класса, в котором приняли участие 23 человека. Предложила ребятам вопросы:

Кто из животных может быть другом человеку? (собака – 12ч., кошка – 8ч., лошадь - 2ч., попугай – 2ч.)

Может ли лошадь быть другом человеку? (да-23ч.)

Есть ли у лошади свой характер, душа? (да - 20ч., не знаю – 3 ч.)

Может ли лошадь превосходить человека в чём-либо? В чём? (скорость – 17 ч., преданность – 3ч., не знаю – 3ч.)

Как вы думаете, в наше время науки и техники нужна ли человеку лошадь? (да – 20ч., нет – 3ч.)

Какие произведения о лошадях вы читали или можете назвать? (никакие – 20ч.)

Данные анкетирования показали, что учащиеся владеют незначительными сведениями о лошадях, о том, какое значение образ коня имеет в художественной литературе.

Глава 4 .

Подбор произведений и их анализ.

Работая над темой исследования, я прочитала такие произведения, как Г.Куклин «Игренька», отрывок из повести В.Распутина «Последний срок» - «Игренька», Б.Васильев «Великолепная шестерка», М. Шолохов «Жеребенок», А.И.Куприн «Изумруд», В.П.Астафьев «Запах сена», К.Паустовский «Теплый хлеб», «Сивый мерин», Л.Толстой «Холстомер», Б. Алмазов «Самый красивый конь», А.Чехов «Тоска». На некоторых из них хочется остановиться более подробно.

Повесть Бориса Алмазова "Самый красивый конь" . Эта повесть о самом обычном мальчике, честном и добром, немножко "шляпы"... о том, как он влюбился в лошадей, как новое увлечение - конный спорт - повлияло на его характер, о настоящей мальчишеской дружбе, и не только мальчишеской. Для нас, современных читателей, эта повесть ещё и настоящий путеводитель в советское прошлое нашей страны, с пионерами и ещё нужными в хозяйстве лошадками, дожившими до тех времён.

Сказка К.Г.Паустовского «Теплый хлеб». Действие в этой сказке происходит во время Гражданской войны, в обычной русской деревне. Конь был ранен во время войны, труженик, терпеливо выполнял тяжелую работу, помогал мельнику Панкрату, все жители деревни считали своим долгом заботиться о нем. Мальчик Филька по прозвищу «Ну, тебя» обидел раненого коня. Поэтому в деревне начинаются всякие беды. В конце произведения Филька понимает свою ошибку. Нет ничего ужаснее, чем потерять доверие, расположение живущих рядом, будь то человек или животное. Все мы живём в одном мире, связаны одними кровными нитями. И нельзя доводить природу до такого состояния, чтобы она, мстила человеку за все обиды, которые он ей наносит .

А.И.Куприн «Изумруд». Главный герой – жеребец Изумруд. Именно его глазами описаны все события. Рысак просыпается накануне бегов в полночь и, убаюканный теплом конюшни и ароматом сена, вновь засыпая, возвращается в детство, к матери-кобыле. Счастливые и приятные воспоминания прерываются суетой начавшегося дня. Нетерпение застоявшегося Изумруда сдерживают мудрые руки англичанина. В конечном итоге победа рысака - это торжество американской выездки, превращающей “лошадь в живую безукоризненную машину”. Непонятные для него манипуляции фотографа, запечатлевшего триумф Изумруда, прерваны “чёрной рассыпающейся массой” людей. И далее происходит что-то совсем уж непонятное для рысака, обозначенное криком: “Поддельная лошадь, фальшивый рысак, обман, мошенничество, деньги назад!” И виноваты люди - одни, пытавшиеся обмануть других, и другие, мстящие за обман. А между ними - совершенной красоты жеребец Изумруд, так и не понявший, что ему подсыпали отраву в овёс, чтобы прекратить дальнейшее разбирательство.

Г.О. Куклин «Игренька».

В основе рассказа – случай, как мальчик по имени Петька теряет своего любимого коня, отправляется на трудный, рискованный поиск своего любимца.

Он ругает себя за то, что заснул, а проснувшись увидел, что коня нет, его окружает "Лес необычный, какой-то сказочный, таинственный, страшный"; "Лес начал шуметь"; "Кричала, давила кукушка"; "Вокруг костра ходили тени". И он отправляется на поиски друга: "Взбираться на косогор было трудно и скользко"; "В холодную грязь вязли колени"; "Летел от дерева к дереву"; "В лицо брызгало"; "Петька боялся дышать". И вот Петька идет в цыганский табор и там ищет своего коня. "Здесь нечего искать, надо искать в других местах". Отчаяние сменяется надеждой. "Ладно, что не снял колокольчика, теперь по колокольчику я где хошь найду Игреньку - пусть хоть лес, пусть хоть ночь". Вдруг откуда-то издалека нанесло звуки: Но это была заблудившаяся корова.

«Петька сел на пень.

Закрыл руками глаза и, весь обмокший, исцарапанный, од ного только хотел: увидеть мать. Прийти к ней, завернуть го лову в её передник и рассказать всё….. И только успел он забежать в лес, глядит и не верит: стоит перед ним Игренька.

Хвост в листьях, голова завёрнута, крепко притянута ремнём к толстому суку корявой сосны. И колокольчик мёртво смотрит вверх. Так и есть - подделся ремень.

Петька выхватил ножик, взобрался на сосну и дал ножом по ремню, ремень разлетелся. Игренька фыркнул, выпрямился, громко, на весь лес, заржал».

Петька - обыкновенный мальчишка и необыкновенный, так как не испугался, сумел преодолеть свой страх. Герой проходит через целую цепь испытаний, маленьких приключений, прежде чем он все-таки найдет коня.

В рассказе «Великолепная шестерка» Б.Васильев размышляет о равнодушии и безответственности молодого поколения, о тех людях, которые растят и воспитывают это поколение, о том, что забота о ветеранах выливается в какие-то формальные традиции.

