Альпинизм - один из наиболее сложных и опасных видов человеческой деятельности. При этом способность покорять высочайшие горные вершины планеты определяется не только физической подготовкой: не менее важным является умение принимать в экстремальных ситуациях грамотные и взвешенные решения. Об этом мы поговорили с Денисом Урубко - первым горовосходителем из стран СНГ, покорившим все 14 восьмитысячников мира.

Денис Урубко

Высотный альпинист, мастер спорта международного класса. Первый горовосходитель из стран бывшего СССР (пятнадцатый в мире), покоривший все 14 восьмитысячников - вершин выше восьми тысяч метров. При этом стал восьмым альпинистом, который добился этого успеха без применения кислорода, и рекордсменом - всего за 9 лет (2000-2009 гг.). Суммарно имеет 21 восхождение на восьмитысячники, 5 из которых являются первопрохождениями - Манаслу, Броуд-Пик, Чо-Ойю, Макалу и Гашербрум II (последние два - зимой).

Родился в городе Невинномысск. С 1993 по 2012 годы жил в городе Алматы (Казахстан). В настоящий момент живёт и тренируется в Италии, имеет российское и польское гражданство.

В 2009 году за первое в истории зимнее восхождение на Макалу (8485 м) стал обладателем альпинистского «Оскара» - премии Eiger Award. За первопрохождение в 2010 году юго-восточной стены Чо-Ойю (8201 м) совместно с Борисом Дедешко получил «Золотой ледоруб» - престижнейшую международную награду, ежегодно вручаемую французским журналом Montagnes за выдающиеся достижения в альпинизме. В 2012 году за первое зимнее восхождение на Гашербрум II (8034 м) удостоился «Золотого крюка» - почётной награды от американского журнала Climbing Magazine.

- Денис, что для вас лично значит альпинизм, и с чего он в вашей жизни, собственно, начинался?

Альпинизмом я стал заниматься как разновидностью туризма. Было интересно испытывать себя и при этом постоянно открывать что-то новое. Постепенно туризм перерос в спорт - я начал много тренироваться и добился неплохих результатов, выигрывая многие соревнования. Поначалу это приносило мне положительные эмоции, но победы, в конце концов, надоели. Я начал задумываться, ради чего всё это делается, искать средство самовыражения. В итоге таким средством стал высотный альпинизм. Как говорит мой друг, художник Андрей Старков, спорт - это когда ты бежишь в одном направлении с остальными и стремишься быть первым, но ведь есть возможность бежать в совершенно другую сторону, и тогда первым ты будешь всегда. Поэтому при каждом своём восхождении я стараюсь реализоваться так, как, может быть, никто другой не смог бы этого сделать в сходных условиях. Новый маршрут на Броуд-Пик, новая линия на Чо-Ойю или участие в скоростном забеге на Эльбрус - я рисую свою собственную картину и демонстрирую её людям - пишу рассказы и стихи, делаю фильмы, веду свой блог. Донесение до людей информации о том, что произошло в спорте, трансформировалось для меня в искусство, может быть, даже в своего рода философию.

- Если говорить о навыках альпиниста… Что необходимо в первую очередь?

Альпинизм - очень опасный вид спорта, и горы - не стадион, где человеку в любой момент времени может быть оказана помощь. В горах ты рискуешь своей собственной жизнью. Конечно, опасен любой экстремальный спорт, но в альпинизме, как нигде больше, эту границу риска можно прочувствовать особенно тонко.

В горах очень важно умение принимать решения за самого себя, поскольку ты идёшь туда не для кого-то другого, не для папы и не для дяди с улицы - ты идёшь только для себя. Это твой осознанный выбор, сделав который, следует проявить уйму терпения, чтобы достичь такого уровня подготовки, который позволит совершать восхождения. Во время экспедиций даже на небольшие вершины (высотой в 3,5-4 тысячи метров) у слабоподготовленных людей могут возникнуть серьёзные проблемы со здоровьем.

Физическая и психологическая подготовка отнимают очень много времени. Допустим, даже подготовленному «высотнику», чтобы выйти на хороший уровень скалолазания (технического альпинизма), нужно, тренируясь как обезьяна, потратить полгода-год. Чтобы научиться очень быстро бегать по крутым склонам, а это уже абсолютно иное физическое состояние, необходимо поменять систему подготовки и следующий год тренироваться как лошадь. Сейчас я, например, много времени занимаюсь на скалах, и поэтому ехать на высоту уже не готов - это совершенно разные системы подготовки. Можно, конечно, быть универсалом, таким как Ули Штек, - замечательный скалолаз и альпинист, отлично подготовленный функционально. Но универсализм или совмещение всё равно подразумевают некоторое приспособленчество, поэтому ты никогда не доберёшься до таких же высот, которых мог бы достичь, концентрируясь только на одном виде деятельности.

С другой стороны, альпинизм - это интеллектуальная игра, в которой очень многое можно предусмотреть заранее. Как в обычной жизни: если ты идёшь по улице мимо стройки, то знаешь, что теоретически тебе на голову может упасть кирпич. И если ты этого не хочешь, то можешь обойти это место стороной, ну или хотя бы надеть каску. Так и в горах: если зимой ты двигаешься под склоном, то можешь попасть под лавину. Понимая это и обладая необходимым опытом, ты способен проработать безопасное решение. Иногда риск бывает многогранным: если идти медленно, то придётся провести больше времени в высокогорье, а значит, рискуешь обморозиться; если же стараться проскочить быстро, это может спровоцировать сход лавины. Конечно, при совершении сложных восхождений многое определяет и фактор простого везения, а мы всего лишь принимаем правила такой игры. В абсолютно одинаковой ситуации камень может попасть в голову, а может пролететь в 10 сантиметрах от тебя. Возможны и непредсказуемые ситуации, как то: болезнь участника экспедиции или резкая смена погоды. Случается и так, что участок маршрута, который снизу кажется одним, на деле оказывается другим. Один мой товарищ рассказывал, что поднимаясь по южной стене пика Энгельса, он заметил впереди снежную полку, удобную для бивуака, но когда подлез поближе, выяснил, что это нависающие скальные карнизы и висящие под ними бахромой сосульки. Подобные ошибки тоже могут стоить человеку жизни.

Альпинизм очень часто сравнивают с космонавтикой: и большая высота, и соизмеримая степень риска. Правда, если первые полёты были связаны с осознанной готовностью космонавтов погибнуть, то сейчас во главу угла ставится гарантия возвращения на Землю. В альпинизме подобная трансформация тоже произошла?

На самом деле в альпинизме, в отличие от космонавтики или, допустим, боевых действий, риск бессмыслен. Альпинизм - это игра тщеславия ради самого себя, ради того, чтобы достичь абсолютно бессмысленного результата - залезть на вершину. Человечеству это ничего не даёт. А вот космонавты или, например, шахтёры рискуют жизнью ради чего-то. И понимать это очень важно.

Что касается безопасности, то первые восхождения действительно были крайне рискованными. Неизведанные вершины, непроторённые маршруты, отсутствие специального надёжного снаряжения. Сейчас, когда у нас есть самое современное оборудование, высочайший уровень подготовки, огромный опыт, задача сводится к тому, чтобы сделать риск минимальным и заранее предусмотреть всё то, что только возможно предусмотреть. Лично мне при этом очень помогает моя тренерская работа с молодёжью - благодаря ей я всегда представляю, что может произойти в конкретный момент с каждым участником восхождения, контролирую процесс и просчитываю ситуацию на 2-3 шага вперёд. Альпинист должен чётко представлять, что может случиться в той или иной ситуации. Правило простое: я не должен ничем рисковать, и никто не должен рисковать из-за меня.

В том случае, если что-то начинает идти не так, как планировалось, и решение необходимо принять мгновенно, то каким образом это происходит? На основе интуиции, опыта или чего-то ещё?

Интуиция, на самом деле, - это и есть опыт, но наложенный на конкретную обстановку, на то, что происходит здесь и сейчас. Именно поэтому человек, обладая опытом, знанием и видя ситуацию, способен принять мгновенное решение. В одной из книг советского писателя Виктора Конецкого приведён такой эпизод: среди ночи капитан прибегает на штурманский мостик и кричит: «Почему идём малым ходом? Срочно врубить полный». А через неделю всё повторяется с точностью до наоборот: «Почему идём полным ходом? Срочно врубить самый малый». При этом ситуации абсолютно одинаковы, и со стороны действия капитана могут показаться, мягко говоря, непоследовательными. Но он, исходя из своих внутренних оценок того, что происходит вокруг, и опираясь на мельчайшие, ему одному заметные факторы, способен принять важное решение и нести за него ответственность.

В альпинизме всё точно так же. Для примера, соотнесу два своих восхождения. Во время зимней экспедиции на К2, проснувшись утром в 4-м лагере на высоте 8 тысяч метров, я обнаружил, что состояние моего напарника стало неадекватным. Было понятно, что ему тяжело, и он может умереть, поэтому нужно спускаться вниз. Вторая ситуация: во время восхождения на Монблан с группой молодёжи уже на предвершинном гребне одному из участников становится плохо. Я подошёл, посмотрел и понял, что эта ситуация уже немного другая, хотя на взгляд неопытного человека разницы между ними нет никакой, и парня тоже надо быстро спускать вниз. Но там, на вершине Монблана, я понял, что этот человек просто перенервничал, и его психологическое состояние наложилось на физическое. Мы продолжили восхождение, и это решение оказалось оправданным - экспедиция завершилась успешно. На К2, совсем немного не дойдя до цели, мы прервали восхождение. И это тоже было оправдано.

