Книга Джека Коггинса посвящена истории становления военного дела великих держав – США, Японии, Китая, – а также Монголии, Индии, африканских народов – эфиопов, зулусов – начиная с древних времен и завершая XX веком. Автор ставит акцент на исторической обусловленности появления оружия: от монгольского лука и самурайского меча до американского карабина Спенсера, гранатомета и межконтинентальной ракеты.

Коггинс определяет важнейшие этапы эволюции развития оружия каждой из стран, оказавшие значительное влияние на формирование тактических и стратегических принципов ведения боевых действий, рассказывает о разновидностях оружия и амуниции.

Книга представляет интерес как для специалистов, так и для широкого круга читателей и впечатляет широтой обзора.

Чингисхан

К моменту смерти своего отца (возможно, ок. 1175 года) молодой Темучин уже утвердился как племенной вождь, но многие из его соплеменников перешли от него под руку более сильных вождей, которые могли защитить их от непрерывных набегов и нападений соседей. Перипетии межплеменных столкновений вскоре поставили юношу во главе группы беженцев, а в яростных сражениях он выступал уже как вождь немногочисленных преданных воинов, вынужденных скитаться из одной долины в другую. Именно в этих сражениях ковалось и закалялось оружие, которому будет суждено повергнуть половину мира к ногам кочевых скотоводов.

Ничто так не способствует успеху, как воинские удачи, и после нескольких с трудом одержанных побед все увеличивающееся число родов начало мало-помалу возвращаться под знамена Темучина. Когда он чувствовал себя достаточно сильным, он нападал на соседние племена, преследовал их вождей, как когда-то был гоним он сам, а покоренные им кочевники вливались в его рать. Его ближайшие соратники, те, кто следовал за ним и сражался рядом с ним в самые горькие и трудные времена, стали теперь командовать теми или другими отрядами его постоянно растущего войска. По мере того как росла и ширилась его известность, многие из соседей добровольно шли под его руку. Тех, кто сам приходил к нему, он принимал с почетом, те же, кто сопротивлялся, могли потом сколько угодно роптать на свою судьбу. В конце концов на курултае, то есть на большом совете ханов, он получил титул Чингис Хакана – великого правителя, властителя всех живущих.

В его характере были терпение и решительность охотника. К этим природным качествам кочевника добавились еще и непреклонность намерений и самодисциплина, свойственная вождям его уровня. Но прежде всего он был прирожденным организатором. Рыхлое сборище племен он превратил в армию, отборное сообщество всех мужчин, от юношей до стариков. Племенные банды налетчиков он превратил в полки – стяги, – состоящие из отдельных десятков и сотен воинов. Каждый стяг насчитывал тысячу человек, которые делились на десять эскадронов по сто человек. Каждая сотня состояла из десяти десятков воинов. Десять стягов образовывали дивизию, или тумен, а несколько туменов, обычно три, – армию. Отборные воины входили в отдельный тумен – гвардию хана.

Все воины были вооружены длинной, слегка искривленной саблей с острым концом – подобной оружию кавалерии более близких к нам времен, – которой можно было наносить как рубящие, так и колющие удары, и мощным луком. Некоторые воины имели по два лука – один более короткий, охотничий, и боевой – более длинное и мощное оружие. Использовались различные виды стрел – более легкие для стрельбы на дальние дистанции, и стрелы с более толстым древком и более мощным железным наконечником, предназначенные для пробивания брони. Лук или луки носились в чехле – саадаке – на левом боку, большой колчан со стрелами – на правом. Сабля в кожаных ножнах подвешивалась на спине всадника так, что ее рукоять выступала над левым плечом.

Некоторые кочевники были вооружены также копьем, на котором ниже наконечника был прикреплен пучок конского волоса, или железными крюками для стаскивания противника из седла, но главным оружием оставался все-таки лук.

Для защиты от оружия противника монгольские воины надевали шлемы из железа или кожи, покрытой толстым слоем лака и усиленной нашитыми железными вставками. Кожаный нашейник, тоже усиленный железными полосами, спускался со шлема по спине до лопаток. Отдельные копьеносцы имели и небольшой круглый щит из кожи с железными бляшками. Для защиты тела из жесткой кожи делались нагрудники и нараменники, закрывавшие плечи. Иногда всадники надевали и нечто вроде кирас из кожи, на которую нашивались железные пластины.

Порой на лошадей тоже надевались доспехи, защищающие им грудь и бока; для этой цели тоже наверняка использовалась кожа. В степях это был наиболее доступный материал (чего нельзя сказать о железе) и легче всего обрабатываемый.

Кроме оружия и защитного снаряжения каждый воин имел также войлочную шапку и овчинную куртку – без сомнения, подобные тем, которые и ныне носят монгольские скотоводы, – а еще аркан и веревку, мешок с ячменем, котел, топор, соль, иглы и жилы для починки снаряжения и одежды.

У каждого всадника была по крайней мере одна верховая лошадь, а порой их число доходило до полудюжины.

Монгольские степные лошади не отличались особой красотой или статью, но были крепкими и выносливыми – могли добывать зимой еду из-под снега и существовать на самом минимуме съестного. Невозможно заподозрить монголов даже в каком-либо подобии сострадания ни к одному живому существу, но, как широко использовавший коней народ, они, без сомнения, тщательно ухаживали за своими лошадьми, насколько это позволяли обстоятельства. Без подобного ухода никакие переходы конницы на дальние дистанции с той скоростью, которую развивали орды Чингисхана, были бы невозможны.

Перед сражением войско выстраивалось в пять рядов на значительном расстоянии один от другого. Копьеносцы и лучники сочетались таким образом, чтобы достичь максимального эффекта от обстрела и удара конницы. Копьеносцы, занимавшие два первых ряда, были облачены в полный доспех, их кони также несли на себе кожаное защитное облачение. Три последних ряда занимали лучники. В начале боя они выдвигались вперед через промежутки в передовых рядах, чтобы осыпать врага стрелами и снова занять свои места позади копьеносцев до начала атаки.

В войске царила строжайшая дисциплина. Каждый воин должен был помогать своим товарищам, отбивать их, если тех пытались взять в плен, помогать им в случае ранения и никогда не поворачиваться спиной к врагу, если только не давался сигнал к отходу. Каждое самое малое подразделение из десяти человек, таким образом, было тесно сплоченной группой, образованной из людей, годами живших вместе и вместе сражавшихся, могущих всегда надеяться на товарищей. Современники отмечали, что «если один, или два, или три воина из десятка пустятся в бегство в день битвы, все остальные будут казнены… и если двое или трое из группы в десять человек пустятся в притворное бегство, а остальные не последуют за ними, то отставшие также будут казнены».

Мусульманский летописец писал: «Столь велик был страх, который Аллах вселил во все сердца, что случалось так – один-единственный татарин въезжал в селение, в котором жило много людей, и убивал их одного за другим, причем ни один человек не осмеливался оказать сопротивление». Смирение не присуще людям Запада, и европейцу трудно представить себе состояние людей, покорно идущих на бойню.

Пленники, захваченные монголами, либо отправлялись в долгий и тяжкий путь на их родину – причем в пути они умирали тысячами, – либо использовались в качестве живого щита при взятии следующего города. Когда монголы возвращались в свои степи, они обычно убивали всех тех, кого несколько раньше щадили, чтобы те служили им.

Такова была политика монголов – основы которой были заложены самим Чингисханом, – что никаким людям не позволено было выжить, чтобы организовать какое бы то ни было сопротивление. Города и селения, которые могли бы стать объединяющими центрами, разрушались, а их системы орошения, сады и возделанные поля методически уничтожались. Часто трудившиеся на полях жители щадились до того момента, когда созревал урожай, а потом они и их семьи также уничтожались.

Во время своих завоевательных походов монголы настолько тщательно соблюдали этот принцип поголовного истребления жителей, что даже внезапно появлялись в уже обезлюженных районах, проверяя, не остались ли выжившие их обитатели и не вернулись ли они в руины своих жилищ.

Такой же террор применялся ими и в отношении правителей страны или племени – те члены правящего дома, которые пытались сопротивляться волне монгольского нашествия, преследовались и уничтожались. Такая судьба постигла Мохаммеда, шаха великого Хорезмского ханства. Один из столпов ислама, он в конце концов смог найти укрытие на острове Каспийского моря, где вскоре и умер, сломленный и нищий. О его преследовании известно, что погоня за ним была столь яростной, что несколько разгоряченных ею монголов, преследуя верхом его уплывающую лодку, въехали на своих конях в воду и рвались за ней до тех пор, пока не утонули.

Другие правители погибали в бою или во время бегства их приверженцев. Бела, король Венгрии, сумевший спастись во время рокового для него сражения на реке Сайо (так называемая Мохийская битва), когда были уничтожены его армия и его королевство, был вынужден постоянно скрываться, меняя укрытия, а его преследователи гнались за ним вплоть до побережья Далмации. Когда же король попытался скрыться на одном из прибрежных островов, монголы достали лодку и последовали за ним. Король все же смог оторваться от них и вернуться на материк, но погоня продолжилась и там. Загнанный монарх скрывался от своих преследователей, переезжая из города в город, и в конце концов снова попытался скрыться в архипелаге островов. Нет сомнения, что неумолимые преследователи в погоне за ним были готовы обыскать всю Адриатику, но получили приказ вернуться и присоединиться к общему отходу монгольских войск, возвращавшихся на родину.

Ленивые некогда кочевники, ставшие уже испытанными воинами, обрели теперь то, чего им раньше недоставало – дисциплину и организацию. Нелегко было обитателям вольных степей научиться этому, но над ними довлела железная воля их предводителя, и их энергия многократно умножилась. Против их объединенной силы не могло устоять никакое отдельно взятое племя, и по мере того, как возрастала их мощь, соответственно ей росли и самонадеянность и амбиции того неукротимого человека, который предводительствовал ими. Они уже больше не были презренными пастухами, с восхищением взиравшими на китайских императоров, правивших за Великой Китайской стеной, и обреченных быть натравливаемыми друг на друга. Теперь все эти племена – ойроты, тангуты, меркиты, татары – с гордостью называли себя монголами. И по мере того, как объединенная армия уходила все дальше и дальше, в их родных степях воцарялся мир, женщины и дети пасли стада скота и играли среди юрт, твердо зная, что, когда на горизонте появятся верховые воины, это будут друзья, а не враги. Поскольку прежние враждовавшие между собой племена слились в великую монгольскую армию, старые разногласия и кровная вражда теперь были забыты. А чтобы вселить уверенность в то, что они не оживут вновь, их хан провозгласил, что все межплеменные споры должны быть прекращены, а вражда монгола с монголом будет отныне считаться преступлением.

Долгое время существовали враждебные отношения между номадами, жившими вне пределов Великой Китайской стены, и цивилизованными китайцами, укрывавшимися за ней. Теперь силы номадов были объединены. Воля одного человека сковала из них смертельно опасное оружие. Но, как и всяким подобным оружием, им нельзя было бесконечно только размахивать, даже такому человеку, как хакан. Будучи обнажено, оно должно было быть пущено в ход – и вождь кочевников без колебания нанес им удар по могучей империи Сун.