Герои рассказа - пионеры, которые отдыхали в летнем лагере. Покатавшись на лошадях, они привязали их к дереву, а на следующий день уехали домой -закончилась смена. Они наигрались, накатались, потешили свое самолюбие и обрекли коней на мучительную, голодную смерть.

Всех героев этого рассказа можно разделить на 2 группы. Для 1 группы (Кира Сергеевна, физрук, вожатая) важно доказать свою непричастность к происшедшему, сохранить переходящее знамя соцсоревнования. Они напористы, грубы, неискренни, отказываются даже от очевидных фактов. Другая группа (лейтенант, ветеран Петр Дементьевич Прокудов, который любит, заботится, испытывает благодарность к лошадям, ведь Кучум во время войны спас ему жизнь, это в его «зимней конюшне так замечательно пахло лошадьми») - они ничего не требуют, их по-настоящему заботит судьба молодого поколения, отсюда горечь, боль в их словах. Лейтенант приезжает в пионерский лагерь, потому что его волнует судьба и ветерана войны, и этих ребят, которые совершили этот проступок.

Он приехал не для того, чтобы ребят строго наказали, он хочет, чтобы люди, которые занимаются воспитанием детей, обратили внимание на то, что дети растут равнодушными и безответственными.

Попустительство руководства лагеря привело к гибели коней. Желание скрыть правду, откупиться, равнодушие к живому человеку привели к гибели старого заслуженного человека. «А почетный пенсионер колхоза Петр Дементьевич Прокудов тем же вечером умер. Он купил две бутылки водки и выпил их в зимней конюшне, где до сей поры так замечательно пахло лошадьми».

Глава 5

несправедливого отношения человека к лошади

одиночества и человека, и животного

власти и жажды наживы посредством эксплуатации животного

старости человека и животного

нравственных ценностей в жизни

Как же эти проблемы прослеживаются в произведениях?

Люди

Кони

К.Г.Паустовский «Теплый хлеб»

Грубый (н аотмашь ударил кон я, т.е. сильно размахнувшись)

Трудолюбивый

Закинул хлеб далеко

Доверчивый

Закричал: «На вас не напасешься, христрадников, иди, копай его мордой».

Добрый

А.И.Куприн «Изумруд»

Завистливый

Доверчивый

Корыстный

Трудолюбивый

Расчетливый

Чуткий

Г.О. Куклин «Игренька».

Добрый

Трудолюбивый

Мужественный

Понимающий

Бесстрашный

Дружественный

Б.Васильев «Великолепная шестерка»

Равнодушные

«Кони, они жалеть умеют»

Безответственные

«Все никак до добра дожить не могут»

Черствые душой

«Конь, он как человек»

Б. Алмазов "Самый красивый конь" .

Добрый, образованный, интеллигентный

Конус вздрогнул и застонал.

«добрый мальчик»

весело ржал и топотал

Отзывчивый, любящий

это живой труд человека.

III Заключение.

Что сила лошадиная!
Порой твердят, что кони не для наших дней.
И я не против скорости сверх звука,
Но сверх того - за добрых лошадей!

Лошади – это сильные, выносливые, грациозные животные. У них очень добрые глаза. Они, как и человек, могут радоваться, страдать, переживать, и это показывают писатели в своих произведениях. Также литература учит добру, любви, состраданию, в том числе доброму отношению ко всему живому.
Мне кажется, что человек должен заботиться о них, ведь они – братья наши меньшие. С появлением различной техники, необходимость в лошадях отпала, но интереса к ним человек не потерял. Ведь лошади – удивительные целители не только тела, но и души.

В ходе работы, я подтвердила свою гипотезу, что образ лошади раскрывает нравственное и духовное состояние человека, который находится рядом с ней: злой он или добрый, равнодушный или отзывчивый, жестокий или милосердный. Образ лошади рисуется автором благороднее и чище.
Через образ лошади писатели дают читателям важные нравственные уроки:

Воспитывают любовь к животным, учат получать радость от общения с ним.

Пробуждают чувство сострадания, а также показывают пример преданности, верности.

Позволяют человеку посмотреть на себя со стороны и измениться в лучшую сторону.

Читайте больше произведений о животных. Писатели откроют вам много интересного и полезного о них и о вас самих. - Куприн «Изумруд»

Астафьев «Запах сена»

Паустовский «Теплый хлеб»

Алмазов «Самый красивый конь»

Бульванкер В. «От кота до кита», М. «Просвещение», 2012

Где казенный люд менял почтовых лошадей, иногда сильно уставших и загнанных. В ту пору не было никакого транспорта, кроме конного. Так кого возили почтовые лошади, и почему они так назывались?

В XVII веке путешествие по просторам России было событием не только серьезным, но и значимым. Для передвижения использовались сначала собственные лошади. Но они не могли преодолевать большие расстояния, уставали и нуждались в смене. На помощь путешественникам пришли лошади казенные. Они стали именоваться почтовыми, а дорога - почтовым трактом.

Почтовая лошадь и развитие отрасли

Место, где менялись лошади, сначала назывались ямом или а уж потом почтовой станцией. У каждой станции был свой смотритель, который проверял документы и давал разрешение на смену лошадей. в основном перевозил почтовую корреспонденцию и тех, кто должен был доставить эти письма собственноручно.

Ездили с почтарями и нарочные, фельдегери, да и просто путешественники по любой другой надобности. В конце XVII века государственным императорским указом было увеличено количество почтовых станций и лошадей, появилось расписание. То есть о времени прибытия почтовой лошади и экипажа было известно заранее и к его отправке далее уже все было готово.