Может быть, это прозвучит достаточно самоуверенно, но с годами у меня выработалось какое-то внутреннее ощущение собственной правоты в принятии важного решения в конкретный момент. К счастью, за последние 15-20 лет эти решения всегда себя оправдывали. Кроме того, мне везло, что напарники, с которыми я совершал восхождения - Сергей Самойлов, Геннадий Дуров, Борис Дедешко - полностью мне доверяли. Это доверие, конечно, накладывало на меня очень большую ответственность - я рисковал не только за себя, но и за своего друга. В то же время это помогало мне находить золотую середину, принимать в каждый момент правильное решение.

Очень страшной была ситуация в 2011 году, при восхождении на пик Победы с Геной Дуровым. Мы шли по лавиноопасному склону и когда «жахнул» снегопад, стало ясно, что нужно возвращаться - дальнейшее восхождение слишком опасно. Но рано утром в течение получаса резко похолодало, и я понял, что погода меняется, и она благоприятна для продолжения экспедиции. Мы пошли дальше и пролезли этот маршрут. Точно так же случилось при восхождении на пик Корона с Борисом Дедешко и Алексеем Потоцким. Всё было против того, чтобы идти на гору. Но я принял решение идти, и оно оказалось удачным. Бывали и обратные случаи. Когда мы с Борисом лезли по новому маршруту на Байчечекей, ситуация складывалась просто прекрасно. Но я принял решение остановиться, и мы развернулись.

Но вот парадокс: когда я следовал решениям других людей, которые, может быть, доверяли мне не полностью, начинались сложности. С Симоне Моро мы совершали зимнее восхождение на Нангапарбат. Я точно знал, что мы это сделаем. Но Симоне решил свернуть экспедицию и возвращаться. На мой взгляд, опасности там не было. Я долго готовился к этому проекту, тренировался весь год, мало общался с любимыми мной людьми, не зарабатывал денег, во всем себя ужимал. А в итоге - сворачивание экспедиции. Принятие чужого решения было и в начале маршрута на Эверест 2013 года, и мой друг Алексей Болотов погиб.

- Ходить в горы сложнее в одиночку или в команде?

У всякой медали есть две стороны. Времена изменились - каждый из нас стал более независимым, у каждого - свой дом, своя машина, свой Интернет. Поэтому людям стало очень сложно договариваться, и найти себе партнёра для тренировок или восхождений тяжело. Раньше, когда приходилось жить в коммуналках, пользоваться автобусом, ездить на рынок за 10 километров, договариваться мы умели. Сегодня многие предпочитают действовать в одиночку, и это легче. Но экспедиция коллективная, конечно, всегда даёт больше возможностей. Так, в 2011 году мы с Борисом Дедешко пролезли замечательный маршрут по стене пика Пржевальского только потому, что действовали как две руки одного человека. Работали по интуиции, понимали друг друга с полуслова. Но мы - настоящие друзья, а они всегда находят общий язык. Каждый из нас знал, что сделает другой, как он себя поведёт, и поэтому получился выдающийся результат - соло такого не сделать.

- Были ли в вашей практике решения, о принятии которых вы впоследствии жалели?

Да, одно из таких решений произошло в 1995 году. Мы вышли на восхождение после сильного снегопада, намереваясь проскочить маршрут на авось. Решение было принято под влиянием психологического нажима - люди со стороны говорили: «Ага, испугались? Не пошли?». Я пошёл на поводу чужой оценки и повёл группу на восхождение в очень рискованной, опасной ситуации. В результате - снежная лавина, травмы, покалеченные судьбы. Всё закончилось очень плохо. С тех пор на поводу чужого мнения я никогда не иду.

Сообщая о гибели людей в горах, СМИ зачастую называют такую причину: кто-то просто прошёл мимо и не помог. Так ли это на самом деле?

Представьте, что сейчас вы подойдёте к окну и выброситесь с высоты 9 этажа. А газеты потом напишут: «Ах, какие все вокруг плохие, не удержали парня от этого страшного поступка». Этот пример имеет, конечно, гротескный оттенок, и всем понятно, что окружающие сделают всё возможное, чтобы предотвратить несчастье. Но он также показывает и то, что мораль далеко не всегда может быть однозначной. Человек, который пошёл на гору и замёрз там, сам сделал свой выбор. Он пошёл туда неподготовленным, тем самым заставляя остальных жертвовать экспедицией, а возможно, и своей жизнью. Он поступил очень безответственно и поэтому не вправе ожидать ответственного отношения к себе со стороны окружающих. Просто не вправе. Понятно, что будет лучше, если окружающие помогут ему спуститься вниз. Когда альпинист будет ясно демонстрировать, что ему нужна помощь, наверняка найдутся те, кто поможет. Когда я помогал оказавшимся в беде людям на вершинах выше 8 тысяч метров, я рисковал своим спортивным результатом, рисковал своим здоровьем, рисковал своей жизнью, но таков мой личный выбор. Другие люди, которые не стали рисковать, спуская какого-то безответственного человека со склона горы, тоже по-своему правы. В высоких горах никогда и никого нельзя осуждать. Случаев, когда пытаясь спасти других, кто-то погибал сам - замерзал, просто терялся - множество.

При этом вы сами неоднократно прерывали свои восхождения, чтобы спасти других альпинистов. Насколько сложными были эти решения, понимая, что на этом экспедиция для вас завершится, а значит время тренировок и ресурсы (в том числе немалые финансовые) будут потрачены впустую? Или всегда есть уверенность, что хватит сил вернуться и покорить вершину?

Понимания, что сил хватит, конечно же, нет. Я просто делаю так, как был воспитан. В советской школе альпинизма существовало золотое правило: в первую очередь необходимо помочь товарищу или человеку, который терпит бедствие. Поэтому у меня никогда не возникало сомнений, что я должен делать. Если после операции по спасению у меня оставалось здоровье, силы, то я заканчивал восхождение, но это только благодаря длительным тренировкам.

Мне и самому помогали не один раз. Например, друзья спустили меня с пика Русского Географического Общества. Тогда я сам поступил неправильно, допустив ошибку в простом месте. Из-за меня рисковали другие люди, чтобы исправить ситуацию. Но моя жизнь была спасена, и по отношению к другим я действую точно так же.

- Свойственны ли альпинистам эмоции? Приносят ли они пользу или наоборот - вредны?

Когда Усейн Болт устанавливает очередной мировой рекорд, он переживает кучу замечательных эмоций. И этим он мало отличается от альпиниста, взобравшегося на высочайшую вершину. Но очень многое здесь зависит от конкретного случая. Например, в 2003 году я спустился с Броуд-Пика с Жаном-Кристофом. Я прервал восхождение, чтобы помочь человеку спуститься вниз. Но буквально через день я в одиночку будто взлетел на крыльях и покорил эту вершину. В крови бурлил адреналин, и эмоции меня переполняли. Я знал, что всё безопасно, что всё под контролем, чувствовал себя восхитительно. Через 2 года мы поднялись на Броуд-Пик по новому маршруту. Но в этот раз эмоций не было никаких. Ситуация была диаметрально противоположной, сложной и расслабляться было нельзя. Мы с трудом нашли безопасный спуск. Та же самая вершина, всего 2 года разницы, но в первом случае эмоций куча, а во втором - их нет вообще.

В критических ситуациях эмоции сильно мешают. В моей практике были случаи, когда человек, захлёбываясь эмоциями, начинал действовать неадекватно, и это ставило под угрозу всё восхождение, безопасность всей группы, за которую я нёс ответственность. Поэтому такие эмоции необходимо контролировать или даже душить. Контроль над эмоциями во мне выработался со временем, где-то через 5-7 лет совершения восхождений.

Но на самом деле эмоции - это именно то, ради чего мы все живем: достигаем каких-то результатов, зарабатываем деньги, рожаем детей. Поэтому лишать себя эмоций нельзя, но надо знать место и время, когда они уместны. Я могу испытывать или не испытывать эмоции во время восхождения, но потом, сидя за столом перед компьютером, монтируя фильм или делая репортаж, я могу переживать их ещё не один раз. Причём в этот момент я способен оценить их совсем по-другому, понять, ради чего всё это было. Помните, как говорил ослик Иа: «Какой из этого следует вывод?».

Бывали ли случаи, когда решение принималось не вами, и вы с ним были не согласны; при этом группа спускалась, а вы шли дальше?