Поэтому тумены развернулись на север, и вскоре флаги с девятью хвостами белых яков уже развевались в пределах Великой Китайской стены. Задачей этой стены было не пропускать небольшие банды мародеров, но ей не дано было остановить армию вторжения под предводительством такого военачальника, как Чингисхан. Начальные нашествия были всего лишь крупного масштаба набегами – наносящими поражения высланным против них армиям и сеющими широкомасштабные разрушения, – но не трогающими крупных, обнесенных высокими стенами городов. Так, однако, не могло долго продолжаться. По мере того как монголы приобретали опыт (они также нашли разумное применение захваченным в плен или перешедшим на их сторону китайским солдатам и инженерам), они начали успешно осуществлять осаду многих городов. Такие осады стали все более частыми, и слабый правитель, занимавший трон китайского императора, пришел от них в ужас и пустился в бегство (1214). В последовавшем за этим смятении монголы снова вторглись в Китай, и великая империя Сун утонула в крови и огне. К счастью для обитателей страны, отважный и мудрый Елюй Чуцай, плененный Чингисханом, произвел на хакана глубокое впечатление своей смелостью и верностью своему бежавшему владыке. Этот человек приобрел вскоре большое влияние на монгольского правителя (вернее, правителей, поскольку он служил также и Огудаю). Его сдерживающее влияние на диких и жадных варваров смогло спасти миллионы жизней. Как советник и, впоследствии, ведущий министр новой Монгольской империи, он в течение тридцати лет многое делал для смягчения разрушительной политики ханов по отношению к народам завоеванных стран. Именно благодаря ему сохранены остатки империи Чин и создана система управления на вновь завоеванных территориях. «Вы можете завоевать империю, сидя в седле, – сказал он, согласно легенде, хакану, – но вы не можете таким образом управлять ею». И именно в традициях его учения Кубла-хан, внук Чингисхана, правил своей громадной империей, включавшей в себя весь Китай, Корею, Монголию, Тибет и значительную часть Сибири.

Следующим предприятием хаканов (1219) был поход против Хорезмского ханства. Его территория включала в себя современный Иран, Афганистан, Туркестан и часть Северной Индии. Армия вторжения, численность которой доходила, по оценкам, до 150 000 воинов, наступала четырьмя колоннами. Шах Мохаммед, не воспользовавшись своим численным превосходством, решил занять оборону вдоль границы по реке Сыр-Дарье.

Прославленный монгольский военачальник Джебе-нойон повел два тумена по холмистой равнине, угрожая правому флангу шаха, тогда как другие три колонны двинулись северным маршрутом. Две из них, под командованием сыновей хана Джучи и Чагатая, дойдя до Сыр-Дарьи, повернули к югу и, взяв по дороге несколько приграничных крепостей, соединились с Джебе-нойоном неподалеку от Самарканда. Шах едва успел собрать свои силы, когда в его тылу, словно материализовавшийся мираж, появился Чингисхан с четырьмя туменами. Он пересек Сыр-Дарью и исчез в песках громадной пустыни Кара-Кум, через короткое время появившись у самых ворот Бухары. Столь мастерски выполненный маневр разрушил все оборонительные планы хорезмцев до самого основания. Шах пустился в бегство, а Бухара, одна из твердынь ислама и центр мусульманской культуры, была предана огню и разграблению. Такая же участь постигла и Самарканд, а за ним и еще ряд городов. В течение пяти месяцев главные силы ханства были разгромлены, а города, насчитывавшие сотни тысяч жителей, превращены в груды безжизненных руин. Вероятно, никогда еще ни до, ни после этого многолюдная страна не превращалась в безжизненную пустыню за столь краткое время.

Затем началась самая грандиозная конная погоня в истории, поскольку хакан повелел Джебе-нойону и полководцу-ветерану Субэдею с двумя туменами следовать за шахом и захватить его живым или мертвым. От Самарканда до Балха, до подножия горных цепей Афганистана продолжалась погоня за шахом, а оттуда – еще пятьсот миль до Нишапура. Весенняя трава была прекрасным кормом для лошадей, и каждый воин вел с собой еще по нескольку лошадей. Это было необходимо, поскольку в иные дни они проходили от семидесяти до восьмидесяти миль. Тумены приступом взяли Нишапур, но шах ускользнул от них, и не знающие усталости монголы продолжили погоню. Теперь они двигались на север, беря город за городом и нанеся поражение персидской армии неподалеку от нынешнего Тегерана. Шах рванулся в Багдад, но монголы следовали по пятам, в одном месте приблизившись к нему на расстояние выстрела из лука. Затем он сменил направление и двинулся на север, к Каспию. Здесь, еще раз увернувшись почти от верного плена, он нашел убежище на одном из островов, где вскоре после этого и умер.

Прибывший к остановившимся после погони туменам гонец принес их командующим разрешение хакана двинуться в Западную Европу, и два военачальника повернули своих воинов к северу, к горным высям Кавказа. Пройдя перевалами через горы Грузии, они разгромили Грузинское царство. Перевалив через Главный Кавказский хребет, нанесли сокрушительное поражение армии аланов, гирканцев и кипчаков. Их движению к северу путь преградила русская армия под командованием князей Мстислава Киевского и Даниила Галицкого, которая перешла Днепр. На берегах реки Калки эта армия потерпела поражение – так закончилось первое столкновение монголов и Запада. Однако сопротивление русских было, по всей видимости, столь упорным, что монгольские военачальники повернули своих воинов на юг, в Крым, где заполучили дружбу венецианцев, взяв и разорив торговые поселения их соперников-генуэзцев. И наконец, получив приказ хакана, направились домой. В пути умер Джебе-нойон, но Субэдей привел в родные степи своих воинов, нагруженных добычей. Погоня и поход продолжались более двух лет, войска прошли неимоверно длинный путь. В соответствии с монгольскими обычаями они, без сомнения, пополняли свои ряды за счет кочевых народов, встречавшихся им по пути, а также получали у них припасы и новых лошадей. Вероятнее всего, домой они вернулись еще более сильными, чем перед началом похода. Для европейцев это было зловещее предзнаменование грозящей им судьбы, поскольку коварный Субэдей был одержим идеей возглавить завоевание монголами Запада.

Тем временем хакан продолжал завершать свое безжалостное покорение Хорезма. Отважный Джелал-ад-дин, сын шаха и его преемник, потерпел окончательное поражение в последней битве на берегах Инда, сумев спастись только благодаря тому, что вместе с конем спрыгнул с десятиметрового обрыва в реку и переплыл на южный берег. Погоня за ним продолжалась до стен Дели, но жара и болезни ослабили войско монголов, и, разграбив Лахор и Мултан, они вернулись на север. Великая империя Хорезма лежала теперь в совершенном опустошении. Все центры сопротивления город за городом методично были уничтожены – современники событий называли численность жертв только при взятии Герата в 1 500 000 человек.

Если не принимать во внимание избиение миллионов человек мирного населения, завоевание Хорезма было выдающимся военным достижением. Монголы, приняв смелое решение использовать широко разбросанные силы, осуществили стратегию охвата гигантских масштабов, причем на самой неблагоприятной для их действий территории, и продемонстрировали как искусное планирование, так и дерзкое осуществление военных операций, к тому же проявив способность трезвой оценки возможности противника. Представляется, что монгольская военная машина должна была функционировать идеально. Не только собственно военные проблемы, но и вопросы организации и снабжения были безмерно трудными. Расстояние от родины монголов до Бухары составляло более 4 630 000 километров по прямой, и все же перспектива столь протяженного марша громадной армии не устрашила монгольских военачальников. Для них, живших на широком степном просторе, расстояния не были преградой; не были они смущены и необходимостью послать свои тумены за 90 градусов географической долготы. Именно такое пренебрежение к расстояниям, эта полная независимость от протяженности коммуникаций и позволили монголам приводить в замешательство своих противников фантастической способностью их армий появляться там, где их меньше всего ожидали. Это обстоятельство да еще невероятная скорость, с которой они передвигались, и послужили появлению мифа – некогда широко распространенного, – что монгольские армии достигают невероятной численности. Никаким другим образом историки тех времен не могли объяснить их ошеломляющие победы и быстроту их ударов. В эпоху громыхающих феодальных армий, медленных в мобилизации, медленных на марше и, из-за неупорядоченности командования, еще более медлительных в сосредоточении, хорошо смазанная монгольская военная машина и в самом деле должна была представляться чем-то сродни черной магии. И если иногда обитатели степей сходились на поле брани с равным им по численности войском, это происходило потому, что скорость их передвижения и маневренность позволяли их военачальникам осуществлять маневры, совершенно непредставимые для их противников.

На последнее свидетельство следует обратить более пристальное внимание. Дело в том, что многие современники именно лук называют главным оружием монголов. Так, Пэн Да-я и Сюй Тин свидетельствуют: «Их обычаи – стрельба из лука...» ; и далее: «Если перейти к самому главному из их видов вооружения, то лук со стрелами будет на первом месте (выделено нами. -Ю.К.), а сабля – на следующем после них» . Об этом же говорит и упомянутый выше пленный англичанин: «... они без устали и храбро сражаются копьями, палицами, секирами и мечами, но предпочтение отдают лукам (выделено нами. - Ю.К.) и метко, с большим искусством из них стреляют...» . Про это в письме, адресованном английскому королю Генриху III, пишет и император Священной Римской Империи Фридрих П Гогенштауфен: «... луки являются для них самым привычным оружием (выделено нами. - Ю.К.), наряду со стрелами и прочим метательным оружием...» . То же отмечают и доминиканский монах Винсент из Бове: «... более всего они полагаются на луки и стрелы ...» (выделено нами. - Ю.К.) , и монах-премонстрант Хетум Патмич: «Татары – отличные наездники и прекрасно владеют оружием, особенно луком и стрелами » (выделено нами - Ю.К.) . А вот свидетельство венецианца Марко Поло, который, как известно, достаточно долго прожил среди монголов, служа хану Хубилаю: «... всего больше они пускают в дело лук (выделено нами. - Ю.К.), потому что ловкие стрелки» .

Легкий конный лучник – классический внешний вид монгольского воина. Здесь будет рассматриваться экипировка. Халат запахнут на правую сторону, плотные шаровары, кожаные сапоги на толстой подошве. Отороченная мехом шапка. На поясе висит сабля и саадак. Колчан подвешен на ремне через плечо и закинут за спину на правом боку. Воин вооружен коротким монгольским луком.
1. Монгольский лук в ненатянутом состоянии. При натяжении тетивы лук приходилось изгибать против его естественной кривизны. 2. Монгольские наконечники для стрел. 3. Монгольский халат. Показан способ запахивания его на правую сторону. 4 и 5. Два стиля монгольских причесок. 6. Монгольские сапоги из толстой кожи. 7. Колчан.

