"Листригоны"

В конце октября или в начале ноября Балаклава - этот оригинальнейший уголок пестрой русской империи - начинает жить своеобразной жизнью. Дни еще теплы и по-осеннему ласковы, но по ночам стоят холода, и земля гулко звенит под ногами. Последние курортные гости потянулись в Севастополь со своими узлами, чемоданами, корзинами, баулами, золотушными детьми и декадентскими девицами. Как воспоминание о гостях, остались только виноградные ошкурки, которые, в видах своего драгоценного здоровья, разбросали больные повсюду - на набережной и по узким улицам - в противном изобилии, да еще тот бумажный сор в виде окурков, клочков писем и газет, что всегда остается после дачников.

И сразу в Балаклаве становится просторно, свежо, уютно и по-домашнему деловито, точно в комнатах после отъезда нашумевших, накуривших, насоривших непрошеных гостей. Выползает на улицу исконное, древнегреческое население, до сих пор прятавшееся по каким-то щелям и задним каморкам.

На набережной, поперек ее, во всю ширину, расстилаются сети. На грубых камнях мостовой они кажутся нежными и тонкими, как паутина, а рыбаки ползают по ним на четвереньках, подобно большим черным паукам, сплетающим разорванную воздушную западню. Другие сучат бечевку на белугу и на камбалу и для этого с серьезным, деловитым видом бегают взад и вперед по мостовой с веревкой через плечи, беспрерывно суча перед собой клубок ниток.

Атаманы баркасов оттачивают белужьи крючки - иступившиеся медные крючки, на которые, по рыбачьему поверью, рыба идет гораздо охотнее, чем на современные, английские, стальные. На той стороне залива конопатят, смолят и красят лодки, перевернутые вверх килем.

У каменных колодцев, где беспрерывно тонкой струйкой бежит и лепечет вода, подолгу, часами, судачат о своих маленьких хозяйских делах худые, темнолицые, большеглазые, длинноносые гречанки, так странно и трогательно похожие на изображение богородицы на старинных византийских иконах.

И все это совершается неторопливо, по-домашнему, по-соседски, с вековечной привычной ловкостью и красотой, под нежарким осенним солнцем на берегах синего, веселого залива, под ясным осенним небом, которое спокойно лежит над развалиной покатых плешивых гор, окаймляющих залив.

О дачниках нет и помину. Их точно и не было. Два-три хороших дождя - и смыта с улиц последняя память о них. И все это бестолковое и суетливое лето с духовой музыкой по вечерам, и с пылью от дамских юбок, и с жалким флиртом, и спорами на политические темы - все становится далеким и забытым сном. Весь интерес рыбачьего поселка теперь сосредоточен только на рыбе.

В кофейнях у Ивана Юрьича и у Ивана Адамовича под стук костяшек домино рыбаки собираются в артели; избирается атаман. Разговор идет о паях, о половинках паев, о сетях, о крючках, о наживке, о макрели, о кефали, о лобане, о камсе и султанке, о камбале, белуге и морском петухе. В девять часов весь город погружается в глубокий сон.

Нигде во всей России, - а я порядочно ее изъездил по всем направлениям, - нигде я не слушал такой глубокой, полной, совершенной тишины, как в Балаклаве.

Выходишь на балкон - и весь поглощаешься мраком и молчанием. Черное небо, черная вода в заливе, черные горы. Вода так густа, так тяжела и так спокойна, что звезды отражаются в ней, не рябясь и не мигая. Тишина не нарушается ни одним звуком человеческого жилья. Изредка, раз в минуту, едва расслышишь, как хлюпнет маленькая волна о камень набережной. И этот одинокий, мелодичный звук еще больше углубляет, еще больше настораживает тишину. Слышишь, как размеренными толчками шумит кровь у тебя в ушах. Скрипнула лодка на своем канате. И опять тихо. Чувствуешь, как ночь и молчание слились в одном черном объятии.

Гляжу налево, туда, где узкое горло залива исчезает, сузившись между двумя горами.

Там лежит длинная, пологая гора, увенчанная старыми развалинами. Если приглядишься внимательно, то ясно увидишь всю ее, подобную сказочному гигантскому чудовищу, которое, припав грудью к заливу и глубоко всунув в воду свою темную морду с настороженным ухом, жадно пьет и не может напиться.

На том месте, где у чудовища должен приходиться глаз, светится крошечной красной точкой фонарь таможенного кордона. Я знаю этот фонарь, я сотни раз проходил мимо него, прикасался к нему рукой. Но в странной тишине и в глубокой черноте этой осенней ночи я все яснее вижу и спину и морду древнего чудовища, и я чувствую, что его хитрый и злобный маленький раскаленный глаз следит за мною с затаенным чувством ненависти.

В уме моем быстро проносится стих Гомера об узкогорлой черноморской бухте, в которой Одиссей видел кровожадных листригонов. Я думаю также о предприимчивых, гибких, красивых генуэзцах, воздвигавших здесь, на челе горы, свои колоссальные крепостные сооружения. Думаю также о том, как однажды бурной зимней ночью разбилась о грудь старого чудовища целая английская флотилия вместе с гордым щеголеватым кораблем "Black Prince" ["Черный принц" (англ.)], который теперь покоится на морском дне, вот здесь, совсем близко около меня, со своими миллионами золотых слитков и сотнями жизней.

Старое чудовище в полусне щурит на меня свой маленький, острый, красный глаз. Оно представляется мне теперь старым-старым, забытым божеством, которое в этой черной тишине грезит своими тысячелетними снами. И чувство странной неловкости овладевает мною.

Раздаются замедленные, ленивые шаги ночного сторожа, и я различаю не только каждый удар его кованых, тяжелых рыбачьих сапогов о камни тротуара, но слышу также, как между двумя шагами он чиркает каблуками. Так ясны эти звуки среди ночной тиши, что мне кажется, будто я иду вместе с ним, хотя до него - я знаю наверное - более целой версты. Но вот он завернул куда-то вбок, в мощеный переулок, или, может быть, присел на скамейку: шаги его смолкли. Тишина. Мрак.

Идет осень. Вода холодеет. Пока ловится только маленькая рыба в мережки, в эти большие вазы из сетки, которые прямо с лодки сбрасываются на дно. Но вот раздается слух о том, что Юра Паратино оснастил свой баркас и отправил его на место между мысом Айя и Ласпи, туда, где стоит его макрельный завод.

Конечно, Юра Паратино - не германский император, не знаменитый бас, не модный писатель, не исполнительница цыганских романсов, но когда я думаю о том, каким весом и уважением окружено его имя на всем побережье Черного моря, - я с удовольствием и с гордостью вспоминаю его дружбу ко мне.

Юра Паратино вот каков: это невысокий, крепкий, просоленный и просмоленный грек, лет сорока. У него бычачья шея, темный цвет лица, курчавые черные волосы, усы, бритый подбородок квадратной формы, с животным угибом посредине, - подбородок, говорящий о страшной воле и большой жестокости, тонкие, твердые, энергично опускающиеся углами вниз губы. Нет ни одного человека среди рыбаков ловчее, хитрее, сильнее и смелее Юры Паратино. Никто еще не мог перепить Юру, и никто не видал его пьяным. Никто не сравнится с Юрой удачливостью - даже сам знаменитый Федор из Олеиза.

Ни в ком так сильно не развито, как в нем, то специально морское рыбачье равнодушие к несправедливым ударам судьбы, которое так высоко ценится этими солеными людьми.

Когда Юре говорят о том, что буря порвала его снасти или что его баркас, наполненный доверху дорогой рыбой, захлестнуло волной и он пошел ко дну, Юра только заметит вскользь:

А туда его, к чертовой матери! - и тотчас же точно забудет об этом.

Про Юру рыбаки говорят так:

Еще макрель только думает из Керчи идти сюда, а уже Юра знает, где поставить завод.

Завод - это сделанная из сети западня в десять сажен длиною и саженей пять в ширину. Подробности мало кому интересны. Достаточно только сказать, что рыба, идущая ночью большой массой вдоль берега, попадает, благодаря наклону сети, в эту западню и выбраться оттуда уже не может без помощи рыбаков, которые поднимают завод из воды и выпрастывают рыбу в свои баркасы. Важно только вовремя заметить тот момент, когда вода на поверхности завода начнет кипеть, как каша в котле. Если упустить этот момент, рыба прорвет сеть и уйдет.

И вот, когда таинственное предчувствие уведомило Юру о рыбьих намерениях, вся Балаклава переживает несколько тревожных, томительно напряженных дней. Дежурные мальчики день и ночь следят с высоты гор за заводами, баркасы держатся наготове. Из Севастополя приехали скупщики рыбы. Местный завод консервов приготовляет сараи для огромных партий.

Однажды ранним утром повсюду - по домам, по кофейным, по улицам разносится, как молния, слух:

Рыба пошла, рыба идет! Макрель зашла в заводы к Ивану Егоровичу, к Коте, к Христо, к Спиро и к Капитанаки. И уж конечно, к Юре Паратино.

Все артели уходят на своих баркасах в море.

Остальные жители поголовно на берегу: старики, женщины, дети, и оба толстых трактирщика, и седой кофейщик Иван Адамович, и аптекарь, занятой человек, прибежавший впопыхах на минутку, и добродушный фельдшер Евсей Маркович, и оба местных доктора.

Особенно важно то обстоятельство, что первый баркас, пришедший в залив, продает свою добычу по самой дорогой пене, - таким образом, для дожидающих на берегу соединяются вместе и интерес, и спорт, и самолюбие, и расчет.

Наконец в том месте, где горло бухты сужается за горами, показывается, круто огибая берег, первая лодка.

Это Юра.

Нет, Коля.

Конечно, это Генали.

У рыбаков есть свой особенный шик. Когда улов особенно богат, надо не войти в залив, а прямо влететь на веслах, и трое гребцов мерно и часто, все как один, напрягая спину и мышцы рук, нагнув сильно шеи, почти запрокидываясь назад, заставляют лодку быстрыми, короткими толчками мчаться по тихой глади залива. Атаман, лицом к нам, гребет стоя; он руководит направлением баркаса.

Конечно, это Юра Паратино!

До самых бортов лодка наполнена белой, серебряной рыбой, так что ноги гребцов лежат на ней вытянутыми прямо и попирают ее. Небрежно, на ходу, в то время когда гребцы почти еще не замедляют разгона лодки, Юра соскакивает на деревянную пристань.

Тотчас начинается торг со скупщиками.

Тридцать! - говорит Юра и хлопает с размаху о ладонь длинной костлявой руки высокого грека.

Это значит, что он хочет отдать рыбу по тридцать рублей за тысячу.

Пятнадцать! - кричит грек и, в свою очередь, высвободив руку из-под низу, хлопает Юру по ладони.

Двадцать восемь!

Восемнадцать!

Хлоп-хлоп...

Двадцать шесть!

Двадцать!

Двадцать пять! - говорит хрипло Юра. - И у меня там еще идет один баркас.

А в это время из-за горла бухты показывается еще один баркас, другой, третий, еще два сразу. Они стараются перегнать друг друга, потому что цены на рыбу все падают и падают. Через полчаса за тысячу уже платят пятнадцать рублей, через час - десять и, наконец, пять и даже три рубля.

К вечеру вся Балаклава нестерпимо воняет рыбой. В каждом доме жарится или маринуется скумбрия. Широкие устья печей в булочных заставлены глиняной черепицей, на которой рыба жарится в собственном соку. Это называется: макрель на шкаре - самое изысканное кушанье местных гастрономов. И все кофейные и трактиры наполнены дымом и запахом жареной рыбы.

А Юра Паратино - самый широкий человек во всей Балаклаве - заходит в кофейную, где сгрудились в табачном дыму и рыбьем чаду все балаклавские рыбаки, и, покрывая общий гам, кричит повелительно кофейщику:

Всем по чашке кофе!

Момент всеобщего молчания, изумления и восторга.

С сахаром или без сахару? - спрашивает почтительно хозяин кофейни, огромный, черномазый Иван Юрьич.

Юра в продолжение одной секунды колеблется: чашка кофе стоит три копейки, а с сахаром пять... Но он чужд мелочности. Сегодня последний пайщик на его баркасе заработал не меньше десяти рублей. И он бросает пренебрежительно:

С сахаром. И музыку!..

Появляется музыка: кларнет и бубен. Они бубнят и дудят до самой поздней ночи однообразные, унылые татарские песни. На столах появляется молодое вино - розовое вино, пахнущее свежераздавленным виноградом; от него страшно скоро пьянеешь и на другой день болит голова.

А на пристани в это время до поздней ночи разгружаются последние баркасы. Присев на корточки в лодке, двое или трое греков быстро, с привычной ловкостью хватают правой рукой две, а левой три рыбы и швыряют их в корзину, ведя точный, скорый, ни на секунду не прекращающийся счет.

И на другой день еще приходят баркасы с моря.

Кажется, вся Балаклава переполнилась рыбой.

Ленивые, объевшиеся рыбой коты с распухнувшими животами валяются поперек тротуаров, и когда их толкнешь ногой, то они нехотя приоткрывают один глаз и опять засыпают. И домашние гуси, тоже сонные, качаются посредине залива, и из клювов у них торчат хвосты недоеденной рыбы.

В воздухе еще много дней стоит крепкий запах свежей рыбы и чадный запах жареной рыбы. И легкой, клейкой рыбьей чешуей осыпаны деревянные пристани, и камни мостовой, и руки и платья счастливых хозяек, и синие воды залива, лениво колышущегося под осенним солнцем.

Воровство

Вечер. Мы сидим в кофейне Ивана Юрьича, освещенной двумя висячими лампами "молния". Густо накурено. Все столики заняты. Кое-кто играет в домино, другие в карты, третьи пьют кофе, иные просто, так себе, сидят в тепле и свете, перекидываясь разговорами и замечаниями. Длинная, ленивая, уютная, приятная вечерняя скука овладела всей кофейной.

Понемногу мы затеваем довольно странную игру, которой увлекаются все рыбаки. Несмотря на скромность, должен сознаться, что честь изобретения этой игры принадлежит мне. Она состоит в том, что поочередно каждому из участников завязываются глаза платком, завязываются плотно, морским узлом, потом на голову ему накидывается куртка, и затем двое других игроков, взяв его под руки, водят по всем углам кофейни, несколько раз переворачивают на месте вокруг самого себя, выводят на двор, опять приводят в кофейню и опять водят его между столами, всячески стараясь запутать его. Когда, по общему мнению, испытуемый достаточно сбит с толку, его останавливают и спрашивают:

Показывай, где север?

Каждый подвергается такому экзамену по три раза, и тот, у кого способность ориентироваться оказалась хуже, чем у других, ставит всем остальным по чашке кофе или соответствующее количество полубутылок молодого вина. Надо сказать, что в большинстве случаев проигрываю я. Но Юра Паратино показывает всегда на N с точностью магнитной стрелки. Этакий зверь!

Но вдруг я невольно оборачиваюсь назад и замечаю, что Христо Амбарзаки подзывает меня к себе глазами. Он не один, с ним сидит мой атаман и учитель Яни.

Я подхожу. Христо для виду требует домино, и в то время когда мы притворяемся, что играем, он, гремя костяшками, говорит вполголоса:

Берите ваши дифаны и вместе с Яни приходите тихонько к пристани. Бухта вся полна кефалью, как банка маслинами. Это ее загнали свиньи.

Дифаны - это очень тонкие сети, в сажень вышиной, сажен шестьдесят длины. Они о трех полотнищах. Два крайние с широкими ячейками, среднее с узкими. Маленькая скумбрия пройдет сквозь широкие стены, но запутается во внутренних; наоборот, большая и крупная кефаль или лобан, который только стукнулся бы мордой о среднюю стену и повернулся бы назад, запутывается в широких наружных ячейках. Только у меня одного в Балаклаве есть такие сети.

Потихоньку, избегая встретиться с кем-либо, мы выносим вместе с Яни сети на берег. Ночь так темпа, что мы с трудом различаем Христо, который ждет уже нас в лодке. Какое-то фырканье, хрюканье, тяжелые вздохи слышатся в заливе. Эти звуки производят дельфины, или морские свиньи, как их называют рыбаки. Многотысячную, громадную стаю рыбы они загнали в узкую бухту и теперь носятся по заливу, беспощадно пожирая ее на ходу.

То, что мы сейчас собираемся сделать, - без сомнения, преступление. По своеобразному старинному обычаю, позволяется ловить в бухте рыбу только на удочку и в мережки. Лишь однажды в год, и то не больше как в продолжение трех дней, ловят ее всей Балаклавой в общественные сети. Это - неписаный закон, своего рода историческое рыбачье табу.

Но ночь так черна, вздохи и хрюканье дельфинов так возбуждают страстное охотничье любопытство, что, подавив в себе невольный вздох раскаяния, я осторожно прыгаю в лодку, и в то время как Христо беззвучно гребет, я помогаю Яни приводить сети в порядок. Он перебирает нижний край, отягощенный большими свинцовыми грузилами, а я быстро и враз с ним передаю ему верхний край, оснащенный пробковыми поплавками.

Но чудесное, никогда не виданное зрелище вдруг очаровывает меня. Где-то невдалеке, у левого борта, раздается храпенье дельфина, и я внезапно вижу, как вокруг лодки и под лодкой со страшной быстротой проносится множество извилистых серебристых струек, похожих на следы тающего фейерверка. Это бежат сотни и тысячи испуганных рыб, спасающихся от преследования прожорливого хищника. Тут я замечаю, что все море горит огнями. На гребнях маленьких, чуть плещущих волн играют голубые драгоценные камни. В тех местах, где весла трогают воду, загораются волшебным блеском глубокие блестящие полосы. Я прикасаюсь к воде рукой, и когда вынимаю ее обратно, то горсть светящихся брильянтов падает вниз, и на моих пальцах долго горят нежные синеватые фосфорические огоньки. Сегодня - одна из тех волшебных ночей, про которые рыбаки говорят:

Море горит!..

Другой косяк рыбы со страшной быстротой проносится под лодкой, бороздя воду короткими серебряными стрелками. И вот я слышу фырканье дельфина совсем близко. Наконец вот и он! Он показывается с одной стороны лодки, исчезает на секунду под килем и тотчас же проносится дальше. Он идет глубоко под водой, но я с необыкновенной ясностью различаю весь его мощный бег и все его могучее тело, осеребренное игрой инфузорий, обведенное, точно контуром, миллиардом блесток, похожее на сияющий стеклянный бегущий скелет.

Христо гребет совершенно беззвучно, и Яни всего-навсего только один раз ударил свинцовыми грузилами о дерево. Мы перебрали уже всю сеть, и теперь можно начинать.

Мы подходим к противоположному берегу. Яни прочно устанавливается на носу, широко расставив ноги. Большой плоский камень, привязанный к веревке, тихо скользит у него из рук, чуть слышно плещет об воду и погружается на дно. Большой пробковый буек всплывает наверх, едва заметно чернея на поверхности залива. Теперь совершенно беззвучно мы описываем лодкой полукруг во всю длину нашей сети и опять причаливаем к берегу и бросаем другой буек. Мы внутри замкнутого полукруга.

Если бы мы не занимались браконьерством, а работали на открытом, свободном месте, то теперь мы начали бы коладить или, вернее, шантажировать, то есть мы заставили бы шумом и плеском весел всю захваченную нашим полукругом рыбу кинуться в расставленные для нее сети, где она должна застрянуть головами и жабрами в ячейках. Но наше дело требует тайны, а поэтому мы только проезжаем от буйка до буйка, туда и обратно, два раза, причем Христо беззвучно бурлит веслом воду, заставляя ее вскипать прекрасными голубыми электрическими буграми. Потом мы возвращаемся к первому буйку. Яни по-прежнему осторожно вытягивает камень, служивший якорем, и без малейшего стука опускает его на дно. Потом, стоя на носу, выставив вперед левую ногу и опершись на нее, он ритмическими движениями поднимает то одну, то другую руку, вытягивая вверх сеть. Наклонившись немного через борт, я вижу, как сеть бежит из воды, и каждая ячейка ее, каждая ниточка глубоко видны мне, точно восхитительное огненное плетение. С пальцев Яни стремятся вниз и падают маленькие дрожащие огоньки.