Было наоборот - зимой, во время покорения пика Ленина. Я не был руководителем группы, но был сильнейшим в спортивном плане. Все были измучены, но в последний день надо было дойти до вершины. Мы проходили зону трещин, где надо было быть связанными верёвкой, и я предложил руководителю: «Давай я сделаю быстрый рывок до вершины - ситуация сложная, рискованная, но у меня есть для этого силы». Поскольку экспедиция считается успешной, если хотя бы один из участников поднялся на вершину, руководитель дал положительный ответ: «Да, Денис, иди, мы тебя подстрахуем, встретим на спуске, поможем спуститься по трещинам, и вместе пойдём вниз в лагерь». Я сделал быстрый рывок, но возвращаясь вниз по гребню, встретил группу и узнал, что они приняли решение продолжить восхождение до вершины, несмотря на то, что времени, чтобы вернуться засветло, у них не было. А для меня это означало, что по трещинам на леднике предстоит пройти в одиночку. Это огромный риск, которому группа не имела права меня подвергать. Ждать их возвращения на морозе -50 °С я тоже не мог. В итоге всё обернулось трагедией: они возвращались уже в темноте, и один человек погиб.

В случае, если на вершину поднимается кто-то один, у остальных чувство успешности экспедиции остаётся, наверное, далеко не полноценным?

Бывает по-разному. В экспедиции Джона Ханта на Эверест в 1953 году вершины достигли 2 человека, но благодаря усилиям всей команды. Каждый из них - Уилфрид Нойс, Том Бурдийон, Чарльз Эванс - хотели бы взойти на вершину, но все они были счастливы и довольны командно достигнутым результатом.

На Канченджангу в 2014 году мы лезли командой, но на вершину взобрался я один. И когда мы возвращались домой, в Катманду, остальные участники были гораздо счастливее меня. А я был очень недоволен. Моя задача, как руководителя экспедиции, состояла в том, чтобы не я один, а все участники достигли высшей точки. Тем более, что в 2002 году там я уже был. Само по себе восхождение было для меня не так важно, как общий командный успех нашей экспедиции.

- Можете назвать самые сложные из ваших экспедиций?

Сложных экспедиций было много, но сложными они были по-разному. Не нашли взаимопонимания с партнёром - это одно, отступили в двух шагах от вершины - это другое. Самый ответственный маршрут, который во многом определил мою дальнейшую судьбу, был пройден в 2000 году по стене пика Хан-Тенгри. Там мы проложили новый маршрут, и именно это дало мне понимание, что такая высотная техника - то, что мне нравится. Самое амбициозное и безбашенное восхождение было совершено по южной стене Броуд-Пика, где вместе с Сергеем Самойловым мы пролезли маршрут в альпийском стиле. Самая опасная и рискованная экспедиция была на Чо-Ойю. Мы лезли с Борисом Дедешко, и там я принял решение продолжать восхождение, несмотря на то, что была велика вероятность, что назад мы уже не вернёмся. Сработала та самая интуиция - опыт, наложенный на сиюминутную ситуацию. В итоге мы залезли и смогли спуститься вниз. Решение было очень сложным, но не вымученным. Зимнее восхождение на Макалу - шаг в неизвестность. Мы с Симоне преодолели порог в 7 тысяч 400 метров - все, кто до нас забирался выше, погибли. Поэтому было абсолютное непонимание ситуации, что и как делать дальше. Мы будто направлялись куда-то в пропасть с завязанными глазами. Погодные условия были плохими, дул страшный ветер. Шли по жёсткому льду - настолько всё было выдуто ветрами. Двигались очень быстро, практически бежали. Великий французский альпинист Гастон Ребюффа говорил: «Основа моей безопасности - высокая личная техника». В данном случае у нас с Симоне техника была высокой, оба были хорошо подготовлены. Рискованных ситуаций возникало много, но нам удалось с ними справиться. Даже когда упал снежный карниз, мы сумели резко сманеврировать в сторону.

Как видите ближайшие 10-20 лет своей жизни: что-то изменится? Может быть, в части осознания альпинизма, работы с молодым поколением…

Не меняется только гранитная стена. А человек - существо динамичное, и мы живём тем, что постоянно изменяемся. Каждый новый день даёт нам новые вызовы, возможности. Мы можем реализовать их, но для этого не надо запирать себя в какие-то рамки, ограничивать себя колеёй, надо смотреть шире и понимать, что нового можно сделать в каждый конкретный момент.

Сейчас я нацелен на занятие спортивным скалолазанием, которое очень популярно в Европе. Его я в своё время пропустил мимо, занимаясь высотным альпинизмом. Это сравнительно безопасное приключение: все маршруты пробиты, везде сделаны стационарные скальные крючья, анкера. Оно требует огромного физического и морального напряжения, но и приносит кучу положительных эмоций.

В ближайших планах - выпустить 2 книги в Италии, 2-3 книги в Польше. Также буду продолжать работать с молодёжью - тренировать, готовить людей к совершению высотных восхождений. Насильно я в горы никого не тяну, потому что это действительно опасно, и я знаю, какую цену можно заплатить за это увлечение. Но если человек действительно хочет заниматься альпинизмом, он может прийти ко мне и сказать: «Денис, научи как это сделать, и как это сделать безопасно». И я постараюсь ему помочь.

Текст: Алексей Кириллов

Фото: Архив Дениса Урубко; prudek / Depositphotos; Olga Danylenko, Florin Stana / shutterstock; Андрей Старков / wikipedia; Cathy Yeulet, Daniel Prudek / 123rf | 188

Интервью, которое Денис Урубко дал польской журналистке Катарине Пивонской во время фестиваля горных фильмов имени Анджея Завады в городе Водек Струй. Денис размышляет о высотном альпинизме, о событиях уходящего года: трагических события на Броуд-пике во время зимнего восхождения польских альпинистов, о гибели Алексея Болотова под Эверестом, об переменах в своей жизини и о планах на будущее.

Законы выживания диктуют людям правила – оставаться в тепле, спокойно жить и хорошо есть… А ты оправляешься за опасностью, холодом… Не противоречит ли это природе?

Это происходит не только в горах. Когда человек на лезвии между жизнью и смертью, то возникает специфическое ощущение – мы видим жизнь гораздо глубже, ее ценность намного слаще, мы ярче понимаем смысл, суть своих действий. Думаю, в этом кроется одна из причин, почему люди идут на риск. Потому что «извне», с границы лучше видно свое «Я», подлинную суть.

И что ты чувствуешь, когда кто-то планирует попытку восхождения на зимний восьмитысячник? Это самоубийство, сумасшествие?

Возможно, что данный человек хочет получить запредельный риск для того, чтобы быть уверенным, что он живой. Потому когда рискуешь в поединке, идешь ва-банк в бизнесе, ты ощущаешь реальность гораздо отчетливей, чем в любой стабильной ситуации. Есть еще один хитрый момент. В польской зимней экспедиции на К2 мы провели на леднике три месяца. Я не мылся, не брился, все были очень замерзшими, оголодавшими. И возвращение в цивилизацию было истинным наслаждением – всего лишь от возможности свободно дышать, от каждого глотка воды, улыбок девушек. Чистые эмоции, что мы могли получить в нормальной жизни – в сравнении с тяжелыми условиями дикого мира.

Ты совершил все восхождения без использования искусственного кислорода. Как твой организм реагирует на высоту? Были ситуации, когда ты встречался с призраками? Некоторые альпинисты испытывают галлюцинации.

Такие моменты были. Но не потому, что я поднимался на высоту без кислорода. Однажды я совершал зимнее одиночное восхождение на вершину около 4000 метров рядом с городом Алмааты в Казахстане. На обратном пути, полностью уставший, голодный и иссушенный двумя сутками без глотка воды, я увидел на морене другого человека, который указывал мне направление пути. Да, такое было. Не на Высоте… Однако, после высотных экспедиций я понимаю, что мое сознание меняется… иногда сложней вечером, иногда лишь на час. Нынче я слабей соображаю, не такой «шустрый». Возможно, связано с возрастом, но я воспринимаю это и как «подарок» от Высоты. И не такой резкий нынче, к примеру, чтобы отвечать на твою улыбку. Помнишь, когда делали фотографии вместе, ты была очень внимательна… Я же, наоборот, находился в состоянии стресса, уклонялся… Иногда в нормальной жизни случаются казусы.

Было сказано, что одним из самых опасных проектов стал Чо-Ойю. Ты думал, что невозможно спуститься, что вы обречены. Каково это – быть готовым к смерти?

Да, конечно… Думается, что в твоей жизни тоже случались моменты, когда ты была в состоянии принять смерть. К примеру, когда теряла настоящую любовь. Вообще, Любовь – наиболее сильная эмоция в жизни. Любовь и ненависть… А все остальное лишь дополнение. Я прихожу в горы за любовью, чем-то большим, чем желание совершать восхождения. На Чо-Ойю я был готов к смерти, потому что заплатил огромную цену, вошел в это нервное состояние. Это было невероятное желание, самое сильное в тот момент – достичь цели, заполучить вершину, выложиться до предела… И я был готов заплатить любую цену, даже умереть.