На этом моменте стоит остановиться более подробно. Дело в том, что, если обратиться к свидетельству ряда современников, то можно увидеть: монголы достаточно много внимания уделяли стрелковой подготовке. «Что касается их черных татар стрельбы с коня, то они еще в младенческую пору привязываются к спине коня. ... В 3 года их привязывают веревкой к луке седла, так что руками есть за что держаться, и пускают толпой нестись во весь опор. В 4-5 лет им дают держать маленький лук и короткие стрелы, вместе с которыми они и растут. ... Все они стремительно носятся на лошадях, при этом они стоят на носках в стременах, а не сидят, поэтому основная сила у них находится в икрах, а в бедрах ее нет совсем. Они быстры как идущий смерч и могучи как давящая гора. Поскольку в седле они поворачиваются налево и переворачиваются направо с такой легкостью как будто крылья ветряной мельницы, то могут, повернувшись налево, стрелять направо, причем не только туда – целятся еще и назад», – сообщают Пэн Да-я и Сюй Тин . Практически то же самое говорит Джованни из Пьян дель Карпине: «Мужчины ничего вовсе не делают, за исключением стрел,... они охотятся и упражняются в стрельбе, ибо все они от мала до велика суть хорошие стрелки, и дети их, когда им два или три года от роду, сразу же начинают ездить верхом и управляют лошадьми и скачут на них, и им дается лук сообразно их возрасту, и они учатся пускать стрелы...» . А вот что сообщает Бенедикт Поляк (в пересказе францисканца Ц. де Бридиа): «Мужчины делают только стрелы и упражняются в стрельбе из луков. Они также заставляют трехлетних или четырехлетних мальчиков таким же образом в этом упражняться» . О том же в своей энциклопедии говорит и Винсент из Бове: «Они забавляются борьбой и стрельбой из лука, считающимися у них наилучшими развлечениями, а также военными упражнениями» . Косвенно подтверждает это и Чжао Хун: «Татары рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться» .

Молодой монгольский воин
Монгольский воин был неотделим от своего коня. Конская сбруя украшена, хвост заплетен. Показан способ стрельбы из лука с седла. Два воина практикуются в стрельбе из лука, стараясь попасть в деревянный чурбан.
Вставка 1. Монгольское седло . Оно имело прочную конструкцию, изготавливалось из дерева и пропитывалось овечьим жиром для защиты от дождя. Седло имело высокую переднюю и заднюю луки, обеспечивая лучнику надежную посадку и возможность поворота корпуса во все стороны.
Вставка 2. Пайза (ярлык ). Хан в Каракоруме располагал эффективной курьерской службой. Благодаря курьерам хан быстро узнавал о всех новостях и немедленно передавал приказы во все концы своей необъятной империи. ГЪнцы, служившие хану глазами и ушами, носили ярлык из железа или серебра, который показывал статус человека, которому доставлялось донесение. Один такой ярлык сохранился до нашего времени.

Скорее всего, данная практика явилась одной из первых реформ Чингиз-хана. Косвенное подтверждение этому находим у Марко Поло: «Случилось, что в 1187 г. татары выбрали себе царя, и звался он по-ихнему Чингисхан... Увидел Чингисхан, что много у него народу, вооружил его луками и иным их оружием и пошел воевать чужие страны» . Подтверждение данному предположению имеется у Рашид ад-Дина в его повествовании о Чингиз-хане: « Еще он сказал... эмиры войска должны хорошенько обучить сыновей метанию стрел, верховой езде и единоборству и упражнять их в этих делах» . Косвенное подтверждение этому можно видеть и в словах самого Чингиз-хана, которые цитирует Ли Чжи Чан при описании его беседы с Чан-чунем: «... мы Моголы, с ранних лет привыкли стрелять верхом и не можем вдруг оставить эту привычку» .

В любом случае в период Великого завоевания монголы в глазах современников прочно ассоциировались именно как лучники. Так великий галицкий боярин Юрий Домогароч, участник битвы на р.Капке, слова которого зафиксированы в «Летописце Даниила Галицкого», прямо говорит: «срѣлци суть» . Более того, у армянских авторов определение «стрелок» часто приводится в качестве синонима термину «монгол». Так Вардан Аревелци (1198-1271 гг.) в труде «Собрание истории», говоря о монголах, называет их «народом стрелков» , а в другом труде, «География», он называет захваченный монголами г.Самарканд – «столицей народа стрелков» . Сюнийский епископ Стефанос Орбелян (ум. в 1304 г.) в труде «История области Сисакан» также называет монголов – «народом стрелков» , а Монголию – «страною стрелков» . Монголов «народом стрелков» в своем труде «Летопись» называет и видный государственный деятель Киликийской Армении Смбат Спарапет (1208-1267 гг.) , который лично дважды посетил монгольскую столицу г. Карокорум. А говоря о воинских формированиях монголов, он называет их «войска стрелков» . А один из известнейших армянских историков, современник захвата монголами Закавказья, Киракос Гандзакеци (1200-1271 гг.), в «Истории Армении» именует монголов – «племя стрелков» . В свою очередь, другой видный армянский историк Григор Акнерци, более известный как инок Магакия, прямо озаглавил свой труд «История народа Стрелков» . Армянскую традицию называть монголов «народом стрелков» или просто «стрелками» приводит и фламандец Виллем из Ребрека .

Монголы на Среднем Востоке, 1220 г .
G1: Монгольский тяжеловооруженный конный лучник.
Особенность экипировки этого воина заключается в мощном кожаном чешуйчатом панцире и остроконечном шлеме с шелковой подкладкой. Поверх панциря накинуто сюрко, который не дает металлу раскаляться на солнце. Монгольский лук с самым большим углом залома плеч. Поводья коня соединены тонкой веревкой с запястьем. Эта веревка не дает окончательно терять нро-водья во время стрельбы из лука.
G2: Монгольский легковооруженный воин.
Монгольский разведчик и застрельщик. В от личие от тяжеловооруженного воина, который подготовился к кампании, этот оказался на войне прямо с поля. Монгольская низкорослая лошадка родственница лошади Пржевальского.
G3: Персидский пеший лучник.
Погибший персидский пеший лучник имел характерный для своего времени шлем, тяжелую льняную верхнюю рубаху и шелковую нижнюю рубаху. Лук явно персидского тина.

Многие из современников характеризуют монголов не просто как стрелков, а именно как превосходных стрелков. Джованни из Пьян дель Карпине: «... все они от мала до велика суть хорошие стрелки...» . Джувейни: «...если пожелают, могут ударами стрел сбивать звезды...» . Мэтью Парис: «...являются удивительными лучниками...» . Стефанос Орбелян: «... искусный (здесь имеется в виду народ. - Ю.К.) в метании стрел...» . Андре из Лонжюмо: «Баллистами они не пользуются, но зато они – отличные лучники» . Фридрих II Гогенштауфен: «Эти тартары, несравненные лучники...» . Хетум Патмич: «Война с ними весьма опасна, ибо за одну такую пусть даже малую войну народу погибает больше, чем за любое столкновение с каким угодно другим народом. А происходит это по большой части из-за того, что стреляют они сильно и метко»; и далее: «Весьма опасно преследовать их, потому что, оборачиваясь, они принимаются выпускать стрелы и таким образом ранят и убивают людей и лошадей» . Марко Поло: «Стрелять они умеют ловко...» . То же отмечает и Смбат Спарапет в письме кипрскому королю Генриху II де Лузиньяну: «Они прекрасные стрелки...» .

Более того, ряд современников напрямую выделяют монголов как лучников, на фоне других народов. Так, грузинский аноним, современник царя Георгия IV Лаша (1213-1222 гг.), сообщает: «Вместе с тем обрели они мужество и были лучниками избранными (выделено нами. - Ю.К), безупречно стреляющими из своих тугих луков тяжелыми стрелами, удара которых не выдерживали никакие доспехи. Особенно ловки они были на лошадях, ибо на лошадях они вырастали, не знали доспехов, кроме лука и стрел» . А вот как зафиксированы впечатления русских дружинников от первых столкновений с монголами в «Летописце Даниила Галицкого»: «...срѣлци суть... пущей половец...» . Венгерский монах-доминиканец Юлиан, который дважды, в 1235 и 1237 гг., посетил Южнорусские степи, в послании папскому легату Сальвио де Сальви особо отметил: «Говорят, что стреляют они дальше, чем умеют другие народы. При первом столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются. Мечами и копьями они, по слухам, бьются менее искусно» .

Монгольский легкий конник, Русь.
Эпизод долгой погони, которую монголы могли предпринять после битвы монгольский конник высмотрел в прибрежных зарослях скрывающегося русского воина. Монгол носит халат, захваченный в ходе хорезмской кампании; под халатом надет теплый тулуп. Шапка с отороченными мехом наушниками. Внешность монгола воссоздана по «Сарайскому альбому» (Стамбул). К седлу приторочены моток веревки, топор, бурдюк с кислым молоком. Доспехи русского воина изображены в соответствии с образцами, представленными в Оружейной Палате Кремля. Показанная на иллюстрации погода соответствует представлениям авторов о «суровой русской зиме»!

В свою очередь епископ Стефан Вацкий в письме парижскому епископу Гильому III Овернскому тоже отмечает: «Они более искусные лучники, чем венгерские и команские, и луки у них более мощные» . О том же пишет и Фридрих II Гогенштауфен английскому королю Генриху III: «... луки... какими они постоянно пользуются, отчего и руки их сильнее, чем у других людей, то они наголову разбили куманов» . Вот как охарактеризовал монголов один из государственных деятелей Киликийской Армении Гетум Патмич: «И уже настолько приловчились к искусству стрельбы, что превзошли в нем все остальное население мира» .

Как видим, если обратиться к тактике монголов, то становится очевидным, что стрелковый бой у них превалирует над всем остальным. Прямые указания на это можно видеть у Марко Поло: «В битвах с врагом берут верх вот как: убегая от врага, не стыдятся, убегая, поворачиваются и стреляют. Коней своих приучили, как собак, ворочать во все стороны. Когда их гонят, на бегу дерутся славно, да сильно так же точно, как бы стояли лицом к лицу с врагом; бежит и назад поворачивается, стреляет метко, бьет и вражьих коней, и людей; а враг думает, что рассеяны и побеждены, и сам проигрывает, от того, что кони у него перестреляны, да и людей изрядно перебито» . О том же говорит и Джованни из Пьян дель Карпине: «... всякий раз, как они завидят врагов, они идут на них, и каждый бросает в своих противников три или четыре стрелы...»; и далее: «... они не охотно вступают в бой, но ранят и убивают людей и лошадей стрелами...» . Ему вторит и Бенедикт Поляк: «Когда же они должны сойтись с врагами, многие из них вооружаются большим количеством колчанов и стрел, и прежде чем стрелы противника достигнут их, они выпускают свои, даже если это преждевременно и они не могут выпускать стрелы прицельно. А когда они могут достать противника стрелами беспрепятственно, говорят, что это напоминает скорее дождь, чем летящие стрелы. И это происходит по причине крайней густоты летящих стрел» .

