Виктор Астафьев.

«Фотография, на котором меня нет»

(Простота сюжета. Красота души бабушки, учителя, их односельчан).

Цель урока: - познакомить учащихся с творчеством В. Астафьева.

Воспитать чувство уважения к бабушкам, дедушкам;

Показать красоту души сельского учителя.

Знания на уроке : литературный портрет, автор, повествователь, герой эпического и лирического произведений, поэма.

Словарная работа : катарсис, сокровенный, хронология, ассоциации.

План урока.

2. Беседа по содержанию предложенного материала.

3. Комментированное чтение рассказа и обсуждение вопросов.

4. Образы бабушки, учителя, односельчан.

5. «Лирический герой» произведения.

Ход урока.

1. «Последний поклон», который назвал самой «сокровенной» книгой, писался в течение 20 лет, постепенно вырастая в законченное произведение. Оно печаталось отдельными главами в газетах и журналах (в том числе и детских) в разных издательствах страны, начиная с 1960 по 1978гг.

Последовательность рассказов вначале была иной, чем в окончательном варианте. Но отрывочность непосредственных воспоминаний, не подчиняющихся последовательной хронологии, была одним из творческих принципов в первой редакции книги. События «Последнего поклона» соединяются между собой по прихоти поэтических связей, как это бывает в собственных воспоминаниях или стихах. Образы и картины прошлого складываются в человеческой памяти по каким-то необъяснимым ассоциативным законам.

Автор обозначил жанр книги привычным для прозы понятием «повесть», но скорее – это поэма в прозе. Поэма о трудном и богатом впечатлениями детстве, содержащая раздумья о родине, ее истории. «Страницы детства»,- так первоначально назвал для себя эту книгу писатель. Он хотел записать события минувшего, вновь собрать вокруг себя свою родню, вернуть милую Овсянку, какой она была в 30-ые гг.; до каждой прядки тумана, до одуванчика воскресить реку и лес, заимку и избу, опять выбежать за ворота к сверстникам. Главная тема «Последнего поклона» - тема взросления человека, становление личности главного героя Виктора Потылицына.

2. беседа по содержанию предложенного материала:

Почему Астафьев назвал «Последний поклон» своей самой «сокровенной» книгой? Как вы понимаете значение этого слова?

Вспомните, что такое поэма? Почему некоторые критики так определяют жанр «Последнего поклона»?

Как вы поняли смысл названия книги?

Как можно определить центральную ее тему?

Каково соотношение между главным героем и рассказчиком (повествователем) в книге?

Как вы поняли слова писателя, объясняющие, для чего он написал это произведение?

3. обсуждение вопросов по ходу комментированного чтения. (с 1 по 5 вопросы).

4. Центральным образом всей книги является образ бабушки. Ей, хранительнице семьи, защитнице детства, бьет благодарный поклон автор книги. Главный смысл своего произведения Астафьев объяснял так: «Бабушка, бабушка! Виноватый перед тобою, я пытаюсь воскресить тебя в памяти, рассказать о тебе людям…Непосильная это работа…Согревает меня лишь надежда, что люди, которым я рассказал о тебе, в своих бабушках и дедушках, в своих близких и любимых людях отыщут тебя и будет твоя жизнь беспредельна и вечна, как сама человеческая доброта…»

Перед читателями встает правдивый портрет старой деревенской женщины, смело, решительно ведущей большое и не очень складное семейство через житейские передряги и исторические перевалы, выпавшие на долю нашему народу. Память писателя и его воображение вызвали к жизни и внешний облик, и отчетливо звучащий голос бабушки – то ласковый, то ворчливый, то напевный. Астафьев мастерски сохранил в литературном произведении непринужденность живых интонаций народной русской речи, передал пестроту живого, ничем не стесненного словаря человека, без смущения черпающего словарные краски для выражения своих вдохновенных чувств.

7-13 вопросы.

5. Познакомимся с высказыванием литературоведа Н. Поззоровой

« Лирический герой «Последнего поклона» ведет нас в страну своего детства и юности. И, оставаясь в этой стране самим собой – пытливым, бедовым сибирским мальчишкой, или подростком, мужающим в тяжкой необходимой работе, обостренно чувствующим юношей, этот герой то сливается с литературным «я» Виктора Астафьева, то выдвигает в главные герои самого автора, его сегодняшнего – писателя, обогащенного опытом не только своей личной судьбы. Виктор Астафьев и Виктор Потылицын рассказывают о пережитом вместе, и это позволяет читателям ощутить огромную глубину бытия , одновременность, сплав сильных проявлений творящейся жизни»

(Корни и побеги. Проза 60-70гг.; Литературные портреты, статьи, полемика. М: Московский рабочий, 1979.