И я уже слышу, как мокро и тяжело шлепается большая живая рыба о дно лодки, как она жирно трепещет, ударяя хвостом о дерево. Мы постепенно приближаемся ко второму буйку и с прежними предосторожностями вытаскиваем его из воды.

Теперь моя очередь садиться на весла. Христо и Яни снова перебирают всю сеть и выпрастывают из ее ячеек кефаль. Христо не может сдержать себя и с счастливым сдавленным смехом кидает через голову Коли к моим ногам большую толстую серебряную кефаль.

Вот так рыба! - шепчет он мне.

Яни тихо останавливает его.

Когда их работа кончена и мокрая сеть вновь лежит на носовой площадке баркаса, я вижу, что все дно застлано живой, еще шевелящейся рыбой. Но нам нужно торопиться. Мы делаем еще круг, еще и еще, хотя благоразумие давно уже велит нам вернуться в город. Наконец мы подходим к берегу в самом глухом месте. Яни приносит корзину, и с вкусным чмоканьем летит в нее охапки большой мясистой рыбы, от которой так свежо и возбуждающе пахнет.

А через десять минут мы возвращаемся обратно в кофейню один за другим. Каждый выдумывает какой-нибудь предлог для своего отсутствия. Но штаны и куртки у нас мокры, а у Яни запуталась в усах и бороде рыбья чешуя, и от нас еще идет запах моря и сырой рыбы. И Христо, который не может справиться с недавним охотничьим возбуждением, нет-нет да и намекнет на наше предприятие.

А я сейчас шел по набережной... Сколько свиней зашло в бухту. Ужас! и метнет на нас лукавым, горящим черным глазом.

Яни, который вместе с ним относил и прятал корзину, сидит около меня и едва слышно бормочет в чашку с кофе:

Тысячи две, и все самые крупные. Я вам снес три десятка.

Это моя доля в общей добыче. Я потихоньку киваю головой. Но теперь мне немного совестно за мое недавнее преступление. Впрочем, я ловлю несколько чужих быстрых плутоватых взглядов. Кажется, что не мы одни занималась в эту ночь браконьерством!

Наступает зима. Как-то вечером пошел снег, и все стало среди ночи белым: набережная, лодки у берега, крыши домов, деревья. Только вода в заливе остается жутко черной и неспокойно плещется в этой белой тихой раме.

На всем Крымском побережье - в Анапе, Судаке, Керчи, Феодосии, Ялте, Балаклаве и Севастополе - рыбаки готовятся на белугу. Чистятся рыбачьи сапоги, огромные до бедер сапоги из конской кожи, весом по полупуду каждый, подновляются непромокаемые, крашенные желтой масляной краской плащи и кожаные штаны, штопаются паруса, вяжутся переметы.

Набожный рыбак Федор из Олеиза задолго до белужьей ловли теплит в своем шалаше перед образом Николая Угодника, Мир Ликийских чудотворца и покровителя всех моряков, восковые свечи и лампадки с лучшим оливковым маслом. Когда он поедет в море со своей артелью, состоящей из татар, морской святитель будет прибит на корме как руководитель и податель счастья. Об этом знают все крымские рыбаки, потому что это повторяется из года в год и потому еще, что за Федором установилась слава очень смелого и удачливого рыбалки.

И вот однажды, с первым попутным ветром, на исходе ночи, но еще в глубокой тьме, сотни лодок отплывают от Крымского полуострова под парусами в море.

Как красив момент отплытия! Сели все пятеро на кормовую часть баркаса. "С богом! Дай бог! С богом!" Падает вниз освобожденный парус и, похлопав нерешительно в воздухе, вдруг надувается, как выпуклое, острое, торчащее концом вверх белое птичье крыло. Лодка, вся наклонившись на один бок, плавно выносится из устья бухты в открытое море. Вода шипит и пенится за бортом и брызжет внутрь, а на самом борту, временами моча нижний край своей куртки в воде, сидит небрежно какой-нибудь молодой рыбак и с хвастливой небрежностью раскуривает верченую папиросу. Под кормовой решеткой хранится небольшой запас крепкой водки, немного хлеба, десяток копченых рыб и бочонок с водой.

Уплывают в открытое море за тридцать и более верст от берега. За этот длинный путь атаман и его помощник успевают изготовить снасть. А белужья снасть представляет собою вот что такое: вообразите себе, что по морскому дну, на глубине сорока сажен, лежит крепкая веревка в версту длиной, а к ней привязаны через каждые три-четыре аршина короткие саженные куски шпагата, а на концах этих концов наживлена на крючки мелкая рыбешка. Два плоских камня на обеих оконечностях главной веревки служат якорями, затопляющими ее, а два буйка, плавающих на этих якорях на поверхности моря, указывают их положение. Буйки круглые, пробковые (сотня бутылочных пробок, обернутых сеткой), с красными флажками наверху.

Помощник с непостижимой ловкостью и быстротой насаживает приманку на крючки, а атаман тщательно укладывает всю снасть в круглую корзину, вдоль ее стен, правильной спиралью, наживкой внутрь. В темноте, почти ощупью, вовсе не так легко исполнить эту кропотливую работу, как кажется с первого взгляда. Когда придет время опускать снасть в море, то один неудачно насаженный крючок может зацепиться за веревку и жестоко перепутать всю систему.

На рассвете приходят на место. У каждого атамана есть свои излюбленные счастливые пункты, и он их находит в открытом море, за десятки верст от берега так же легко, как мы находим коробку с перьями на своем письменном столе. Надо только стать таким образом, чтобы Полярная звезда очутилась как раз над колокольней монастыря св.Георгия, и двигаться, не нарушая этого направления, на восток до тех пор, пока не откроется Форосский маяк. У каждого атамана имеются свои тайные вехи в виде маяков, домов, крупных прибрежных камней, одиноких сосен на горах или звезд.

Определили место. Выбрасывают на веревке в море первый камень, устанавливают глубину, привязывают буек и от него идут на веслах вперед на всю длину перемета, который атаман с необычайной быстротой выматывает из корзины. Опускают второй камень, пускают на воду второй буек - и дело окончено. Возвращаются домой на веслах или, если ветер позволяет лавировать, под парусом. На другой день или через день идут опять в море и вытаскивают снасть. Если богу или случаю будет угодно, на крючьях окажется белуга, проглотившая приманку, огромная остроносая рыба, вес которой достигает десяти-двадцати, а в редких случаях даже тридцати и более пудов.

Так-то вот и вышел однажды ночью из бухты Ваня Андруцаки на своем баркасе. По правде сказать, никто не ожидал добра от такого предприятия. Старый Андруцаки умер прошлой весной, а Ваня был слишком молод, и, по мнению опытных рыбаков, ему следовало бы еще года два побыть простым гребцом да еще год помощником атамана. Но он набрал свою артель из самой зеленой и самой отчаянной молодежи, сурово прикрикнул, как настоящий хозяин, на занывшую было старуху мать, изругал ворчливых стариков соседей гнусными матерными словами и вышел в море пьяный, с пьяной командой, стоя на корме со сбитой лихо на затылок барашковой шапкой, из-под которой буйно выбивались на загорелый лоб курчавые, черные, как у пуделя, волосы.

В эту ночь на море дул крепкий береговой и шел снег. Некоторые баркасы, выйдя из бухты, вскоре вернулись назад, потому что греческие рыбаки, несмотря на свою многовековую опытность, отличаются чрезвычайным благоразумием, чтобы не сказать трусостью. "Погода не пускает", - говорили они.

Но Ваня Андруцаки возвратился домой около полудня с баркасом, наполненным самой крупной белугой, да, кроме того, еще приволок на буксире огромную рыбину, чудовище в двадцать пудов весом, которое артель долго добивала деревянными колотушками и веслами.

С этим великаном пришлось порядочно-таки помучиться. Про белугу рыбаки вообще говорят, что надо только подтянуть ее голову в уровень с бортом, а там уж рыба сама вскочит в лодку. Правда, иногда при этом она могучим всплеском хвоста сбивает в воду неосторожного ловца. Но бывают изредка при белужьей ловле и более серьезные моменты, грозящие настоящей опасностью для рыбаков. Так и случилось с Ваней Андруцаки.

Стоя на самом носу, который то взлетал на пенистые бугры широких волн, то стремительно падал в гладкие водяные зеленые ямы, Ваня размеренными движениями рук и спины выбирал из моря перемет. Пять белужонков, попавшихся с самого начала, почти один за другим, уже лежали неподвижно на дне баркаса, но потом ловля пошла хуже: сто или полтораста крючков подряд оказались пустыми, с нетронутой наживкой.

Артель молча гребла, не спуская глаз с двух точек на берегу, указанных атаманом. Помощник сидел у ног Вани, освобождая крючки от наживки и складывая веревку в корзину правильным бунтом. Вдруг одна из пойманных рыб судорожно встрепенулась.

Бьет хвостом, поджидает подругу, - сказал молодой рыбак Павел, повторяя старую рыбачью примету.

И в ту же секунду Ваня Андруцаки почувствовал, что огромная живая тяжесть, вздрагивая и сопротивляясь, повисла у него на натянувшемся вкось перемете, в самой глубине моря. Когда же, позднее, наклонившись за борт, он увидел под водой и все длинное, серебряное, волнующееся, рябящее тело чудовища, он не удержался и, обернувшись назад к артели, прошептал с сияющими от восторга глазами:

Здоровая!.. Как бык!.. Пудов на сорок...

Этого уж никак не следовало делать! Спаси бог, будучи в море, предупреждать события или радоваться успеху, не дойдя до берега. И старая таинственная примета тотчас же оправдалась на Ване Андруцаки. Он уже видел не более как в полуаршине от поверхности воды острую, утлую костистую морду и, сдерживая бурное трепетание сердца, уже готовился подвести ее к борту, как вдруг... могучий хвост рыбы плеснул сверх волны, и белуга стремительно понеслась вниз, увлекая за собою веревку и крючки.

Ваня не растерялся. Он крикнул рыбакам: "Табань!" - скверно и очень длинно выругался и принялся травить перемет вслед убегавшей рыбе. Крючки так и мелькали в воздухе из-под его рук, шлепаясь в воду. Помощник пособлял ему, выпрастывая снасть из корзины. Гребцы налегли на весла, стараясь ходом лодки опередить подводное движение рыбы. Это была страшно быстрая и точная работа, которая не всегда кончается благополучно. У помощника запуталось несколько крючков. Он крикнул Ване: "Стоп травить!" и принялся распутывать снасть с той быстротой и тщательностью, которая в минуты опасности свойственна только морским людям. В эти несколько секунд перемет в руке Вани натянулся, как струна, и лодка скакала, точно бешеная, с волны на волну, увлекаемая ужасным бегом рыбы и подгоняемая вслед за ней усилиями гребцов.

"Трави!" - крикнул наконец помощник. Веревка с необычайной быстротой вновь побежала из ловких рук атамана, но вдруг лодку дернуло, и Ваня с глухим стоном выругался: медный крючок с размаха вонзился ему в мякоть ладони под мизинцем и засел там во всю глубину извива. И тут-то Ваня показал себя настоящим соленым рыбаком. Обмотав перемет вокруг пальцев раненой руки, он задержал на секунду бег веревки, а другой рукой достал нож и перерезал шпагат. Крючок крепко держался в руке своим жалом, но Ваня вырвал его с мясом и бросил в море. И хотя обе его руки и веревка перемета сплошь окрасились кровью и борт лодки и вода в баркасе покраснели от его крови, он все-таки довел свою работу до конца и сам нанес первый оглушающий удар колотушкой по башке упрямой рыбе.

Его улов был первым белужьим уловом этой осени. Артель продала рыбу по очень высокой цене, так что на каждый пай пришлось почти до сорока рублей. По этому случаю было вылито страшное количество молодого вина, а под вечер весь экипаж "Георгия Победоносца" - так назывался Ванин баркас отправился на двуконном фаэтоне с музыкой в Севастополь. Там храбрые балаклавские рыбаки вместе с флотскими матросами разнесли на мелкие кусочки фортепиано, двери, кровати, стулья и окна в публичном доме, потом передрались между собою и только к свету вернулись домой, пьяные, в синяках, но с песнями. И только что вылезли из коляски, как тотчас же свалились в лодку, подняли парус и пошли в море забрасывать крючья.

С этого самого дня за Ваней Андруцаки установилась слава, как за настоящим соленым атаманом.

Господня рыба

Апокрифическое сказание

Эту прелестную древнюю легенду рассказал мне в Балаклаве атаман рыбачьего баркаса Коля Констанди, настоящий соленый грек, отличный моряк и большой пьяница.

Он в то время учил меня всем премудрым и странным вещам, составляющим рыбачью науку.

Он показывал мне, как вязать морские узлы и чинить прорванные сети, как наживлять крючки на белугу, забрасывать и промывать мережки, кидать наметку на камсу, выпрастывать кефаль из трехстенных сетей, жарить лобана на шкаре, отковыривать ножом петалиди, приросших к скале, и есть сырыми креветок, узнавать ночную погоду по дневному прибою, ставить парус, выбирать якорь и измерять глубину дна.

Он терпеливо объяснял мне разницу между направлением и свойствами ветров: леванти, греба-леванти, широкко, тремоитана, страшного бора, благоприятного морского и капризного берегового.

Ему же я обязан знанием рыбачьих обычаев и суеверий во время ловли: нельзя свистать на баркасе; плевать позволено только за борт; нельзя упоминать черта, хотя можно проклинать при неудаче: веру, могилу, гроб, душу, предков, глаза, печенки, селезенки и так далее; хорошо оставлять в снасти как будто нечаянно забытую рыбешку - это приносит счастье; спаси бог выбросить за борт что-нибудь съестное, когда баркас еще в море, но всего ужаснее, непростительнее и зловреднее - это спросить рыбака: "Куда?" За такой вопрос бьют.

От него я узнал о ядовитой рыбке дракус, похожей на мелкую скумбрию, и о том, как ее снимать с крючка, о свойстве морского ерша причинять нарывы уколом плавников, о страшном двойном хвосте электрического ската и о том, как искусно выедает морской краб устрицу, вставив сначала в ее створку маленький камешек.

Но немало также я слышал от Коли диковинных и таинственных морских рассказов, слышал в те сладкие, тихие ночные часы ранней осени, когда наш ялик нежно покачивался среди моря, вдали от невидимых берегов, а мы, вдвоем или втроем, при желтом свете ручного фонаря, не торопясь, попивали молодое розовое местное вино, пахнувшее свежераздавленным виноградом.

"Среди океана живет морской змей в версту длиною. Редко, не более раза в десять лет, он подымается со дна на поверхность и дышит. Он одинок. Прежде их было много, самцов и самок, но столько они делали зла мелкой рыбешке, что бог осудил их на вымирание, и теперь только один старый, тысячелетний змей-самец сиротливо доживает свои последние годы. Прежние моряки видели его - то здесь, то там - во всех странах света и во всех океанах.

Живет где-то среди моря, на безлюдном острове, в глубокой подводной пещере царь морских раков. Когда он ударяет клешней о клешню, то на поверхности воды вскипает великое волнение.

Рыбы говорят между собой - это всякий рыбак знает. Они сообщают друг другу о разных опасностях и человеческих ловушках, и неопытный, неловкий рыбак может надолго испортить счастливое место, если выпустит из сетей рыбу".

Слышал я также от Коли о Летучем Голландце, об этом вечном скитальце морей, с черными парусами и мертвым экипажем. Впрочем, эту страшную легенду знают и ей верят на всех морских побережьях Европы.

Но одно далекое предание, рассказанное им, особенно тронуло меня своей наивной рыбачьей простотой.

Однажды на заре, когда солнце еще не всходило, но небо было цвета апельсина и по морю бродили розовые туманы, я и Коля вытягивали сеть, поставленную с вечера поперек берега на скумбрию. Улов был совсем плохой. В ячейке сети запутались около сотни скумбрии, пять-шесть ершей, несколько десятков золотых толстых карасиков и очень много студенистой перламутровой медузы, похожей на огромные бесцветные шляпки грибов со множеством ножек.

Но попалась также одна очень странная, не виданная мною доселе рыбка. Она была овальной, плоской формы и уместилась бы свободно на женской ладони. Весь ее контур был окружен частыми, мелкими, прозрачными ворсинками. Маленькая голова, и на ней совсем не рыбьи глаза - черные, с золотыми ободками, необыкновенно подвижные. Тело ровного золотистого цвета. Всего же поразительнее были в этой рыбке два пятна, по одному с каждого бока, посредине величиною с гривенник, по неправильной формы и чрезвычайно яркого небесно-голубого цвета, какого нет в распоряжении художника.

Посмотрите, - сказал Коля, - вот господня рыба. Она редко попадается.

Мы поместили ее сначала в лодочный черпак, а потом, возвращаясь домой, я налил морской воды в большой эмалированный таз и пустил туда господню рыбу. Она быстро заплавала по окружности таза, касаясь его стенок, и все в одном и том же направлении. Если ее трогали, она издавала чуть слышный, короткий, храпящий звук и усиливала беспрестанный бег. Черные глаза ее вращались, а от мерцающих бесчисленных ворсинок быстро дрожала и струилась вода.

Не стоит и трудиться. Все равно не выживет. Это такая рыба. Если ее хоть на секунду вытащить из моря - ей уже не жить. Это господня рыба.

К вечеру она умерла. А ночью, сидя в ялике, далеко от берега, я вспомнил и спросил:

Коля, а почему же эта рыба - господня?

А вот почему, - ответил Коля с глубокой верой. - Старые греки у нас рассказывают так. Когда Иисус Христос, господь наш, воскрес на третий день после своего погребения, то никто ему не хотел верить. Видели много чудес от него при его жизни, но этому чуду не могли поверить и боялись.

Отказались от пего ученики, отказались апостолы, отказались жены-мироносицы. Тогда приходит он к своей матери. А она в это время стояла у очага и жарила на сковородке рыбу, приготовляя обед себе и близким. Господь говорит ей:

Здравствуй! Вот я, твой сын, воскресший, как было сказано в Писании. Мир с тобою.

Но она задрожала и воскликнула в испуге:

Если ты подлинно сын мой Иисус, сотвори чудо, чтобы я уверовала.

Улыбнулся господь, что она не верит ему, и сказал:

Вот я возьму рыбу, лежащую на огне, и она оживет. Поверишь ли ты мне тогда?

И едва он, прикоснувшись своими двумя пальцами к рыбе, поднял ее на воздух, как она затрепыхалась и ожила.

Тогда уверовала мать господа в чудо и радостно поклонилась сыну воскресшему. А на этой рыбе с тех пор так и остались два небесных пятна. Это следы господних пальцев.

Так рассказывал простой, немудрый рыбак наивное давнее сказание. Спустя же несколько дней я узнал, что у господней рыбы есть еще другое название Зевсова рыба. Кто скажет: до какой глубины времен восходит тот апокриф?

О, милые простые люди, мужественные сердца, наивные первобытные души, крепкие тела, обвеянные соленым морским ветром, мозолистые руки, зоркие глаза, которые столько раз глядели в лицо смерти, в самые ее зрачки!

Третьи сутки дует бора. Бора - иначе норд-ост - это яростный таинственный ветер, который рождается где-то в плешивых, облезших горах около Новороссийска, сваливается в круглую бухту и разводит страшное волнение по всему Черному морю. Сила его так велика, что он опрокидывает с рельсов груженые товарные вагоны, валит телеграфные столбы, разрушает только что сложенные кирпичные стены, бросает на землю людей, идущих в одиночку. В середине прошлого столетия несколько военных судов, застигнутых норд-остом, отстаивались против него в Новороссийской бухте: они развели полные пары и шли навстречу ветру усиленным ходом, не подаваясь ни на вершок вперед, забросили против ветра двойные якоря, и тем не менее их сорвало с якорей, потащило внутрь бухты и выбросило, как щепки, на прибрежные камни.

Ветер этот страшен своей неожиданностью: его невозможно предугадать это самый капризный ветер на самом капризном из морей.

Старые рыбаки говорят, что единственное средство спастись от него - это "удирать в открытое море". И бывают случаи, что бора уносит какой-нибудь четырехгребный баркас или голубую, разукрашенную серебряными звездами турецкую фелюгу через все Черное море, за триста пятьдесят верст, на Анатолийский берег.

Третьи сутки дует бора. Новолуние. Молодой месяц, как и всегда, рождается с большими мучениями и трудом. Опытные рыбаки не только не думают о том, чтобы пуститься в море, но даже вытащили свои баркасы подальше и понадежнее на берег.