Это следует и из хода битв, ряд из которых до нас дошел в более или менее подробных описаниях. Например, Мухаммад ан-Насави, рассказывая о битве при г.Исфахане 25 августа 1228 г., в которой монголы разбили последнего хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны, так описывает героическое сопротивление войск последнего: «Но ханы и эмиры, командиры левого крыла, стояли твердо, до самой смерти оставаясь верны своей клятве. Из них осталось в живых только трое: Куч Тегин Пахлаван, хаджиб ал-хасс Ханберди и эмир ахур Одек. Ахаш-Малик сражался до тех пор, пока не пал, утыканный стрелами, словно ёж иглами (выделено нами. - Ю.К), и погиб за веру» . В свою очередь, Джувейни, описывая битву монголов с цзиньцами, которая произошла у р. Хуанхэ в 1231 г., свидетельствует: «... градом стрел монголы сбили их с ног, и они растянулись на сырой земле...» . Схожая ситуация прослеживается и при захвате монголами перевалов через Карпаты, которую описал Магистр Рогерий, находившийся в 1241 г. в Венгрии в качестве посланца кардинала Иоанна из Луции: «... на двенадцатый день после наступления марта на перевале было сражение с татарами, и когда почти все его люди были стрелами и мечами жестоко изранены , он с немногими из них ушел...» . То же мы видим и при описании им битвы Калочского архиепископа Угрина Кзака с монголами, подходящими к г. Пешт: «... он захотел сразиться с татарами. Ноте, обрагя спины, начали понемногу отступать. Архиепископ, увидев это, принялся во весь опор их преследовать. Достигнув болотистой местности, те ее быстро миновали. Архиепископ же, не сворачивая, ибо был от них весьма близко, поспешно вошел в болото, и поскольку он со своими людьми тяжестью оружия давил на землю, перейти болото или же вернуться был уже не в состоянии. Татары , быстро возвратившись, окружили болото и, посылая стрелы дождем, всех их там перебили (выделено нами. - Ю.К.)» . Та же картина наблюдается и в битве при Лигнице, которая произошла 9 апреля 1241 г. между монголами и объединенным польским войском. Ее подробное описание дошло до нас в труде Яна Длугоша: «Крестоносцы и иностранные рыцари разбили копьями первые шеренги татар и двинулись вперед. Но когда дошло до рукопашной – на мечах, татарские лучники так окружили со всех сторон отряды крестоносцев и иностранных рыцарей, что другие – польские – отряды не могли прийти им на помощь без того, чтобы поставить себя в опасное положение. Отряд тот пошатнулся и, в конце концов, лег под градом стрел , подобно нежным колосьям под градом, ибо много среди них было людей без щитов и панцирей. А когда пали там сын Дипольда, моравского маркграфа, Болеслав и другие рыцари из первых рядов , остальные, которых также проредили татарские стрелы (выделено нами. - Ю.К.), отступили к отрядам польским» . Ситуация повторяется и в битве при р. Шайо, которая произошла 11 апреля 1241 г. между монголами и объединенным венгеро-хорватским войском и подробное описание которой нам оставил Фома Сплитский: «Они выслали вперед конный отряд... Построившись и удачно расположившись, они выступили против них в полном вооружении и строгом порядке. Но отряды татар , не дожидаясь рукопашного боя и, как у них водится, забросав врагов стрелами , поспешно бросились бежать» ; и далее: «...татарское полчище словно в хороводе окружило весь лагерь венгров. Одни, натянув луки, стали со всех сторон пускать стрелы , другие спешили поджечь лагерь по кругу. ...Враги же, рассеявшись повсюду, не переставали метать копья и стрелы . ... Они не защищались оружием от ливня стрел и копий, но, подставив спины, сплошь валились под этими ударами (выделено нами. - Ю.К), как обычно падают желуди с сотрясаемого дуба» . А это описания той же битвы Магистром Рогерием: «Татары ... окружив его, принялись выпускать по венграм бьющие как град стрелы . ... Стрелы же падали так часто, что затмевали сражающимся небо и летели по воздуху подобно стае жуков и саранчи . ... И если венгры вперемежку из различных мест шли в сражение, то татары . выступив им на встречу, стрелами заставляли их бежать из боевых порядков (выделено нами. - Ю.К.)...» . В свою очередь, Рашид ад-Дин, описывая битву монголов с мамлюками, которая произошла в 1260 г. в местности Айн-и Джалут, свидетельствует, что авангард мамлюков бежал, даже не вступив с монголами в перестрелку: «Монгольское войско напало, стреляя из луков, а Кудуз уклонился и ударился в бегство» . Армянский автор XIV в. Нерсес Палиенц, описывая битву, которая произошла между войсками ильхана Газана и мамлюками в местности Джебель-ас-Салихийе, близ г. Дамаска, 12 февраля 1300 г., сообщает: «В тот день, когда войско султана готовилось к сражению, его воины приготовили войлочные чучела, навешали на них сверкающие вещи, чтобы они блестели на солнце, и посадили чучела на 10 тысяч верблюдов, и всех их выстроили в ряд, сами же воины спрятались за верблюдами... так как у монголов, то есть татар, кроме стрел, не было ничего другого (выделено нами. - Ю.К), мусульмане выжидали, чтобы они выпустили свои стрелы в войлочные чучела, которые были посажены на верблюдов»; и далее: «Это произошло в три часа дня, и до девяти часов вечера в воздухе летали стрелы, и затемнилось солнце от них, а люди оказались в тени от густоты стрел. Этими стрелами войско султана было разбито и обращено в бегство» . А вот описание Хетума Патмича битвы, которая произошла между теми же противниками близ г.Хомса, Сирия, в 1301 г.: « ... татары, объединенные, пускали стрелы и сразили многих вражеских лошадей, в то время как те сарацины, что подошли с тыла, передовой отряд, споткнулись. Потому из множества сарацин только немногие ушли живыми. Многие сарацины были смертельно ранены стрелами, от чего и умерли » (выделено нами. - Ю.К.) . Здесь стоит сделать отступление. Дело в том, что последние две битвы, хотя и произошли в начале XIV в., но, на наш взгляд, они отражают еще монгольскую тактику, так как военные реформы ильхана Газана, которые, судя по всему, осуществлены в самом конце его правления, должны были заметно изменить военное дело хулагидов.

Примечательным фактом является и то, что во время проведения своих компаний монголы заботились не только о пополнении стрел – самого расходного материала, но также о пополнении луков, тетивы к ним и колчанов. Так, в биографии киданя Сяо Байчжу в «Юань-ши» приведен эпизод из послужного списка его деда: «Во время похода Тай-цзу на запад Чоуну отправил конными эстафетами тонкий и толстый бамбук, луки, самострелы и тетивы, по 10 000 штук каждого вида» . О том же говорит и Бенедикт Поляк в пересказе францисканца Ц. де Бридиа: «Также они везут с собой в большом количестве оружие, луки, колчаны и стрелы» . Это указывает на то, что обстрел был весьма интенсивным, и его не выдерживали даже сами орудия стрельбы.

Из всего вышесказанного становится очевидным, что в бою монголы делали ставку именно на дистанционный стрелковый бой. И именно дистанционный стрелковый бой монголов вызывал опасения у их противников. Об этом прямо указано в «Сокровенном сказании» словами найманов: «Сказывают, что в северной стороне есть какие-то там ничтожные монголишки, и что они будто бы напугали своими сайдаками древлеславного великого Ван-хана...»; и далее: «Каковы бы там ни были эти Монголы, мы пойдем и доставим сюда их сайдаки. ... Отберем-ка у этих, как их там, Монголов, их сайдаки!» . Прямые подтверждения этому можно видеть и в свидетельствах современников. Так, армянский историк Киракос Гандзакеци пишет: «... стук их колчанов нагонял ужас на всех» . Ему вторит хорватский священник Фома Сплитский: «...пущенные прямо в цель смертоносные татарские стрелы разили наверняка. И не было такого панциря, щита или шлема, который не был бы пробит ударом татарской руки» . Об этом говорится и в анонимном сочинении о вторжении татар в Польшу, Моравию и Венгрию, составленном вскоре после описанных событий, которое частично сохранилось в «Парижском кодексе»: «Страх и трепет, Моравия, объяли тебя, неистовый враг окружает тебя и отовсюду угнетает тебя. Луком и мечом он погубил твоих сильных, не жалеет ни пола, ни возраста...» . А вот что рекомендовал Джованни из Пьян дель Карпине: «Все желающие сразиться с ними должны иметь следующее оружие: хорошие и крепкие луки, баллисты, которых они очень боятся, достаточное количество стрел, палицу из хорошего железа или секиру с длинной ручкой..., также мечи и копья с крючком, чтобы иметь возможность стаскивать их с седла, так как они весьма легко падают с него, ножики и двойные латы, так как стрелы их нелегко пронзают их, шлем и другое оружие для защиты тела и коня от оружия и стрел» . А это – рекомендации Бенедикта Поляка в пересказе францисканца Ц. де Бридиа: «... следует устраивать на фланге засады на отборных лошадях. А баллистарии, расположенные перед войском и расставленные, по меньшей мере в три [ряда], должны метать стрелы, прежде чем они могут достичь боевого порядка тартар, [то есть] лучшим образом и своевременно, чтобы их собственные боевые ряды или побежали, или были приведены в замешательство. Если же враги обратятся в бегство, баллистарии с лучниками, а также те, кто находится в засаде, преследуют их, в то время как войско понемногу движется за ними. Если же не будет других баллистариев [для преследования], тогда вперед выдвигаются всадники на закованных в броню конях. Заслоняясь очень мощными щитами, сомкнутыми перед лошадьми, они внезапно приводят в смятение тартарских лучников» . А вот рекомендации, вошедшие в «Военные наставления» («Praecepta bellica»), которые были составлены в мае - июне 1241 г., в г.Эслингене, в курии германского короля Конрада IV, для противодействия татарам: «1.Пусть государи сами не ищут татар в поле, ... 2.Пусть с ними будут баллистарии. .. 5 .Также пускай всякий, имеющий доход в три марки, возьмег с собой щит, который называется «сецишильт» (здесь имеются в виду большие, как правило, станковые, щиты «павеза». - Ю.К.)» .

Таким образом, из вышеприведенного видно, что никакая тяжеловооруженная конница монголов, если у них таковая и была, на их противников и союзников не оказала никакого впечатления. В глазах современников монголы были лишь лучниками, но лучниками несравненными. Эта их особенность и явилась залогом успехов Великого завоевания.

Подводя итоги, следует подчеркнуть следующие выводы:

1. Достаточно суровая среда обитания, отсутствие источников получения металлов и торговая блокада со стороны соседей не способствовали развитию монголов в культурно-хозяйственном плане, вследствие чего они выглядели отсталыми на фоне других народов региона.

2. Дефицит железа и запрет соседей продажи оружия монголам заставили последних покрывать нехватку в вооружении всеми доступными средствами, как следствие использование ими кожаного доспеха, костяных наконечников стрел и т.д. Железный доспех у монголов появляется только в ходе захвата крупных государств - Империи Цзинь и Хорезма. Но из-за первичного разрушения производственных баз захваченных государств износ металлического доспеха не покрывался. Железным доспехом, по словам современников, были вооружены лишь командиры и высшая аристократия, что подтверждается археологически.

3. По свидетельству современников, основным оружием монголов являлись лук и сабля, которые могли дополняться топором, палицей, пальмой и комбинированными копьями. При этом копья упоминаются далеко не первыми в списке вооружения.

4. В источниках четко указывается, что монголы использовали копье исключительно для нанесения простого колющего удара. В то же время в источниках отсутствуют точные свидетельства использования ими таранного копейного удара. Отказ монголов от использования щитов в ходе полевых сражений, а также некрупные породы монгольских лошадей косвенно свидетельствуют о том, что монголы не применяли массово таранный копейный удар.

5. В ходе захвата дальневосточных государств, возможно, к монголам впервые попадают крупные кони и конский доспех, четких свидетельств на этот счет нет. Только после захвата Хорезма современники отмечают у монголов появление крупного конского поголовья. С началом похода на Хорезм совпадает и появление на страницах хроник упоминаний о хорошо вооруженных или даже тяжеловооруженных отрядах монголов. Но эти отряды были временными и формировались лишь в определенных случаях. Временная концентрация монголами воинов, имеющих доспех, для решения особых задач подтверждает и практика их сражений.

6. Современники монголов утверждали, что именно лук являлся их главным оружием. Это подтверждают и постоянные тренировки монголов в стрельбе, отмеченные на страницах хроник. Подавляющая масса современников указывала, что монголы выделялись на фоне остальных народов именно искусным стрелковым боем. Это подтверждается и ходом тех сражений, о которых до нас дошли детальные описания, а также поставками расходного материала в ходе кампаний.