Личное дело

Родился: 29.07.1973

Страна: Россия

Специализация: альпинизм

Достижения: покорил все 14 восьмитысячников мира без баллонов с кислородом, рекордсмен СНГ по восхождениям на восьмитысячники (21 раз)

Хотя К2 и ниже Эвереста на 237 м, покорить ее сложнее. Склоны здесь круче, а погода даже летом меняется моментально и почти всегда в худшую сторону. Зимой же гора превращается в настоящий ледяной ад. Скорость ветра - до 20 м/с, температура - –50°С. В таких усло­виях ни один из 11 известных маршрутов на К2 не кажется реальным, но Денис Урубко предлагает 12-й - по защищенной от ветра, но чрезвычайно лавиноопасной северо-восточной стороне. Он уверен в том, что пройдет этот маршрут:

1. Уверен, потому что идет на К2 зимой уже второй раз. Первую попытку Денис предпринял в группе с Кшиштофом Велицики, Петром Моравски и Марчином Качканом в 2002–2003 годах. В тот раз до пика им оставалось всего 750 м, когда Качкану стало слишком плохо и восходителям пришлось повернуть назад. И это уже был рекорд. Ни до ни после них никому не удавалось зимой забраться выше отметки 7860 м, хотя попытки предпринимались. Так, зимой 2011 года российская экспедиция на К2 закончилась смертью одного из участников.

2. Уверен, потому что за его плечами - восхождения без кислорода на все 14 восьмитысячников Земли (Денис - восьмой в истории, кто смог это сделать). Всего же Урубко поднимался на высоту более 8000 м уже 21 раз и не раз делал это зимой. Так, в 2009-м за первое в истории зимнее покорение горы Макалу (Китай–Непал, 8485 м) он получил премию Eiger Award, прозванную альпинистским «Оскаром»; в 2012 году за аналогичный подвиг на Гашербрум II (Китай–Пакистан, 8034 м) - Golden Piton.

Также в его активе два «Золотых ледоруба» (Piolet d"Or - международная награда за выдающиеся достижения в альпинизме, ежегодно присуж­даемая французским журналом Montagnes). В 2014 году Денис был в жюри Piolet d"Or. Но в 2015-м, если экспедиция на K2 состоится и пройдет успешно, он сам будет получать эту награду - и, скорее всего, не одну.

Гора К2

Она же Чогори, Годуин-Остен и Дапсанг.

1856 Экспедиция, исследующая расположенную между Китаем, Ин­дией и Пакистаном горную систему Каракорум, обнаруживает вторую по счету вершину, которую обозначает на карте как К2 (Каракорум-2).

1954 Первая успешная попытка покорения К2 после долгих неудач. На вершины взошла экспедиция итальянца Ардито Дезио.

1987 Американская экспедиция поднимается на К2 и объявляет ее высочайшей горой мира. Их приборы показали высоту от 8858 до 8908 м, что выше Эвереста (8848 м), однако в том же году эти данные были опровергнуты.

2007 Российская экспедиция покоряет К2 со стороны западной стены - самого сложного пути наверх, где альпинистам приходится преодолеть прак­тически отвесную стену высотой несколько километров.

Денис Урубко о страсти к высоте

Альпинист мира о своём наследии и воспитании тех, кто придёт в горы после нас

"Страх, счастье, поражения и победы!
- Я на вершине мира! – заорал я в близкое небо. Пусть все слышат. – Я зде-е-есь!
И ничего было не жаль ради этого".

Денис Урубко давно снискал себе славу альпиниста мира, альпиниста из народа. В аудитории во время лекции все уши настроены на его голос, а глаза вглядываются в спикера в попытке разгадать его секрет – понять, что составляет его харизму и как в его голове рождаются новые идеи!
Хотя, кажется, в него просто вмонтирован вечный двигатель, настроенный на работу в горах! Об этой страсти Денис пишет и в своих книгах, цитаты одной из которых – «Абсурд Эвереста» – сопровождают это интервью!

"Там поднимался Эверест. «Птица, взлетевшая выше остальных» – сказал Тенцинг. На санскрите имя высочайшей годы звучит как Сагарматха. Что в переводе обозначает «Мать богов». Не знаю, как можно было ошибаться полтора века назад, вступать в споры, высчитывать… здесь, с южной стороны Гималаев каждому путнику становилось понятно, что эта гора – самая высокая в мире. Она была грандиозна настолько, что подводила черту под всеми сомнениями. Так было всегда, так будет..."
О том, что движет людьми в самых высоких горах мира, о том, с какими потерями связан альпинизм высших достижений, и о том, как получить альпинистов будущего, мы говорили с Денисом в неспешной беседе!

Денис Урубко (д.р. 29.07.1973, Невинномысск, Ставропольский край) - высотный альпинист с мировым именем, «снежный барс», МСМК, неоднократный чемпион СНГ, Казахстана и Киргизии в высотном, техническом, высотно-техническом и зимнем классах. Взошёл на 14 восьмитысячников за 9 лет – и без применения дополнительного кислорода.
Не только успешный альпинист, но и писатель – трудно представить себе современную альпинистскую книжную коллекцию хотя бы без одной из его книг!
В 20 лет дважды взошёл на Хан-Тенгри, с тех пор много ходил на Памире, Тянь-Шане, в Гималаях и Каракоруме, соло и в командах: напарниками Дениса в разные годы становились Андрей Молотов, Сергей Самойлов, Борис Дедешко, Геннадий Дуров, Симоне Моро, Иньки Очоа и другие.
Среди известных восхождений Дениса: новый маршрут по Южной стене Броуд-пика, первые зимние восхождения на Макалу и Гашербрум II, первопроход по юго-восточной стене Чо-Ойю, соло на Лхоцзе по новой линии, «Палка к доллару» на северной стене пика Победы.
Обладатель престижных альпинистских наград: Piolet d"Or, Golden Piton, Eiger Award.
29 января 2017 года взошёл соло на Хан-Тенгри (7010 м) из штурмового лагеря, где расстался со своими напарниками по экспедиции, которые от восхождения отказались.

Альпинизм неразрывно связан с потерями. Хотя, может, это мы с мясом в него врастаем, что повсюду видим смерть. Это всегда так было?

Было так всегда. И в советское время, и на западе то же самое. Просто меньше информации блуждало, интернета не было. Это были более внутрисемейные трагедии, внутриклубные. А сейчас информация доступна всем и обсуждается гораздо легче. Причем люди имеют обыкновение забывать о том, что они кого-то, скажем так, потеряли, и начинают обсуждать тех людей, которых потеряли другие. И очень не любят, когда вмешиваются в их жизнь и когда им что-то указывают. Скажем, не очень корректно выходит.

- Так часто бывает.

Лет 5 назад мне что-то совсем грустно было, я составил список. Друзей, которых потерял. Список получился длинный. Иногда смотрю на этот список, вспоминаю кто эти люди были, что они для меня значили, и чему от них научился. Вспоминаю эмоции, которые мне эти люди дарили. Уроки. Нельзя забывать. Ну и нельзя другим указывать на какие-то проблемы без их запроса.

Обменялись книгами с Ули Штеком. Фото: Ольга Квашнина

Да, берега лучше всегда видеть. Кто о чем. Да. Вообще альпинизм – это, наверное, философский вид спорта. Или любой спорт философский?

В альпинизме больше времени на самосозерцание, на изучение того, что ты сделал, на осмысление того, что тебе предстоит сделать. Возможно, поэтому здесь больше писателей, чем, скажем, в фехтовании или в футболе.

Я вот тоже блог веду. Иногда пишу в нем разные мысли. Книги издаю. Я свободен от того, чтобы ежедневно зарабатывать на кусок хлеба, бегать днями и ночами по городу, чего-то добиваясь. Ну, или по стадиону, как футболист. Поэтому у меня есть время на то, чтобы писать разные истории. Мне повезло в жизни.

- Вот на этом моменте интервью все читатели от зависти скажут: «Ага, какой!»

Нет это же…

- Мне кажется, что это самоощущение.

Я тут недавно беседовал с одним молодым человеком, он сказал: «Как ты время находишь?» Я спрашиваю: «Ну а ты вот почему время не находишь?». «Ну как, – говорит, – у меня ж семья, дети там, я работаю». А я говорю: «Видишь. А я поступил эгоистично. Ну, грубо говоря, наплевал на все, и дети росли без меня, семья жила без меня, а я занимался чем хотел. Я был просто эгоистом». Мой собеседник очень расстроился на самом деле.

Я, наверное, в его глазах очень сильно упал. Но другого пути нет. Он старается заработать деньги альпинизмом, не может позволить себе поехать "для себя", с друзьями. Спортивное что-то сделать. Он вынужден работать, содержать семью. Это правильно, это хорошо. Но тогда возникает проблема нехватки времени. Вот. Поэтому многие люди скажут, что я хорошо устроился. На самом деле каждый может так устроиться, просто надо быть сволочью, эгоистом, и всё получится.

"Вечером в гостинице стоял дым коромыслом – весело и клёво. Такая непринужденная обстановка могла быть только на перекрестке путей. На перекрестке цивилизаций. Там, где все равны, и никто никому ничего не должен. Из магнитофона зажигала группа «Боней Эм», я сидел возле горячей печки, и блаженно щурился на девушек, что сновали туда-сюда. Периодически некоторые из них недоуменно стреляли глазами в мою сторону… Зрелище, наверняка, было странноватое. Потому что я впал в транс – медитировал с блаженной улыбкой на лице. В этот момент мне не было дела до женских прелестей, не волновали и мировые проблемы человечества вроде уничтожения озонового слоя и демографического взрыва. После меня – хоть потоп, как говорил один из величайших эгоистов в истории.