Один лишь отчаянный Федор из Олеиза, который за много дней перед этим теплил свечу перед образом Николая Чудотворца, решился выйти, чтобы поднять белужью снасть.

Три раза со своей артелью, состоявшей исключительно из татар, отплывал он от берега и три раза возвращался обратно на веслах с большими усилиями, проклятиями и богохульствами, делая в час не более одной десятой морского узла. В бешенстве, которое может быть понятно только моряку, он срывал прикрепленный на носу образ Николая, Мир Ликийских чудотворца, швырял его на дно лодки, топтал ногами и мерзко ругался, а в это время его команда шапками и горстями вычерпывала воду, хлеставшую через борт.

В эти дни старые хитрые балаклавские листригоны сидели по кофейням, крутили самодельные папиросы, пили крепкий бобковый кофе с гущей, играли в домино, жаловались на то, что погода не пускает, и в уютном тепле, при свете висячих ламп, вспоминали древние легендарные случаи, наследие отцов и дедов, о том, как в таком-то и в таком-то году морской прибой достигал сотни саженей вверх и брызги от него долетали до самого подножия полуразрушенной Генуэзской крепости.

Пропал без вести один баркас из Фороса, на котором работала артель пришлых русопетов, восьмеро каких-то белобрысых Иванов, приехавших откуда-то, не то с Ильменя, не то с Волги, искать удачи на Черном море. В кофейнях никто о них не пожалел и не потревожился. Почмокали языком, посмеялись и сказали презрительно и просто: "Тц... тц... тц... конечно, дураки, разве можно в такую погоду? Известно - русские". В предутренний час темной ревущей ночи пошли они все, как камни, на дно в своих коневых сапогах до поясницы, в кожаных куртках, в крашеных желтых непромокаемых плащах.

Совсем другое дело было, когда перед борой вышел в море Ваня Андруцаки, наплевав на все предостережения и уговоры старых людей. Бог его знает, зачем он это сделал? Вернее всего, из мальчишеского задора, из буйного молодого самолюбия, немножко под пьяную руку. А может быть, на него любовалась в эту минуту красногубая черноглазая гречанка?

Поднял парус, - а ветер уже и в то время был очень свежий, - и только его и видели! Со скоростью хорошего призового рысака вынеслась лодка из бухты, помаячила минут пять своим белым парусом в морской синеве, и сейчас же нельзя было разобрать, что там вдали белеет: парус или белые барашки, скакавшие с волны на волну?

А вернулся он домой только через трое суток...

Трое суток без сна, без еды и питья, днем и ночью, и опять днем и ночью, и еще сутки в крошечной скорлупке, среди обезумевшего моря - и вокруг ни берега, ни паруса, ни маячного огня, ни пароходного дыма! А вернулся Ваня Андруцаки домой - и точно забыл обо всем, точно ничего с ним и не было, точно он съездил на мальпосте в Севастополь и купил там десяток папирос.

Были, правда, некоторые подробности, которые я с трудом выдавил из Ваниной памяти. Например, с Юрой Липиади случилось, на исходе вторых суток, нечто вроде истерического припадка, когда он начал вдруг ни с того ни с сего плакать и хохотать и совсем уже было выпрыгнул за борт, если бы Ваня Андруцаки вовремя не успел ударить его рулевым веслом по голове. Был также момент, когда артель, напуганная бешеным ходом лодки, захотела убрать парус, и Ване стоило, должно быть, больших усилий, чтобы сжать в кулак волю этих пяти человек и, перед дыханием смерти, заставить их подчиниться себе. Кое-что я узнал и о том, как кровь выступала у гребцов из-под ногтей от непомерной работы. Но все это было рассказано мне отрывками, нехотя, вскользь. Да! Конечно, в эти трое суток напряженной, судорожной борьбы со смертью было много сказано и сделано такого, о чем артель "Георгия Победоносца" не расскажет никому, ни за какие блага, до конца дней своих!

В эти трое суток ни один человек не сомкнул глаз в Балаклаве, кроме толстого Петалиди, хозяина гостиницы "Париж". И все тревожно бродили по набережной, лазили на скалы, взбирались на Генуэзскую крепость, которая высится своими двумя древними зубцами над городом, все: старики, молодые, женщины и дети. Полетели во все концы света телеграммы: начальнику черноморских портов, местному архиерею, на маяки, на спасательные станции, морскому министру, министру путей сообщения, в Ялту, в Севастополь, в Константинополь и Одессу, греческому патриарху, губернатору и даже почему-то русскому консулу в Дамаске, который случайно оказался знакомым одному балаклавскому греку-аристократу, торгующему мукой и цементом.

Проснулась древняя, многовековая спайка между людьми, кровное товарищеское чувство, так мало заметное в буднишние дни среди мелких расчетов и житейского сора, заговорили в душах тысячелетние голоса прапрапращуров, которые задолго до времен Одиссея вместе отстаивались от боры в такие же дни и такие же ночи.

Никто не спал. Ночью развели огромный костер на верху горы, и все ходили по берегу с огнями, точно на пасху. Но никто не смеялся, не пел, и опустели все кофейни.

Ах, какой это был восхитительный момент, когда утром, часов около восьми, Юра Паратино, стоявший на верху скалы над Белыми камнями, прищурился, нагнулся вперед, вцепился своими зоркими глазами в пространство и вдруг крикнул:

Есть! Идут!

Кроме Юры Паратино, никто не разглядел бы лодки в этой черно-синей морской дали, которая колыхалась тяжело и еще злобно, медленно утихая от недавнего гнева. Но прошло пять, десять минут, и уже любой мальчишка мог удостовериться в том, что "Георгий Победоносец" идет, лавируя под парусом, к бухте. Была большая радость, соединившая сотню людей в одно тело и в одну Душу!

Перед бухтой они опустили парус и вошли на веслах, вошли, как стрела, весело напрягая последние силы, вошли, как входят рыбаки в залив после отличного улова белуги. Кругом плакали от счастья: матери, жены, невесты, сестры, братишки. Вы думаете, что хоть один рыбак из артели "Георгия Победоносца" размяк, расплакался, полез целоваться или рыдать на чьей-нибудь груди? Ничуть! Они все шестеро, еще мокрые, осипшие и обветренные, ввалились в кофейную Юры, потребовали вина, орали песни, заказали музыку и плясали, как сумасшедшие, оставляя на полу лужи воды. И только поздно вечером товарищи разнесли их, пьяных и усталых, по домам; и спали они без просыпу по двадцати часов каждый. А когда проснулись, то глядели на свою поездку в море ну вот так, как будто бы они съездили на мальпосте в Севастополь на полчаса, чуть-чуть кутнули там и вернулись домой.

Водолазы

В Балаклавскую бухту, узкогорлую, извилистую и длинную, кажется, со времен Крымской кампании не заходил ни один пароход, кроме разве миноносок на маневрах. Да и что, по правде сказать, делать пароходам в этом глухом рыбачьем полупоселке-полугородке? Единственный груз - рыбу - скупают на месте перекупщики и везут на продажу за тринадцать верст, в Севастополь; из того же Севастополя приезжают сюда немногие дачники на мальпосте за пятьдесят копеек. Маленький, но отчаянной храбрости паровой катеришка "Герой", который ежедневно бегает между Ялтой и Алупкой, пыхтя, как зарьявшая собака, и треплясь, точно в урагане, в самую легкую зыбь, пробовал было установить пассажирское сообщение и с Балаклавой. Но из этой попытки, повторенной раза три-четыре, ничего путного не вышло: только лишняя трата угля и времени. В каждый рейс "Герой" приходил пустым и возвращался пустым. А балаклавские греки, отдаленные потомки кровожадных гомеровских листригонов, встречали и провожали его, стоя на пристани и заложив руки в карманы штанов, меткими словечками, двусмысленными советами и язвительными пожеланиями.

Зато во время Севастопольской осады голубая прелестная бухта Балаклавы вмещала в себе чуть ли не четверть всей союзной флотилии. От этой героической эпохи остались и до сих пор кое-какие достоверные следы: крутая дорога в балке Кефало-Вриси, проведенная английскими саперами, итальянское кладбище на верху балаклавских гор между виноградниками, да еще при плантаже земли под виноград время от времени откапывают короткие гипсовые и костяные трубочки, из которых более чем полвека тому назад курили табак союзные солдаты.

Но легенда цветет пышнее. До сих пор балаклавские греки убеждены, что только благодаря стойкости их собственного балаклавского батальона смог так долго продержаться Севастополь. Да! В старину населяли Балаклаву железные и гордые люди. Об их гордости устное предание удержало замечательный случай.

Не знаю, бывал ли когда-нибудь покойный император Николай I в Балаклаве. Думаю всячески, что во время Крымской войны он вряд ли, за недостатком времени, заезжал туда. Однако живая история уверенно повествует о том, как на смотру, подъехав на белом коне к славному балаклавскому батальону, грозный государь, пораженный воинственным видом, огненными глазами и черными усищами балаклавцев, воскликнул громовым и радостным голосом:

Здорово, ребята!

Но батальон молчал.

Царь повторил несколько раз свое приветствие, все в более и более гневном тоне. То же молчание! Наконец совсем уже рассерженный, император наскакал на батальонного начальника и воскликнул своим ужасным голосом:

Отчего же они, черт их побери, не отвечают? Кажется, я по-русски сказал: "Здорово, ребята!"

Здесь нет ребяти, - ответил кротко начальник. - Здесь се капитани.

Тогда Николай I рассмеялся - что же ему оставалось еще делать? - и вновь крикнул:

Здравствуйте, капитаны!

И храбрые листригоны весело заорали в ответ:

Кали мера (добрый день), ваше величество!

Так ли происходило это событие, или не так, и вообще происходило ли оно в действительности, судить трудно, за неимением веских и убедительных исторических данных. Но и до сих пор добрая треть отважных балаклавских жителей носит фамилию Капитанаки, и если вы встретите когда-нибудь грека с фамилией Капитанаки, будьте уверены, что он сам или его недалекие предки родом из Балаклавы.

Но самыми яркими и соблазнительными цветами украшено сказание о затонувшей у Балаклавы английской эскадре. Темной зимней ночью несколько английских судов направлялись к Балаклавской бухте, ища спасения от бури. Между ними был прекрасный трехмачтовый фрегат "Black Prince", везший деньги для уплаты жалованья союзным войскам. Шестьдесят миллионов рублей звонким английским золотом! Старикам даже и цифра известна с точностью.

Те же старики говорят, что таких ураганов теперь уже не бывает, как тот, что свирепствовал в эту страшную ночь! Громадные волны, ударяясь об отвесные скалы, всплескивали наверх до подножия Генуэзской башни двадцать сажен высоты! - и омывали ее серьге старые стены. Эскадра не сумела найти узкого входа в бухту или, может быть, найдя, не смогла войти в него. Она вся разбилась об утесы и вместе с великолепным кораблем "Black Prince" и с английским золотом пошла ко дну около Белых камней, которые и теперь еще внушительно торчат из воды там, где узкое горло бухты расширяется к морю, с правой стороны, если выходишь из Балаклавы.

Теперешние пароходы совершают свои рейсы далеко от бухты, верстах в пятнадцати - двадцати. С Генуэзской крепости едва различишь кажущийся неподвижным темный корпус парохода, длинный хвост серого тающего дымка и две мачты, стройно наклоненные назад. Зоркий рыбачий глаз, однако, почти безошибочно разбирает эти суда по каким-то приметам, непонятным нашему опыту и зрению. "Вот идет грузовой из Евпатории... Это Русского общества, а это Российский... это Кошкинский... А это валяет по мертвой зыби "Пушкина" - его и в тихую погоду валяет..."

И вот однажды, совсем неожиданно, в бухту вошел огромный, старинной конструкции, необыкновенно грязный итальянский пароход "Genova" ["Генуя" (ит.)]. Случилось это поздним вечером, в ту пору осени, когда почти все курортные жильцы уже разъехались на север, но море еще настолько тепло, что настоящая рыбная ловля пока не начиналась, когда рыбаки не торопясь чинят сети и заготовляют крючки, играют в домино по кофейням, пьют молодое вино и вообще предаются временному легкому кейфу.

Вечер был тихий и темный, с большими спокойными звездами на небе и в спящей воде залива. Вдоль набережной зажигалась желтыми точками цепь фонарей. Закрывались светлые четырехугольники магазинов. Легкими черными силуэтами медленно двигались по улицам и по тротуару люди...

И вот, не знаю кто, кажется, мальчишки, игравшие наверху, у Генуэзской башни, принесли известие, что с моря завернул и идет к бухте какой-то пароход.

Через несколько минут все коренное мужское население было на набережной. Известно, что грек - всегда грек и, значит, прежде всего любопытен. Правда, в балаклавских греках чувствуется, кроме примеси позднейшей генуэзской крови, и еще какая-то таинственная, древняя, - почем знать, - может быть, даже скифская кровь - кровь первобытных обитателей этого разбойничьего и рыбачьего гнезда. Среди них увидишь много рослых, сильных и самоуверенных фигур; попадаются правильные, благородные лица; нередко встречаются блондины и даже голубоглазые; балаклавцы не жадны, не услужливы, держатся с достоинством, в море отважны, хотя и без нелепого риска, хорошие товарищи и крепко исполняют данное слово. Положительно это особая, исключительная порода греков, сохранившаяся главным образом потому, что их предки чуть не сотнями поколений родились, жили и умирали в своем городишке, заключая браки лишь между соседями. Однако надо сознаться, что греки-колонизаторы оставили в их душах самую свою типичную черту, которой они отличались еще при Перикле, - любопытство и страсть к новостям.

Медленно, сначала показавшись лишь передовым крошечным огоньком из-за крутого загиба бухты, вплывал пароход в залив. Издали в густой теплой темноте ночи не было видно его очертаний, но высокие огни на мачтах, сигнальные огни на мостике и ряд круглых светящихся иллюминаторов вдоль борта позволяли догадываться о его размерах и формах. В виду сотен лодок и баркасов, стоявших вдоль набережной, он едва заметно подвигался к берегу, с той внимательной и громоздкой осторожностью, с какой большой и сильный человек проходит сквозь детскую комнату, заставленную хрупкими игрушками.

Рыбаки делали предположения. Многие из них плавали раньше на судах коммерческого, а чаще военного флота.

Что ты мне будешь говорить? Разве я не вижу? Конечно, - грузовой Русского общества.

Нет, это не русский пароход.

Верно, испортилось что-нибудь в машине, зашел чиниться.

Может быть, военное судно?

Скажешь!

Один Коля Констанди, долго плававший на канонерской лодке по Черному и Средиземному морям, угадал верно, сказав, что пароход итальянский. И то угадал он это только тогда, когда пароход совсем близко, сажен на десять, подошел к берегу и можно было рассмотреть его облинявшие, облупленные борта, с грязными потеками из люков, и разношерстную команду на палубе.

С парохода взвился спиралью конец каната и, змеей развертываясь в воздухе, полетел на головы зрителей. Всем известно, что ловко забросить конец с судна и ловко поймать его на берегу считается первым условием своеобразного морского шика. Молодой Апостолиди, не выпуская изо рта папироски, с таким видом, точно он сегодня проделывает это в сотый раз, поймал конец на лету и тут же небрежно, но уверенно замотал его вокруг одной из двух чугунных пушек, которые с незапамятных времен стоят на набережной, врытые стоймя в землю.

От парохода отошла лодка. Три итальянца выскочили из нее на берег и завозились около канатов. На одном из них был суконный берет, на другом картуз с прямым четырехугольным козырьком, на третьем - какой-то вязаный колпак. Все они были маленькие крепыши, проворные, цепкие и ловкие, как обезьяны. Они бесцеремонно расталкивали плечами толпу, тараторили что-то на своем быстром, певучем и нежном генуэзском наречии и перекрикивались с пароходом. Все время на их загорелых лицах смеялись дружелюбно и фамильярно большие черные глаза и сверкали белые молодые зубы.

Бона сера... итальяно... маринаро! [Привет... итальянцы... моряки! (ит.)] - одобрительно сказал Коля.

Oh! Buona sera, signore! [Привет, господин! (ит.)] - весело, разом, отозвались итальянцы.

Загремела с визгом якорная цепь. Забурлило и заклокотало что-то внутри парохода. Погасли огни в иллюминаторах. Через полчаса итальянских матросов спустили на берег.

Итальянцы - все как на подбор низкорослые, чернолицые и молодые оказались общительными и веселыми молодцами. С какой-то легкой, пленительной развязностью заигрывали они в этот вечер в пивных залах и в винных погребках с рыбаками. Но балаклавцы встретили их сухо и сдержанно. Может быть, они хотели дать понять этим чужим морякам, что заход иностранного судна в бухту вовсе был для них не в редкость, что это случается ежедневно, и, стало быть, нечего тут особенно удивляться и радоваться. Может быть, в них говорил маленький местный патриотизм?

И - ах! - нехорошо они в этот вечер подшутили над славными, веселыми итальянцами, когда те, в своей милой международной доверчивости, тыкали пальцами в хлеб, вино, сыр и в другие предметы и спрашивали их названия по-русски, скаля ласково свои чудные зубы. Таким словам научили хозяева своих гостей, что каждый раз потом, когда генуэзцы в магазине или на базаре пробовали объясняться по-русски, то приказчики падали от хохота на свои прилавки, а женщины стремглав бросались бежать куда попало, закрывая от стыда головы платками.

И в тот же вечер - бог весть каким путем, точно по невидимым электрическим проводам - облетел весь город слух, что итальянцы пришли нарочно для того, чтобы поднять затонувший фрегат "Black Prince" вместе с его золотом, и что их работа продолжится целую зиму.

В успешность такого предприятия никто в Балаклаве не верил. Прежде всего, конечно, над морским кладом лежало таинственное заклятие. Замшелые, древние, белые, согбенные старцы рассказывали о том, что и прежде делались попытки добыть со дна английское золото; приезжали и сами англичане, и какие-то фантастические американцы, ухлопывали пропасть денег и уезжали из Балаклавы ни с чем. Да и что могли поделать какие-нибудь англичане или американцы, если даже легендарные, прежние, героические балаклавцы потерпели здесь неудачу? Само собой разумеется, что прежде и погоды были не такие, и уловы рыбы, и баркасы, и паруса, и люди были совсем не такие, как теперешняя мелюзга. Был некогда мифический Спиро. Он мог опуститься на любую глубину и пробыть под водой четверть часа. Так вот этот Спиро, зажав между ногами камень в три пуда весом, опускался у Белых камней на глубину сорока сажен, на дно, где покоятся останки затонувшей эскадры. И Спиро все видел: и корабль и золото, но взять оттуда с собой не мог... не пускает.

Вот бы Сашка Комиссионер попробовал, - лукаво замечал кто-нибудь из слушателей. - Он у нас первый ныряльщик.

И все кругом смеялись, и более других смеялся во весь свой гордый, прекрасный рот сам Сашка Аргириди, или Сашка Комиссионер, как его называют.

Этот парень - голубоглазый красавец с твердым античным профилем, - в сущности, первый лентяй, плут и шут на всем Крымском побережье. Его прозвали комиссионером за то, что иногда в разгаре сезона он возьмет и пришьет себе на ободок картуза пару золотых позументов и самовольно усядется на стуле где-нибудь поблизости гостиницы, прямо на улице. Случается, что к нему обратятся с вопросом какие-нибудь легкомысленные туристы, и тут уж им никак не отлепиться от Сашки. Он мыкает их по горам, по задворкам, по виноградникам, по кладбищам, врет им с невероятной дерзостью, забежит на минуту в чей-нибудь двор, наскоро разобьет в мелкие куски обломок старого печного горшка и потом, "как слонов", уговаривает ошалевших путешественников купить по случаю эти черепки - остаток древней греческой вазы, которая была сделана еще до рождества Христова... или сует им в нос обыкновенный овальный и тонкий голыш с провернутой вверху дыркой, из тех, что рыбаки употребляют как грузило для сетей, и уверяет, что ни один греческий моряк не выйдет в море без такого талисмана, освященного у раки Николая Угодника и спасающего от бури.