Вопросы для обсуждения рассказа Астафьева

«Фотография, на которой меня нет».

1. Какое событие является завязкой действия в рассказе?

2. В какое время и где происходят события в рассказе?

3. Почему в деревне все жители были так озабочены вопросом, где поселить

Фотографа на ночь?

4. От чьего лица ведётся повествование в рассказе?

5. Как характеризует ребят их поведение?

6. Прочитайте, какой оказалась «расплата за отчаянный разгул?» Чтение

Со слов «… у меня заболели…» до « Спи, пташка милая…»

7. Почему писатель воспроизводит речь бабушки так точно?

8. Кто навестил героя во время болезни?

9.Почему Санька не пошёл фотографироваться вместе со всеми?

10. Обратимся к тексту. Прочитайте, каким предстает в описании

рассказчика учитель. (От слов «Лицо учителя хотя и малоприметное…» до конца абзаца).

11. Почему рассказчик не забыл ни лица, ни человека до сих пор? Почему в рассказе большое внимание уделяется учителю? Что он сделал для жителей деревни?

12.Как относились к учителям в деревне?.

13. Какие чувства испытывает герой рассказа, рассматривая принесенную учителем фотографию, на которой его не было?

14. Каким предстает перед читателем лирический герой Астафьева в рассказе?

Ответы.

1. Сообщение о приезде фотографа.

2. Глухой зимой примерно в 1932-36гг. в Сибири, в д. Овсянка.

3. Всем хотелось угодить фотографу, чтобы он оценил заботу о нем.

5. Полезли в драку, стали кататься с обрыва, захлестнула обида, что не в их пользу был решен вопрос о распорядках. Обида – не лучший советчик в деле.

7.Ему дорого в ней все, в том числе и речь. Наверное, он хочет, чтобы читатель услышал живую разговорную речь простого человека.

8. Санька и учитель.

9. Поступил как настоящий друг, чувствовал свою вину.

13. Герой проходит своеобразное очищение через страдание – катарсис.

14. Благодарным за светлые мгновения жизни и людскую любовь, человеком, для которого память – способ достижения многотрудной жизни людской.