Я полезу на Эверест!!!"

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

Я тут недавно услышала от знакомого, что жить после развода стало много удобнее и время на себя и своё спортивное совершенствование появилось…

Прости, перебью тебя. Просто напомню, что я когда в секции тренировал молодежь, видел: приходит парень, начинает расти в спортивном отношении. Приходят в секцию и девушки. Тоже, конечно, начинают развиваться, но... Эти больше ведут себя как охотницы. То есть, они отстрелят молодого человека…

- И отобьют от стаи?

И всё, парень и девушка сразу пропадают. Да, потом слышно, что они женились, родили детей, все хорошо. Но спортсмен исчез. Тоже хорошо, да. Несомненно! Поэтому мне нравится когда женщины приходят в секцию – они сохраняют нормальных людей для нормальной жизни.

Ты тоже пойми, я реально смотрю на свои годы молодые, и у меня очень много личных вопросов. Последние лет пять стараюсь больше внимания уделять семье, родителям, что-то вкладывать, отдавать другим людям, и мне это нравится. Но можно сказать, что я добился многого из-за того, что занимался только самим собой.

Есть по-настоящему свободные люди, и они пытаются реализовать своё видение альпинизма!

- Полезно быть искренним с самим собой. А чтобы и в семье, и в спорте всё ладилось, так не всегда получается.

Вот Лешка был (Алексей Болотов – прим. ред). Он мог себе это всё позволить. Он как-то умудрялся это делать. Очень сильный человек был. Я у него очень многому научился. А есть Сергей Богомолов, замечательная личность. Вообще у меня много мыслей о нашем предназначении. Мы рождены для того, чтобы добиться чего-то в жизни. Поэтому можно заниматься спортом для себя. Однако, важно при этом растить детей, поддерживать родителей – это наша, ну... такая биологическая функция. Скажем так, мы все здесь на планете для этого. Уже потом есть возможность творить, добиваться чего-то интересного... А в какие формы это выльется, зависит от человека. Люди вроде Сергея Богомолова, повторюсь, Владимира Сувиги, занимаются правильными вещами в жизни. Уже на втором месте, на каком-то третьем для них стоят личные эгоистические желания, которые они приносят в жертву семье, родителям, обществу. Прости, философствую.

Для этого мы и собрались. Мне всегда интересно знать, как человек мыслит. Сейчас Альпинизм, такой… проектный что ли. Укаждого должен быть какой-то проект, концепция, должно быть логическое начало, там, кульминация, завершение.

Времена диктуют своё, да.

Конечно. Да. Я очень много занимался альпинизмом в Туюксу и в Ала-Арче. Вообще-то, это был процесс. Мы не занимались проектами. Мы действительно занимались процессом. К примеру, людям нравится отмечать Новый год, подводить итог минувшему периоду. В воскресенье подводить черту неделе, или задумывать новый проект на следующую неделю. Такая этапность позволяет сигнализировать о том, что что-то достигнуто. Себе, друзьям, коллективу, обществу. Но на самом деле именно Процесс позволяет катиться в одной струе, не фиксируясь… Знаешь, Юра Горбунов учил что в скалолазании движения должны быть плавными, перетекающими из одного в другое, нельзя фиксироваться. Ты теряешь и время, и скорость, и динамику. Поэтому если ты идешь так же, достигаешь гораздо большего. Так что если говорить о проектах, то пусть это будет проект на двадцать лет.

У меня сейчас так. Я был тренером в Казахстане лет 12, и сейчас постепенно завариваю новый Процесс на следующие 20, 25, 30 лет.

- Свежие идеи, свежие мысли.

Да, я сейчас такое болото, из которого может быть вытечет какой-нибудь интересный ручей.

"Начиналось скоростное восхождение на пик Амангельды. Точнее – соревнование. У людей, кто начал собираться под ветвями заснеженных елей, нервы пели отражением зову снега. Я подошел к линии старта, и опустился на одно колено. Это было самое стабильное в тот момент положение. Не получалось совладать с внутренней дрожью, она сжигала силы и нервы. Щемивший сердце вызов – тот, что привел сюда – подстегивал психику, не позволял забыть о страхе ни на секунду."

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

- А что тебе сейчас интересно?

Мне по-прежнему интересна Высота. Очень сильно. Проблема в том, что ею невозможно целенаправленно заниматься, если при этом ещё тренируешься в скалолазании… разные системы подготовки абсолютно. Лошадь и обезьяна. Я уже об этом говорил. К высоте ты готовишься, как конь, но тот по деревьям лазать не умеет, а обезьяна замечательно лазает по деревьям, но по земле она ковыляет. Поэтому ставлю для себя такой личный эксперимент. Я буду ходить на высоту без тренировки, без подготовки. Вот, поднимался на Эльбрус зимой нсколько раз. В январе сходил на Хан-Тенгри. И при этом очень хочу совершенствоваться в спортивном скалолазании, и для этого много тренируюсь на скалах. Мне очень нравится проводить время на тёплых скалах с горячими девушками и холодным пивом. Это получается наконец-таки. А не, наоборот, с холодными девушками…

- И тёплым пивом.

Да, и холодными скалами.

Скалолазание на Калимносе как тёплая нирвана с содранными пальцами

- Грусть такую описываешь.

А мне кажется – весело! В общем, нравится мне так вот скалолазить и готовить себя к высоте. Ну и, видишь, я пытаюсь завязать всё в одну систему, а не объединять людей для одного момента, чтобы потом рассыпать. В советское время была возможность систему поддерживать в необходимом тонусе. Поэтому все эти сборные, все эти сборы собирались и постепенно переходили один в другой. То есть не было такого, что команда рассыпалась, собрали заново, рассыпалась, собрали заново. В принципе, все тусовались на вооружёнках, на чемпионатах разных вот. Сейчас этого нет, потому что не хватает финансов, и у людей не хватает времени. Потому что все зарабатывают деньги, содержат семьи, это правильно. А мне мечтается как-то всё это завязать в узелок, что может быть потом даст старт новому процессу. На Сахалин собираюсь съездить. Там альпиниаду у нас проводили, спортивные мероприятия. Опять же тренировки мои возле Бергамо и на юге Польши. Эльбрус буду рассматривать как полигон для тренировки высотников. Слава Богу, есть на кого опереться. Не так, что я всем вынужден заниматься. Очень хорошие люди помогают. Я всем благодарен. Поэтому, пока продолжим Процесс. Есть и более сжатые во времени проекты. Такие как «Снежный Барс» опять за один сезон. «Снежный барс» зимой. Восьмитысячники по новым маршрутам – это всегда интересно.

- Ты говорил о том, что команды собираются, разбираются. Сейчас, может быть, вообще время такое? 10-12 лет назад мы говорили о том, что западный альпинизм он весь такой из себя эгоистичный, индивидуалистский, а у нас, значит, все командами.

Западный альпинизм не всегда такой был. Заметила, это общая тенденция цивилизации? Сейчас, к примеру, все люди сыты. Это общая тема. Сто лет назад было совсем по-другому. Люди голодали. В основном наши предки питались, а не наедались. Не ели для удовольствия. У людей было меньше денег и меньше возможностей. Поэтому все более спокойно относились к дисциплине, к давлению над собой руководства, когда появлялась возможность участвовать в чем-то хорошем, интересном. В 2003 году поляки пригласили меня на К2. Это была сказка! Такой шанс! Нынче в современном мире люди уже, наверное, не захотят ехать. Ой, там армейская экспедиция, ой, там совок, ой там давление, диктат руководства. Не-е-ет. По-другому сейчас. Потому что проще человеку заработать деньги где-то на производстве там... ну я не знаю. А потом заплатить и поехать свободным художником туда, куда он хочет. Не обязательно в тараканьих бегах каких-то участвовать, изнемогать в отборах, выигрывать ноздря в ноздрю. Или отказаться на это время от работы, не участвовать в жизни семьи, чтобы, в итоге, грубо говоря, на секунду Вася Пупкин меня опередил. И поехал в Гималаи…

- А что мы выиграли и что мы потеряли от такого положения дел, как ты думаешь?

Стало больше людей, которые имеют возможность проявить себя в том, что они считают интересным, достойным, как искусство. Они могут что-то интересное сделать в подражание другим, что-то такое, что принесет им удовлетворение. Это хорошо. И не обязательно, что они при этом станут настоящими художниками. Но одновременно люди стали больше бегать за трендами. А быть художником – это не следовать тренду. А у нас то такой тренд, то сякой.

- Прыгать base и лазать в лёгком стиле?

И не касаться руками шлямбуров. Или там только левой рукой магнезиться… и т.д.

- Художники – это, например, Сильвия Видаль.

Согласен. И она не следует трендам.

На стене Чо-Ойю важно было не думать, а просто ломиться, куда глаза глядят.

- В моем окружении с каждым годом всё больше людей, лазающих фри соло.

Ну, флаг им в руки. Каждому своё.