Появление гостиниц и вольные служащие

К концу XVIII века в почтовых дворах первого и второго разряда начали появляться гостиницы, а несколько губерний даже освободили от почтового налога. В это же время вышел указ, которым было разрешено использовать почтовую лошадь вольным людям. Они могли собирать погонные деньги и пользоваться ими в своих целях. Их заработок был весьма приличным. Жалование же почтовых казенных извозчиков, наоборот, было скудным.

Названная услуга пользовалась большим спросом, особенно у государевых людей. А казна получала с увеличения количества станций и экипажей немалую прибыль. Почтовых трактов тоже становилось больше, они строились не только в сторону города Пскова, но и на Восток. Весточку как от государя, так и от простых людей ждали везде.

Лошадиные тройки и колокольчик

В это же время вместо одной впряженной в экипаж почтовой появляться тройки, а их количество стало увеличиваться пропорционально росту Холод, стужа, большие безлюдные расстояния, а в основном, непролазное бездорожье требовали большей выносливости и сил. Почтарей даже обязали вешать на среднюю дугу упряжи колокольчик и не зря.

Он извещал о прибытии экипажа на почтовую станцию, да и предупреждал встречные почтовые повозки, дабы избежать столкновения. Именно колокольчику обязаны своим появлениемв литературе почтовые лошади. Многие авторы в своих произведениях упоминали почтовую тройку и тот веселый, безмятежный звон, с которым она мчалась, доставляя пассажиров и письма.

Эстафета почтарей

Почтовый тракт размечали верстами, а счет их велся от главного почтового двора - Почтамта. Версты обозначали столбами. На каждом из них был обозначен остаток расстояния до города и уже пройденный путь. Но так уж устроена лошадь - она устает, хочет есть, пить и отдохнуть. Именно по этой причине вся почтовая служба того времени работала по принципу эстафеты.

Проехав путь до определенной станции, экипаж возвращался домой, передав почтовые отправления следующему. Для удобства, в экипаже чаще всего менялись именно лошади. Это позволяло не перекидывать груз с места на место и не терять времени. Ехать на "перекладных" означало, что груз или багаж переносили с одного экипажа на другой, а лошадей при этом не меняли. В таком случае времени на почтовой станции терялось много.

Русские ямщики в литературе

Для русских почтарей время было особенно дорого. Они имели обыкновение ездить с достаточно высокой скоростью, чем обычно очень пугали иноземцев. Многие русские произведения, упоминающие почтовых лошадей, описывали ту удаль молодецкую, которая была присуща русским извозчикам. Так, высокую скорость почтового экипажа описал и А.С. Пушкин в своем "Евгении Онегине". В седьмой главе произведения он сравнил быструю езду русских ямщиков с возницей бога Ахиллы. Посвятил он этой теме и повесть "Станционный смотритель".

Сам Пушкин частенько пользовался услугами почтарей, любил их и поминал добрым словом. Кроме него, многие писатели и поэты описывали быт и службу ямщиков (Вяземский П. А. "Станция", Чехов А. П. "Почта"), насколько трудной и опасной она была. Кстати, были и чужеземцы, которые писали отдельные главы или даже целые произведения литературы, упоминающие почтовых лошадей и русских почтарей.

Развитие почтовой службы

Год от года почтовая служба совершенствовалась, и государями вносились изменения в ее работу. Так, каждый путешественник в дорогу получал специальный документ, без которого выехать за черту города было проблематично.

Подорожная - так называлась эта бумага. Она удостоверяла личность путешественника, цель поездки. Документы подлежали обязательной проверке на почтовых станциях и караульными службами. Без подорожной бумаги было невозможно получить почтовый экипаж. Сколько лошадей будет выдано, указывалось там же и их количество зависело от чина и звания пассажира. У того же Пушкина после учебы в лицее было право на экипаж в три лошадиные силы, а генеральские чины уже могли рассчитывать на пятнадцать, а то и на все двадцать.

Путешествие на лошадях было излюбленным занятием писателей и поэтов. Дороги и связанные с ними впечатления встречаются в произведениях Карамзина, Лермонтова, Гоголя. Грусть расставания и радость встречи отмечают в своих произведениях русские поэты XVIII-XIX вв. Такие эмоции почти всегда связаны с почтовыми экипажами, с колокольчиками и ямщиками.

Как путешествовали в старину

...Почти все почтовые тракты мне известны...

Когда не было железных дорог, путешествия на лошадях по почтовым трактам, поневоле медлительные, с неизбежными задержками в пути, превращались в событие. Не случайно тема дороги заняла большое место в произведениях поэтов и писателей той поры.

В первой главе романа "Евгений Онегин" Евгений едет в деревню дяди, "летя в пыли на почтовых".

Он собрался, и, слава богу, Июля третьего числа Коляска легкая в дорогу Его по почте понесла.

(Отрывки из путешествия Онегина) *

* (Тексты Пушкина (кроме тех, которые оговорены) даются по изданию: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. 4-е изд. Д.: Наука, 1977. )

Почтовые - так назывались казенные лошади, их путник менял на почтовых станциях.

Слово "почта" (от латинских posita, statio) стало обозначать станцию с переменой лошадей. В деле организации регулярной почты в России особенно велики заслуги Петра I. Почта доставляла корреспонденцию и обслуживала путешествующих по казенной надобности. По указу Петра I право пользоваться почтовыми лошадьми получили затем и частные лица за двойные прогоны.

С середины XVIII века почта все более использовалась как средство передвижения. С этого времени быстро увеличивается число почтовых трактов. Высокие почтовые тарифы и низкое жалованье почтовых служащих делали ее доходной статьей государства.