Таким образом, произведенный нами анализ письменных источников демонстрирует, что у монголов отсутствовала тяжеловооруженная конница, как и предпосылки для ее появления, что опровергает выводы, полученные М.В.Гореликом. В дальнейшем, продолжив изучение этого вопроса, планируем выделить особенности монгольского лучного боя и их стрелковой тактики.

1. Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров XIII-XIV веков о татарах и Восточной Европе // Исторический архив. Т. III. - М.; L, 1940.
2. Артемьев А.Р. Вооружение татаро-монгольских воинов в походе на Волжскую Булгарию и Русь в 1236-1241гг. // 100 лет гуннской археологии: Номадизм - прошлое, настоящее в глобальном контексте и исторической перспективе: Гуннский феномен. Т. Д. Ч. 1. - Улан-Удэ, 1996.
3. Артемьев А.Р. Проблемы выделения монголо-татарского комплекса вооружения среди древнерусских материалов ХШв. // Восточная Европа в средневековье: к 80-летию Валентина Васильевича Седова. - М., 2004.
4. Артемьева Н.Г. Предметы защитного вооружения с Краснояровского городища // Россия и АТР. №4. -Владивосток, 1999.
5. Артемьева Н.Г. Новый тип чжурчжэньского панциря // Вестник ДВО РАН. №1. - Владивосток, 2002.
6. Артемьева Н.Г., Прокопец С.Д. Защитное вооружение чжурчжэньского воина // Российская археология.. - 2012.-№1.
7. Ата-Мелик Джувейни. Чингисхан. История Завоевателя Мира.-М., 2004.
8. Бахруишн С.В. Научные труды. Т.Ш: Избранные работы по истории Сибири XVI-XVI1 веков. - М., 1955.
9. Белорыбкин Г.Н. Золотаревское поселение. - СПб., 2001.
10. Винсент из Бове. Историческое зерцало // Книга странствий. - М., 2006.
11. Витт В. О., Желиговский О. А., Красников А. С., Шпайер Н. М. Коневодство и конеиспользование. - М., 1964.
12. Гайтон. Цветник истории земель Востока // Книга странствий. - М., 2006.
13. Галастян А.Г. Армянские источники о монголах. - М., 1962.
14. Гапицко-Волынская летопись. - СПб., 2005.
15. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны // Путешествия в Восточные Страны. - М., 1997.
16. Гордеев Н.В. Русский оборонительный доспех // Государственная Оружейная палата Московского Кремля. - М., 1954.
17. Горбунов В.В. Копья воинов сросткинской культуры // Снаряжение кочевников Евразии. - Барнаул, 2005.
18. Горелик М.В. Средневековый монгольский доспех // Третий международный конгресс монголоведов. -Улан-Батор, 1978.
19. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех (IX - 1 половина XVI вв.) // Археология, этнография и антропология Монголии. - Новосибирск, 1987.
20. Горелик М. В. Степной бой (Из истории военного дела татаро-монголов) // Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. - Новосибирск, 1990.
21. Горелик М.В. Шлемы и фальшьоны: два аспекта взаимовлияния монгольского и европейского оружейного дела // Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 3: Половецко-золотоордынское время. - Донецк, 2003.
22. Горелик М.В. Монгольский костюм и оружие в XII1-XIV веках: традиции имперской культуры // Золотоордынское наследие. Материалы Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII-XV вв.)». 17 марта 2009 г. Вып. 1. - Казань, 2009.
23. Горелик М.В. Монгольская латная конница и ее судьба в исторической перспективе // Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения. Материалы круглого стола, проведенного в рамках Международного золотоордынского форума. Казань, 29-30 марта 2011 г. - Казань, 2011.
24. Гусынин В. А. Дальневосточный комплекс доспешных пластин из Золотаревского поселения // Вестник военно-исторических исследований: Международный сборник научных трудов. Вып. 3. - Пенза, 2011.
25. Джованни дезь Плано Карпини. История Монгалов // Путешествия в Восточные Страны. - М., 1997.
26. Е Лун-ли. История государства Киданей (Цидань Го Чжи). - Памятники письменности Востока. Т. XXXV.-М., 1979.
27. Жан де Жуанвиль. Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика. -СПб., 2012.
28. Жузе П.К. Материалы по истории Азербайджана из Тарих-ал-камиль (полного свода истории) Ибн-ал-Асира.-Баку, 1940.
29. Иванин М. И. О военномъ искуствЪ и завоеваніях монголо-татаръ и средне-азіятскихь народовъ при Чингисъ-ханЬ и Тамерлані. - СПб., 1875.
30. Ильминскій НИ. Выписки изъ Ибн-эль-Атира о первомъ нашествіи Татаръ на кавказскія и черноморская страны, съ 1220 по 1224 годъ // Ученыя записки Императорской Академій наукъ: по первому и третьему отділеніямь. Т. II. Вып. 4. - СПб., 1854.
31. «История татар» брата Ц. де Бридиа I/ Юрченко А.Г. Христианский мир и «Великая Монгольская Империя» (Материалы францисканской миссии 1245 года). - СПб., 2002.
32. Киракос Гандзакеци. История Армении.-М., 1976.
33. Книга Марко Поло II Путешествия в Восточные Страны. - М., 1997.
34. Козин С.А. Сокровенное сказание: Монгольская хроника 1240 г. под названием Mongrol-un niruCa tobCiyan. Юань чао би ши: монгольский обыденный изборник. - М.; Л., 1941.
35. Кулешов Ю.А. Производство и импорт оружия как пути формирования золотоордынского комплекса вооружения // Золотоордынская цивилизация. Вып.З. - Казань, 2010.
36. Кулешов Ю.А., Гусынин В.А. Находки шлемов «цзиньского типа» с территории Восточной Европы // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала XX века. Вып. 2. - Владивосток, 2012.
37. Кушкумбаев А. К. Институт облавных охот и военное дело кочевников Центральной Азии. - Кокшетау, 2009.
38. Кушкумбаев А. К. Лук и стрелы в составе золотоордынского вооружения: вопросы изучения и способы применения боевых средств // Вопросы истории и археологии средневековых кочевников и Золотой Орды: Сборник научных статей, посвященных памяти В.П.Костюкова. - Астрахань, 2011.
39. Кычанов Е.И. История тангутского государства. - СПб., 2008.
40. Кычанов Е.И. Тангутские (Си Ся) источники о татарах // Mongolica - VIII: посвящен 190-летию Азиатского музея - Института восточных рукописей РАИ (СПбФ ИВ РАН). - СПб., 2008.
41. Леньков В.Д. Металлургия и металлообработка у чжурчжэней в XII веке (по материалам исследований Шайгинского городища). - Новосибирск, 1974.
42. Ли Чжи Чан. Путешествие на Заладь монаха Чанъ Чуня, описано ученикомъ его Чжень Чанъ Цзы по имени Ли Чжи Чанъ //Труды членовъ Россійской духовной миссіи въ Пекині. Т. IV. - СПб., 1866.
43. Линь Кюн-и, Мункуев Н.Ц. «Краткие сведения о черных татарах» Пэн Да-я и Сюй Тина // Проблемы востоковедения. № 5. - М., 1960.
44. Малявкин А. Г. «Цзинь-ши». 1 цюань // Сборник научных трудов пржевальцев. - Харбин, 1942.
45. Матвей Парижский. Великая хроника // Русский разлив: Арабески истории. Мир Льва Гумилева. -М., 1997.
46. Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XIII вв.-М., 1979.
47. Мункуев N. Ц. Мэн-да бэй-лу («Полное описание монголо-татар»), - М., 1975.
48. Нефедов С.А. Монгольский лук и монгольское завоевание // Роль номадов евразийских степей в развитии мирового военного искусства: Научные чтения памяти Н.Э. Масанова - Сборник материалов международной научной конференции г.Алматы, 22-23 апреля 2010 г. - Алматы, 2010.
49. Опись и продажа с публичного торга оставшегося имения по убиении народом обвиненного в измене Михаилы Татищева в 116 году // Временникъ Императорскаго Московского общества исторіи и древностей Российскихъ. Кн. 8. - М., 1850.
50. Патканов К.П. Исторія монголовъ инока Магакіи, XIII векъ. - СПб., 1871.
51. Патканов К.П. Исторія монголовъ по армянскимъ источникамъ. Вып. 1. - СПб., 1873.
52. Пенской В.В. Великая огнестрельная революция. - М., 2010.
53. Понарядов В.В. Средневековые техники использования копья в конном бою по данным мусульманских военных трактатов XIII-XV вв. // Военная Археология: Сборник материалов Проблемного Совета «Военная археология» при Государственном историческом музее. №3. - в печати.
54. Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. - М., 1993.
55. Прокопец С.Д. Новый тип оформления чжурчжэньского шлема // Восьмая дальневосточная конференция молодых историков. Сборник материалов. - Владивосток, 2004.
56. Прокопец С.Д. Новые находки защитного вооружения из Краснояровского городища // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий. Материалы XLVII региональной (III-й всероссийской с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых Сибири и Дальнего Востока (г.Новосибирск, 3-7 апреля 2007 года). - Новосибирск, 2007.
57. Прокопец С.Д. Реконструкция способа крепления панцирных пластин в доспехе чжурчжэньского воина // Вестник ДВО РАН. № 1. - Владивосток, 2009.
58. Прокопец С.Д. Производство и оборот защитного вооружения у чжурчжэней Приморья // Вестник НГУ. Серия: История, филология. Т. 9. Вып. 3. - Новосибирск, 2010.
59. Раїиид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 1. - М.; Д., 1952.
60. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. - М.; Л., 1952.
61. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. 2. - М.; Л., 1960.
62. Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. 3. - М.; Л., 1946.
63. Рикольдо де Монте Кроче. Путешествие по Святой Земле // Книга странствий. - М., 2006.
64. Суровцов М.Н. О владычестве киданей в Средней Азии: историко-политический обзор деятельности киданей от начальных известий о появлении народа и основания им династии Ляо - до падения сей последней на Западе // История Железной империи. - Новосибирск, 2007.
65. Усама ибн Мункыз. Книга Назидания. - М., 1958.
66. Фома Сплитский История архиепископов Салоны и Сплита. - М., 1997.
67. Хоголбоон Лхагасурэн. Средневековые погребения монголов (XII-XIV вв.) / Диссертация... канд. ист. наук. - М., 1994 // Архив И А РАН, №Р-2/2557.
68. Храпачевский Р.П. Золотая Орда в источниках. Т.ІІІ. Китайские и монгольские источники. - М., 2009.
69. Храпачевский Р.П. Армии монголов периода завоевания Древней Руси. - М., 2011.
70. Худяков Ю.С. Наконечники копий и «пальм» из средневековых памятников Прибайкалья, Забайкалья и Монголии // Археологические памятники эпохи средневековья в Бурятии и Монголии. - Новосибирск, 1992.
71. Цалкин В.И. Домашние животные Золотой Орды // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отдел биологии. Т. LXXII (1). - М., 1967.
72. Цулая Г.В. Грузинская книжная легенда о Чингисхане // Советская этнография. - № 5. - М., 1973.
73. Шавкунов В.Э. Вооружение чжурчжэней ХІІ-ХІІІ вв. - Владивосток, 1993.
74. Шавкунов В.Э. К вопросу о защитных доспехах чжурчжэней Приморья // Азиатско-Тихоокеанский регион: Археология. Этнография. История. - Владивосток, 2008.
75. ШавкуновВ.Э., Мезенцев А.Л. Чжурчжэньский шлем // Краеведческий вестник. Вып. I,-Владивосток, 1993.
76. Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави. Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны. - Баку, 1979.
77. Юрченко А.Г. Христианский мир и «Великая Монгольская Империя» (Материалы францисканской миссии 1245 года). - СПб., 2002.
78. Bedrosian R. Het’um the Historian"s: «History of the Tartars » -http://rbedrosian.com/hetumtoc.html
79. Erdenebat Ulambayar Altmongolisches Grabbrauchtum: Archaologisch-historische Untersuchungen zu den mongolischen Grabfunden des 11. bis 17. Jahrhunderts in der Mongolei: Katalog der Grabfunde. - Bonn. 2009. Dissertation PhD. // Der Philosophischen Fakultat der Rheinischen Friedrich - Wilhelms - Universitat zu Bonn.
80. Mecherzynski K. Jana Dlugosza kanonika krakowskiego Dziejdw polskich ksiqg dwanaicie. Т. II. Ks.V-VIll. - Krak6w, 1868.
81. Semkowicz A. Krytyczny rozbi6r Dziej6w Polskich Jana Dlugosza (do roku 1384). - Krakow, 1887.
82. Strakosch-Grassmann G. Der Einfall der Mongolen in Mitteleuropa in den Jahren 1241 und 1242. -Innsbruck, 1893.