Да нет, раньше тоже лазали фри соло. Просто это менее известно было. У меня несколько десятков сложных одиночных восхождений. На западе никто не скрывал, просто меньше было средств коммуникации. Сравни письмо раз в год из Юты и статусы в Фейсбуке. Стало проще информировать публику о том, что ты делаешь. Поэтому сейчас легко создать событие на ровном месте.

А с другой стороны читала недавно комментарий к видео с прыжка Стэф Дэвис, мол, «ну и что, мы base что ли раньше не видели?» То есть base"ом надо удивлять…

В цирке канатоходцы без страховки и двести лет назад должны были удивлять. Это просто часть шоу. Это нормально. Ну, видишь, я никогда не стремился кого-то удивить. Я хотел выиграть! Я хотел добиться результата. Я хотел втоптать в трассу всех, кто за мной бежал. Это нормально. Это не было шоу для меня. А когда на Нанга-Парбат мы трясли с Симоне палатку для видео и говорили: «Ой, плохая погода!» Это было шоу. Люди делают зрелище, чтобы зарабатывать деньги. Это нормально. Поэтому мне тоже иногда приходилось лепить шоу.

Я провожу презентации своих фильмов. Пишу в блоге. Немного это шоу. Но я пишу не потому, что хочу привлечь чье-то внимание. Я пишу, потому что не могу об этом не писать. Меня окружают интересные творческие личности. Хочется чтобы все знали, что это хорошие люди, что они сделали, как у них это получилось. Альпинист абсолютно никому ничего не должен. Ты тоже никому ничего не должна.

Мне по-прежнему интересна высота. Очень сильно.

На такой высокой ноте хочу вернуться в высокие горы. Хочу спросить, в чём феномен Букреева? Почему одно упоминание его имени сразу возбуждает воздух вокруг?

Феномен Букреева. Составляющих много. Он был очень физически силён, тренировался в лыжах, потом он привнёс эту спортивность и свои прекрасные качества в альпинизм. Он всегда очень стремился, надо понимать, к аккорду восьмитысячников. Держал в голове целью Корону Гималаев. К ней всегда приковано очень большое внимание публики. Это словно Колизей, самый известный стадион в мире. И он удачно попал в неудачное место или неудачно попал, я уже не знаю. Четыре фактора, которые сложились и привлекли к нему в сумме очень большое внимание. Симоне Моро, кстати, очень много сделал для популяции имени Букреева. Сначала тем, что остался жив, хотя это сего лишь счастливый случай. А затем много рассказывал об Анатолии, кем тот был. И как сам учился у него. И вот – феномен… Всё совпало. Потому что, думаю, есть много людей, которые бегают на лыжах гораздо быстрее.

И на восьмитысячники сходили. Но вот сочетание этих всех качеств, и, как это ни прискорбно, его трагическая смерть потом – всё это сыграло свою роль. И Букреев остался на недосягаемой высоте. Останься он жив, возможно, ты бы не задавала сейчас вопрос о феномене Букреева. Но он замер на невероятном взлёте, и... внезапно всё обрубилось в один момент. Вспомни! Александр Сергеевич Пушкин был гением. Букреев тоже был гений. В своем роде. И трагическая кончина позволяет многим рассказывать о Букрееве. Вернее, о своей дружбе с ним много лет назад. Хотя Букреев при жизни был одинокий человек. Мало кто с ним общался, его поддерживал. А теперь выходит, что каждый был лучшим другом Букреева. Людям очень удобно использовать Букреева, чтобы гордиться им. Мы вот сейчас гордимся сборной по хоккею, которая на молодёжном чемпионате мира заняла второе место. Здорово ребята играли. Я горжусь ими. Или Шипулиным мы гордимся. Я биатлону не помог ни копейкой. Я горжусь бесплатно. А Шипулин где-то там бегает, понимаешь. Так же Букреев. Им легко очень гордиться. Бесплатно. Мы гордимся Анатолием. А ничего для Букреева-то мы и не сделали.

А почему грустно? Это нормально. Александр Сергеевич Пушкин – мы им гордимся. Хотя на самом деле… Я помню точную позицию преподавателя ещё в институте искусств, Галины Федоровны Бакшеевой. Она с упоением рассказывала, что Пушкин был бабник, повеса, такой гуляка, и это было шикарно. Просто если в современном обществе такого человека представить, от него просто все отвернутся. А сейчас с высоты многих лет мы на него смотрим: «Ах, какой замечательный! Ах, какой гений!» Есениным тоже удобно гордиться, так как это символ. Так же и с Букреевым.

Дайте Каракорум ЗИМОЙ итало-американо-русскому союзу!

Богомоловым никто не гордится. Почему-то. Его не принято выставлять, позиционировать. Я с ним сколько лет провел в экспедициях. Серега – это очень сильный, мудрый, замечательный человек. Сергей Георгиевич очень много позитива приносит в команду, очень многому может молодежь научить своим примером. Вот таким человеком можно гордиться. Но уже не так удобно. Потому что это же надо как-то перед ним шляпу снимать, это будет чего-то стоить чинушам и современным выскочкам. А люди на это не готовы.

- Кого ещё вспомним, кем «не удобно» гордиться?

Горбунов был хороший тренер. Но отошёл от работы. Людмила Николаевна Савина, Греков…

- Дмитрий умеет сделать шоу из своего появления в медиа.

Нет, он не умеет, в том-то и дело. Он просто такой. Он не делает шоу.

- Шоумен от бога?

Я горжусь тем, что я был его студентом. Я это с удовольствием говорю, обозначаю. Он меня учил открывать пивные бутылки и выговаривать команду «самостраховка». Поэтому я очень горжусь, что Греков мой гуру. И мне очень приятно, что у Сани Ручкина сумел почерпнуть какие-то жизненные ценности. Тому, что у Лехи было, научился, у Сергея Георгиевича Богомолова, у Сергея Генриховича Самойлова. Это люди, которые вокруг меня шли по жизни, и я ими горжусь. И стараюсь о них писать. Вот почему пишу истории. Книга «Прогулка самурая» просто посвящена Сереге Самойлову. Я пишу потому что в моих силах о них рассказать людям… И ты замечательные вещи делаешь на Риске, потому что открываешь людям такие вещи, которые в ином случае могут быть потеряны.

– Клево! – согласился худой альпинюга с флягой. – Это какой язык?
- Русский, – сказал я.
- О! – поплыл он снисходительно. – А я из Австрии. Будем знакомы! – протянул ладонь хиппи. – Как твое имя?
- Меня зовут Денис… Урубко.
- Окей! А меня Петер Хабелер.
- Окей… что?
Что?!?! Я сделал пару шагов в сторону, когда сообразил. Стоять! Этот человек первым в мире поднялся на Эверест без кислорода. Этот человек сделал первое в истории восхождение на восьмитысячник в альпийском стиле. Этот человек… Этот человек?! Этот?!?!
Заметив мой ступор, Хабелер непринужденно и добро рассмеялся:
- Ладно. Приятно было познакомиться. Заходи в гости!

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

- Сменим тему? Твоя прошлая жизнь… Казахстан.

Я не хочу сейчас ехать в Казахстан. Мне там нечего делать. Так, знаешь, в памяти вспышка, одно мгновение, яркое, ослепительное! В смысле понятно, что если всё вспомнить, 20 лет, прожитых в Казахстане, абсолютно интересных, правильных. Но, с другой стороны, я ничем не обязан, мне ничем не обязаны. Пожали друг другу руки и разошлись. Прекрасное такое ощущение.

- Пройденный этап?

Видишь, моя задача сейчас, опираясь на все те знания, которые я имею, все связи и контакты, доставать ресурсы на то, чтобы другие люди могли ездить в горы и делать это достаточно безопасно. Учить кого-то, помогать ребятам ставить цели и достигать их.

Правила в альпинизме, которыми я всегда со студентами руководствовался. Первое - чтобы было в кайф. Второе - чтобы выживать, ходить в горы безопасно. И третье - чтобы достигать целей. То есть вот эти вот три кита, на которых держится спортивная деятельность человека. Моя задача сейчас находить средства, возможности, объединять людей, помогать так, чтобы они могли выполнять, реализовывать эти свои задачи в горах. Может быть, в будущем это будут Гималаи. Может быть, опять же, какие-то контакты на Сахалине, в Италии, ещё где-то. Сейчас я стараюсь организовать свою жизнь так.

"Никто пути пройденного и вершину Манаслу у нас не отнимет, Серега!"

- Расскажи про Канченджангу. Ты там дважды был. В чём изюминка этой горы? Зачем была нужна вторая экспедиция?

Слушай, этот этап жизни реально был смешным. Понимаешь, руководство занялось иподромом – скачками по кругу. Конями были мы, сборная Казахстана, ипподромом - классические линии на 8000. Нас сильно ограничили ради поставленной цели Короны Гималаев. Мы в алматинские горы выбирались исключительно для беговых тренировок. За тот 2002-й год я три восхождения совершил. Весной на Канчу по классике, летом на Октябренок в Туюксу, и осенью на Шишапангму. Альпинист, называется!

Мало показалось?