В конце XVIII века появились специальные почтовые тройки (три лошади, запряженные в почтовую кибитку). На них в первую очередь перевозилась государственная спешная корреспонденция, пересылаемая с нарочными фельдъегерями и курьерами. Езда на тройках позднее широко вошла в быт людей, но на первых порах так ездили только из Петербурга в Царское Село и до Нарвы (по самым лучшим в то время дорогам). Вскоре стали привязывать к дуге коренной (средней) лошади колокольчик. А в первой трети XIX века была изобретена особая троечная упряжь с колокольцами и бубенцами. Звон колокольчиков на больших дорогах помогал не сбиться с пути, предупреждал, когда надо было разминуться со встречной почтой. Для той же цели в Западной Европе пользовались почтовым рожком, а к лошадям привязывали погремушки. Вспоминая прусских извозчиков, Н. М. Карамзин в "Письмах русского путешественника" писал: "Длинные фуры цугом; лошади пребольшие, и висящие на них погремушки производят несносный для ушей шум".

Русские почтари также обязаны были извещать о своем приближении почтовым рожком. Однако чисто национальным изобретением, накрепко вошедшим в дорожный быт России, стал почтовый колокольчик.

Быстрая езда под его мелодичный звон, воспетая многими поэтами XIX века, стала достоянием бытового романса и народной песни. Поэт П. А. Вяземский писал о звоне колокольчика в стихотворении "Еще тройка":

Русской степи, ночи темной Поэтическая весть! Много в ней и думы томной, И раздолья много есть.

На всех трактах для перемены лошадей и отдыха были устроены почтовые станции. Каждая из них имела определенное количество лошадей и экипажей в зависимости от разряда, к какому она принадлежала. Станции первого разряда строились в губернских городах, второго - в уездных. Небольшие населенные пункты имели станции третьего и четвертого разрядов с небольшим количеством лошадей.

Почтовая станция находилась в ведении чиновника - станционного смотрителя. В обязанность его входило проверять подорожные (так назывался документ, в котором обозначались маршрут, чин и звание путешественника), получать прогоны и отпускать лошадей.

За лошадей взымались прогонные деньги - за каждую лошадь и версту. Пробег лошадью одной версты стоил в зависимости от тракта от восьми до десяти копеек. Исчисление верст начиналось от городских почтамтов. Первый почтамт в России (Почтовый двор) был открыт в Петербурге в 1714 году, когда новая столица стала центром регулярной связи. Вначале деревянный, он был построен вблизи нынешнего Марсова поля.

Все главные дороги государства были размечены верстами (верста равняется 1067 метрам). Через каждую версту ставился столб с цифрами. На одной стороне столба обозначались версты пройденные, на другой - оставшийся путь до конечного пункта.

Почтовые станции с конца XVIII века строились по типовым проектам и в Центральной России располагались примерно на расстоянии от 18 до 25 верст. Проехав этот путь и доставив почту или людей до следующей станции, ямщик с лошадьми возвращался обратно. Почта работала по эстафетному способу.

Чтобы путешествовать с большим комфортом и не перекладывать (отсюда "ехать на перекладных") на каждой станции багаж в другую кибитку, считалось более удобным для путешественника пользоваться своим экипажем и менять на станциях только лошадей.

В зависимости от времени года существовали разные экипажи. Летом пользовались кибитками, двухместными и четырехместными колясками, бричками и каретами. Зимой ездили в санях и возках (последние представляли собой сани с кузовом в виде низенькой кареты с небольшими окошечками).

Для русских дорог самыми удобными экипажами были по летнему времени телега и коляска, для зимы - простые сани или кибитка - сани с навесом из кожи, натянутым на прутья.

Род экипажа свидетельствовал о большем или меньшем благосостоянии путешественника.

В очень громоздких, но комфортабельных дорожных каретах были предусмотрены самые разнообразные принадлежности для путешествия. Описание такой кареты дано Пушкиным в отрывке задуманного, но неосуществленного "Романа на кавказских водах": "...Что за карета! игрушка, заглядение - вся в ящиках, и чего тут нет: постеля, туалет, погребок, аптечка, кухня, сервиз".

Громоздкие экипажи лошади везли цугом - гуськом, по две в ряд. В один экипаж нередко запрягались от шести и более лошадей. Число их зависело и от важности путешествующей персоны, но из-за плохих дорог часто являлось настоятельной необходимостью. Даже летом путешествовать оказывалось нелегко, не говоря уже о весенней и осенней распутице.

Пушкин писал 20 августа 1833 года жене из Торжка: "Ямщики закладывают коляску шестерней, стращая меня грязными проселочными дорогами". И позднее ей же из Москвы: "...меня насилу тащили шестерней".

Из-за плохих дорог часто ломались экипажи, особенно заграничные, выписанные, не рассчитанные на большие расстояния и плохие дороги.

25 сентября 1832 года Пушкин писал Наталье Николаевне: "Каретник мой плут; взял с меня за починку 500 руб., а в один месяц карета моя хоть брось..." Несколько ранее ей же поэт описывал свое путешествие в Москву на "выписном" дилижансе: "Велосифер, по-русски поспешный дилижанс... поспешал как черепаха, а иногда даже как рак. В сутки случалось мне сделать три станции... отроду не видывал ничего подобного..."

В 1816 году в России начали строительство первого шоссе между Петербургом и Москвой. Дорога была окончена в 1834 году. Теперь расстояние между двумя столицами покрывалось в четыре дня вместо прежних пяти-шести суток. Современникам это казалось чудом. Но в 1820-х годах, когда создавался "Евгений Онегин", шоссейные дороги были еще мечтой. В седьмой главе рома- па Пушкин писал:

Когда благому просвещенью Отдвинем более границ... ...... ................. ...дороги, верно, У нас изменятся безмерно: Шоссе Россию здесь и тут, Соединив, пересекут. Мосты чугунные чрез воды Шагнут широкою дугой, Раздвинем горы, под водой Пророем дерзостные своды, И заведет крещеный мир На каждой станции трактир.