Но самый лучший его номер - подводный. Катая простодушную публику по заливу и наслушавшись вдоволь, как она поет "Нелюдимо наше море" и "Вниз по матушке по Волге", он искусно и незаметно заводит речь о затонувшей эскадре, о сказочном Спиро и вообще о нырянии. Но четверть часа под водой - это даже самым доверчивым пассажирам кажется враньем, да еще при этом специально греческим враньем. Ну, две-три минуты - это еще куда ни шло, это можно, пожалуй, допустить... но пятнадцать... Сашка задет за живое... Сашка обижен в своем национальном самолюбии... Сашка хмурится... Наконец, если ему не верят, он сам лично может доказать, и даже сейчас, сию минуту, что он, Сашка, нырнет и Пробудет под водой ровно десять минут.

Правда, это трудно, - говорит он не без мрачности. - Вечером у меня будет идти кровь из ушей и из глаз... Но я никому не позволю говорить, что Сашка Аргириди хвастун.

Его уговаривают, удерживают, но ничто уж теперь не помогает, раз человек оскорблен в своих лучших чувствах. Он быстро, сердито срывает с себя пиджак и панталоны, мгновенно раздевается, заставляя дам отворачиваться и заслоняться зонтиками, и - бух - с шумом и брызгами летит вниз головой в воду, не забыв, однако, предварительно одним углом глаза рассчитать расстояние до недалекой мужской купальни.

Сашка действительно прекрасный пловец и нырок. Бросившись на одну сторону лодки, он тотчас же глубоко в воде заворачивает под килем и по дну плывет прямехонько в купальню. И в то время, когда на лодке подымается общая тревога, взаимные упреки, аханье и всякая бестолочь, он сидит в купальне на ступеньке и торопливо докуривает чей-нибудь папиросный окурок. И таким же путем совершенно неожиданно Сашка выскакивает из воды у самой лодки, искусственно выпучив глаза и задыхаясь, к общему облегчению и восторгу.

Конечно, ему перепадает за эти фокусы кое-какая мелочишка. Но надо сказать, что руководит Сашкой в его проделках вовсе не алчность к деньгам, а мальчишеская, безумная, веселая проказливость.

Итальянцы ни от кого не скрывали цели своего приезда: они действительно пришли в Балаклаву с тем, чтобы попытаться исследовать место крушения и если обстоятельства позволят - поднять со дна все наиболее ценное, главным образом, конечно, легендарное золото. Всей экспедицией руководил инженер Джузеппе Рестуччи - изобретатель особого подводного аппарата, высокий, пожилой, молчаливый человек, всегда одетый в серое, с серым длинным лицом и почти седыми волосами, с бельмом на одном глазу, - в общем, гораздо больше похожий на англичанина, чем на итальянца. Он поселился в гостинице на набережной и по вечерам, когда к нему кое-кто приходил посидеть, гостеприимно угощал вином кианти и стихами своего любимого поэта Стекетти.

"Женская любовь, точно уголь, который, когда пламенеет, то жжется, а холодный - грязнит!"

И хотя он это все говорил по-итальянски, своим сладким и певучим генуэзским акцентом, но и без перевода смысл стихов был ясен, благодаря его необыкновенно выразительным жестам: с таким видом внезапной боли он отдергивал руку, обожженную воображаемым огнем, - и с такой гримасой брезгливого отвращения он отбрасывал от себя холодный уголь.

Был еще на судне капитан и двое его младших помощников. Но самым замечательным лицом из экипажа был, конечно, водолаз - il palambaro славный генуэзец, по имени Сальваторе Трама.

На его большом, круглом, темно-бронзовом лице, испещренном, точно от обжога порохом, черными крапинками, проступали синими змейками напряженные вены. Он был невысок ростом, но, благодаря необычайному объему грудной клетки, ширине плеч и массивности могучей шеи, производил впечатление чрезмерно толстого человека. Когда он своей ленивой походкой, заложив руки в брючные карманы и широко расставляя короткие ноги, проходил серединой набережной улицы, то издали казался совсем одинаковых размеров как в высоту, так и в ширину.

Сальваторе Трама был приветливый, лениво-веселый, доверчивый человек, с наклонностью к апоплексическому удару. Странные, диковинные вещи рассказывал он иногда о своих подводных впечатлениях.

Однажды, во время работы в Бискайском заливе, ему пришлось опуститься на дно, на глубину более двадцати сажен. Внезапно он заметил, что на него, среди зеленоватого подводного сумрака, надвинулась сверху какая-то огромная, медленно плывущая тень. Потом тень остановилась. Сквозь круглое стекло водолазного шлема Сальваторе увидел, что над ним, в аршине над его головой, стоит, шевеля волнообразно краями своего круглого и плоского, как у камбалы, тела, гигантский электрический скат сажени в две диаметром, вот в эту комнату! - как сказал Трама. Одного прикосновения его двойного хвоста к телу водолаза достаточно было бы для того, чтобы умертвить храброго Трама электрическим разрядом страшной силы. И эти две минуты ожидания, пока чудовище, точно раздумав, медленно поплыло дальше, колыхаясь извилисто своими тонкими боками, Трама считает самыми жуткими во всей своей тяжелой и опасной жизни.

Рассказывал он также о своих встречах под водой с мертвыми матросами, брошенными за борт с корабля. Вопреки тяжести, привязанной к их ногам, они, вследствие разложения тела, попадают неизбежно в полосу воды такой плотности, что не идут уже больше ко дну, но и не подымаются вверх, а, стоя, странствуют в воде, влекомые тихим течением, с ядром, висящим на ногах.

Еще передавал Трама о таинственном случае, приключившемся с другим водолазом, его родственником и учителем. Это был старый, крепкий, хладнокровный и отважный человек, обшаривший морское дно на побережьях чуть ли не всего земного шара. Свое исключительное и опасное ремесло он любил всей душой, как, впрочем, любил его каждый настоящий водолаз.

Однажды этот человек, работая над прокладкой телеграфного подводного кабеля, должен был опуститься на дно, на сравнительно небольшую глубину. Но едва только он достиг ногами почвы и сигнализировал об этом наверх веревкой, как сейчас же на лодке уловили его новый тревожный сигнал: "Подымайте наверх! Нахожусь в опасности!"

Когда его поспешно вытащили и быстро отвинтили медный шлем от скафандра, то всех поразило выражение ужаса, исказившее его бледное лицо и заставившее побелеть его глаза.

Водолаза раздели, напоили коньяком, старались его успокоить. Он долго не мог выговорить ни слова, так сильно стучали его челюсти одна о другую. Наконец, придя в себя, он сказал:

Баста! Больше никогда не опущусь. Я видел...

Но так до конца своих дней он никому не сказал, какое впечатление или какая галлюцинация так сильно потрясла его душу. Если об этом начинали разговаривать, он сердито замолкал и тотчас же покидал компанию. И в море он действительно больше не опускался ни одного раза...

Матросов на "Genova" было человек пятнадцать. Жили они все на пароходе, а на берег съезжали сравнительно редко. С балаклавскими рыбаками отношения у них так и остались отдаленными и вежливо холодными. Только изредка Коля Констанди бросал им добродушное приветствие:

Бона джиорна, синьоры. Вино россо... [Добрый день, господа. Красное вино... (ит.)]

Должно быть, очень скучно приходилось в Балаклаве этим молодым, веселым южным молодчикам, которые раньше побывали и в Рио-Жанейро, и на Мадагаскаре, и в Ирландии, и у берегов Африки, и во многих шумных портах Европейского материка. В море - постоянная опасность и напряжение всех сил, а на суше - вино, женщины, песня, танцы и хорошая драка - вот жизнь настоящего матроса. А Балаклава всего-навсего маленький, тихонький уголок, узенькая щелочка голубого залива среди голых скал, облепленных несколькими десятками домишек. Вино здесь кислое и крепкое, а женщин и совсем нет для развлечения бравого матроса. Балаклавские жены и дочери ведут замкнутый и целомудренный образ жизни, позволяя себе только одно невинное развлечение - посудачить с соседками у фонтана в то время, когда их кувшины наполняются водою. Даже свои, близкие мужчины как-то избегают ходить в гости в знакомые семьи, а предпочитают видеться в кофейне или на пристани.

Однажды, впрочем, рыбаки оказали итальянцам небольшую услугу. При пароходе "Genova" был маленький паровой катер со старенькой, очень слабосильной машиной. Несколько матросов под командой помощника капитана вышли как-то в открытое море на этом катере. Но, как это часто бывает на Черном море, внезапно сорвавшийся бог весть откуда ветер подул от берега и стал уносить катер в море с постепенно возрастающей скоростью. Итальянцы долго не хотели сдаваться: около часа они боролись с ветром и волной, и правда, страшно было в это время смотреть со скалы, как маленькая дымящаяся скорлупка то показывалась на белых гребнях, то совсем исчезала, точно проваливалась между волн. Катер не мог одолеть ветра, и его относило все дальше и дальше от берега. Наконец-то сверху, с Генуэзской крепости, заметили белую тряпку, поднятую на дымовой трубе, - сигнал: "Терплю бедствие". Тотчас же два лучших балаклавских баркаса, "Слава России" и "Светлана", подняли паруса и вышли на помощь катеру.

Через два часа они привели его на буксире. Итальянцы были немного сконфужены и довольно принужденно шутили над своим положением. Шутили и рыбаки, но вид у них был все-таки покровительственный.

Иногда при ловле камбалы или белуги рыбакам случалось вытаскивать на крючке морского кота - тоже вид электрического ската. Прежде рыбак, соблюдая все меры предосторожности, отцеплял эту гадину от крючка и выбрасывал за борт. Но кто-то - должно быть, тот же знаток итальянского языка, Коля - пустил слух, что для итальянцев вообще морской кот составляет первое лакомство. И с тех пор часто, возвращаясь с ловли и проходя мимо парохода, какой-нибудь рыбак кричал:

Эй, итальяно, синьоро! Вот вам на закуску!..

И круглый плоский скат летел темным кругом по воздуху и точно шлепался о палубу. Итальянцы смеялись, показывая свои великолепные зубы, добродушно кивали головами и что-то бормотали по-своему. Почем знать, может быть, они сами думали, что морской кот считается лучшим местным деликатесом, и не хотели обижать добрых балаклавцев отказом.

Недели через две по приезде итальянцы собрали и спустили на воду большой паром, на котором установили паровую и воздуходувные машины. Длинный кран лебедки, как гигантское удилище, наклонно воздвигался над паромом. В одно из воскресений Сальваторе Трама впервые спускался под воду в заливе. На нем был обыкновенный серый резиновый водолазный костюм, делавший его еще шире, чем обыкновенно, башмаки с свинцовыми подметками на ногах, железная манишка на груди, круглый медный шар, скрывавший голову. С полчаса он ходил по дну бухты, и путь его отмечался массой воздушных пузырьков, которые вскипали над ним на поверхности воды. А спустя неделю вся Балаклава узнала, что назавтра водолаз будет опускаться уже у самых Белых камней, на глубину сорока сажен. И когда на другой день маленький жалкий катер повел паром к выходу из бухты, то у Белых камней уже дожидались почти все рыбачьи баркасы, стоявшие в бухте.

Сущность изобретения господина Рестуччи именно в том и заключалась, чтобы дать возможность водолазу опускаться на такую глубину, на которой человека в обыкновенном скафандре сплющило бы страшным давлением воды. И, надо отдать справедливость балаклавцам, они не без волнения и, во всяком случае, с чувством настоящего мужественного уважения глядели на приготовления к спуску, которые совершались перед их глазами. Прежде всего паровой кран поднял и поставил стоймя странный футляр, отдаленно напоминавший человеческую фигуру, без головы и без рук, футляр, сделанный из толстой красной меди, покрытой снаружи голубой эмалью. Потом этот футляр раскрыли, как раскрыли бы гигантский портсигар, в который нужно поместить, точно сигару, человеческое тело. Сальваторе Трама, покуривая папиросу, спокойно глядел на эти приготовления, лениво посмеивался, изредка бросал небрежные замечания. Потом швырнул окурок за борт, с развальцем подошел к футляру и боком втиснулся в него. Над водолазом довольно долго возились, устанавливая всевозможные приспособления, и надо сказать, что когда все было окончено, то он представлял собою довольно-таки страшное зрелище. Снаружи свободными оставались только руки, все тело вместе с неподвижными ногами было заключено в сплошной голубой эмалевый гроб громадной тяжести; голубой огромный шар, с тремя стеклами передним и двумя боковыми - и с электрическим фонарем на лбу, скрывал его голову; подъемный канат, каучуковая трубка для воздуха, сигнальная веревка, телефонная проволока и осветительный провод, казалось, опутывали весь снаряд и делали еще более необычайной и жуткой эту мертвую, голубую, массивную мумию с живыми человеческими руками.

Раздался сигнал паровой машины, послышался грохот цепей. Странный голубой предмет отделился от палубы парома, потом плавно, слегка закручиваясь по вертикальной оси, проплыл в воздухе и медленно, страшно медленно, стал опускаться за борт. Вот он коснулся поверхности воды, погрузился по колена, до пояса, по плечи... Вот скрылась голова, наконец ничего не видно, кроме медленно ползущего вниз стального каната. Балаклавские рыбаки переглядываются и молча, с серьезным видом покачивают головами...

Инженер Рестуччи у телефонного аппарата. Время от времени он бросает короткие приказания машинисту, регулирующему ход каната. Кругом на лодках полная, глубокая тишина - слышен только свист машины, накачивающей воздух, погромыхивание шестерен, визг стального троса на блоке и отрывистые слова инженера. Все глаза устремлены на то место, где недавно исчезла уродливая шарообразная страшная голова.

Спуск продолжается мучительно долго. Больше часа. Но вот Рестуччи оживляется, несколько раз переспрашивает что-то в телефонную трубку и вдруг кидает короткую команду:

Теперь все зрители понимают, что водолаз дошел до дна, и все вздыхают, точно с облегчением. Самое страшное окончилось...

Втиснутый в металлический футляр, имея свободными только руки, Трама был лишен возможности передвигаться по дну собственными средствами. Он только приказывал по телефону, чтобы его перемещали вместе с паромом вперед, передвигали лебедкой в стороны, поднимали вверх и опускали. Не отрываясь от телефонной трубки, Рестуччи повторял его приказания спокойно и повелительно, и казалось, что паром, лебедка и все машины приводились в движение волей невидимого, таинственного подводного человека.

Через двадцать минут Сальваторе Трама дал сигнал к подниманию. Так же медленно его вытащили на поверхность, и когда он опять повис в воздухе, то производил странное впечатление какого-то грозного и беспомощного голубого животного, извлеченного чудом из морской бездны.

Установили аппарат на палубе. Матросы быстрыми привычными движениями сняли шлем и распаковали футляр. Трама вышел из него в поту, задыхаясь, с лицом почти черным от прилива крови. Видно было, что он хотел улыбнуться, но у него вышла только страдальческая, измученная гримаса. Рыбаки в лодках почтительно молчали и только в знак удивления покачивали головами и, по греческому обычаю, значительно почмокивали языком.

Через час всей Балаклаве стало известно все, что видел водолаз на дне моря, у Белых камней. Большинство кораблей было так занесено илом и всяким сором, что не было надежды на их поднятие, а от трехмачтового фрегата с золотом, засосанного дном, торчит наружу только кусочек кормы с остатком медной позеленевшей надписи: "...ck Pr...".

Трама рассказывал также, что вокруг затонувшей эскадры он видел множество оборванных рыбачьих якорей, и это известие умилило рыбаков, потому что каждому из них, наверное, хоть раз в жизни пришлось оставить здесь свой якорь, который заело в камнях и обломках...

Но и балаклавским рыбакам удалось однажды поразить итальянцев необыкновенным и в своем роде великолепным зрелищем. Это было 6 января, в день крещения господня, - день, который справляется в Балаклаве совсем особенным образом.

К этому времени итальянские водолазы уже окончательно убедились в бесплодности дальнейших работ по поднятию эскадры. Им оставалось всего лишь несколько дней до отплытия домой, в милую, родную, веселую Геную, и они торопливо приводили в порядок пароход, чистили и мыли палубу, разбирали машины.

Вид церковной процессии, духовенство в золотых ризах, хоругви, кресты и образа, церковное пение - все это привлекло их внимание, и они стояли вдоль борта, облокотившись на перила.

Духовенство взошло на помост деревянной пристани. Сзади густо теснились женщины, старики и дети, а молодежь в лодках на заливе тесным полукругом опоясала пристань.

Был солнечный, прозрачный и холодный день; выпавший за ночь снег нежно лежал на улицах, на крышах и на плешивых бурых горах, а вода в заливе синела, как аметист, и небо было голубое, праздничное, улыбающееся. Молодые рыбаки в лодках были одеты только для приличия в одно исподнее белье, иные же были голы до пояса. Все они дрожали от холода, ежились, потирали озябшие руки и груди. Стройно и необычно сладостно неслось пение хора по неподвижной глади воды.

"Во Иордане крещающуся..." - тонко и фальшиво запел священник, и высоко поднятый крест заблестел в его руках белым металлом... Наступил самый серьезный момент. Молодые рыбаки стояли каждый на носу своего баркаса, все полураздетые, наклоняясь вперед в нетерпеливом ожидании.

Во второй раз пропел священник, и хор подхватил стройно и радостно "Во Иордане". Наконец, в третий раз поднялся крест над толпой и вдруг, брошенный рукой священника, полетел, описывая блестящую дугу в воздухе, и звонко упал в море.

В тот же момент со всех баркасов с плеском и криками ринулись в воду вниз головами десятки крепких, мускулистых тел. Прошло секунды три-четыре. Пустые лодки покачивались, кланяясь. Взбудораженная вода ходила взад и вперед... Потом одна за другой начали показываться над водою мотающиеся фыркающие головы, с волосами, падающими на глаза. Позднее других вынырнул с крестом в руке молодой Яни Липиади.

Веселые итальянцы не могли сохранить надлежащей серьезности при виде этого необыкновенного, освященного седой древностью, полуспортивного, полурелигиозного обряда. Они встретили победителя такими дружными аплодисментами, что даже добродушный батюшка укоризненно покачал головою:

Нехорошо... И очень нехорошо. Что это им - театральное представление?..

Ослепительно блестел снег, ласково синела вода, золотом солнце обливало залив, горы и людей. И крепко, густо, могущественно пахло морем. Хорошо!

Бешеное вино

В Балаклаве конец сентября просто очарователен. Вода в заливе похолодела; дни стоят ясные, тихие, с чудесной свежестью и крепким морским запахом по утрам, с синим безоблачным небом, уходящим бог знает в какую высоту, с золотом и пурпуром на деревьях, с безмолвными черными ночами. Курортные гости - шумные, больные, эгоистичные, праздные и вздорные разъехались кто куда - на север, к себе по домам. Виноградный сезон окончился.

К этому-то сроку и поспевает бешеное вино.

Почти у каждого грека, славного капитана-листригона, есть хоть крошечный кусочек виноградника, - там, наверху, в горах, в окрестностях итальянского кладбища, где скромным белым памятником увенчаны могилы нескольких сотен безвестных иноземных храбрецов. Виноградники запущены, одичали, разрослись, ягоды выродились, измельчали. Пять-шесть хозяев, правда, выводят и поддерживают дорогие сорта вроде "Чаус", "Шашля" или "Наполеон", продавая их за целебные курортной публике (впрочем, в Крыму в летний и осенний сезоны - все целебное: целебный виноград, целебные цыплята, целебные чадры, целебные туфли, кизиловые палки и раковины, продаваемые морщинистыми лукавыми татарами и важными, бронзовыми, грязными персами). Остальные владельцы ходят в свой виноградник, или, как здесь говорят, - "в сад" только два раза в год: в начале осени - для сбора ягод, а в конце - для обрезки, производимой самым варварским образом.

Теперь времена изменились: нравы пали, и люди обеднели, рыба ушла куда-то в Трапезунд, оскудела природа. Теперь потомки отважных листригонов, легендарных разбойников-рыболовов, катают за пятачок по заливу детей и нянек и живут сдачей своих домиков внаймы приезжим. Прежде виноград родился - вот какой! - величиною в детский кулак, и гроздья были по пуду весом, а нынче и поглядеть не на что - ягоды чуть-чуть побольше черной смородины, и нет в них прежней силы. Так рассуждают между собой старики, сидя в спокойные осенние сумерки около своих побеленных оград, на каменных скамьях, вросших в течение столетий в землю. Но старый обычай все-таки сохранился до наших дней. Всякий, кто может, поодиночке или в складчину, жмут и давят виноград теми первобытными способами, к которым, вероятно, прибегал наш прародитель Ной или хитроумный Улисс, опоивший такого крепкого мужика, как Полифем. Давят прямо ногами, и когда давильщик выходит из чана, то его голые ноги выше колен кажутся вымазанными и забрызганными свежей кровью. И это делается под открытым небом в горах, среди древнего виноградника, обсаженного вокруг миндальными деревьями и трехсотлетними грецкими орехами.