Монгольский тяжеловооруженный конный воин

Наличие тяжеловооруженных конных воинов в составе монгольского войска разрушает ставшее стереотипным представление о том, что монгольская армия состояла лишь из легковооруженных конных лучников.

На голове всадника металлический шлем дулга с конским хвостом, забралом и стрелкой, защищавшей нос:

Кстати, шлемы на головах у монгольских воинов изображаются всеми источниками. Это говорит о том, что шлем был вторым по значению компонентом их зaшитного вооружения.

Назывался такой шлем дуулга и, как и все центральноазиатские образцы, был, склепан из нескольких металлических пластин, соединенных наклепками.

Шлем имел сфероконическую форму высотой 18-22 см, рант и невысокое навершие, увенчанное небольшим острым шпилем или трубочкой для плюмажа.

Специфически монгольскими признаками были горизонтальные или вертикальные фигурные козырьки и крестообразные забрала.

Шею воина прикрывала широкая полоса прикрепленных к оголовью железных пластин или кольчужное прикрытие для всего лица.

Доспехи воина состоят из соединенных с помощью кожаных ремешков металлических пластин:

Монгольский твердый панцирь хуяг, согласно исследованиям, имел два варианта структуры:

. ламеллярную - пластины имели вытянутую прямоугольную форму, верхний край которых был закруглен;

. ламинарную - поперечные пластины:

Ламинарный панцирь был более тяжел и неудобен, но зато был быстрее и проще в изготовлении.

Иногда панцири были комбинированного типа - ламеллярный с ламинарными пластинами:

Ламеллярные панцири были двух видов:

. своеобразный «корсет» на лямках, с разрезами по бокам и реже - спереди или на спине, прямоугольными наплечниками до локтей и такими же набедренниками до середины голени или до колен. Весил 4-5 кг.;

Кафтан с разрезами oт горла до подола спереди и от крестца до подола сзади, с прямоугольными и реже листовидными оплечьями до локтя и ниже. Весил до 16 кг.

Похожим был покрой и защитных кафтанов из кожи, которую упрочняли при помощи кипячения и склеивали а несколько слоев. Сверху полоски кожи монголы покрывали лаком.

Дополнительной деталью татаро-монгольского панциря служили и деревянные накладные щитки, основным функциональным назначением которых было прикрытие незащищенных панцирем частей тела воина: ног - от голеностопов до колен, рук - от кисти до локтя, а также груди и плеч.

Зачастую монгольские воины носили и так называемые мягкие доспехи из многослойной ткани или из толстого войлока, усиленные небольшими металлическими дисками, а также кольчуги, которые в больших количествах захватывались у покоренных народов.



На боевом коне конские доспехи - личина (маска) и кояр (панцирь).

«Кояр» - слово не монгольское: здесь мы видим русскую передачу тюркского слова егар «седло», «покрытие коня».

Ламеллярный железный и ламинарный кожаный конские панцири монголов состояли из:

. нагрудника;

. двух боковин;

. накрупника;

. нашейника из двух частей, висевших по бокам шеи.

Источник - Горелик М. В. Ранний монгольский доспех (IX - первая половина XIV в.) // Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск: Наука, 1987.

Продолжение. - на АРД.

Монгольские панцири из жестких материалов

Основными материалами для их изготовления были железо и толстая кожа, отформованная и высушенная после снятия с туши, когда она приобретает жесткость дерева. Плано Карпини так описывает процесс ее приготовления: «Они берут ремни от быка или другого животного шириною в руку, заливают их смолою по три или по четыре...»(46). Эти «доспехи... из многослойной кожи... почти непробиваемые», «прочнее, чем из железа»(47). В «Сокровенном сказании» упомянут и доспех из бронзы(48).

По структуре твердый доспех монголов, все виды которого назывались монгольским по происхождению термином «хуяг»(49), был ламеллярным или ламинарным (из сплошных широких полос материала, соединенных между собой ремешками или шнурами).

Ламеллярный железный доспех монголов Плано Карпини описывает так: «Они делают одну тонкую полосу (пластинку.- М. Г.) шириною в палец, а длиною в ладонь, и таким образом они приготовляют много полос; в каждой полосе они делают 8 маленьких отверстий и вставляют внутрь (под.- М. Г.) три ремня плотных и крепких, кладут полосы одна на другую, как бы поднимаясь по уступам (укладывают внахлест длинными сторонами.- М. Г.), и привязывают вышеназванные полосы к ремням тонкими ремешками, которые пропускают чрез отмеченные выше отверстия; в верхней части они вшивают один ремешок, который удваивается с той и другой стороны и сшивается с другим ремешком, чтобы вышеназванные полосы хорошо и крепко сходились вместе, и образуют из полос как бы один ремень (ленту из пластинок.- М. Г.), а после связывают все по кускам так, как сказано выше (т. е. как в ламинарном доспехе.- М. Г.). И они делают это как для вооружения коней, так и для людей. И они заставляют это так блестеть, что человек может видеть в них свое лицо»(50).

(Изображение воина на костяной пластине, обнаруженной под горой Тепсей. IV-VI вв., Хакасия - прорисовка Ю. Худякова; части панциря V—VI вв., найденные в окрестностях с. Филимоново, Красноярский край. НИЧ НГУ(Новосибирск). Предметная научно-историческая реконструкция «раннего» тюркского воина V—VI вв.)

Хотя Плано Карпини описывает только железные доспехи, не приходится сомневаться, что не менее были распространены и кожаные, характерные для Центральной и Восточной Азии с тыс. до н. э. вплоть до XIX в.(51). Отверстий для крепления в пластинках было от 6 до 10 (см. рис. 3, 16, 21, 22), что сближает монгольский доспех с тангутским и доспехом, бытовавшими на территории Синьцзяна (см. рис. 3, 4-7, 9-10), и отличает от чжурчженьского, с большим количеством отверстий (см. рис. 3, 11, 14, 15). Пропорции и размеры пластинок также, конечно, варьировали (см. рис. 3, 16, 21).

Интересны архаичные для XIII - первой половины XIV в. черты монгольского ламеллярного доспеха. Это двойное сплетение пластин через край у верхней кромки, как в тохарском кожаном доспехе III в. н. э.(52) (что, впрочем, имело место и в тибетском доспехе XVII-XIX вв.(53), см. рис. 1, 1), и особенно их соединение в ленту на основе из трех ремней, как в аварско-алеманнском доспехе VII в.(54) (см. рис. 1, 3) или в позднейшем, но явно архаичном" панцире нивхов(55).

Еще одна архаичная для евразийских панцирей данного периода особенность - сферические заклепки (см. рис. 3, 16, 21, 22). Подобные заклепки были характерны для доспехов VIII - XI вв., известных в Прибайкалье (см. рис. 3, 17), Средней Азии (настенные росписи городища древнего Пенджикента)56, печенежско-огузских памятниках Поволжья (Джангала - Бек-бике,19), Подонья (Донецкое городище)(57), Поднепровья (Музей истории г. Киева) и даже в столь удаленных друг от друга городах, как Двин в Армении(58) и Новгород на севере Руси(59), до которых дошла эта восточная традиция.

Вместе с тем монгольские пластины XIII - первой половины XIV в. были относительно вытянутые в отличие от прежних образцов (см. рис. 3, 1, 2, 17), хотя и к XIII в. в Центральной Азии и Приамурье подчас использовались короткие и широкие пластинки (см. рис. 3, 3, 2, 12).

Рис. 3. Панцирные пластины Центральной и Восточной Азии домонгольского периода и евразийских степей XIII - XIV вв.

1 - Оловянная III, погр. 1, Прибайкалье, середина I тыс.;

2 - Соцал, Прибайкалье, середина I тыс.;

3-5 - Сан Пао, Синьцзян, XII - XIII вв.;

6-? - Хара-Хото, XII - XIII вв.;

8-10 - Тангутское погребение № 8, XI - XII вв.;

11 - Шайгинское городище, XII в., Приамурье;

12 - Надеждинский могильник, X - XI вв., Приамурье;

13, 14 - Кулешовский могильник, раскоп V и погр. 87, IX - XI вв., Приамурье;

15- Афрасиаб, большая мечеть, XIII в.;

16 - Новотерское, Чечено-Ингушетия, первая половина XIV в.;

17 - Ломы I, погр. 1, середина второй половины I тыс., Прибайкалье;

18 - могила у с. Зугулай, Прибайкалье, XIV в.;

19 - правобережье Енисея, Хакасия, IX - X вв.;

20 - Новокумакский могильник, кург. 1, 1971 г., первая половина - середина XIV в., Оренбуржье;

21 - Олельково городище (?), XIII в., Киевский исторический музей;

22 - Чернова, кург. 12, первая половина XIII в., Минусинская котловина;

23 - Абаза, р-н Абакана, вторая половина XIII - середина XIV в.

Ламинарный доспех также описан Плано Карпини. Трех-четырехслойные кожаные ленты «связывают ремешками или веревочками; на верхнем ремне (ленте.- М. Г.) они помещают веревочки на конце (т. е. отверстия для шнуров расположены вдоль нижней кромки.- М. Г.), а на нижнем - в середине, и так поступают до конца; отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние встают и, таким образом, удваиваются или утраиваются на теле»(60).

Такой же эффект, хотя и слабее в силу большей эластичности броневой поверхности, наблюдался и у лент ламеллярного доспеха. Неэластичность монгольского кожаного ламинарного доспеха подчеркнута Рубруком: «Я... видел двоих... вооруженными в выгнутые рубашки из твердой кожи, очень дурно сидящие и неудобные»(61).

К сожалению, остатки монгольских ламинарных доспехов пока не найдены. Но об этом доспехе можно судить по ламинарным японским панцирям («танко»), известным с середины VI до XIX в. (см. рис. 1, 2), а также чукотским из твердой моржовой кожи, бытовавшим в XVIII-XIX вв.(62) (рис. 1, 4). Поскольку ленты японских панцирей выкованы из железа, вполне "вероятно, что у части монгольских доспехов они также были железные.