Теперь у нас дороги плохи, Мосты забытые гниют, На станциях клопы да блохи Заснуть минуты но дают; Трактиров нет. В избе холодной Высокопарный, но голодный Для виду прейскурант висит И тщетный дразнит аппетит, Меж тем как сельские циклопы Перед медлительным огнем Российским лечат молотком Изделье легкое Европы, Благословляя колеи И рвы отеческой земли.

С какой же скоростью путешествовали в ту пору? Несмотря на состояние дорог, ездили относительно быстро благодаря необыкновенному искусству русских ямщиков. Скорость передвижения на дорогах России поражала и пугала иностранцев. Аббат Жоржель вспоминал в своем "Путешествии в Петербург в царствование императора Павла I": "Русские ямщики везут крайне быстро, почти все время лошади несутся вскачь... постоянно рискуешь сломать экипаж и опрокинуться, и приходится угрожать им для того, чтобы заставить их ехать медленнее".

Но у Пушкина герой одной из незавершенных повестей ("В 179* году возвращался я...") говорит: "Я погонял почтаря, хладнокровного моего единоземца, и душевно жалел о русских ямщиках и об удалой русской езде". А современник поэта Г. В. Гераков писал в "Путевых записках по многим российским городам": "Дороги одна другой хуже, мосты еще дурнее, ямщики молодцы, лошади хороши".

Существовали правила, по скольку верст в час ямщики могли возить "обыкновенных проезжающих". Так, в осеннее время полагалось везти восемь верст в час, в летнее - десять, а в зимнее, по санному пути,- двенадцать. Эти правила не распространялись на курьеров и фельдъегерей, которые, как сказано о них, "имеют быть возимы столь поспешно, сколько сие будет возможно".

Обычная скорость при гоньбе па почтовых днем и ночью составляла около ста верст в сутки. Но, договариваясь с ямщиками, путешественники проезжали по зимней дороге в сутки и по двести верст.

О такой быстрой езде Пушкин говорит в седьмой главе "Евгения Онегина", сравнивая русского ямщика с Автомедоном - возницей Ахиллеса из "Илиады" Гомера:

Зато зимы порой холодной Езда приятна и легка. Как стих без мысли в песне модной - Дорога зимняя гладка. Автомедоны наши бойки, Неутомимы наши тройки, И версты, теша праздный взор, В глазах мелькают как забор.

Последние строки поэт снабдил в примечании услышанным анекдотом о быстрой фельдъегерской и курьерской езде: "К... рассказывал, что, будучи однажды послан курьером от князя Потемкина к императрице, он ехал так скоро, что шпага его, высунувшись концом из тележки, стучала по верстам, как по частоколу".

Для путешествия на почтовых выдавалась подорожная. Без нее пли иного документа, удостоверявшего личность путешественника и цель поездки, нельзя было выехать за черту города. Караульные офицеры у застав записывали проезжающих в особые списки. Данные о дворянах, выехавших и въехавших в столицы и губернские города, публиковались в газетах. Только после проверки документов поднимался шлагбаум и путник мог покинуть город или въехать в него.

"Подорожные выдаются,- говорится в почтовых правилах для проезжающих, - в городах: губернских от начальников губерний, областных от начальников областей, а в уездах - от городничих, без подорожной же никто не может получить почтовых лошадей".

"С подорожной по собственной надобности". Копия А. Ф. Новикова с рис. П. И. Челищева. 1830-е гг.

В том случае, когда помещик отправлял своих слуг за покупками в город, он также выписывал им нечто вроде подорожной - билет. Тогда вместо чина и звания сообщались приметы крепостных.

Подобный документ сохранился в бумагах А. С. Пушкина. Он написан рукой самого поэта измененным почерком. Получив известие о смерти императора Александра I (эта весть дошла до Пушкина 29 ноября 1825 года), поэт решил ехать в Петербург, для чего и написан был этот билет сильно измененным почерком, будто бы от имени соседки, тригорской помещицы П. А. Осиповой. Текст его таков:

БИЛЕТ

Сей дан села Тригорского людям: Алексею Хохлову росту 2 арш. 4 вер. волосы темнорусыя, глаза голубыя, бороду бреет, лет 29, да Архипу Курочкину росту 2 ар. 3 1/2 в. волосы свотло-русыя, брови густыя, глазом крив, ряб, лет 45, в удостоверение, что они точно посланы от меня в С.-Петербург по собственным моим надобностям, и потому прошу господ командующих на заставах чинить им свободный пропуск.

Текст билета свидетельствует о том, что под именем Алексея Хохлова скрывался сам Пушкин. Приметы "Хохлова" совпадают с приметами поэта. Годы себе Пушкин прибавил, очевидно считая, что на вид ему можно дать больше.

План побега осуществлен не был. Вскоре пришла весть о поражении восстания и арестах в столице.

Почтовые лошади отпускались согласно указанным в подорожной чину и званию путешественника, что строго регламентировалось "Высочайше утвержденными расписаниями". Начало этому было положено петровской "Табелью о рангах". Едущему "по казенной надобности" оплачивались прогоны.

Чем выше был чин путешественника, тем больше лошадей ему полагалось. Например, особы 1-го класса: генерал-фельдмаршал, генерал-адмирал, канцлер и другие - могли при надобности потребовать на станции 20 лошадей; особы 2-го класса: митрополиты, архиереи и действительные тайные советники, придворные, состоящие во 2-м классе, члены государственного совета и сенаторы - 15 лошадей; особы 3-го класса: генерал-лейтенант, вице-адмирал, придворные особы 3-го класса, тайные советники и все другие чины 3-го класса - 12 лошадей и так далее - чем ниже чин, тем меньше лошадей полагалось. Особы с 9-го по 14-й класс: капитаны, штабс-капитаны, лейтенанты, титулярные советники, все военные и морские обер-офицеры и прочие чины - имели право на трех лошадей, нижним же чинам и служителям полагалось всего по две лошади.