Часто я гляжу на это зрелище, и необычайная, волнующая мечта охватывает мою душу. Вот на этих самых горах три, четыре, а может, и пять тысяч лет тому назад, под тем же высоким синим небом и под тем же милым красным солнцем справлялся всенародно великолепный праздник Вакха, и там, где теперь слышится гнусавый теноришка слабогрудого дачника, уныло скрипящий:

И на могилу приноси

Хоть трижды в день мне хризанте-е-мы, -

там раздавались безумно-радостные, божественно-пьяные возгласы:

Эвое! Эван! Эвое!

Ведь всего в четырнадцати верстах от Балаклавы грозно возвышаются из моря красно-коричневые острые обломки мыса Фиолент, на которых когда-то стоял храм богини, требовавшей себе человеческих жертв! Ах, какую странную, глубокую и сладкую власть имеют над нашим воображением эти опустелые, изуродованные места, где когда-то так радостно и легко жили люди, веселые, радостные, свободные и мудрые, как звери.

Но молодому вину не дают не только улежаться, а даже просто осесть.

Да его и добывается так мало, что оно не стоит настоящих забот. Оно и месяца не постоит в бочке, как его уже разливают в бутылки и несут в город. Оно еще бродит, оно еще не успело опомниться, как характерно выражаются виноделы: оно мутно и грязновато на свет, со слабым розовым или яблочным оттенком; но все равно пить его легко и приятно. Оно пахнет свежераздавленным виноградом и оставляет на зубах терпкую, кисловатую оскомину.

Зато оно замечательно по своим последствиям. Выпитое в большом количестве, молодое вино не хочет опомниться и в желудке и продолжает там таинственный процесс брожения, начатый еще в бочке. Оно заставляет людей танцевать, прыгать, болтать без удержу, кататься по земле, пробовать силу, подымать невероятные тяжести, целоваться, плакать, хохотать, врать чудовищные небылицы. У него есть и еще одно удивительное свойство, какое присуще и китайской водке ханджин: если на другой день после попойки выпить поутру стакан простой холодной воды, то молодое вино опять начинает бродить, бурлить и играть в желудке и в крови, а сумасбродное его действие возобновляется с прежней силой. Оттого-то и называют это молодое вино "бешеным вином".

Балаклавцы - хитрый народ и к тому же наученный тысячелетним опытом: поутру они пьют вместо холодной воды то же самое бешеное вино. И все мужское коренное население Балаклавы ходит недели две подряд пьяное, разгульное, шатающееся, но благодушное и поющее. Кто их осудит за это, славных рыбаков? Позади - скучное лето с крикливыми, заносчивыми, требовательными дачниками, впереди - суровая зима, свирепые норд-осты, ловля белуги за тридцать - сорок верст от берега, то среди непроглядного тумана, то в бурю, когда смерть висит каждую минуту над головой и никто в баркасе не знает, куда их несут зыбь, течение и ветер!

По гостям, как и всегда в консервативной Балаклаве, ходят редко. Встречаются в кофейнях, в столовых и на открытом воздухе, за городом, где плоско и пестро начинается роскошная Байдарская долина. Каждый рад похвастаться своим молодым вином, а если его и не хватит, то разве долго послать какого-нибудь бездомного мальчишку к себе на дом за новой порцией? Жена посердится, побранится, а все-таки пришлет две-три четвертных бутыли мутно-желтого или мутно-розового полупрозрачного вина.

Кончились запасы - идут, куда понесут ноги: на ближайший хутор, в деревню, в лимонадную лавочку на 9-ю или на 5-ю версту Балаклавского шоссе. Сядут в кружок среди колючих ожинков кукурузы, хозяин вынесет вина прямо в большом расширяющемся кверху эмалированном ведре с железной дужкой, по которой ходит деревянная муфточка, - а ведро полно верхом. Пьют чашками, учтиво, с пожеланиями и непременно - чтобы все разом. Один подымает чашку и скажет: "стани-ясо", а другие отвечают: "си-ийя".

Потом запоют. Греческих песен никто не знает: может быть, они давно позабыты, может быть, укромная, молчаливая Балаклавская бухта никогда не располагала людей к пению. Поют русские южные рыбачьи песни, поют в унисон страшными каменными, деревянными, железными голосами, из которых каждый старается перекричать другого. Лица краснеют, рты широко раскрыты, жилы вздулись на вспотевших лбах.

Закипела в море пена

Будет, братцы, перемена,

Братцы, перемена...

Зыб за зыбом часто ходит,

Чуть корабль мой не потонет,

Братцы, не потонет...

Капитан стоит на юте,

Старший боцман на шкафуте,

Братцы, на шкафу-то.

Выдумывают новые и новые предлоги для новой выпивки. Кто-то на днях купил сапоги, ужасные рыбачьи сапоги из конской кожи, весом по полпуду каждый и длиною до бедер. Как же не вспрыснуть и не обмочить такую обновку? И опять появляется на сцепу синее эмалированное ведро, и опять поют песни, похожие на рев зимнего урагана в открытом море.

И вдруг растроганный собственник сапог воскликнет со слезами в голосе:

Товарищи! Зачем мне эти сапоги?.. Зима еще далеко... Успеется... Давайте пропьем их...

А потом навернут на конец нитки катышок из воска и опускают его в круглую, точно обточенную дырку норы тарантула, дразня насекомое, пока оно не разозлится и не вцепится в воск и не завязит в нем лап. Тогда быстрым и ловким движением извлекают насекомое наверх, на траву. Так поймают двух крупных тарантулов и сведут их вместе, в днище какой-нибудь разбитой склянки. Нет ничего страшнее и азартнее зрелища той драки, которая начинается между этими ядовитыми, многоногими, огромными пауками. Летят прочь оторванные лапы, белая густая жидкость выступает каплями из пронзенных яйцевидных мягких туловищ. Оба паука стоят на задних ногах, обняв друг друга передними, и оба стараются ужалить противника ножницами своих челюстей в глаз или в голову. И драка эта оттого особенно жутка, что она непременно кончается тем, что один враг умерщвляет другого и мгновенно высасывает его, оставляя на земле жалкий, сморщенный чехол. А потомки кровожадных листригонов лежат звездой, на животах, головами внутрь, ногами наружу, подперев подбородки ладонями, и глядят молча, если только не ставят пари. Боже мой! Сколько лет этому ужасному развлечению, этому самому жестокому из всех человеческих зрелищ!

А вечером мы опять в кофейной. По заливу плавают лодки с татарской музыкой: бубен и кларнет. Гнусаво, однообразно, бесконечно-уныло всхлипывает незатейливый, но непередаваемый азиатский мотив... Как бешеный, бьет и трепещется бубен. В темноте не видать лодок. Это кутят старики, верные старинным обычаям. Зато у нас в кофейной светло от ламп "молния", и двое музыкантов: итальянец - гармония и итальянка - мандолина играют и поют сладкими, осипшими голосами:

O! Nino, Nino, Marianino.

Я сижу, ослабев от дымного чада, от крика, от пения, от молодого вина, которым меня потчуют со всех сторон. Голова моя горяча и, кажется, пухнет и гудит. Но в сердце у меня тихое умиление. С приятными слезами на глазах я мысленно твержу те слова, которые так часто заметишь у рыболовов на груди или на руке в виде татуировки:

"Боже, храни моряка".

Александр Куприн - Листригоны , читать текст

См. также Куприн Александр - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :

Локон
Представьте себе серьезное, неподвижное лицо в виде вытянутого книзу...

Лолли
- Мистер Чарли, - обратился я однажды к старому наезднику, с которым...

В 11 классе обучающиеся нацелены на единый государственный экзамен, решают тесты. Казалось бы, зачем им диктанты?

Рекомендуется в начале года проводить диагностическую работу, в течение всего года можно провести 3-4 контрольных диктанта. Все предложенные диктанты разные, есть тексты с заданиями. Но этот вариант используется по желанию учителя.

11 класс

Диагностический диктант

Нет конца миру…

Теперь конец сентября, но ветлы ещё не пожелтели. Зато из-за домов, с задворков, проглядывают верхушки жёлтых и багрово-красных деревьев.

Травка, которой заросло всё село, тоже, как и ветлы, была бы совершенно зелёная, если бы старые липы, растущие в ограде, не начали ронять пожелтевшей листвы. А так как вчера был сильный ветер, листьев хватило на то, чтобы запорошить всё село, и теперь уже сквозь опавшие листья проглядывает зелень травы. Среди жёлто-зелёного ярко поблескивает неширокая проезжая дорога.

В небе какое-то странное сочетание наивной голубизны и тёмных, аспидных туч. Временами проглядывает ясное солнце, и тогда ещё чернее делаются тучи, еще голубее чистые участки неба, ещё желтее листва, ещё зеленее трава. А вдали проглядывает сквозь полуопавшие липы старенькая колокольня.

Если с этой колокольни, забравшись по полуистлевшим балкам и лестницам, поглядеть теперь во все стороны белого света, то сразу расширится кругозор. Мы охватим взглядом весь холм, на котором стоит село, увидим, может быть, речку, обвивающую подножие холма, деревни, стоящие по реке, лес, подковой охвативший весь пейзаж.

Воображение может поднять нас повыше колокольни, тогда вновь раздадутся горизонты, и село, которое только что было вокруг нас, покажется как бы состоящим из игрушечных домиков, слившихся в небольшую стайку посреди земли, имеющей заметную планетарную кривизну.

Мы увидим, что земля оплетена множеством тропинок и дорог. Те, что поярче, пожирнее, уводят к городам, которые теперь можно увидеть с нашей высоты. (По В. Солоухину.)

Шторм

Над горами появились облака - сначала легкие и воздушные, затем серые, с рваными краями. И море сразу же изменило краски - стало темнеть.

Цепляясь за лесистые вершины гор, облака опускались всё ниже и ниже, захватывали ущелья и лощины, превращались в тяжёлые, непроглядные тучи. Только горы, казалось, сдерживали их сейчас, но и горы ничего не могли сделать: сизая пелена ползла от гор к морю.

Тучи шли от гор, опускались всё ниже и ниже, к морю. Они, как бы нехотя, заволакивали воду дымкой - от берега и дальше. Они ползли уже не только по склонам, где приютились домики верхних улиц, а и затянули туманом улицу нижнюю, главную. Водители включили фары и всё чаще давали сигналы. И поезда шли сейчас, нервозно гудя, с зажжёнными фонарями.

Море темнело от берега. Тихое, вроде бы затаившееся, с гладкой поверхностью и чуть слышным прибоем, оно пошло то белыми, то чёрными пятнами, то непонятными разводами, как будто в него выбросили с воздуха другую воду.

Ожидание длилось час. В горах ударил гром, и хлынули потоки дождя, а море бесновалась. Оно заливало берег, билось о бетонную набережную, о лестницы и глыбы скал, оно гремело и вздрагивало, охало и восторгалось, плакало и ревело.

Небо над морем стало не серым и не чёрным, а каким-то неестественно бурым. Молнии резали небо то слева, то справа, то впереди, то сзади, то где-то над самым берегом. Море поглощало их, проглатывало вместе с бурым небом и ударами грома.

(232 слова.)

За грибами

В субботу ранним утром, еле-еле ощутимым за серой пеленою широкого, спокойного дождя, я пошёл в лес за грибами. Нашёлся и товарищ, молодой офицер, зять хозяйки соседней дачи, который называл меня то Володей, то Сашей, хотя меня зовут и не так, и не эдак. Его же звали Валерой. Он снабдил меня длинной офицерской плащ-палаткой, сам тоже укрылся такой же накидкой, только с капюшоном, а обулся в резиновые рыбацкие сапоги.

Дождь шёл, как и вчера, небольшая речонка Каширка, огибавшая деревню, разлилась, и, когда мы подошли к броду, мне оказалось невозможно перейти, не залив сапоги. Тогда спутник любезно подставил свои закорки, чем я и воспользовался не без тайной радости: в армии я был всего лишь солдатом, и мне даже присниться не могло, что когда-нибудь удастся прокатиться на спине у офицера. Перейдя речку, мы вскарабкались по мокрому крутому склону горки и оказались в берёзовом мелколесье.

Между деревьями вились, сплетаясь и расплетаясь, узкие тропинки, выбитые скотиной, - деревенское стадо обычно гонят через этот лесок. Длинные травяные гривки между тропинками блестели, густо осыпанные дождевыми каплями, в траве торчали жёлтые валуи, смачные и осклизлые. Валуев было столько, что даже становилось как-то неприятно: безобидные вполне грибы, которые даже солят, вызывали теперь какое-то брезгливое чувство. Много было и сыроежек - серых, розовых, густо-малиновых.

Мне стало весело: я уже знал, предчувствовал, что будут сегодня у меня грибы. (235 слов.)

Весенний вечер

Чисто выметенная и ещё сырая от недавно стаявшего снега улица была пустынна, но красива выдержанной немного тяжёлой красотой. Большие белые дома с лепными украшениями по карнизам и в простенках между окнами, окрашенные в тонко-розоватый оттенок весенними лучами заходящего солнца, смотрели на свет божий сосредоточенно и важно. Стаявший снег смыл с них пыль, и они стояли почти вплотную друг к другу такими чистыми, свежими, сытыми. И небо сияло над ними так же солидно, светло и довольно.

Павел шёл и, чувствуя себя в полной гармонии с окружающим, лениво думал о том, как хорошо можно жить, если не требовать от жизни многого, и как самонадеянны и глупы те люди, которые, обладая грошами, требуют себе от жизни на рубли.

Думая так, он не заметил, как вышел на набережную улицы. Перед ним внизу стояло целое море воды, холодно блестевшее в лучах солнца, далеко на горизонте медленно опускавшегося в него. Река, как и отражённое в ней небо, была торжественно покойна. Ни волн, ни частой сети ряби не видно было на её полированно-холодной поверхности. Широко размахнувшись, она, точно утомлённая этим размахом, спокойно уснула. А на ней томно таяла пурпурно-золотая бархатная полоса лучей заката. Далеко, уже окутанная сизой дымкой вечера, виднелась узкая лента земли, отделяя воду от неба, безоблачного и пустынного, как и накрытая им река. Хорошо бы было плыть свободной птицей между ними, мощно рассекая крылом синий свежий воздух! (223 слова.)

Огонь

Никто точно не знает, когда впервые овладел человек огнём. Может быть, молния зажгла дерево возле его первобытного жилья? Или горячая лава, извергнутая на заре человечества вулканом, навела наших давних предков на первую мысль об огне?

Но огонь уже давно был нужен человеку. И ведь недаром одно из самых прекрасных и гордых сказаний древности посвящено тому, кто открыл для человека оберегаемую богами тайну огня. То был, как говорится в легенде, бесстрашный и независимый Прометей. Он сам происходил из семьи богов-небожителей, но, вопреки их строгому запрету, принёс огонь жителям земли — людям. Разгневанные боги низринули Прометея на землю и обрекли его на вечные муки.

С незапамятных времен огонь стал постоянным верным признаком человека. Путник, застигнутый ночью в дороге, увидев вдали огонь, наверняка знал: там люди!

Огонь был нужен человеку для света, для силы: он озарял и обогревал жильё, помогал готовить пищу. А потом человек научился использовать его тепло, чтобы добыть из воды могучий пар, двигающий машины.

Издавна огонь считался призывным знаком радушия и дружбы. Огонь отпугивал зверя от человеческого жилья, но звал человека к человеку. И до сих пор говорят люди, приглашая в гости: «Заходи на огонёк!»

Но, как и многие другие блага, которые добыл для себя, взяв у природы, человек, добрый огонь стал злом и бедой для многих. Огнём завладели жадные, хищные люди, заставившие других отдавать им все свои силы. Огонь породил оружие, которое так и стало называться огнестрельным. (По Л. Кассилю.)

Контрольный диктант по итогам 1 полугодия

Воспитание ребёнка

Продолжить самого себя в своем ребёнке - это великое счастье. Ты будешь смотреть на своего ребёнка как на единственное в мире, неповторимое чудо. Ты готов будешь отдать всё, лишь бы сыну твоему было хорошо. Но не забывай, что он должен быть прежде всего человеком. А в человеке самое главное - чувство долга перед теми, кто делает тебе добро. За добро, которое ты будешь давать ребенку, он переживёт чувство признательности, благодарности лишь тогда, когда он сам будет делать добро для тебя - отца, матери, вообще для людей старших поколений.

Помни, что детское счастье по своей природе эгоистично: добро и благо, созданное для ребёнка старшими, он воспринимает как нечто само собой разумеющееся. До тех пор пока он не почувствовал, не пережил на собственном опыте, что источник его радостей - труд и пот старших, он будет убеждён, что отец и мать существуют лишь для того, чтобы приносить ему счастье. Может получиться, что в честной трудовой семье, где родители души не чают в детях, отдавая им все силы своего сердца, дети вырастут бессердечными эгоистами.

Как же добиться, чтобы золотые крупинки, которые ты будешь дарить своему сыну, превращались в золотые россыпи для других людей? Самое главное - надо учить ребенка понимать и чувствовать, что для каждой искорки его радостей и благ кто-то сжигает свою силу, свой ум; каждый день его безмятежного и беззаботного детства кому-то прибавляет забот и седин. Когда у вас родится ребёнок, учите его видеть, понимать, чувствовать людей - это самое сложное. (По Г. Сухомлинскому.)

Грамматическое задание

1 вариант

1. Из 1 абзаца выпишите слово(-а), которое(-ые) образовано(-ы): приставочным способом; 2. сложносуффиксальным способом.

2. Из 1 абзаца 3 предложения выпишите подчинительное словосочетание со связью примыкание; 2. из 1 абзаца 6 предложения со связью согласование.

3. Среди предложений 2 абзаца найдите такое, в котором есть обособленное определение; 2. обособленное обстоятельство. Напишите его номер.

4. Среди предложений 2 абзаца найдите сложное предложение с придаточным изъяснительным; 2. с придаточным определительным. Напишите его номер.

2 вариант

1. Из 2 абзаца выпишите все притяжательные местоимения; 2. из 3 абзаца все определительные местоимения.

2. Среди предложений 1 абзаца найдите сложные предложения, в состав которых входит односоставное безличное; 2. из 2 абзаца. Напишите номера этих сложных предложений.

3. Среди предложений 3 абзаца найдите сложное предложение с последовательным подчинением придаточных; 2. из 1 абзаца с параллельным подчинением придаточных. Напишите номер этого сложного предложения.

4. Выпишите фразеологизм из 2 абзаца; 2. выпишите контекстуальные антонимы из 3 абзаца.

Орлик

Орлик в прошлом - это большая ремесленная слобода. Жили и трудились здесь искусные сапожники, шубники, бондари, кузнецы, портные. Женщины и девушки вышивали, вязали крючком, на спицах, коклюшках, ткали ковры и дорожки.

Вязание крючком - яркое, неповторимое явление национальной культуры. Его история уводит нас в далёкое прошлое. Сначала вязание было исключительно мужским ремеслом, а крючок выглядел как ровная, гладкая палочка. Потом сделали на конце выступ, чтобы нить не соскальзывала, поэтому стало намного легче работать. Шло время, и это занятие полностью перешло в руки женщин. С помощью нехитрого инструмента - крючка - создаются необыкновенные по красоте и изяществу изделия.

В Орлике и окрестных селах испокон веку вязали крючком очень красивые вещи: занавески на окна и скатерти, покрывала на кровати и накидки на подушки, кружева к простыням, наволочкам, полотенцам.

Сколько кружевниц, столько и узоров. Делились друг с другом, что-то опускали, что-то свое добавляли, получалось новое, индивидуальное. Из-под чутких проворных рук выходит волшебное полотно, тонкое ажурное чудо. Сколько души, сколько чувств в него вложено!