Вообще-то, да. Хотя, конечно, Канченджанга сдалась красиво. Приехали семеро невероятно тренированых ребят – в стиле Советской экспедиции 89-го года. И за восемнадцать дней пропахали от Базы до вершины. Без сомнений. Только Серега Бродский поморозился, мы с ним после штурма до Базы линяли по ночи. Чтоб его ноги спасти. Ну и Дамира Молгачева какая-то болячка истощила «в ноль», на скелета стал похож. Канченджанга к нам милостиво отнеслась – мы на маршруте исключительно хорошую погоду ловили, а когда по графику спускались в Базу, то случались снегопады.

Нет. После поездки на Канчу мы вернулись просветленными какими-то. Словно помолодели. Но в целом тот 2002 год меня сильно озадачил... Как я и говорил, три восхождения за год – это очень мало. Пусть даже на восьмитысячники.

С Бродским на Канченджанге

Команда 2014 года была уже интернациональная. Зачем собрались?

Эхх... Поездка в 2014 году была полностью за свой счет. Большие надежды на проект, потому что по Северной стене можно пройти красивый новый маршрут. Идея, знаешь ли. Но за нее пришлось отстегнуть огромную сумму. Мы как-то стихийно собрались - Алекс Чикон, Дима Синев, Адам Билецкий, Артем Браун и я, словно общая точка для всех. Ну сначала треккинг... Там с Севера еще все слабо развито в смысле цивилизации. Обстановка откидывает лет на тридцать назад. Древние храмы, подвесные мосты старые, в гостиничках даже деньги за зарядку аккумуляторов не спрашивают. Мне как-то удалось выстроить экспедицию под своим рукводством, потому что участники сознательные были. От нового маршрута мы отказались, потому что слишком рискованная снежно-ледовая обстановка была. Решили свой вариант к классике добавить. Но в финальной части что-то пошло не так. Адам с Алексом и Димой начудили, на мой взгляд. Веревки обрезали, маршрутом ошиблись, на траверс Канчи с тяжелыми рюкзаками отправились... В общем, не сложилась у них вершина. А я в одиночку из штурмового лагеря сходил. Чтоб хоть какой-то командный результат получился. Да и вершина звала! Где-то в сердце закипела страсть. Мне тяжело было всю эту ответственность руководителя тащить, а тут – р-р-раз! Свобода! Ребята хоть и усталые, но в силах дальше спускаться. А я лишь сам себе принадлежу. Бросок был рискованный, с лазанием на ледовых участках и скалах... честно говоря, нынче я бы на такой не решился. Но настроение было неудержимое. Канченджанга магнитом притягивала. Часа за четыре я до вершины доскакал, сам с собой попрощался, и вниз пошел. Ха! На спуске-то опасней. Поэтому очень удивился, когда у палатки оказался. Погода была феерически красивой. Да и ребята были довольны. Смешно, да? Нестыковка в итоге – сидим в Катманду: четверо счастливых, хоть и не сходили на вершину, и один грустный, несмотря на то, что был на Горе. Потому что считаю, что провалил проект. Как руководитель я не оправдался – команда-то высшей точки не достигла. Возможно, рановато мне такими интернациональными сборными руководить.
(По итогам этой экспедиции был смонтирован красивый и трогательный фильм – прим. ред.)

- Есть точка зрения, что люди начинают учить других, когда полностью реализовываются как спортсмены.

Это ошибочное мнение. Смотри, я 12 лет был тренером в секции ЦСКА, и при этом там я был ведущим спортсменом. Это был парадокс. Как спортсмен я должен был становиться лучше всех, а как тренер я должен был делать так, чтобы все окружающие были лучше меня. И удачно удавалось совместить. И мы с ребятами, вон, с Геной Дуровым, с Борей Дедешко, Сашей Чечулиным, Вадимом Трофимовым много чего делали интересного. И это не так, что я уже реализовал себя как спортсмен, я ещё как спортсмен планирую реализоваться достаточно много. И в то же время я как тренер очень многое могу сделать. И передать другим.

- Если бы всегда так получалось… Есть ли универсальный рецепт?

Как у Грекова. Дмитрий эгоистично нацелен на то, чтобы всё вокруг происходило замечательно, потому что это тогда приносит ему удовольствие, всё вокруг безопасно, и люди достигают результатов. То есть Греков эгоист в том, чтобы вокруг всё творилось вот так вот. И это правильно, надо стараться учиться этому. Помогать людям, чтобы восхождения проходили безопасно… Поэтому я лучше не заработаю денег, как гид, я лучше проведу это время в секции бесплатно, расскажу курсантам, как узлы вязать. Или проведу скальное занятие. Или сходим вмест на восхождение. Вот знаешь, когда коллектив был в ЦСКА - полсотни ребят постоянно вокруг меня крутились. Их надо было всех водить на горы. Были и старшие ребята, вот, Гриневич, Дедешко, Дуров, Чечулин, которые помогали всё организовывать. Но всё равно получалось, что я круглогодично, каждый месяц неделями бегаю, тренируюсь по скалам, восхождения совершаю. И это мне тоже многое дало. Я тренировал других людей и попутно сам тренировался. И до сих пор горжусь, что к много лет назад проложенным маршрутам находил новые и новые варианты интересные. И 10 лет моя команда была ведущей в Казахстане.

Ох там и подходы!!! Бесконечность, помноженная на бесконечность. Вокруг шикарные стены стоят, кстати. Зимой обстановка самая что ни на есть «военная». Всё выглядит как в фильмах ужасов. Просто нормальная репетиция для восьми тысяч метров! Так что я одним махом двух... или даже трёх зайцев убил. Разведал дорогу по леднику в Базу, освоился на зимнем Тянь-Шане. Ну, и на Хан-Тенгри поднялся.

Очень интересно и красиво. Там трещины зимой ажурные, прямо дух захватывает, когда над ними пробираешься. Двое моих друзей не потянули, к сожалению. Но мне удалось по перилам до вершины сделать рывок в одиночку. Больше всего боялся до темноты не успеть... Однако время получилось стандартным – пять с половиной часов до вершины и два с половиной к пещере. А обратно уже... «Под гору и свинья – рысак», как говорится в старинной ЦСКА-шной пословице. Так что я в четырнадцатый раз сходил на Хан-Тенгри.

Самое смешное, что после экспедиции не удалось удержать вес. Отожрался снова, помятуя, что придётся опять на диету садиться.

А вообще, интересов по всему миру хватает. К примеру, обогнать Хуанито Орзабала с его обоймой «восьмитысячников». У меня двадцать одно восхождение на вершины выше восьми километров. А у него... Двадцать пять или двадцать... восемь? Никто не говорит точно. Вот в Испанию через пару дней полечу, попробую у него прямо поинтересоваться.

"Там поднимался Эверест. «Птица, взлетевшая выше остальных» – сказал Тенсинг. На санскрите имя высочайшей годы звучит, как Сагарматха. Что в переводе обозначает «Мать богов». Не знаю, как можно было ошибаться полтора века назад, вступать в споры, высчитывать… здесь, с южной стороны Гималаев каждому путнику становилось понятно, что эта гора – самая высокая в мире. Она была грандиозна настолько, что подводила черту под всеми сомнениями. Так было всегда, так будет…"

- Денис Урубко , из книги "Абсурд Эвереста"

Понравилось? Расскажи друзьям

Денис Викторович Урубко - знаменитый высотный альпинист, мастер спорта международной категории, обладатель престижных альпинистских наград. Является первым жителем СНГ, который покорил все «восьмитысячники» мира, без применения кислородных систем. Сегодня мы с вами познакомимся с биографией и достижениями этого выдающегося альпиниста.

Детство

Денис Урубко родился 29 июня 1973 года в городке Невинномысск, Ставропольского края. Его отец был геодезистом. С младых ногтей Денис ездил вместе с ним на Северный Кавказ в полевые партии, ходил на охоту и рыбалку. Так у будущего альпиниста сформировалась любовь к природе и туризму.

В 1987 году семья Урубко переехала на Сахалин. Причиной тому стала необходимость в перемене климата, из-за развивающейся у будущего альпиниста астмы. На Дальнем Востоке Урубко приобрел опыт длительной походной жизни, путешествуя по лесам на юге острова. В 1990 году юноша прочитал статью о восхождении казахских альпинистов на гималайскую вершину Дхаулагири и книгу Райнхольда Месснера «Хрустальный горизонт». Эти произведения изменили его жизнь в корне и побудили мечты о карьере альпиниста.

Дебютные восхождения

В августе 1991 года 18-летний Урубко дебютировал в «настоящих горах», покорив 4506-метровую вершину Восточная Белуха. Во время учебы во Владивостоке он начал заниматься в городском альпинистском клубе. Вместе с другими его участниками ездил на многочисленные сборы. На Баджальском горном хребте начинающий альпинист закрыл третий разряд, а в Ала-Арчу - второй. В начале 1992 года вместе с другом Урубко покорил Ключевскую сопку на Камчатке. Ее высота составляет 4,75 километров.

Учеба, армия и новые высоты

Летом того же года альпинист отправился на Памиро-Алтай работать помощником в горных экспедициях. Там он покорил свою первый пятитысячник - гору Аксу Главную (5,3 км). В киргизском городке Оше Денис Урубко познакомился со старшим тренером ЦСКА МО РК - Ервандом Ильинским, который пригласил юного альпиниста в свой клуб.