Пушкин по выходе из Лицея получил чин коллежского секретаря (13-й класс), а позднее, с 1831 года, имел чин титулярного советника (10-й класс). У него было право только на трех лошадей.

Сохранилась подорожная поэта, с которой он ехал по Белорусскому почтовому тракту, когда его под видом служебной командировки отправили в первую ссылку: "По указу Его Величества, Государя Императора Александра Павловича Самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, и прочая показатель сего, Ведомства Государственной Коллегии иностранных дел коллежский секретарь Александр Пушкин отправлен по надобности службы к Главному попечителю колонистов Южного края России, Г. Генерал-лейтенанту Инзову; почему для свободного проезда сей пашпорт из оной Коллегии дан ему в Санкт-Петербурге мая 5 дня 1820 года" * .

* (В документах и письмах XVIII-XIX веков сохранены особенности орфографии и пунктуации того времени. )

Когда через четыре года поэта по приказу царя высылали уже в новую ссылку, в Псковскую губернию, ему выдали прогоны от Одессы до Пскова согласно чину. "На прогоны к месту назначения по числу верст 1621, на 3 лошади, выдано ему денег 389 руб. 4 коп.", - писал в донесении в июле 1824 года одесский градоначальник.

Фельдъегери и курьеры получали лошадей на почтовых станциях вне очереди. Для них должны были всегда стоять готовые тройки. Но если курьерские лошади были в разгоне, фельдъегерям отдавали любых, бывших в наличии. Затем получали лошадей путешественники в порядке чинов. Человек нечиновный, незнатный голоса на почтовом тракте не имел. Ему подолгу приходилось просиживать в ожидании на станциях. "Чины в России необходимость, хотя бы для одних станций, где без них не добьешься лошадей", - говорит у Пушкина один из персонажей неоконченного "Романа в письмах".

Но всего хуже было путешественнику, когда он не имел подорожной. "Кто езжал по почте, - писал A. H. Радищев в "Путешествии из Петербурга в Москву", - тот знает, что подорожная есть сберегательное письмо, без которого всякому кошельку, генеральский, может быть, исключая, - будет накладно..."

Кроме подорожной для особых случаев в дорожном обиходе существовал лист для смотрителей - о безостановочном отпуске почтовых лошадей. Отпечатанный на специальном бланке лист выдавался "отличным путешественникам и проезжающим по казенной или особой надобности".

Лист для смотрителей не исключал необходимости иметь подорожную, но лошади при наличии его предоставлялись если не безостановочно, то, во всяком случае, быстрее, чем обычно.

Был случай, когда и А. С. Пушкин воспользовался таким листом. Он получил его по знакомству от московского почт-директора А. Я. Булгакова. Отправляясь в дальний путь из Москвы в Казанскую и Оренбургскую губернии собирать материалы для "Истории Пугачева", поэт опасался, что большая часть времени уйдет на ожидание лошадей на станциях. В письме к жене от 2 сентября 1833 года Пушкин писал, что перед отъездом из Москвы он нанес визит А. Я. Булгакову, чтобы "выпросить лист для смотрителей, которые очень мало меня уважают, несмотря на то, что я пишу прекрасные стишки». Такие листы о безостановочном отпуске лошадей хранятся и поныне в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде, в делах Главного почтового управления. А. Я. Булгаков, приятель А. И. Тургенева, одного из друзей Пушкина, безусловно располагал такими бланками и смог выручить поэта. Листы для смотрителей обычно выдавались чиновникам особых поручений. История с листом имела продолжение: Пушкин 18 сентября 1833 года прибыл в Оренбург и остановился здесь у оренбургского военного губернатора В. А. Перовского - брата писателя А. А. Перовского, с которым поэт был близко знаком. Перовский в это время получил письмо от нижегородского губернатора. Речь в нем шла о Пушкине. «Никак не верю,- писал губернатор,- чтобы он разъезжал за документами о пугачевском бунте. Должно быть, ему дано тайное поручение собирать сведения о неисправностях». Письмо рассмешило поэта: его принимали за ревизора. Потом он подал Гоголю мысль о возможности такого сюжета и считал себя крестным отцом его комедии «Ревизор».

Если путешественник не имел подорожной, он должен был заботиться о себе сам, нанимать ямщиков и лошадей по вольной, договорной цене или пытаться получить их на тех же почтовых станциях, за все платя втридорога. Это называлось путешествием «на вольных».

О трудностях езды без подорожной рассказывала кавалерист-девица Н. А. Дурова, описывая свою поездку в Петербург в 1836 году в автобиографической повести «Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения»:

«Поезжайте без подорожной... Вольные повезут дешевле... Я последовала этому необдуманному совету... Вольные ямщики очень подробно вычисляли, чего бы мне стоило проехать на почтовых станцию, и требовали с меня гораздо больше...

Несколько станций пробовала я брать лошадей почтовых, и меня очень забавляли кривлянья и миганья с таинственным видом некоторых смотрителей, приведенных в восторг тем, что к ним прикатил без подорожной человек, вид которого показывал не имеющего понятия ни о каких хитростях... Смотритель садился за стол, развертывал книгу, оборачивал голову к двери и, крикнув: «Проворнее лошадей!» - оборачивался тотчас же ко мне: «Вашу подорожную?» - «У меня нет ее»,- отвечала я откровенно... После нескольких станций, на которых надобно было платить налево и направо, за все и про все, да еще и очень дорого, поехала я опять на вольных, но тут было еще хуже...»

«С подорожной я заплатила бы от Казани до Петербурга не более трехсот рублей, без нее я издержала ровно шестьсот»,- писала Дурова.