Неизменной спутницей мастериц была русская песня, бойкая и весёлая, протяжная и печальная. Вольно льётся она из тесной избы, и звенят в ней и бьются и заветная мечта, и желание, и надежда.

Грамматическое задание

1 вариант

1. Определите способ образования слова прошлое (2 абзац, 2 предложение); 2. спутницей (5 абзац, 1 предложение).

2. Из 5 абзаца последнего предложения выпишите подчинительное словосочетание со связью примыкание; 2. из 1 абзаца 2 предложения со связью согласование.

3. Среди предложений 5абзаца найдите такое, в котором есть обособленное определение; 2. среди предложений 1-2 абзаца найдите такое, в котором есть обособленное приложение. Напишите его номер.

4. Выпишите из 1 абзаца 1 предложения грамматическую основу; 2. выпишите грамматическую основу из 2 абзаца 1 предложения.

2 вариант

1. Из 4 абзаца выпишите все предлоги; 2. из 2 абзаца все наречия.

2. Среди предложений 2 абзаца найдите сложное предложение, в состав которого входит односоставное безличное; 2. среди предложений 2 абзаца найдите неопределенно-личное. Напишите номер этого сложного предложения.

3. Среди предложений 1-2 абзаца найдите такое, в состав которого входит придаточное цели; 2. среди предложений 3-4 абзаца найдите предложение с однородными членами и
обобщающим словом. Напишите номер этого предложения.

4. определите лексическое значение слова «бондари» (2 предложение 1 абзаца); 2. определите лексическое значение слова «кружевница» (4 абзац, 1 предложение).

Самовар

Самовар предназначен для того, чтобы греть воду для чая. Первая самоварная фабрика открылась в Туле в тысяча семьсот семьдесят восьмом году, так что угольным самоварам в музейной коллекции, возможно, более двухсот лет.

Внутри самовара есть топка, куда накладывают угли, которые горят и отдают своё тепло воде, налитой в самовар. Древесный уголь - незаменимое топливо, и запасались им заранее. Если вдруг затухнут угли в топке, то на помощь приходил обыкновенный сапог, старый, поношенный, уже негодный. Голенище его надевали на верхнюю часть топки, и сапог в руках человека выполнял ту же работу, что и кузнечные мехи в печи-горне.

Хозяйка все время присматривала, как горят угли: тлеют ли они, разгораются хорошо или еле-еле. Иной раз не углядит - и выкипит вода в самоваре. Скорей новый надо ставить: вдруг ненароком кто зайдет. Трудолюбивые хозяйки так начищали свой самовар, что как в зеркало в него смотрись. Полюбуется на себя хозяйка да улыбнется. А улыбка, как известно, всех красит.

Раньше в любой избе самовару на столе отводилось самое видное и почётное место. Приходилось переезжать семье в новую избу - в первую очередь самовар перевозили, а потом уж всё остальное. Если поздней осенью или зимой холодной снаряжали кого-нибудь в дальнюю дорогу, то в сани зачастую и горячий самовар ставили. Около него, как у печи, согреться можно в дороге да кипяточку попить, если захочется. Угольный самовар тем и замечателен, что, пока угли в нём не перегорели, вода остаётся горячей.

Грамматическое задание

1 вариант

1. Из 3 предложения 2 абзаца выпишите слово(-а), которое(-ые) образовано(-ы): приставочным способом; 2. из 1 абзаца, 1 предложения суффиксальным способом.

2. Из 1 предложения 4 абзаца выпишите подчинительное словосочетание со связью примыкание; 2. из 1 предложения 3 абзаца со связью согласование.

3. Среди предложений 1 абзаца найдите такое, в котором есть обособленные определения; 2. в тексте найдите вводные слова. Напишите их номера.

4. Среди предложений 4 абзаца найдите сложное предложение с последовательным подчинением придаточных; 2. из 2 абзаца с последовательным подчинением придаточных. Напишите номер этого сложного предложения.

2 вариант

1. Из 3 абзаца выпишите все подчинительные союзы; 2. из 3 абзаца все сочинительные союзы.

2. Среди предложений 3 абзаца найдите сложные предложения, в состав которых входит односоставное безличное; 2. из 4 абзаца. Напишите номера этих сложных предложений.

3. Среди предложений 1абзаца найдите такое, в состав которого входит придаточное следствия; 2. среди предложений 2 абзаца найдите определительное придаточное. Напишите номер этого сложного предложения.

4. Выпишите просторечное слово из 3 абзаца; 2. выпишите термин из 2 абзаца.

Глухариная песня

1)В весеннюю пору хорошо в лесу: воздух особенно свеж и пахуч, повсюду разносится запах прелых листьев и оттаявшей земли. 2)Впечатления, связанные с весенней охотой на глухарей, неизгладимы в моей памяти. 3)Ещё совсем не рассвело, и над спящим лесом плывёт прозрачная ночная тишина, в которой ясно слышится каждый шорох и шёпот. 4)Хрустнет под ногой ветка, треснет ледяная корка, затянувшая неглубокое, но широкое болотце, и снова тишь.

5)Когда идёшь по лесу, то время от времени останавливаешься и прислушиваешься. 6)Хочется в срок добраться до места тока, когда глухарь ещё не начинал своей песни. 7)Внимательно слушаешь, и вдруг неожиданно раздается в воздухе резкий, отрывистый крик. 8)Вскоре ему отвечает другой − и на болоте начинается звонкая перекличка.

9)Напряжённо всматриваешься в лесную мглу, поминутно поглядывая на стрелки часов. 10)На востоке, в глубине леса, между верхушками деревьев, брезжит почти незаметный свет, и ночная тьма начинает понемногу рассеиваться. 11)Но вот уже в дали лесной слышатся неуловимые для неопытного охотника звуки глухариной песни. 12)Характерное щёлканье, щебетание слышится из отдалённой чащобы и наполняет предрассветную лесную тишину, переливаясь в воздухе таинственными и волнующими звуками. 13)Стоит только глухарю замолчать, как замираешь на месте и стоишь неподвижно. 14)В алом свете зари глухарь кажется массивной точёной фигурой из чёрного дерева. 15)Лишь чуть заметное движение этой фигуры свидетельствует о том, что это не мёртвый предмет. (По В. Астафьеву.)

Задания

I вариант

В2. Среди предложений найдите сложносочиненное с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 7-15 найдите простое определенно-личное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 4 выпишите существительное 3-го склонения.

В5. Среди предложений 1-3 найдите сложное с бессоюзной связью. Укажите его номер.

В7. Из предложения 12 выпишите слово, имеющее две приставки.

В8. Укажите способ образования слова напряженно (предложение 9).

В9. Из предложений 13-15 выпишите отглагольное прилагательное.

II вариант

В2. Среди предложений найдите простое с обособленным определением. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 5-8 найдите сложное с безличной частью. Укажите его номер.

В4. Из предложения 11 выпишите существительное 3-го склонения.

В5. Среди предложений 1-4 найдите предложение с сочинительной и подчинительной связью. Укажите его номер.

В6. Из предложения 15 выпишите наречие.

В7. Из предложения 2 выпишите слово, имеющее две приставки.

В8. Укажите способ образования слова понемногу (предложение 10).

В9. Из предложений 1-5 выпишите краткие прилагательные.

Радость

1)Была неизъяснимая радость, непонятная разве заядлому городскому жителю, просыпаться ребёнком в своей уютной спаленке в легонькой камышовой кровати на утренней заре от пастушьего рожка. 2)Первый луч солнца через притворенные ставни золотил изразцовую печь, свежевыкрашенные полы, недавно крашенные стены, увешанные картинками на темы из детских сказок. 3)Какие только переливающиеся на солнце краски здесь не играли! 4)В распахнутое настежь старенькое оконце врывается росистая свежесть ранних цветов черешен. 5)Низенький домишко, сгорбившись, уходит в землю, над ним буйно цветет сирень, как бы торопясь своей бело-лиловой роскошью прикрыть его убожество.

6)По деревянным ступенькам балкончика, также прогнившим от времени и качающимся под ногами, спускаешься купаться к расположенной близ дома речке. 7)Закрытые шлюзы небольшой мельницы подняли воды речонки, образовав неширокий, но глубокий затон. 8)В зеленоватой прозрачной воде неторопливо проходят стайки серебряной рыбёшки, а на старом полуразвалившемся бочонке, у которого не хватает нескольких досок, сидит огромная зелёная лягушка, следя за солнечными зайчиками, играющими на пепельно-серых дощатых стенках купальни — излюбленного места лягушечьей пары.

9)Задевая ветку густого орешника, садится на верхушку сине-зелёной молоденькой ёлочки болтливая сорока. 10)О чём она только не трещит! 11)Навстречу ей несётся звонкое щебетанье, и, нарастая, постепенно многоголосый птичий гомон наполняет сад. 12)Стеклянная дверь, ведущая с террасы, открыта. (По Д. Розенталю.)

Задания

I вариант

В1. Найдите в тексте предложение, отражающее основную мысль текста. Укажите его номер.

В2. Среди предложений 1-5 найдите предложение с однородными дополнениями и обособленным определением. Напишите его номер.

В3. Среди предложений 4-7 найдите бессоюзное сложное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 11 выпишите предлог.

В5. Из предложения 2 выпишите существительное 3-го склонения.

В6. Из предложения 4 выпишите наречие.

В7. Укажите способ образования слова прогнившим (предложение 6).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 12), построенное на основе управления.

В9. Выпишите грамматическую основу предложения 1.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 7-12 найдите простое предложение с обособленным определением. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 6-8 найдите сложное с разными видами связи. Укажите его номер.

В4. Из предложения 1 выпишите частицу.

В5. Из предложения 5 выпишите существительное мужского рода.

В6. Из предложения 8 выпишите наречие.

В7. Укажите способ образования слова сине-зеленой (предложение 9).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 3), построенное на основе согласования.

В9. Выпишите грамматические основы предложения 8.

Степь

1)Весною степь как зелёное море. 2)А летом, когда загустеют белые ковыли, станет степь морем белым. 3)Покатятся по морю горбатые волны из перламутра, засеребрится жемчужная рябь. 4)Ковыли клонятся, стелются, шелестят. 5)А ветер, как беркут, падает на распахнутых крыльях, посвистывая раздольно и лихо. 6)А то вдруг покажется степь голой снежной равниной, и будто позёмка по ней метёт, завивает и стелется.

7)На восходе ковыли словно лунная рябь на воде: степь трепещет, дробится, поблёскивает. 8)В полдень она как огромное стадо курчавых овец: овцы жмутся одна к другой, дробно топочут и нескончаемо текут и текут к краю земли.

9)Но чудо чудное − степь на закате! 10)Стелются переливчатые пушистые метёлки навстречу закатному солнцу, как розовые языки холодного призрачного огня. 11)И пока не утонет за землёй солнце, по всей степи будут метаться и сверкать эти льдистые вспышки. 12)Потом над сумрачной степью всплывёт луна − точно пузырь воздуха из воды! − и стога ковыльного сена будто покроются инеем. 13)Хороша степь и днём, и ночью! (По Н. Сладкову.)

Задания

I вариант

В1. Найдите в тексте предложение, отражающее основную мысль текста. Укажите его номер.

В2. Среди предложений 1−5 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 3-6 найдите простое нераспространенное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 8 выпишите возвратный глагол.

В5. Укажите способ образования слова всплывет (предложение 12).

В6. Среди предложений 1-10 найдите сложноподчиненное с придаточным времени. Укажите его номер.

В7. Из предложений 1-5 выпишите слова с чередующейся безударной гласной в корне.

В8. Выпишите словосочетание (предложение 6), построенное на основе примыкания.

В9. Выпишите грамматическую основу предложения 7.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 9−11 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 7-10 найдите сложное предложение с простой нераспространенной частью. Укажите его номер.

В4. Из предложений 9-13 выпишите производный предлог.

В5. Укажите способ образования слова льдистые (предложение 11).

В6. Среди предложений 11-13 найдите сложноподчиненное с придаточным времени. Укажите его номер.

В7. Из предложений 6-8 выпишите слова с чередующейся безударной гласной в корне.

В8. Выпишите словосочетание (предложение 7), построенное на основе согласования.

В9. Выпишите грамматические основы предложения 11.

Балаклава

1)В конце октября, когда дни ещё по-осеннему ласковы, Балаклава начинает жить своеобразной жизнью. 2)Уезжают обременённые чемоданами и баулами последние курортники, в течение долгого здешнего лета наслаждавшиеся солнцем и морем, и сразу становится просторно, свежо и по-домашнему деловито, точно после отъезда нашумевших непрошеных гостей. 3)Поперёк набережной расстилаются рыбачьи сети, и на полированных булыжниках мостовой они кажутся нежными и тонкими, словно паутина.

4)Рыбаки, эти труженики моря, как их называют, ползают по разостланным сетям, как будто серо-чёрные пауки, расправляющие разорванную воздушную пелену. 5)Капитаны рыболовецких баркасов точат иступившиеся белужьи крючки, а у каменных колодцев, где беспрерывной серебряной струйкой лепечет вода, судачат, собираясь здесь в свободные минуты, темнолицые женщины - местные жительницы.

6)Опускаясь за море, садится солнце, и вскоре звёздная ночь, сменяя короткую вечернюю зарю, обволакивает землю. 7)Весь город погружается в глубокий сон, и наступает тот час, когда ниоткуда не доносится ни звука. 8)Лишь изредка хлюпает вода о прибрежный камень, и этот одинокий звук ещё более подчёркивает ничем не нарушаемую тишину. 9)Чувствуешь, как ночь и молчание слились в одном черном объятии. 10)Нигде, по-моему, не услышишь такой совершенной, такой идеальной тишины, как в ночной Балаклаве. (По А. Куприну.)

Задания

I вариант

В2. Из предложений 1−3 выпишите обособленное согласованное определение.

В3. Среди предложений 6−10 найдите простое определенно-личное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 7 выпишите все местоимения.

В5. Среди предложений 1−5 найдите предложение с вводной конструкцией. Укажите его номер.

В6. Из предложения 5 выпишите слово с чередующейся гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова рыболовецких (предложение 5).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 3), построенное на основе примыкания.

В9. Среди предложений 5−10 найдите сложноподчиненные с придаточными определительными. Укажите их номера.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Из предложений 4−5 выпишите обособленное обстоятельство.

В3. Среди предложений 1−3 найдите сложное с односоставной безличной частью. Укажите его номер.

В4. Из предложения 8 выпишите все частицы.

В5. Среди предложений 6−10 найдите предложение с вводным словом. Укажите его номер.

В6. Из предложения 1−3 выпишите слова с чередующейся гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова прибрежный (предложение 8).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 1), построенное на основе согласования.

В9.Среди предложений 1−4 найдите сложноподчиненное с придаточным времени. Укажите его номер.

Масленица

1)Масленица... 2)Оттепели всё чаще, снег маслится. 3)С солнечной стороны висят стеклянной бахромой сосульки, плавятся, звякают о ледышки. 4)Прыгаешь на одном коньке, и чувствуется, как он мягко режет, словно по толстой коже. 5)Прощай, зима!

6)Это и по галкам видно: они кружат огромными «свадебными» стаями, и цокающий их гомон куда-то манит. 7)Сидишь на скамейке, болтаешь коньком и долго следишь за чёрной их стаей в небе. 8)Куда-то скрылись.

9)И вот проступают звёзды. 10)Ветерок сыроватый, мягкий, пахнет печёным хлебом, вкусным дымком берёзовым, блинами. 11)В субботу, после блинов, едем кататься с гор. 12)Зоологический сад, где устроены наши горы (они деревянные, залитые блестящим льдом), завален голубым снегом, лишь в сугробах расчищены дорожки. 13)Ни птиц, ни зверей не видно. 14)Высоченные горы на прудах. 15)Над свежими тесовыми беседками на горах развеваются пёстрые флаги.

16)Высокие санки с бархатными скамейками мчатся с гор по ледяным дорожкам, между валами снега с воткнутыми в них ёлками. 17)Мы взбираемся на верх горы и скатываемся вниз. 18)Мелькают ёлки, стеклянные, разноцветные шары, повешенные на проволоках. 19)Летит снеговая пыль, падает на нас ёлка, саночки вверх полозьями, и мы в сугробе. (По И. Шмелёву.)

Задания

I вариант

В1. В одном-двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Среди предложений 10-16 найдите предложение с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 7—14 найдите предложение с вставной конструкцией. Укажите его номер.

В4. Из предложений 17-19 выпишите причастие.

В5. Среди предложений 9-13 найдите простое безличное. Укажите его номер.

В6. Из предложений 9-15 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова сыроватый (предложение 10).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 4), построенное на основе примыкания.

В9. Из предложения 6 выпишите первую грамматическую основу.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 16−19 найдите простое предложение с обособленным определением. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 1—6 найдите предложение с обращением. Укажите его номер.

В4. Из предложений 9-15 выпишите отглагольное прилагательное.

В5. Среди предложений 6-10 найдите простое определённо-личное. Укажите его номер.

В6. Из предложений 16 - 19 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова масленица (предложение 1).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 18), построенное на основе управления.

В9. Выпишите грамматические основы предложения 4.

Старый тополь

1)Много повидал на своем веку старый тополь! 2)Давно ещё грозовой удар расщепил макушку тополя, но дерево не погибло, справилось с недугом, выкинув вверх вместо одного два ствола. 3)Разлапистые сучья, как старческие крючковатые пальцы, протянулись до конька тесовой крыши, будто собирались схватить дом в охапку. 4)Летом на сучьях густо вились верёвчатые побеги хмеля.

5)Тополь был величественным и огромным, прозванный старообрядцами Святым древом. 6)Гнули его ветры, нещадно секло градом, корёжили зимние вьюги, покрывая коркою льда хрупкие побеги молоди на заматерелых сучьях. 7)И тогда он, весь седой от инея, постукивая ветками, как костями, стоял притихший, насквозь прохватываемый лютым ветром. 8)И редко кто из людей задерживал на нём взгляд, будто его и на земле не было. 9)Разве только вороны, перелетая из деревни в пойму, отдыхали на его двуглавой вершине, чернея комьями.

10)Но когда приходила весна и старик, оживая, распускал коричневые соки клейких почек, первым встречая южную теплинку, и корни его, проникшие в глубь земли, несли в мощный ствол живительные соки, он как-то сразу наряжался в пахучую зелень. 11)И шумел, шумел! 12)Тихо, умиротворённо. 13)Тогда его видели все, и он нужен был всем: и мужикам, что в знойные дни сиживали под его тенью, перетирая в мозолистых ладонях трудное житьё-бытьё, и случайным путникам, и ребятишкам. 14)Всех он встречал прохладой и ласковым трепетом листвы. (По А. Черкасову.)

Задания

I вариант

В1. В одном-двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Среди предложений 1-5 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 1-7 найдите сложносочиненное. Укажите его номер.

В4. Из предложения 2 выпишите прилагательное.

В5. Из предложения 5 выпишите слово, имеющее два корня.

В6. Из предложений 1 - 4 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова житье-бытье (предложение 13).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 8), построенное на основе примыкания.

В9. Выпишите грамматическую основу предложения 3.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 6-9 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 10-14 найдите сложное с обобщающим словом. Укажите его номер.

В4. Выпишите из предложения 7 действительное причастие.

В5. Из предложения 9 выпишите слово, имеющее два корня.

В6. Из предложений 10-14 выпишите слово с чередующейся безударной гласной в корне.

В7. Укажите способ образования слова крючковатые (предложение 3).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 14), построенное на основе согласования.

В9. Выпишите грамматические основы предложения 13.

Весна в горах

1)Весна в горах порой заставляет долго ждать себя, но когда появляется, то идёт быстро. 2)Внизу, в долинах, уже зеленеют всходы, молодые деревья прочно встают на ноги, и распустившаяся листва начинает отбрасывать тень. 3)Тогда весна сдает свои дела лету, а сама, подобрав ярко-зелёный, цветистый подол, волочащийся по земле, несётся в горы.