1. спасибо
2. vlfff
3. Сюжет рассказывает о том, что однажды в деревню из города специально приехал фотограф, чтобы сфотографировать учеников школы. Дети сразу стали думать, как и где им встать. Они решили, что прилежные хорошисты должны сидеть на переднем фоне, те, кто учится удовлетворительно — в середине, а плохих надо поставить сзади.
   Витька и его закадычный друг Санька, по идее, должны были стоять сзади, так как не отличались прилежной учебой и тем более поведением. Чтобы доказать всем, что они совсем ненормальные люди, мальчишки в снег пошли кататься с такого обрыва, с какого ни один нормальный человек никогда бы не стал. В итоге, извалявшись в снегу, они разбрелись по домам. Расплата за такую горячность не заставила себя ждать, и вечером у Витьки разболелись ноги. Бабушка самостоятельно поставила ему диагноз рематизни. Мальчик не мог встать на ноги, выл и стонал от боли. Катерина Петровна очень сильно сердилась на внука и причитала: Говорила тебе, не студися! Однако она тут же отправилась за лекарствами. Хоть и ворчит бабушка на внука, и передразнивает его, но относится к нему с огромной нежностью и сильной привязанностью. Дав ему затрещину, она принимается долго натирать внуку ноги нашатырным спиртом. Катерина Петровна глубоко сострадает ему, так как он сирота: его мама по роковой случайности утонула в речке, а у отца уже образовалась другая семья в городе.
4. В рассказе Виктора Петровича Астафьева «Фотография, на которой меня нет» отображена жизнь людей в тридцатые годы. Каждый живет, чем может. Быт жителей деревни очень прост. В школе нет ни парт, ни скамеек, ни тетрадей, ни учебников, ни карандашей.
   Витя главный герой рассказа — живт без родителей. Огромную роль в его жизни играет, пожалуй, самый дорогой человек бабушка. Она отругает мальчика за простуженные ноги, поворчит немного, но потом будет всю ночь выхаживать, поить молоком, растирать, укутывать и останется до утра возле кровати любимого внука.
   В повествовании автор вводит изображение окон. В одних была просто вата и три четыре розетки рябины с листиками. В других даже сткла были не везде. В третьих было навалено всего: и ваты, и моху, и рябины, и калины, и даже разноцветных бумажных цветочков, служивших самым лучшим украшением. «По окну, ещ не заходя в дом можно определить, какая здесь живт хозяйка, что у не за характер и каков обиход в избе».
   В рассказе есть образ цветка, который является «двойником» мальчика. Порою, он угасает, гибнет, но вс же к весне вновь возрождается, появляются бледно-зелные побеги и торопливо тянутся вверх, чтобы однажды раскрыться прекрасным цветком.
   Во фрагменте рассказа, где главного героя не отпускают фотографироваться, автор использует очень много глаголов. Таким образом, Астафьев пытается описать психологическое состояние мальчика, передать его мысли, чувства и эмоции читателю. Витя очень хочет пойти и сфотографироваться вместе со всеми. Но, в то же время, понимает, что ходить он совсем не может.
   Бабушка главного героя добрая и заботливая деревенская жительница. В е речь автор включил огромное количество диалектных и просторечных слов и выражений. Так Астафьев показал всю простоту и незатейливость русского человека.
   Конечно, в деревне есть и пьяницы, и «ненаджные люди». Но не они определяют атмосферу жизни. Особым уважением пользуется учитель не только за свои знания, но и за то, что он сам всех уважает, со всеми здоровается и никогда не отказывает в просьбе. Люди в этом рассказе, хоть и не идеальны, но ценят внутреннюю, душевную красоту людей.
   В этом рассказе мне понравилось то, что деревня живт, как одна большая семья, дружная и крепкая. Иногда в ней случаются ссоры, но силой добра, помогая и прощая, можно победить все беды
5. Из города на подводе приехал фотограф!
   Фотограф прибыл за полдень, и по этому случаю занятия в школе были прерваны.
   Учитель и учительница — муж с женою — стали думать, где поместить фотографа на ночевку.
   Решили поместить его в заезжий дом, но вмешалась тетка Авдотья.
   Фотограф был пристроен на ночь у десятника сплавконторы. Жил в нашем селе грамотный, деловой, всеми уважаемый человек Илья Иванович Чехов. Происходил он из ссыльных.
   Всем хотелось угодить фотографу, чтобы оценил он заботу о нем и снимал бы ребят как полагается, хорошо снимал.
   Весь длинный зимний вечер школьники гужом ходили по селу, гадали, кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки. Решение вопроса о распорядках выходило не в нашу с Санькой пользу. Прилежные ученики сядут впереди, средние — в середине, плохие — назад — так было порешено. Ни в ту зиму, ни во все последующие мы с Санькой не удивляли мир прилежанием и поведением, нам и на середину рассчитывать было трудно. Быть нам сзади, где и не разберешь, кто заснят? Ты или не ты? Мы полезли в драку, чтоб боем доказать, что мы — люди пропащие.. . Но ребята прогнали нас из своей компании, даже драться с нами не связались. Тогда пошли мы с Санькой на увал и стали кататься с такого обрыва, с какого ни один разумный человек никогда не катался. Ухарски гикая, ругаясь, мчались мы не просто так, в погибель мчались, поразбивали о каменья головки санок, коленки посносили, вывалялись, начерпали полные катанки снегу.