Некоторые путешественники предпочитали «вольных» лошадей, так как боялись быстрой езды - «гоньбы» - на почтовых. Путешествия не всегда бывали благополучны. Из-за плохой дороги либо по причине скорой езды, к которой часто ямщика побуждал и сам нетерпеливый путник, на дорогах опрокидывались экипажи.

«...выехал 5-6 дней тому назад из моей проклятой деревушки на перекладной из-за отвратительных дорог.

"Встреча фельдъегеря". Копия А. Ф. Новикова с рис. П. И. Челищева. 1830-е гг.

Псковские ямщики не нашли ничего лучшего, как опрокинуть меня; у меня помят бок, болит грудь, и я не могу дышать. Жду, чтобы мне стало хоть немного лучше, дабы пуститься дальше на почтовых...»

Самым спокойным был еще широко распространенный в то время старинный способ езды «на своих», или «на долгих». Лошадей тогда обычно не нанимали, а пользовались своими и на одних и тех же лошадях ехали всю дорогу "от места до места", давая им отдохнуть в пути.

В таких случаях путники, не имея необходимости в казенных, почтовых лошадях, делали остановки там, где находили нужным, не завися от расположения почтовых станций.

Езда "на долгих" с длительными остановками для корма и отдыха лошадей без ночной гоньбы, характерной при пользовании почтовыми, действительно была медленной, долгой, но обходилась дешевле.

Пушкин писал в седьмой главе "Евгения Онегина":

Ларина тащилась, Боясь прогонов дорогих, Не на почтовых, на своих...

При езде "на долгих" помещики снаряжали целый обоз для себя, для слуг и множества везомых с собой вещей, продуктов и корма для лошадей. Такой, по тем временам скромный, выезд бережливой помещицы Лариной изображен в романе Пушкина:

Обоз обычный, три кибитки Везут домашние пожитки, Кастрюльки, стулья, сундуки, Варенье в банках, тюфяки, Перины, клетки с петухами, Горшки, тазы et cetera, Ну, много всякого добра. ....................... Поднялся шум, прощальный плач: Ведут на двор осьмнадцать кляч, ....................... В возок боярский их впрягают, ....................... Горой кибитки нагружают...

Все три способа передвижения были известны Пушкину и испытаны им не раз. Он много ездил "на своих", а во время странствий нанимал и "вольных" ямщиков. Свидетельство об этом сохранилось среди приходо-расходных записей в его бумагах и записных книжках * .

* (См.: Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты. М.-Л.: Academia, 1935, с. 361-362. )

Но из описанных самым верным было путешествие на почтовых. Государственная почта с ее эстафетным способом перевозок от станции к станции гарантировала надежность передвижения. Свой экипаж в пути мог сломаться, лошади выйти из строя. Сколько раз приходилось путешественникам, оставя свою поврежденную карету и лошадей, отправляться далее на почтовых.

Пушкин жаловался С. А. Соболевскому в письме из Михайловского в Москву от 9 ноября 1826 года: "Восемь дней был в дороге, сломал два колеса и приехал на перекладных". "По почте" можно было вернее, а главное, быстрее добраться до места.

Издавна путешествие считалось полезным и целительным занятием. В январе 1830 года Пушкин шутя советовал знакомому M. О. Судиенко: "Милый Судиенко... ты пишешь, что потерял аппетит и не завтракаешь так, как обычно... приезжай на почтовых в Петербург, и аппетит вернется".

Позднее писатели XIX века много говорили о благотворном действии дороги. С. Т. Аксаков в своей хронике "Детские годы Багрова-внука" писал: "Дорога удивительное дело! Ее могущество непреодолимо, успокоительно и целительно. Отрывая вдруг человека от окружающей его среды, все равно, любезной ему или даже неприятной, от постоянно развлекающей его множеством предметов, постоянно текущей разнообразной действительности, она сосредоточивает его мысли и чувства в тесный мир дорожного экипажа, устремляет его внимание сначала на самого себя, потом на воспоминание прошедшего и, наконец, на мечты и надежды - в будущем..."

Полезной считалась и быстрая езда, как придающая энергию и отвагу встряска для организма. О ней говорит Н. В. Гоголь в поэме "Мертвые души": "И какой же русский не любит быстрой езды?.. Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное?.."

Путешествия на лошадях делали дорогу запоминающейся. При таком способе передвижения Россия казалась бескрайней. У Пушкина: "От финских хладных скал до пламенной Колхиды" ("Клеветникам России"); у Гоголя: "...хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь" ("Ревизор") или "ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты..." ("Мертвые души").

Путешествующий близко видел и ощущал родную землю, и потому так особенно характерна для русской литературы с конца XVIII и до середины XIX века связь темы дороги с образом родины. Например, у А. Н. Радищева в его "Путешествии из Петербурга в Москву" дорога - это и сама Россия. Через путешествие познает Русь и пушкинский герой:

Онегин едет; он увидит Святую Русь: ее поля, Пустыни, грады и моря.

Гоголь саму Русь сравнивает с "бойкой необгонимой тройкой" и, чтобы также показать Россию, в "Мертвых душах" отправляет в дорогу своего героя Чичикова.

Дорога порождает образ отчизны и в стихотворении М. Ю. Лермонтова "Родина":

Проселочным путем люблю скакать в телеге И, взором медленным пронзая ночи тень, Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге, Дрожащие огни печальных деревень.

С дорогой была связана также тема разлуки и неизвестности, ожидающей путешественника на чужбине.

Грусть расставания, которой полны памятники народной поэзии, находит особое выражение у русских писателей конца XVIII и первой половины XIX века.

Н. М. Карамзин в "Письмах русского путешественника" обращается к друзьям: "Расстался я с вами, милые, расстался! Сердце мое привязано к вам всеми нежнейшими своими чувствами, а я беспрестанно от вас удаляюсь и буду удаляться!.. Сколько лет путешествие было приятнейшею мечтою моего воображения?.. Но когда пришел желаемый день, я стал грустить, вообразив в первый раз живо, что мне надлежало расстаться с любезнейшими для меня людьми в свете".