4)В горной зоне весна имеет свои законы и свои неповторимые прелести. 5)С утра валит снегопад, после обеда проглянет солнышко, зашевелятся, поплывут, испарятся снега, расцветут цветы-однодневки, а к вечеру земля уже подсохнет. 6)За ночь в реках и ручьях намёрзнет лед. 7)А на другое утро глянешь с вершины - и дух захватывает, до чего чистая и неохватная взором весна стоит в горах. 8)Небо чистое, голубое, ни пятнышка. 9)Земля, как молоденькая девушка в новом наряде, зелёная, умытая росой, и, кажется, застенчиво смеётся... 10)И если крикнешь, то голос твой будет долго слышаться в высотной дали над грядами гор, в чистом воздухе он летит далеко-далеко...

11)Никакие снега, туманы, дожди и ветры не в силах сдержать весну, она, как зелёный пожар, полыхает с горы на гору, с вершины на вершину, всё выше и выше, под самые вечные льды. (По Ч. Айтматову.)

Задания

I вариант

В1. В одном-двух предложениях сформулируйте главную мысль текста.

В2. Среди предложений 1-5 найдите предложение с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 3-7 найдите простое с однородными дополнениями. Укажите его номер.

В4. Из предложения 3 выпишите причастие.

В5. Среди предложений 1-3 найдите сложное с бессоюзной и сочинительной связью. Напишите номер этого предложения.

В6. Из предложений 1-4 выпишите слово с приставкой на -з, -с.

В7. Укажите способ образования слова намерзнет (предложение 6).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 9), построенное на основе примыкания.

В9. Выпишите грамматические основы предложения 7.

II вариант

В1. Как ещё можно было бы озаглавить текст? Запишите 2 своих заголовка к тексту.

В2. Среди предложений 8-11 найдите предложение с уточняющим обстоятельством. Укажите его номер.

В3. Среди предложений 6-10 найдите предложение со сравнительным оборотом. Укажите его номер.

В4. Из предложения 3 выпишите все местоимения.

В5. Среди предложений 4-8 найдите сложное с бессоюзной и сочинительной связью. Напишите номер этого предложения.

В6. Из предложений 5-10 выпишите слова с приставкой на -з, -с.

В7. Укажите способ образования слова далеко-далеко (предложение 10).

В8. Выпишите словосочетание (предложение 11), построенное на основе примыкания.

В8. Выпишите грамматические основы предложения 2.

Контрольный итоговый диктант за учебный год

Ласточкино гнездо

Николай Сергеевич и его жена впервые в жизни приехали в Абхазию из Москвы и жили на летней даче художника Андрея Таркилова, который редко бывал здесь.

Под крышами крестьянских домов, мимо которых они проходили к морю, лепились ласточкины гнёзда. Странно, но под крышей дачи не было ни одного гнезда, хотя дом был выстроен более десяти лет назад. Старый сельский учитель так объяснял это:

Андрей здесь редко бывает, а ласточки вьют гнёзда под крышей человеческого дома, потому что ищут у него защиты.

И вот жена Николая Сергеевича как-то раз сказала, что для неё было бы счастьем проснуться под щебет ласточек. И он вдруг ответил, что это можно устроить: надо попросить у старого учителя разрешения перенести одно ласточкино гнездо из-под крыши его дома к себе. В глазах учителя мелькнул суеверный ужас, но он был очень патриархальным человеком: надо гостю подарить то, что просит.

Сторож, охранявший магазин, заметил Николая Сергеевича, глубокой ночью идущего куда-то со стремянкой, но вскоре потерял его из виду. Когда Николай Сергеевич снял гнездо, ему показалось, что он не удержит равновесие и грохнется вниз. И каждый раз, представляя своё падение, он мысленно вытягивал руки вверх, чтобы не раздавить ласточек.

Когда он свернул к дому, сторож опять его узнал и заметил также, что теперь этот человек без стремянки что-то прижимает к себе - скорее всего драгоценную вещь. Окликнув его, сторож понял, что человек пошёл быстрей, и уверился, что он преступник.

Николаю Сергеевичу показалось, что он падает, и он вытянул руки вперёд, чтобы не повредить гнездо. Ласточки вылетели из гнезда, а птенцы доползли до травянистого склона канавки. Последним, предсмертным движением Николай Сергеевич откинул руку в сторону ласточкиного гнезда, и она, уже мёртвая, упала на гнездо. (По Ф. Искандеру.)

Дядя Саша

Ехали быстро. Дядя Саша, расстегнув плащ, из-под которого сверкнула на пиджаке красная орденская звёздочка, по-прежнему отрешённо продолжал глядеть на бегущую навстречу дорогу. Мимо с глухим рёвом, точно доисторический зверь, пронёсся гигантский грузовик, и в его кузове можно было разглядеть серовато-жёлтую свёклу. Следом промчались близнецы-самосвалы, они тоже везли свёклу: люди спешили управиться с уборкой.

Равнина в этих курских полях начинала мало-помалу холмиться, и отметка высоты, наверное, превышала двести метров. В глубокой древности эту землю не смог одолеть ледник, надвинувшийся с севера; разделившись надвое, он пополз дальше, обходя холмы справа и слева. Значит, не случайно на этих высотах, которые так и не преодолел ледяной панцирь, разгорелась небывалая битва, от которой, как думалось дяде Саше, спасённые народы могли бы начать новое летосчисление. Враги, грозившие России новым оледенением, были остановлены и сброшены с высот. Никогда не забудешь тех дней, ни с чем не спутаешь тех событий.

В августе сорок третьего Саша, тогда молоденький лейтенант-артиллерист, заскочил на полдня в родное село — Прохоровку. С окрестных полей сюда свозили изувеченные танки, оставшиеся после невиданного сражения, и они образовали чудовищное кладбище, среди которого нетрудно было заблудиться. Но и поверженные танки, казалось, по-прежнему, как люди, ненавидят друг друга. Теперь этого танкового кладбища нет: оно распахано и засеяно хлебом, а железный лом войны давно поглотили мартеновские печи. Люди заровняли и сгладили окопы, и только по холмам остались на курской земле бережно охраняемые братские могилы. (По Е. Носову.)

(232 слова.)

Прогулка

Ранним утром, когда все спали, я вышел на цыпочках из душной избы и как будто не в палисаднике оказался, а вышел в тихую, неизъяснимой прозрачности воду.

Высоченная нетронутая трава буйствовала за самой калиткой. Я сбежал с насыпи влево и пошёл вдоль реки навстречу её течению. Ничего примечательного не было вокруг. Поодаль остановилась машина, и шумная компания, прибывшая в ней, располагалась на отдых, натягивая в виде тента полотняную простыню.

Тропинка обогнула песчаный карьер и вывела меня на просторную луговину, по которой в одиночку и группками росли деревья.

Неподвижный воздух, ещё не ставший знойным, приятно освежает гортань и грудь. Солнце, не вошедшее в силу, греет бережно и ласково. Через каких-нибудь полчаса матёрый сосновый лес окружал меня. Вблизи дороги тянулись необыкновенно ухоженные, разметённые тропы. Временами кое-где попадались аккуратно постланные светло-шоколадные коврики кукушкина льна - этого непременного обитателя сосновых лесов.

По стволу осинки с юркостью мышонка шныряла вверх и вниз какая-то птичка.

Попалась болотинка с кофейно-коричневой, но вовсе не мутной водой. Я перебрался через неё, перескочив на скользкое бревно, с бревна - на брошенное кем-то полено. А вот и речонка с такой студёной, несмотря на жаркие дни, водой.

Сторожка, которую мне хотелось разыскать во что бы то ни стало, оказалась бревенчатой избой. Одной стороной она примыкала к лесу, с другой её стороны расстилалась обширная луговина. (По В. Солоухину.)

Тургеневские произведения

Вечерний ветер едва шелестит в густой листве тургеневского дуба, в опустевшем после дневного оживления парке смолкают птичьи голоса. Исподволь надвигающиеся лёгкие тени летней ночи придают призрачность, лёгкую и незаметную, очертаниям деревьев, проглядывающему в промежутках между липами силуэту молчаливого дома…

Так было, вероятно, и много-много лет назад в опустевшей после смерти хозяина усадьбе: ни единого огонька в длинном ряде затворенных окошек, никого на поросших травой аллеях…

Нетрудно себе представить и задумавшегося на скамейке под любимым дубом хозяина, ещё молодого человека, роящиеся у него в голове мечты и планы. Он тогда только приступил к выполнению предназначенного ему судьбой труда, прочно лёгшего в основание отечественного литературного достояния. Миновало столетие, как нет писателя, а всё так же свежи и благоуханны его «Записки охотника», их поэзия и человечность не подвластны времени. А со страниц «Дворянского гнезда», «Отцов и детей», «Накануне», «Первой любви», «Аси», других его романов и повестей возникают пленительные, неувядаемые образы русских девушек, которых мы называем «тургеневскими».

Между тем мы живём в мире, отдалённом неизмеримой пропастью от героинь Тургенева и его времени: сместились представления и оценки, порой нам кажутся мелкими и суетными волновавшие их чувства и надежды, наивными представления. Но несравненная художественная высота тургеневских произведений сделала их бессмертными: его книги будут читать наши далёкие потомки, по ним будут выверяться литературный вкус и достоинства слога и языка произведений наших соотечественников, пока будет жив «наш великий, могучий и свободный русский язык!» (По О. Волкову.)

1) в сложноподчиненном предложении простые предложе­ния не равноправны по смыслу (одно подчиняется другому);

2) в СПП части связываются при помощи союзов и союз­ных слов;

3) в предложениях с составными союзами место постанов­ки запятой влияет на смысл;

4) союзы и союзные слова не являются членами предложения.

14. Указать СПП:

1) Алексей пополз туда, куда ушел самолет.

2) Гроза была там, сзади них, над лесом, а тут сияло солнце...

3) Незаметным образом я привязался к доброму семейству, даже к кривому гарнизонному поручику.

4) Лошади тронулись, колокольчик зазвенел, кибитка поле­тела.

15. Указать СПП, в котором придаточное предло­жение находится внутри главного (знаки препинания не расставлены):

1) Все возы потому что на них лежали тюки с шерстью по­казались очень высокими и пухлыми.

2) Когда поднимался ветер на поверхности озера вздува­лись и бежали мелкие короткие волны.

3) Постепенно в людях возникло уважение к человеку ко­торый обо всем говорил просто и смело.

4) Вспомни песни что пел соловей.

16. Указать предложение с придаточным места:

1) Я приехал в город, где прошла моя юность.

2) Куда ни взглянешь, всюду холмы. 1

3) Он не сказал, где они встретились.

4) Ночь была тиха и светла, хотя луны не было.

Шкала оценки:

15-16 ответов – «5»; 14-12 ответов – «4»; 11 – 9 ответов – «3», 8 ответов – «2»

Диктант по теме: «Сложное предложение» .

Ночь в Балаклаве

В конце октября, когда дни ещё по-осеннему ласковы, Балаклава начинает жить своеобразной жизнью. Уезжают обременённые чемоданами последние курортники, которые в течение долгого здешнего лета наслаждались солнцем и мо­рем, и сразу становится просторно, свежо и по-домашнему деловито, как будто уехали нашумевшие непрошеные гости.

Поперёк набережной расстилаются рыбачьи сети, и на полированной булыжниками мостовой они кажутся нежны­ми и тонкими. Капитаны рыболовецких баркасов точат ис­тупившиеся белужьи крючки, несмотря на то, что в магази­нах большой выбор рыбацких принадлежностей. А у камен­ных колодцев, где беспрерывно серебряной струйкой лепечет вода, судачат, собираясь в свободные минуты, темнолицые женщины, местные жительницы.

Опускаясь за море, садится солнце, и вскоре звёздная ночь, сменяя короткую вечернюю зарю, обволакивает землю. Весь город погружается в глубокий сон, и наступает тот час, когда ниоткуда не доносится ни звука. Лишь изредка хлюпает вода о прибрежный камень, и этот одинокий звук ещё более подчёркивает ничем не нарушаемую тишину. Чув­ствуешь, как ночь и молчание слились в одном чёрном объя­тии. Нигде, по-моему, не услышишь такой совершенной, та­кой идеальной тишины.

(По А. Куприну) (161 слово)

Грамматические задания.

В конце октября когда дни ещё по-осеннему ласковы Балаклава начинает жить своеобразной жизнью.

Вариант 2.

А у камен­ных колодцев где беспрерывно серебряной струйкой лепечет вода судачат собираясь в свободные минуты темнолицые женщины, местные жительницы.

В4. Выпишите из текста слово, разберите его по составу:

Вариант 1 .

Из первого абзаца: причастие, образованное от глагола совершенного вида с НН в суффиксе.

Вариант 2.

Из второго абзаца: прилагательное с НН, где одна Н является частью корня, а вторая – суффиксом.

3. Из предложений второго абзаца выпишите слова:

Вариант 1 . В2

с чередующейся безударной гласной.

Вариант 2. В3

Правописание которых определяется правилом: В приставках, оканчивающихся на З-(С-), перед глухой согласной, пишется С, перед звонкой - З

Контрольный диктант с грамматическим заданием

Стемнело. На западе погасли просветы между деревьями. Морозная надвигающаяся тьма обступила лощину. Тут было тихо, но ночной ветер гулял по вершинам сосен, лес шумел то убаюкивающе-певуче, то порывисто и тревожно. По лощине тянул не видимый уже глазом, тихо шуршащий, покалывающий лицо снежок.

Неопытный в лесных делах, Алексей не позаботился заблаговременно ни о ночлеге, ни о костре. Застигнутый кромешной тьмой, ощущая невыносимую боль ву разбитых натруженных ногах, он не нашел в себе силы идти за топливом, забрался в густую хвойную поросль молодого сосняка и замер, жадно наслаждаясь наступившим покоем и неподвижностью.

Он спал как каменный, не слыша ни ровного шума сосен, ни уханья филина, стонавшего где-то у дороги, ни далекого воя волков – ничего из тех лесных звуков, которыми была полна густая и непроницаемая, плотно обступившая его тьма.

(По Б. Полевому.)

(126 слов.)

Задания:

1. Подчеркните грамматические основы сложного предложения.

2. Составьте схему однородных членов с повторяющимся союзом (на выбор).

3. Подчеркните неоднородные определения в одном из предложений.

4. Подчеркните как член предложения один причастный и один деепричастный оборот.

Контрольное сжатое изложение элементами сочинения

По возвращении из краев далеких засаживал я свой огород в деревне всякой разностью, прежде всего рябинами и калинами. Одну рябинку, на утесе угнездившуюся, возле обочины современной бетонной дороги, на крутом заносе давило колесами машин, царапало, мяло. Решил я ее выкопать и увезти в свой одичавший огород.

Осенью дело было. На рябине уцелело несколько пыльных листочков и две мятых розетки ягод. Посаженная во дворе, рябинка приободрилась, летом зацвела уже четырьмя розетками. И пошла, и пошла в рост. И каждое лето, каждую осень украшалась сверх того одной - двумя розетками и такая яркая, такая нарядная и уверенная в себе сделалась – глаз не оторвать!

Два года спустя привезли саженцы из городского питомника, на свободном месте посадил я еще четыре рябинки. Эти пошли вширь и в дурь. Едва одну – две розетки вымучат, зато уж зелень пышна на них.

А дичка моя совсем взрослая и веселая сделалась. Одной осенью особенно уж ярка и обильна на ней ягода выросла.

И вдруг стая свиристелей на нее сверху свалилась, дружно начали птицы лакомиться ягодой. И переговариваются – вот какую рябину мы сыскали, экую вкуснятину нам лето припасло. Минут за десять хохлатые нарядные работницы обчистили все дерево. Обработали деловые птахи дикую рябинку, а на те, что из питомника, даже не присели.

Есть, есть душа вещей, есть, есть душа растений. Дикая рябинка со своей благодарной и тихой душой услышала, приманила и накормила прихотливых лакомок-птичек. Да и я однажды пощипал с розеток ярких плодов. Крепки, терпки, тайгой отдают – не забыло деревце, где выросло, в жилах своих сок таежный сохранило. (247 слов) (По В. Астафьеву)

Подготовка к домашнему сочинению в жанре эссе

1)Когда началась большая перемена, когда всех нас по слу­чаю холодной, но сухой и солнечной погоды выпускали во двор, на нижней площадке лестницы я увидел мать. (2)Я, вспомнив

завидев меня и сразу засветясь ласковой, но не весёлой улыбкой, по­подошёл к ней.

(10)Мать стояла тихо, слушала молча, виновато и горестно опустив старые свои ласковые глаза. (11)Я же, сбежав по уже опустевшей лестни це и открывая тугую, шумно сосущую воздух дверь, оглянулся и посмотрел на мать. (12)Однако сделал это не потому вовсе, что мне стало ее сколько-нибудь жаль, а всего лишь из боязни, что она в столь не­ подходящем месте расплачется. (13) Мать все так же стояла на площад ке и, печально склонив свою голову, смотрела мне вслед. (14) Заметив, что я смотрю на неё, она помахала мне рукой и конвертом так, как это делают на вокзале. (15)И это движение, такое молодое и бодрое, только ещё больше показало, какая она старая, оборванная и жалкая.

(16) На дворе ко мне подошли несколько товарищей, и один спросил, что это за шут гороховый в юбке, с которым я только что бе седовал. (17)Я, весело смеясь, ответил: «Это обнищавшая гувернантка пришла с письменными рекомендациями».

(18)Уплатив деньги, мать вышла и, ни на кого не глядя, сгорбившись, словно стараясь стать еще меньше, стукая стоптанными, совсем кривыми каблучками, прошла по асфальтовой дорожке к воротам. (19)И я почувствовал, что у меня болит за неё сердце.

(20)Боль эта, которая столь горячо ожгла меня в первое мгнове­ ние, длилась, однако, весьма недолго.

(По М. Агееву)

*Ознакомьтесь с мнением Антона и Кирилла о роли орфографии .

Помогите Антону доказать свою точку зрения.

Напишите сочинение-рассуждение на тему: «Зачем нужна орфография?»

Обдумывая теоретические положения своей работы, прочитайте ещё раз текст

и найдите необходимые примеры использования орфографических правил, аргументирующие ваши мысли.

В сочинении-рассуждении приведите из прочитанного текста два примера, иллюстрирующих разные орфографические правила.

Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте частичное цитирование.

Объём сочинения должен составлять не менее 50 слов.

Контрольное тестирование №1

I вариант

A. Сложные предложения могут быть союзными, сложносочи­ненными, сложноподчиненными.

Б. Простые предложения могут соединяться в сложные с по­мощью интонации и союзов или союзных слов.

B. Простые предложения могут соединяться в сложные при помощи интонации (без союзов и союзных слов).

2. Союз, связывающий части сложного предложения Был уже весенний месяц март, однако по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, является...

A. подчинительным
Б. соединительным

B. разделительным
Г. противительным

3. Какими союзами соединяются части сложносочинен­ного предложения, в котором указывается на чередование явлений, на возможность одного явления из двух или нескольких?

A. и, да (в значении и), ни - ни, тоже

Б. или (иль), либо, то ~ то, не то - не то

B. а, но, да (в значении но), однако, зато, же

Из липовой аллеи, вер­тясь и обгоняя друг друга, летели желтые круглые листья и, промокая, ложились на мокрую траву луга.

A. простое

Б. сложносочиненное

B. сложноподчиненное
Г. бессоюзное

5. Найдите среди данных предложений сложносочинен­ное.

A. Я совсем растерялся, не понимая происходящего, и, стоя на одном месте, бессмысленно смотрел в сторону удаляющегося человека.

Б. Ни о чем не хочется думать, или бродят мысли и воспоми­нания, мутные, неясные, как сон.

B. Собрав последние остатки сил, мы дотащились до станции, но, не дойдя до нее шагов двести, сели отдыхать на шпалы.

6. Найдите предложение с пунктуационной ошибкой.

A. Улыбка была слабая, чуть заметная, и, несмотря на улыб­ку, строгое выражение глаз не изменилось.

Б. В сентябре лес реже и светлее и птичьи голоса тише.

B. Впереди были люди и, следовательно, бояться мне было не­чего.

7. В предложение Деревья сбросили листву, и не слыш­но птичьих голосов вставьте общий второстепенный член и запишите полученное предложение.

8. Прочитайте предложение Выпал снег и.... Продолжи­те его дважды, добавив:

а) однородное сказуемое;

Б) про­стое предложение.

9. Запишите предложение Надвинулась туча, и подул сильный ветер, вставив обособленный оборот после сою­за и.

10. Присоедините последнее простое предложение к предыдущему союзом и. Запишите полученное предложе­ние

Приближался теплый фронт, облака не выдержали его натиска, треснули, из них повалил снег.