Рис. 4. Иранские изображения монгольских твердых панцирей покроя «корсет-кираса» и шлемов.

1 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306-1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та;

2, 3 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон;

4 - «Шах-намэ» Фирдоуси, Шираз, 1331 г., б-ка музея Топкапу, Стамбул;

5 - «Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330 - 1340 гг., б-ка Бод-ли, Оксфорд; 6-8, 10-13, 15, 16 -«Шах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш, собр. Демотта;

14 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., б-ка музея Топкапу, Стамбул.

Обратимся к изобразительным источникам. На иранских миниатюрах первой половины XIV в. очень много изображений ламеллярных (см. рис. 4, 2, 4, 7, 8, 13, 16; рис. 5, 2, 3, 9-14) и ламинарных (рис. 4, 5, 6, 9-12, 14, 15; рис. 5, 4, 15) доспехов.

Судя по тебризским миниатюрам, не менее популярны были и панцири смешанной структуры, в которых ленты ламеллярного набора чередовались с ламинарными, цельными (рис. 4, 1, 3; рис. 5, 1, 5-8, 16).

На ширазских и багдадских миниатюрах панцири только однородной структуры. Ламеллярные панцири на этих изображениях обычно имеют цвет металла - они нарисованы желтой, реже сизой либо золотой краской. На тебризских миниатюрах ламеллярные панцири зеленые, красные, розовые, оранжевые. Скорее всего, так изображались крашеные кожаные пластинки, что соответствует традиции Центральной и Восточной Азии, где их к тому же лакировали для предохранения от сырости(63).

В иранской миниатюре «металлическая» окраска ламинарных доспехов встречается реже - обычно полосы крашены, часто покрыты орнаментом - геометрическим, изредка мусульманским псевдоэпиграфическим и особенно часто растительным, в виде вьющейся лозы с трилистником - излюбленной монголами, но распространенной исключительно широко (рис. 4, 5). Узорной ламинарной полосой часто окантованы и ламеллярные доспехи.

Изображения ламинарного доспеха, хотя и не часто, встречаются в памятниках средне- и центрально-азиатской монументальной живописи(64), причем прототипами им послужили доспехи на статуэтках из северокитайских погребений середины I тыс. н. э.(65), изображающих степных сяньбийских всадников.

В. И. Распопова предположила, что на среднеазиатских и иранских изображениях показан не ламинарный, а ламеллярный доспех, каждая полоса которого оклеена сплошной кожаной лентой(66), но она не приводит никаких доказательств. На самом деле подобное встречается только в японском доспехе примерно с X-XI вв., но здесь сказалась специфика. японского ламеллярного доспеха: в нем с указанного времени стремились сделать и показать, особенно на груди, сплошную монолитную броню.

Достигалось это чрезвычайно плотной стяжкой пластин и проклейкой шнуров, оклейкой лент набора и целых нагрудников полосами и кусками расписной кожи(67). На материке же ничего подобного достоверно не зафиксировано. Данные иранских миниатюр о структуре монгольских панцирей подтверждаются китайскими и японскими изображениями ламеллярных (рис. 6, 1, 3) и ламинарных (рис. 6, 2, 7) доспехов.

Рис. 5. Иранские изображения монгольских твердых панцирей покроя «халат» и шлемов.

1, 2, 5, 6 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон;

3, 13, 14 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306 - 1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та;

4, 10 - «Шах-намэ» Фирдоуси, Багдад (?), 1340 г., Британский музей;

7, 8, 11, 15 - «Щах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш. собр. Демотта;

9 - «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген;

12 -«Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330-1340 гг., б-ка Бодли, Оксфорд; 16 - лист из альбома, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген.

Одним из основных признаков панциря является его покрой. Плано Карпини подробно описывает покрой монгольского доспеха середины XIII в.: «Латы... имеют... четыре части; одна часть (нагрудник.- М. Г.) простирается от бедра до шеи, но она сделана согласно расположению человеческого тела, так как сжата перед грудью (более узка в верхней части груди.- М. Г.), а от рук (подмышек.- М. Г.) и ниже облегает кругло вокруг тела; сзади же к крестцу они кладут другой кусок (наспинник.- М. Г.), который простирается от шеи до того куска, который облегает вокруг тела (до боковин.- М. Г.); на плечах же эти два куска, именно передний и задний, прикрепляются пряжками к двум железным полосам, которые находятся на обоих плечах; и на обеих руках сверху (с внешней стороны руки.- М. Г.) они имеют кусок, который простирается от плеч до -кисти рук, которые также ниже (с внутренней стороны руки.- М. Г.) открыты, и на каждом колене (бедре.- М. Г.) они имеют по куску; все эти куски соединяются пряжками»(68).

Перед нами скрупулезное описание доспеха типа «корсет-кираса» - основного покроя панциря в Центральной и Восточной Азии, Северной Америке и Океании, известный со II тыс. до н. э. до XIX в.(69) Иранские миниатюры достаточно точно передают панцири этого типа (см. рис. 4), причем иногда до мелких деталей - пряжек, соединяющих нагрудную часть с наплечниками и набедренниками (см. рис. 4, 1).

Карпини описал только один вариант корсета-кирасы - кожаный ламинарный с оплечьями-поручами и набедренниками. На миниатюрах же изображены и ламеллярные (металлические и кожаные), и ламинарные (металлические), и со смешанной структурой корсеты-кирасы. Оплечья доходят до локтя или заканчиваются несколько выше, набедренники достигают середины бедренной кости, либо колена, либо середины голени. Нередки корсеты-кирасы, состоящие только из защиты торса, без оплечий и набедренников (см. рис. 4, 8, 10, 12, 13) или с набедренниками, но без оплечий (см. рис. 4, 5, 11).

Не показаны на рисунках обязательные разрезы и застежки на боках, но такая деталь почти никогда не изображалась в мировом искусстве. Нередко по оси нагрудника и наспинника показан шов, делавшийся для большей гибкости доспеха (см. рис. 4, 8, 9, 12, 14), его стыки иногда прикрыты трапециевидными пластинами (рис. 4, 15, 16). Такие пластины недавно найдены в комплексе доспеха XIV в. в Туве(70).

Примечания

47 Матузова В. И. Английские средневековые источники...- С. 150, 152,153, 175, 182.

48 Козин А. Н. Сокровенное сказание.- § 195.

49 Горелик М. В. Монголо-татарское оборонительное вооружение...-С. 256.

50 Путешествия в восточные страны...- С. 50-51.

51 Горелик М. В. Военное дело...; Горелик М. В. Вооружение народов...; Thordeman В. Armour...; Robinson H. R. Oriental Armour.

52 Горелик М. В. Вооружение народов...

53 Thordeman В. Armour...- Fig. 238.

54 Paulsen A. P. Alamannische Adelsgraber...- Taf. 58 u. a.

55 Медведев В. Е. О шлеме средневекового амурского воина // Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии.- Новосибирск, 1981.- С. 179.

56 Беленицкий А. М. Монументальное искусство Пенджикента.- М.,1973.- Табл. 23, 25.

57 Медведев А. Ф. К истории пластинчатого доспеха на Руси // СА.-1959.- № 2.- Рис. 2, 1, 2.

58 Калантарян А. А. Материальная культура Двина IV-VIII вв.- Ереван. 1970.-Табл. XXI, 1.

59 Медведев А. Ф. К истории...- Рис. 1, 11, 12.

60 Путешествия в восточные страны...- С. 50.

61 Там же.- С. 186.

62 Stone G. С. A. Glossary of the Construction, Decoration and Use of Armsand Armour in all Countries and in all Times.- N. Y., 1961.- Fig. 71.

63 Robinson H. R. Oriental Armour.- Fig. 62, 67, 68.

64 Распопова В. И. Металлические изделия раннесредневекового Согда.-П.. 198J3.- Рис. 60; Горелик М. В. Вооружение народов...

65 Robinson H. R. Armour...- Fig. 65, В.

66 Распопова В. И. Металлические изделия...- С. 83.

67 Robinson H. R. Oriental Armour.- P. 173-178.ее Путешествия в восточные страны...- С. 50.

69 Горелик М. В. Военное дело...; Stone G. С. A. Glossary...- Fig. 70, 71,.76, 86, 87.

70 Горелик М. В. Монголо-татарское оборонительное вооружение...-Табл. IV.

Рисунок Михаила Горелика.

Отрывок из обзорной статьи востоковеда, исследователя истории оружия, искусствоведа Михаила Горелика - об истории монгольского доспеха Автор более 100 научных работ ушел из жизни почти ровно год назад. Значительную часть своей научной деятельности посвятил изучению военного дела древних и средневековых народов Евразии.

Источник - Горелик М. В. Ранний монгольский доспех (IX - первая половина XIV в.) // Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск: Наука, 1987.

Как показано в работах последнего времени (18), основные компоненты монгольского средневекового этноса мигрировали в Монголию, до того занятую в основном тюрками, из Южного Приамурья, Западной Маньчжурии на протяжении IX-XI вв., вытеснив и частично ассимилировав своих предшественников. В начале XIII в. при Чингисхане происходит консолидация в единый этнос практически всех монголоязычных племен и омонголенных тюрок, тунгусов, тангутов Центральной Азии.

(Крайний восток Евразии, притязания на который монголам так и не удалось реализовать: Япония)

Сразу же вслед за этим в течение первой половины XIII в.гигантскими завоеваниями Чингисхана и его потомков неизмеримо расширяется территория расселения монгольского этноса, при этом на окраинах идет процесс взаимной ассимиляции пришельцев и местных кочевников - тунгусо-маньчжуров на востоке, тюрков -на западе, причем в последнем случае в языковом отношении тюрки ассимилируют монголов.

Несколько иная картина наблюдается в сфере материальной и духовной культуры. Во второй половине XIII в. складывается культура империи чингизидов, при всем региональном разнообразии единая в социально престижных проявлениях - костюме, прическе(19), украшениях(20) и, конечно же, в воинском снаряжении, особенно доспехе.

Для понимания истории монгольского доспеха следует выяснить следующие вопросы: традиции доспеха Приамурья VIII-XI вв., Забайкалья, Монголии, юго-запада Центральной Азии и Алтае-Саянского нагорья к XIII в.,а также кочевников Восточной Европы и Зауралья к этому же периоду.

К сожалению, по доспеху интересующего нас периода, бытовавшему на территории Внешней Монголии и Северо-Западной Маньчжурии, опубликованных материалов нет. Зато по всем остальным регионам опубликован вполне репрезентативный материал. Достаточно широкое распространение металлического доспеха показывают находки панцирных пластин в Северном Приамурье(21) (см. рис. 3, 11-14), соседствующем с местами первоначального обитания монголов, в Забайкалье(22) (см. рис. 3, 1, 2, 17, 18), где с периода переселения кочевал род Чингисхана. Немногочисленные, но яркие находки происходят с территории Си-Ся (23) (см. рис. 3, 6-10), много остатков кыргызских панцирей(24) обнаружено в Туве и Хакасии.

Особенно же богат материалами Синьцзян, где находки вещей (см. рис. 3, 3-5) и особенно обилие исключительно информативной живописи и скульптуры позволяют чрезвычайно полно и подробно представить развитие здесь доспеха во второй половине I тыс.(25), и не только в Синьцзяне, но и в Монголии, где находился центр первых каганатов тюрок, уйгуров и киданей. Таким образом, можно смело утверждать, что монголам IX-XII вв. был прекрасно известен и достаточно широко ими применялся металлический ламеллярный панцирь, не говоря уже о доспехе из твердой и мягкой кожи.