Лубочная картинка к народной песне на стихи А. С. Пушкина "Под вечер осенью ненастной". 1829

В седьмой главе "Евгения Онегина" грустит, покидая родной дом, Татьяна:

"Простите, мирные места! Прости, приют уединенный! Увижу ль вас?.." И слез ручей У Тани льется из очей.

Было ли путешествие желанным или вынужденным, впереди оно таило неведомое. Что же ждет путника впереди?

Кто сей путник и отколе, И далек ли путь ему? По неволе иль по воле Мчится он в ночную тьму? На веселье, иль кручину, К ближним ли под кров родной, Или в грустную чужбину Он спешит, голубчик мой?

(П. А. Вяземский. Еще тройка)

Вернется ли путник в покинутый родной дом и к своим друзьям и найдет ли их прежними после долгой разлуки? Какова судьба его?

В русском языке, народном поэтическом творчестве и произведениях литературы темы дороги (пути) и человеческой судьбы сближались с давней поры.

В стихотворении "19 октября" 1825 года Пушкин, обращаясь к лицейскому товарищу А. М. Горчакову, писал:

Нам разный путь судьбой назначен строгой; Ступая в жизнь, мы быстро разошлись: Но невзначай проселочной дорогой Мы встретились и братски обнялись.

Как символ человеческой судьбы, быстро текущей жизни и невозвратности уходящего времени тема дороги-судьбы волновала поэтов со времен античности * .

* (У истоков этой темы лежал античный миф о Фаэтоне - сыне Гелиоса - бога солнца (согласно мифу, Гелиос каждое утро выезжает с востока в колеснице, запряженной четверкой быстроногих огнедышащих коней, а вечером на западе спускается в океан. Фаэтон умолил отца доверить ему управление колесницей на один день, но не смог справиться с конями и погиб). Поэтический миф о Фаэтоне (в XIX веке фаэтоном был назван особый вид легкой коляски) по-разному интерпретировался многими авторами, и мы лишь коснемся этой большой темы. )

Она нашла отражение и в русской поэзии. Так, например, в 1825 году Е. А. Баратынский написал стихотворение "Дорога жизни". Время уподобляется в нем почтовым лошадям.

В дорогу жизни снаряжая Своих сынов, безумцев нас, Снов золотых судьба благая Дает известный нам запас: Нас быстро годы почтовые С корчмы довозят до корчмы, И снами теми путевые Прогоны жизни платим мы * .

* (Стихи позднее получили и второе название - "Путевые расходы": путник платит за проезд "снами золотыми". По-своему па- ходит здесь отражение тема Фаэтона, заплатившего жизнью за путешествие на солнечной колеснице. )

В 1823 году Пушкин, словно заимствуя образ из мировой поэзии, написал "Телегу жизни". В его стихотворении вместо "легкой колесницы" и "солнечных коней * " - "телега" и "ямщик лихой":

* (Гете писал в книге "Из моей жизни. Поэзия и правда": "...мчат солнечные кони легкую колесницу судьбы, и нам остается лишь твердо и мужественно управлять ими... Куда мы несемся, кто знает?!!" )

Хоть тяжело подчас в ней бремя, Телега на ходу легка; Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка. С утра садимся мы в телегу; Мы рады голову сломать И, презирая лень и негу, Кричим: пошел!.......... Но в полдень нет уж той отваги; Порастрясло нас; нам страшней И косогоры и овраги; Кричим: полегче, дуралей! Катит по-прежнему телега; Под вечер мы привыкли к ней И дремля едем до ночлега, А время гонит лошадей.

Путник у Пушкина совершает в "Телеге жизни" свой обычный человеческий путь, он проезжает в ней утро, полдень и вечер своей жизни, а гонит лошадей "седое время".

У Пушкина немало стихов, связанных с дорожными впечатлениями и размышлениями. Одно из них он начал писать в 1833 году и затем вернулся к нему в конце 1835 года. Текст остался незавершенным. В черновых рукописях несколько вариантов. По ним можно судить, что поэт хотел рассказать о каком-то путешествии. В черновиках в одном случае речь о дороге "От** к Москве", в другом строки: "Там, где ровный и отлогий путь под Волгою лежит" * . Обработанный в 1835 году набело отрывок наводит на мысль о дороге на Псков. Но в то же время этот почти лишенный географических указаний окончательный набросок позволяет судить об основной мысли стихотворения. Она заключена в том, что путешественник проездом невидимо наблюдает и познает чужую жизнь:

* (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.: Изд-во АН СССР, 1937-1949. Т.3, с. 403, 1012-1013. )

Если ехать вам случится От**** на** Там, где Л. струится Меж отлогих берегов,- От большой дороги справа, Между полем и селом, Вам представится дубрава, Слева сад и барский дом. ....................... И, ездой скучая, мимо..............развлечен, Путник смотрит невидимо На семейство, на балкон.

Проезжая по одной и той же дороге, путник видит все тот же пейзаж и одних и тех же людей - дом и сидящее на балконе семейство, и каждый раз он наблюдает их жизнь невидимо от них.

К этому приему не раз обращался Пушкин в своем творчестве. Рассказ постороннего человека, наблюдающего чужую жизнь, стал основой повести "Станционный смотритель", где так полно отражены путевые впечатления поэта и дорожный быт России * .

* (См.: Берковский Н. Я. Статьи о литературе. M.-JI.: Гослитиздат, 1962, с. 323. )

Редкого смотрителя не знаю я в лицо, с редким не имел я дела... Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести... Из их разговоров (коими некстати пренебрегают господа проезжающие) можно почерпнуть много любопытного и поучительного...

Пушкин А.С. Станционный смотритель