11. Укажите предложение, структура которого соответ­ствует схеме (знаки препинания не расставлены):

[безличное], и [двусоставное].

А. На земле на небе и всюду кругом было спокойно и ничто не предвещало непогоды.

Б. Каждый цветок был похож на знакомый мне мак и от них пахло весной.

В. На площади открыли киоск и там теперь продают газеты и журналы.

12. Спишите предложения, расставляя знаки препина­ния

A, Я ни на минуту не заставил его дожидаться тотчас сел на лошадь и мы выехали за ворота крепости.

Б. Темнело и сбоку несло речным холодом.

B. Из лесу доносится протяжный крик неуснувшей птицы или раздается неопределенный звук похожий на чей-то голос.

Г. Деревья сбросившие свой летний наряд тучи низко плыву­щие над землей дождь моросящий холодный обычные картины глубокой осени и они милы моему сердцу.

а) [двусоставное], и [безличное];

б) [безличное], [однако... двусоставное];

в) [безличное], и [безличное].

2 вариант

1. Какие из следующих утверждений верны?

A. Простые предложения, объединяясь в сложное по смыслу, обладают интонационной законченностью.

Б. Сложные предложения бывают союзные и бессоюзные.

B. Союзные сложные предложения бывают сложносочиненны­ми и сложноподчиненными.

2. Прочитайте предложение Голова болела, сознание же было ясное, отчетливое. Простые предложения соединены в нем в сложное при помощи...

A. подчинительного союза
Б. союзного слова

B. сочинительного союза
Г. интонации

3. Какими союзами соединяются части сложносочинен­ного предложения, в котором одно явление противопостав­ляется другому?
A. и, да (в значении и), ни - ни, тоже

Б. или (иль), либо, то - то, не то - не то

B. а, но, да (в значении но), однако, зато, же

4. Определите вид предложения Стиснутая черными чащами и освещенная впереди паровозом, дорога похожа на бесконечный тоннель.

A. простое

Б. сложносочиненное

B. сложноподчиненное
Г. бессоюзное

5. Найдите среди данных предложений сложносочиненное.

A. Смешно сказать, более часа мы проплутали в знакомом ле­су и вернулись, как говорится, с пустыми руками.

Б. Споров больше не затевалось, а напротив, после обеда все были в самом хорошем расположении духа.

B. Белые медведи, похоже, скоро исчезли бы, если бы не бы­ло запрета охотиться на них.

6. Найдите предложение с пунктуационной ошибкой.

A. В избушке, распевая, дева прядет, и, зимний друг ночей, трещит лучина перед ней.

Б. Но вот во ржи и по основному полю пробежала первая вол­на, рванул ветер и в воздухе закружилась пыль.

B. Допевают свои весенние песни соловьи, еще сохранились в затишных местах одуванчики и, может быть, где-нибудь белеет ландыш.

7. В предложении Днем дул легкий ветерок и перепа­дал снежок опустите общий второстепенный член и запи­шите полученное предложение.

8. Прочитайте предложение Отец заправил бензином машину и.. Продолжите его дважды, добавив: а) одно­родное сказуемое; б) простое предложение.

9. Укажите предложение, структура которого соответст­вует схеме (знаки препинания не расставлены):

[безличное], и [безличное].

A. Небо заволокло тучами и дождю конца не видится.

Б. Объявили об окончании обеденного перерыва и приступили к прополке свеклы.

B. Становилось темно и мы долго плутали по лесу.

10. Спишите предложения, расставляя знаки препина­ния.

А. Мальчики сидели за столом склонив головы и произнося шепотом слова выполняли по-видимому какую-то работу и я ста­рался им не мешать.

Б. Ветер срывал листья с деревьев и дорожки сада усыпал раз­ноцветным ковром.

В. Уже вечерело и народ возвращался с полей.

Г. Его добрые глаза светились ясным светом и худое лицо ка­залось прекрасным.

11. Запишите предложение, вставив обособленный обо­рот после союза и.

К вечеру небо очистилось от туч, и ночь обещала быть холодной.

12. Присоедините последнее предложение к предыдуще­му союзом и. Запишите полученное предложение.

Гремят раскаты молодые, вот дождик брызнул, пыль летит, повисли перлы дождевые, солнце нити золотит.

13. Придумайте и запишите предложения, структура которых соответствует схемам:

а) [безличное], [зато... двусоставное];

б) [двусоставное], [также... двусоставное];

в) [неопределенно-личное], и [двусоставное]

Контрольное изложение по тексту Ю. Нагибина «Чистые пруды»

ЧИСТЫЕ ПРУДЫ

Чистые пруды… Для иных это просто улица, бульвар, пруд, а для меня – средоточие самого прекрасного, чем было исполнено мое детство. Было время, я знал каждое дерево, каждый куст крапивы, каждую световую надпись: «Берегись трамвая!», мигающую красным на переходе. В слове «Берегись» три последние буквы не загорались, получалось красиво и загадочно: «Берег трамвая»…

Чистые пруды – это чудо первого скольжения на коньках, когда «снегурочки» становятся вдруг послушными, стройно режут широким лезвием снег, и ты будто обретаешь крылья.

Чистые пруды – это целый мир чудесных неожиданностей. Милые, скромные чудеса моего детства! Чистые пруды были для нас школой природы. Как волновала желтизна первого одуванчика! Нежности и бережности учили нас пуховые, непрочные шарики. Мы ловили тут рыбу. И это было чудом – поймать рыбу в центре города. А плаванье на старой, рассохшейся лодке, а смелые броски в холодную майскую воду, а теплота весенней земли под босой ногой – это было несметным богатством для городских мальчишек.

Не менее щедра была и наша чистопрудная осень. Бульвар тонул в опавшей листве, желтой, красной листве берез, осин, кленов, лип. Мы набирали огромные охапки палой листвы и несли домой прекрасные печальные букеты, и сами пропитывались их горьким запахом.

В раме Чистых прудов запечатлелся для меня и самый сильный образ моей юности. Это было в пору ожесточенных боев в Испании. Отовсюду глядело с портретов прекрасное, неистовое лицо Долорес Ибаррури, многие юноши носили пилотки с красным кантом и кисточкой, и нам казалось, будто самый воздух насыщен Испанией, ее звуками и ароматами, ее борьбой, ее гневной непримиримостью. Испания была в нашем сердце.

Чистые пруды – это исток нашей юности, начало начал.

(По Ю. Нагибину.)

(262 слова)

Контрольное тестирование №2

Внимательно прочитайте текст и выполните задания А1 – А9, В1-В14.

(1)Когда началась большая перемена, когда всех нас по слу­чаю холодной, но сухой и солнечной погоды выпускали во двор, на нижней площадке лестницы я увидел мать. (2)Я, вспомнив про конверт, подумал, что она, видно, не стерпела и принесла его с собой.

(3)Мать, однако, стояла в сторонке в своей облысевшей шубёнке, в смешном капоре, под которым висели седые волосики, и с заметным волнением, как-то еще более усиливавшим ее жалкую внешность, беспомощно вглядывалась в бе­гущую мимо ораву гимназистов. (4)Некоторые из них, смеясь, на неё оглядывались и что-то друг другу говорили.

(5)Приблизившись, я хотел было незаметно проскочить, но мать, завидев меня и сразу, засветясь ласковой, но не весёлой улыбкой, по­звала меня. (6)Я, хоть мне и было ужас как стыдно перед товарищами, подошёл к ней.

(7)- Вадичка, мальчик, - старчески глухо заговорила она, протя гивая мне конверт и жёлтенькой ручкой боязливо, словно она жглась, касаясь пуговицы моей шинели, - ты забыл деньги, мальчик, а я ду­ маю - испугается, так вот - принесла.

(8)Сказав это, она посмотрела на меня, будто просила милостыни. (9)Но, в ярости за причинённый мне позор, я ненавидящим шёпотом возразил, что нежности телячьи эти нам не ко двору, что уж коли деньги принесла, так пусть сама и платит.

В конце октября, когда последнии курортные гости уже потинулись на станцыю, а дни ещё теплы и по-осенему ласковы, в Балаклаве становится по домашнему уютно, точьно в комнатах после отьезда непрошенных гостей.

Кругом тишина, ненарушаемая ни чем. Вода так густа и тяжила, что звёзды отрожаются в ней, нерябясь и немигая. Раздаются ленивые шаги ночьнова сторожа, и я различаю не только каждый удар его кованных рыбачих сапог о камни тратуара, но слышу так же, как между двумя шагами он чиркаит каблуками. Но вот он свернул куда-то в бок, в мощенный переулок, и шаги его смолкли.

На всем крымском побережьи: в Анапе, судаке, Балаклаве – рыбаки готовятся к лову билуги. Чистятся огромные сапоги, весом по пол-пуду куждый, подновляются непромакаемые, крашеные желтой масленой краской плащи и кожанные штаны, штопаются паруса.

И вот уже, похлопав не решительно в воздухе, вдруг надувается парус, как острое, торчащие концом вверх белое птичъе крыло.

Под кармовой решоткой хранится небольшой запас хлеба, десяток копченых рыб и бочёнок с водой, а на самом борту сидит молодой рыбак и с хвастливой небрежнастью раскуривает верченную попиросу.

Это никто иной, как Юра Паратино – невысокий, крепкий, просолёный и просмалённый грек. Никто не сравнится с Юрай удачлевостью, ни кто иной не проявляет такого равнодушия к несправедливым ударам судьбы, что особено высоко ценится этими солёными людьми.

На утро его баркас, до верху наполненный серебрянной рыбой, влетает в залив, и небрежно, находу, в то время, когда гребци почти ещё незамедляют разгона лодки, Юра соскакевает на деревянную пристань.

Вскоре из за горла бухты показывается следущий баркас, ещё один, потом два сразу.

Присев на корточки в лодке, рыбаки быстро хватают по две или по три рыбины и швыряют их в карзины, ведя точный, скорый, не на секунду непрекращающийся счот.

Крепкий запах свеже пойманной и чадный запах жаренной рыбы стоит в воздухе втечение многих дней.

Ленивые, обевшиеся рыбой коты воляются поперёк тратуаров, не хотя приоткрывают один глаз, когда их толкнёш ногой, и тот час же засыпают опять; и домашние гуси, то же сонные, качаются по середине залива, а из клювов у них тарчат хвосты не доеденной рыбы.

(А.Куприн)

Тема: Слитные, дефисные и раздельные написания

Упражнение 1

Сгруппируйте слова по частям речи. Сформулируйте правила, регламентирующие дефисное написание слов.

Куда-то, чему-то, принеси-ка, диван-кровать, точь-в-точь, Ростов-на-Дону, иссиня-чёрный, из-за, ну-ка, жюль-верновский, всё-таки, Книппер-Чехова, пол-армии, литературно-музыкальный, она-де, кое-как, с кем-то, вице-губернатор, грусть-тоска, сан-францисский, по-социалдемократически, контр-адмирал, когда-нибудь, крепко-накрепко, купля-продажа, перекати-поле, пол-лица, авто-, вело- и мотогонки, вверх-вниз, в-десятых, буровато-жёлтый, по-французски, Восточно-Сибирское море, всего-навсего, экс-чемпион, контрольно-пропускной, кто-либо, мать-и-мачеха, нежданно-негаданно, по-старинному, пол-университета, не тут-то было, нуте-с, из-под, грамм-калория, кукурузно-, картофеле-, льно-, уборочные машины.

Упражнение 2

Раскройте скобки.

Что (то) прозвучало, всё (таки) не забывает, всё те (же), когда (то) встречались, в кои (то) веки, об одном и том (же), как (бы) помимо воли, так (таки) и не знаешь, на (ка) конфетку, однако (ж), ежели (бы) знать, настоял (таки) на своём, как (то) осенью, приходи когда (нибудь), ещё (бы), почему (то) разволновалась, где (то) рядом, с тою (же) целью, то (же) самое, то (же) пришёл, скажи (ка) всем, столько (то) денег, мы (то) вас знаем, придём как (нибудь).

Упражнение 3

Придумайте предложения со следующими словами, определите их частеречную принадлежность:

навеки – на веки

впору – в пору

нехотя – не хотя

невзирая – не взирая

недаром – не даром

неспешно – не спеша

надвое – на двоих

набок – на бок

незачем – не за чем

причём – при чём

оттого – от того

чтобы – что бы

также – так же

Упражнение 4

Объясните, почему возможно двоякое написание следующих слов: нелишний – не лишний, небогато – не богато, неподвластна – не подвластна, недействительно – не действительно. Подтвердите свою мысль примерами.

Упражнение 5

Исправьте орфографические ошибки в тексте.

При колибаниях между слитным, дефисным и раздельным написанием частей заимствованых сложных слов следует придпочесть слитное в том случае, если на современом этапе жизни языка в этом слове нельзя выделить самостоятельного корня, дефисное - если относительной самастоятельностью обладает лишь одна из частей такого слова, и раздельное - если обе части такого слова уже преобрели полную лексическую и граматическую самостоятельность. Так, например, слово яхтсмен пишится слитно - потому, что его не возможно разьять на отдельные части, а слово яхт-клуб пишится через дефис - потому, что часть клуб извесна в русском языке в качестве вполне самостоятельного слова, а вот отдельной части яхт несуществует. Если написать яхт клуб раздельно, то у этого сочитания обнаружится уже совершено иное значение: клуб (чего?) яхт (радительный падеж множественного числа существительного яхта ). Разумеется, с течением времени написание таких заимствований может принцыпиально изменятся: название спортивной игры ватерполо , например, еще недавно рекомендовалось писать только слитно, но с поивлением слова поло в отдельном употребление (водное поло, игра поло, стиль поло ) появилась новая возможность - дефисного написания ватер-поло .

XVI Общегородской диктант писали 60 человек. Диктант (текст второго уровня сложности) оценивался по 10-балльной системе: 3 человека показали лучший результат (10 и 9 баллов), 8 человек получили положительную оценку (8 баллов), попытались написать правильно — 9 чел. (7 баллов).

Порядковый номер участника	Количество орфографи-ческих ошибок	Количество пунктуаци- онных ошибок	Количество грамма-тических ошибок	Количество баллов (по 10-балльной системе)
1	7	7		5
2	9	5		5
3	4	7		6
4	1	4		8
5	3	6		7
6	2	6		7
7	6	4		6
8	7	6		5
9	4	11		5
10	8	6		5
11	—	—		—
12	6	6		6
13	—	—		—
14	6	4		6
15	6	4		6
16	10	4		5
17	2	2		8
18	3	6		7
19	—	—		—
20	2	3		8
21	5	5		6
22	2	3		8
23	0	0		1 0
24	4	6		6
25	11	6		4
26	13	10		1
27	0	3		9
28	13	8		2
29	15	14		0
30	5	8		5
31	3	4		7
32	0	2		9
33	3	5		7
34	3	6		7
35	1	7		7
36	15	10		1
37	15	14		0
38	7	9		4
39	6	8		5
40	4	6		6
41	14	5		3
42	6	6		6
43	19	14		0
44	3	3		8
45	2	2		8
46	5	3		7
47	7	8		5
48	5	4		7
49	6	12		4
50	6	5		6
51	9	4		5
52	6	6		6
53	10	9		3
54	8	6		5
55	5	5		6
56	2	2		8
57	7	4		6
58	9	10	2	3
59	3	2		8
60	9	4		5

Примечание . Работа оценивается по 10-балльной системе с учетом общего количества ошибок (орф.+пункт.) : от 0 — до 1 – 10 баллов, от 2 — до 3 – 9 баллов, 4-6 – 8 баллов, 7-9 – 7 баллов, 10-12 – 6 баллов, 13-15 – 5 баллов, 16-18 – 4 балла, 19-20 – 3 балла, 21-22 – 2 балла, 23-25 – 1 балл, более 25 ошибок – 0 баллов.

Какие же были типичные ошибки ?

Орфографические :

1) Н и НН в суффиксах прилагательных (серебрян ый) ; Н и НН в отглагольных прилагательных и причастиях (незваный, нежданный, непрошеный; просоленный, просмоленный; крашенный масляной краской )

2) правописание суффиксов прилагательных (рыбац кий )

3) правописание предлогов и союзов (посередине залива, в течение лета, как будто )

4) правописание наречий (по-домашнему, подолгу, тотчас, доверху наполненный )

5) правописание существительных с приствкой пол- (полпуда )

6) частица НЕ с причастиями (ничем не нарушаемая тишина, ни на секунду не прекращающийся счет )

7 ) правописание безударных гласных в корне слова (тро туар, ра внодушный )

8) правописание приставок (ис тупившиеся крючки)

9) правописание гласных после Ц в окончании прилагательных (темнолицые )

10) правописание местоименного выражения (не кто иной, как .. .)

11) правописание падежных окончаний имен существительных (на побережье ) и безударных личных окончаний глаголов (лепечет, точат ).

Пунктуационные :

1. знаки препинания в сложносочиненном предложении; в сложноподчиненном предложении;
2. обособление определений, выраженных причастными оборотами;
3. знаки препинания при однородных членах предложения, соединенных повторяющимся союзом; в т.ч. с обобщающим словом;
4. вводные слова и вставные конструкции;
5. сравнительные обороты с союзами как, точно;
6. обособление приложений.

Примечание .

К сожалению, в некоторых работах отмечается большое количество лишних знаков препинания.

КОНСУЛЬТАЦИИ по результатам диктанта состоятся

11 сентября с 15.00 до 17.00 на кафедре филфака (ул. Никитская, д. 1, у Золотых ворот), аудитория №9

ТЕКСТ

Осенью в Балаклаве

В конце октября, когда дни еще теплы и по-осеннему ласковы, Балаклава, (-) рыбацкий городок на юго-западном побережье Крыма, (-) начинает жить своеобразной жизнью. Уезжают последние курортные гости, в течение долгого здешнего лета наслаждавшиеся солнцем и морем, и сразу в Балаклаве становится просторно, свежо, уютно и по-домашнему деловито, точно в комнатах после отъезда незваных, нежданных и непрошеных гостей.

Вскоре на набережной расстилаются для ремонта разорванные рыбачьи сети, атаманы баркасов точат иступившиеся белужьи крючки, а у каменных колодцев, где беспрерывно тонкой струйкой бежит и лепечет вода, подолгу судачат о своих хозяйских делах темнолицые гречанки - (,) местные жительницы. О дачниках и не вспоминают, (-) (:) их как будто и не было. В девять часов город погружается в глубокий сон, и нигде во всей России (,-) (-) (а я изъездил немало мест), (,-) нигде я не слышал такой полной, ничем не нарушаемой тишины, как в Балаклаве.

И уже ранним утром на всем Крымском побережье рыбаки готовятся к лову белуги: чистят огромные сапоги, весом по полпуда каждый, подновляют непромокаемые, крашенные желтой масляной краской плащи, штопают паруса, смолят и красят лодки.

Но вот разнесся слух о том, что не кто иной, как Юра Паратино,(-) этот невысокий, крепкий, просоленный и просмоленный грек, (-) уже оснастил свой баркас и вышел в море. Нет ни одного человека среди рыбаков сильнее и смелее Юры, никто не сравнится с ним удачливостью, и никто иной не проявляет такого равнодушия к несправедливым ударам судьбы, что особенно высоко ценится этими солёными людьми.

На другой день, когда приходят с моря баркасы, доверху наполненные серебряной рыбой, на пристани до поздней ночи идет оживленная разгрузка богатого улова. Присев на корточки в лодке, рыбаки быстро хватают по две или по три рыбины и швыряют их в корзины, кстати ведя точный, скорый, ни на секунду не прекращающийся счет.

А в это время ленивые, объевшиеся рыбой коты валяются поперек тротуаров, () и, когда их толкнешь ногой, они нехотя приоткрывают один глаз и тотчас засыпают опять. И домашние гуси, тоже сонные, качаются посередине залива, а из клювов у них торчат хвосты недоеденной рыбы. В воздухе еще много дней чувствуется крепкий запах свежей и жареной рыбы.

Легкой, клейкой рыбьей чешуей осыпаны деревянные пристани, и камни мостовой, и руки и платья счастливых хозяек, и синие воды залива, лениво колышушегося под осенним солнцем.

(По А.И.Куприну. Листригоны.

(297 слов) Тишина. Макрель. Белуга.)