Что же касается производства доспехов кочевниками, которые, по убеждению (точнее, предубеждению) многих исследователей, не способны сами изготовлять их в широком масштабе, то пример скифов, в чьих погребениях найдены сотни доспехов(26), саков, за короткое время освоивших массовое их производство и создавших оригинальный комплекс защитного вооружения(27), сяньби (одних из предков монголов), чьи скульптурные изображения латников на бронированных конях заполняют погребения в Северном Китае, наконец, тюркских племен, донесших в середине I тыс. оригинальный ламеллярный доспех, в том числе и конский, до Центральной Европы (он был заимствован германцами, славянами и византийцами)(28),- все это говорит о том, что кочевники при наличии военной необходимости вполне могли произвести достаточное количество доспехов из металла, не говоря о кожаных.

Образец скифского доспеха со знаменитого золотого гребня из кургана Солоха.

Кстати, этиологическая легенда монголов (как и тюрок) характеризует их именно как железоделов, их самый почетный титул - дархан, как и имя основателя державы - Темучин, означают мастеров железного дела(29).

Оснащенность защитным вооружением монголов на протяжении последних десятилетий XII - первых десятилетий XIV в. можно, хотя и весьма приблизительно, определить по письменным источникам.

Лубчан Данзан в «Алтан Тобчи» приводит следующий рассказ: однажды на Темучина, еще до создания им державы, напали в дороге 300 татар. Темучин и его воины разбили вражеский отряд, «сто человек убили, двести захватили... забрали сто коней и 50 панцирей»(30). 200 пленных вряд ли повели пешими и раздетыми - достаточно было связать им руки и привязать поводья их коней к своим торокам.

Следовательно, сто захваченных коней и 50 панцирей принадлежали 100 убитым. Значит, панцирь имел каждый второй воин. Если такое положение имело место в обычной стычке смутного времени в глубине степей, то в эпоху создания империи, громадных завоеваний, эксплуатации производственных ресурсов городов оснащенность защитным вооружением должна была увеличиться.

Так, Насави сообщает, что при штурме города «все татары надели свои доспехи»(31) (именно панцири, как пояснил нам переводчик текста З. М. Буниятов). По сведениям Рашид ад-Дина, оружейники при хулагуидском хане Газане поставляли в казенные арсеналы при плохой организации дела 2 тыс., а при хорошей - 10 тыс. полных комплектов вооружения, в том числе и защитного, в год, причем в последнем случае оружие в большом количестве поступало и в свободную продажу. Дело в том, что к концу XIII в. наблюдался кризис кар-ханэ - казенных фабрик, где работали в полурабских условиях сотни мастеров, собранных монгольскими ханами.

Роспуск мастеров, при условии определенной квоты поставок в казну, для свободной работы на рынок сразу же позволил в несколько раз увеличить выпуск вооружения (воинам вместо раздачи оружия из арсеналов стали давать деньги для его покупки на рынке)(32). Но на первых порах, в эпоху завоеваний, устройство карханэ на базе эксплуатации ремесленников, захваченных в областях с оседлым населением, должно было давать большой эффект.

Осада монголами Багдада в 1221 г.

На монголов XIII в. можно экстраполировать данные по ойратам и халхинцам XVII и начала XVIII в. В монголо-ойратских законах 1640 г. о панцирях говорится, как об обычном штрафе: с владетельных князей - до 100 шт., с их младших братьев - 50, с невладетельных князей - 10, с чиновников и княжеских зятьев, знаменосцев и трубачей - 5, с телохранителей, воинов категорий лубчитэн («панцирник»), дуулгат («шлемоносец»), дэгэлей хуякт («тегилейник» либо «носитель тегилея и металлического панциря»), а также простолюдинов, если у последних есть панцири,- 1 шт.(33) Доспехи - панцири и шлемы - фигурируют в составе калыма, трофеев, они были объектами кражи, ими награждали, за спасенный от огня и воды панцирь владелец отдавал лошадь и овцу(34).

Отмечено в законах и производство панцирей в степных условиях: «Ежегодно из 40 кибиток 2 должны делать латы, если не сделают, то оштрафовать конем или верблюдом»(35). Позже, спустя почти 100 лет, на оз. Тексел из местной руды, которую ойраты издавна сами добывали и в лесу плавили в горнах, они получали железо, делали сабли, панцири, латы, шлемы, такого дела мастеров у них там было около 100 чел., - как писал об этом кузнецкий дворянин И. Сорокин, бывший в ойратском плену(36).

Кроме того, как говорила одна ойратка жене русского посла И. Унковского, «по вся лета сбирают со всех улусов в Ургу к контайше до 300 и больше баб и чрез целое лето за свой кошт шьют к латам куяки и платье, которое посылают в войско»(37). Как видим, в условиях кочевого хозяйства простые виды доспехов изготовлялись и неквалифицированными работниками, сложные - профессиональными мастерами, которых было достаточно много и каким в эпоху Чингисхана был, скажем, странствующий кузнец Чжарчиудай-Эбуген, спустившийся к хану с горы Бурхан-Халдун(38). Постоянно, как о чем-то обычном (имея в виду само применение), говорится о монгольском доспехе в европейских источниках XIII в.(39)

А. Н. Кирпичников, писавший о слабости защитного вооружения татаро-монголов, ссылался на сведения Рубрука(40). Но этот очевидец путешествовал в мирное время и, кроме того, отмечая редкость и иноземное происхождение металлических панцирей у монголов, мимоходом упомянув в числе другого оружия их панцири из шкур, выделил лишь экзотический, по его мнению, доспех из твердой кожи(41). Вообще, Рубрук был крайне невнимателен к военным реалиям, в отличие от Плано Карпини, чьи подробные описания являются первоклассным источником.

Основным изобразительным источником для изучения раннего монгольского доспеха служат иранские миниатюры первой половины XIV в. В других работах (42) нами было показано, что практически во всех случаях на миниатюрах изображены чисто монгольские реалии - прическа, костюм и вооружение, разительно отличающиеся от тех, которые мы видели в мусульманском искусстве до середины XIII в., и до деталей совпадающие с реалиями в изображениях монголов в китайской живописи эпохи Юань.

Монгольские воины. Прорисовка с юаньской живописи.

В последней, правда, практически нет батальных сюжетов, но в произведениях религиозного содержания(43) запечатлены воины в доспехах, отличающихся от традиционных сунских, чертами лица напоминающие «западных варваров». Скорее всего, это монгольские воины. Тем более, что они похожи на монголов с картины «Сказание о монгольском нашествии» («Моко сурай экотоба эмаки») из императорской коллекции в Токио, приписываемой художнику Тоса Нагатаке и датируемой примерно 1292 г.(44)

О том, что это именно монголы, а не китайцы или корейцы монгольской армии, как иногда полагают(45), свидетельствует национальная монгольская прическа некоторых воинов - косы, уложенные в кольца, опускающиеся на плечи.

- на АРД.

=========================================

Примечания

18 Кызласов Л. Р. Ранние монголы (к проблеме истоков средневековой культуры) // Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века.- Новосибирск, 1975; Кычанов Е. И. Монголы в VI - первой половине XII в. // Дальний Восток и соседние территории в средние века.- Новосибирск, 1980.

16 Горелик М. В. Монголы и огузы в тебризской миниатюре XIV-XV веков // Mittelalterliche Malerei im Orient.- Halle (Saale), 1982.

20 Крамаровский М. Г. Торевтика Золотой Орды XIII-XV вв.: Автореф. дис. ...канд. ист. наук.- Л., 1974.

21 Деревянко Е. И. Троицкий могильник.- Табл. I, 1; III. 1-6; XV,7, 8, 15-18 и ел.; Медведев В. Е. Средневековые памятники...- Рис. 33, 40;табл. XXXVII, 5, 6; LXI и ел.; Леньков В. Д. Металлургия и металлообработка...- Рис. 8.

22 Асеев И. В., Кириллов И. И., Ковычев Е. В. Кочевники Забайкалья в эпоху средневековья (по материалам погребений).- Новосибирск, 1984.-Табл. IX, 6, 7; XIV, 10,11 ; XVIII, 7; XXI, 25, 26; XXV, 7, 10, И-

23 Ян Хун. Сборник статей...- Рис. 60.

24 Сунчугашев Я. И. Древняя металлургия Хакасии. Эпоха железа.- Новосибирск, 1979.- Табл. XXVII, XXVIII; Худяков Ю. В. Вооружение...-Табл. X-XII.

23 Горелик М. В. Вооружение народов...

26 Черненко Е. В. Скифский доспех.- Киев, 1968.

27 Горелик М. В. Сакский доспех // Центральная Азия. Новые памятникикультуры и письменности.- М., 1986.

28 Thordeman В. Armour...; Gamber О. Kataphrakten, Clibanarier, Norman-nenreiter // Jahrbuch der Kunsthistorischen Sammlungen in Wien.- 1968.-Bd 64.

29 Кычанов Е. И. Монголы...- С. 140-141.

30 Лубсан Данзан. Алтан тобчи («Золотое сказание») / Пер. Н. А. Шастиной.- М., 1965.- С. 122.

31 Шихаб ад-Дин Мухаммед ан-Насави. Жизнеописание султана Джалалад-Дина Манкбурны / Пер. 3. М. Буниятова.- Баку, 1973.- С. 96.

32 Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Пер. А. Н. Арендса.- М.- Л.,1946.- Т. 3.- С. 301-302.

33 Их цааз («великое уложение»). Памятник монгольского феодального права XVII в./Транслитерация, пер., введ. и коммент. С. Д. Дылыкова.- М.,1981.- С. 14, 15, 43, 44.

34 Там же.- С. 19, 21, 22, 47, 48.

35 Там же.- С. 19, 47.

36 См.: Златкин И. Я. История Джунгарского ханства.- М., 1983.-С. 238-239.

37 Там же.- С. 219.

38 Козин А. Н. Сокровенное сказание.- М.- Л., 1941.- Т. 1, § 211.

39 Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XIII вв.-М., 1979.- С. 136, 137, 144, 150, 152, 153, 161, 175, 182.

40 Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств IX-XIII вв. // САИ Е1-36.- Л., 1971.- С. 18.

41 Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука / Пер.И. П. Минаева.- М., 1956.- С. 186.

42 Горелик М. В. Монголы и огузы...; Gorelik M. Oriental Armour...

43 Murray J. К. Representations of Hariti, the Mother of Demons and thetheme of «Raising the Aims-howl» in Chinese Painting // Artibus Asiae.- 1982.-V. 43, N 4.- Fig. 8.

44 Бродский В. Е. Японское классическое искусство.- М., 1969.- С. 73;Heissig W. Ein Volk sucht seine Geschichte.- Dusseldorf -" Wien, 1964.-Gegentiher S. 17.

45 Turnbull S. R. The Mongols.- L., 1980.- P. 15, 39.

Справка

Михаил Викторович Горе́лик (2 октября 1946, Нарва, ЭССР - 12 января 2015, Москва) - искусствовед, востоковед, исследователь истории оружия. Кандидат искусствоведения, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, академик Академии художеств Республики Казахстан. Автор более 100 научных работ, значительную часть своей научной деятельности посвятил изучению военного дела древних и средневековых народов Евразии. Сыграл большую роль в развитии художественной научно-исторической реконструкции в СССР, а затем и в России.