Бросив в начале 1993 года учебу в Институте искусств города Владивосток, юноша отправился жить в Казахстан и влился в альпинистскую секцию Алма-Аты. Получив казахстанское гражданство, Урубко был призван на военную службу, которую проходил в клубе ЦСКА на должности прапорщика спортивной роты. После армии альпинистская карьера Урубко пошла в гору.

Значимые восхождения

Перечислять знаковые восхождения альпиниста Дениса Урубко можно долго. Остановимся лишь на самых главных его достижениях. Летом 1999 года за 42 дня альпинист выполнил программу «Снежный барс», включающую в себя 5 вершин семитысячников, находящихся на территории бывшего СНГ. В период с 2000 по 2009 год Урубко выполнил программу Q-14, покорив все 14 восьмитысячников мира. Он стал первым представителем СНГ, кому это удалось, и восьмым человеком в мире, взошедшим на данные вершины без использования кислородного оборудования. В программу Q-14 входит и самая высокая гора мира - Эверест. С нее Денис Урубко начал выполнение программы в 2000 году.

Рекорды

В декабре 1999 года альпинист показал рекордное время на ежегодных забегах памяти А. Букреева на пик Амангельды (4 км). Расстояние от мемориала «Погибшим в горах» практически до скальной вершины указанной горы Урубко преодолел за 75 минут. Организаторы забега даже установили премию в размере 500 долларов за побитие этого рекорда.

В августе 2000 года альпинист поучаствовал в горном фестивале «Хан-Тенгри», который проходил на одноименной горе. В рамках мероприятия проводили состязание по скоростному подъему, на которых Урубко одержал блестящую победу. Сложный участок от базового лагеря до вершины горы, протяженностью в 3010 метров, он преодолел з 7 часов 40 минут.

21 августа 2001 года высотный альпинист Урубко совершил скоростное самостоятельное восхождение на горе Гашербрум II: от 1 лагеря (5,8 км) до вершины (8,035 км) всего за семь с половиной часов. Таким образом, ему удалось побить рекорд, поставленный Анатолием Букреевым в 1997 году на два часа.

14 сентября 2006 года альпинист побил рекорд в ежегодном забеге на самую высокую гору Европы - Эльбрус. Расстояние от Азау (начало подъема 2,4 км) до Западной вершины горы (5,642 км) он преодолел всего за 3 часа и 55 минут. Этот результат потряс всю альпинистскую общественность. О нем заговорила в СМИ не только бывшего СНГ, но и всего мира.

Спасательные операции («спасы»)

В мае 2001 года Денис Урубко сопровождал на склоне Лхоцзе с высоты порядка 8,1 км до 6 лагеря выбившуюся из сил польскую альпинистку Анну Червинску вместе с шерпом Пасангом. Отдохнув один день после спасательной операции, альпинист покорил эту гору. Последующим сопровождением полячки занимались шерпы и ее соратники по команде.

В феврале 2003 года после неудачного штурма склона К2 в составе польской экспедиции Урубко спустил с высоты 7,75 км поляка Марчина Качкана, который заболел и обессилел.

Летом 2003 года русскому альпинисту довелось спускать француза Жана-Кристофа Лафая с Броуд-пика. Во время восхождения, у неудачливого альпиниста развилась сильная пневмония. Казахская команда продолжила успешно брать высоту, а Урубко покорил ее на следующий день. В 2006 году французский альпинист пропал без вести во время зимнего самостоятельного восхождения на гору Макалу.

В мае 2007 года, прервав свой скоростной одиночный забег на восьмитысячник Джаулагири, Урубко снял с горы своего соотечественника - ветерана Бориса Коршунова. Последний провел «холодную» ночевку на высоте 7,3 км и был практически при смерти.

В мае 2008 года, сразу после покорения восьмитысячника Макалу, Урубко поучаствовал в спасении больного испанского альпиниста Иньяки Очоа. Когда с грузом кислородных баллонов россиянин поднялся от подножия горы до 3 лагеря (6,9 км), Иньяки скончался от отека мозга в 4 лагере (7,4 км). Позже Дениса Викторовича вместе с другими спасателями наградили испанской медалью «За спортивные услуги».

Денис Урубко, биографию которого мы сегодня рассматриваем, является очень волевым и целеустремленным человеком. В доказательство тому рассмотрим несколько увлекательных фактов.

В детстве будущий обладатель «Снежного барса» страдал от аллергической астмы. Скорее всего, причиной ее обострения стали два химических производства, расположенных в его родном городке Невинномысске. Тем не менее, Денису Владимировичу удалось покорить все гималайские восьмитысячники без использования кислородного оборудования.

В июне 1991 года во время путешествия по горной системе Кодар Урубко ошибся перевалом, который был не ясно обозначен на карте. Из-за этого ему пришлось с тяжелым рюкзаком лезть по сложной скале высотой 2,6 км. Не обнаружив следов людей на ее пике, альпинист нарек его «Сахалином».

В юности Денис Урубко подрабатывал актером в театре. Приехав в Алматы, в начале 1993 года он устроился в местный ТЮЗ, где сыграл в пьесах "Сильва", "Белый Крест", "Четыре допроса", "Река на Асфальте", "Остров сокровищ" и других.

Денис Урубко стал первым альпинистом из СНГ, который покорил все 14 восьмитысячников Земли. До него таковым считался украинский альпинист Владислав Терзыул, однако ему не засчитали два пика, которые были буквально на несколько десятков метров ниже главных вершин.

Свою воинскую службу в ВС Казахстана Урубко закончил в чине лейтенанта, как старший тренер по альпинизму. Вскоре из-за реструктуризации армии в ЦСКА упразднили альпинизм как вид спорта. В этой связи Урубко предложили работу в Астане в отделе физической подготовки войск с перспективой назначения в майоры. Альпиниста это не устроило, и он решил уволиться.

Философия

Отдельно стоит отметить понимание альпинизма в философском разрезе, которое менялось в разные периоды становления Дениса Урубко. В юности восхождение на гору было для него приключением и способом познания окружающего мира. Позже он стал смотреть на альпинизм, как на спорт и способ исследования своих физических и волевых качеств. На сегодняшний день Урубко относится к восхождению на горы, как к искусству, неотъемлемой частью которого является познание души человека и его творческого потенциала. При этом альпинист утверждает, что без предыдущих стадий искусство невозможно и превращается в демагогию.

Награды

За свою продолжительную и насыщенную карьеру Урубко был удостоен таких наград и званий:

1. «Золотой ледоруб Азии» в 2006 за покорение вершины Манаслу, и в 2009 - за открытие нового маршрута на Чо Ойю;
2. «Золотой ледоруб» в 2010 году за лучшее восхождение на тот самый маршрут Чо Ойю;
3. Eiger Award в 2009 году;
4. «Снежный барс» в 1999 году;
5. ITAS в 2001 году за книгу об альпинизме, отличающуюся жизненностью изложения, эстетикой и качественным исследованием;
6. Кавалер Золотого ордена НОК (Национального олимпийского комитета) РК в 2009 году;
7. Спортсмен года РК в 2009 году.

Общественная деятельность

В марте 2010 года герой нашего рассказа был избран вице-президентом Федерации альпинизма Республики Казахстан. В октябре того же года его пригласили на конкурс «Золотой ледоруб Азии 2010» в качестве председателя жюри. В 2012 и 2014 годах он был приглашен на этот конкурс, только уже в роли члена жюри. В конце 2010 года Денис Урубко в числе 16 топ-альпинистов поучаствовал в Международном Горном Саммите с докладом о казахских альпинистких маршрутах. С осени 2014 года альпинист тренируется и ходит в горы с молодыми людьми в окрестностях Бергамо.

С весны 2016 года он в рамках международного проекта URUBKO CAMP помогает заинтересовавшейся молодежи. Деятельность проекта объединяет Россию, Среднюю Азию и Европу. Кстати говоря, сам Урубко имеет 3 гражданства: Российское, Казахстанское и Польское. В рамках проекта URUBKO CAMP альпинист проводит семинары и совместные тренировки с начинающими покорителями горных вершин. Кроме того, он финансово поддерживает перспективные коллективы и организовывает совместные выходы в горы.

Книги и кино

Денис Урубко, который, кстати говоря, имеет журналистское образование, лично описывает свои восхождения. Дебютным произведением альпиниста стал очерк «Безумство храбрых», опубликованный в газете городка Южно-Сахалинск, которая называлась «Молодая гвардия». В этой статье Урубко рассказал о покорении высшей точки острова в 1990 году. С тех пор и по сегодняшний день альпинист написал огромное количество статей для различных изданий, львиная доля из которых были зарубежными. Кроме того, он издал 13 книг и снял четыре фильма об альпинизме.

Наибольшей популярностью пользуется книга Дениса Урубко «Прогулки по вертикали» (2013 год). Она рассказывает биографию альпиниста и историю его свершений. Также популярность получила изданная в 2012 году книга «Абсурд Эвереста». Денис Урубко рассказывает в ней о том, как в 2000 году он исполнил свою мечту и попал к подножию этой горы.