   Ночью наступила расплата за отчаянный разгул — у меня заболели ноги.
   бабушка и, нашарив меня в темноте, перво-наперво дала затрещину. Потом долго натирала мои ноги нашатырным спиртом. Спирт она втирала основательно, досуха.
   Не уснул я в ту ночь. Ни молитва бабушкина, ни нашатырный спирт, ни привычная шаль, особенно ласковая и целебная оттого, что мамина, не принесли облегчения. Я бился и кричал на весь дом.
   Утром бабушка унесла меня в баню — сам я идти уже не мог. Долго растирала бабушка мои ноги запаренным березовым веником, грела их над паром от каленых камней, парила сквозь тряпку всего меня, макая веник в хлебный квас, и в заключение опять же натерла нашатырным спиртом.
   В школу я не ходил больше недели. Бабушка меня лечила и баловала, давала варенья, брусницы, настряпала отварных сушек, которые я очень любил.
   Потом учитель пришл навестить. Принс показать фотографию.
   Далее идт речь об учителях и школе.
6. Сюжет рассказывает о том, что однажды в деревню из города специально приехал фотограф, чтобы сфотографировать учеников школы. Дети сразу стали думать, как и где им встать. Они решили, что прилежные хорошисты должны сидеть на переднем фоне, те, кто учится удовлетворительно — в середине, а плохих надо поставить сзади. Витька и его закадычный друг Санька, по идее, должны были стоять сзади, так как не отличались прилежной учебой и тем более поведением. Чтобы доказать всем, что они совсем ненормальные люди, мальчишки в снег пошли кататься с такого обрыва, с какого ни один нормальный человек никогда бы не стал. В итоге, извалявшись в снегу, они разбрелись по домам. Расплата за такую горячность не заставила себя ждать, и вечером у Витьки разболелись ноги. Бабушка самостоятельно поставила ему диагноз рематизни. Мальчик не мог встать на ноги, выл и стонал от боли. Катерина Петровна очень сильно сердилась на внука и причитала: Говорила тебе, не студися! Однако она тут же отправилась за лекарствами. Хоть и ворчит бабушка на внука, и передразнивает его, но относится к нему с огромной нежностью и сильной привязанностью. Дав ему затрещину, она принимается долго натирать внуку ноги нашатырным спиртом. Катерина Петровна глубоко сострадает ему, так как он сирота: его мама по роковой случайности утонула в речке, а у отца уже образовалась другая семья в городе. Дружба Так начиналось краткое содержание. Фотография на которой меня нет как литературное произведение рассказывает о том, что из-за своей болезни мальчик Витя все-таки пропускает одно из важнейших событий фотографирование с классом. Он очень сожалеет об этом, бабушка тем временем утешает внука и говорит, что как только он выздоровеет, то они сами поедут в город к самолучшему фотографу Волкову, и он сделает любые снимки, хоть на портрет, хоть на пачпорт, хоть на ероплане, хоть на коне, хоть на чем. И вот тут к самому важному моменту подходит сюжет. Краткое содержание (Фотография на которой меня нет) описывает, что друг Витьки Санька на утро приходит за другом и видит, что тот не может стоять на ногах, и тогда он моментально решает тоже не идти фотографироваться. Санька поступает как истинный друг, который не хочет расстраивать Витьку еще больше и поэтому тоже пропускает это событие. Даже несмотря на то что Санька готовился и надел новую телогрейку, он начинает успокаивать Витьку, что не в последний раз приезжает к ним фотограф, и в следующий раз они попадут в кадр. Фотография, на которой меня нет: отзыв и анализ Хоть и рассматривается здесь дружба деревенских мальчишек на совсем детском уровне, но этот эпизод скажется на развитии личности героя. В дальнейшем он будет очень важным: не только бабушкино воспитание и забота повлияли на его отношение к окружающему миру, но и добропорядочные отношения с друзьями. Произведение Фотография, на которой меня нет раскрывает образ истинных русских бабушек, как они жили в своих деревнях, вели свое хозяйство, украшали и утепляли свои окна мхом, потому что он «сырость засасывает», ставили уголек, чтобы не обмерзало стекло, и рябину вешали от угара. По окну судили, какая хозяйка живет в доме. Учитель В школу Витя не ходил больше недели. Однажды к ним пришел учитель и принес фотографию. Катерина Петровна с огромным радушием и гостеприимством встретила его, мило беседовала, угостила чаем и поставила на стол угощения, какие только могут быть в деревне: брусницу, лампасейки (леденцы в жестяной баночке), городские пряники и сушки. Учитель у них в деревне был самым уважаемым человеком, ведь он учил детей грамоте, а также помогал местным жителям писать нужные письма и документы. За такую доброжелательность люди помогали ему дровами, молоком, за дитем присмотреть, а бабушка Екатерина Петровна его малышу заговорила пупок. Заключение Вот на этом

Глухой зимой нашу школу взбудоражило невероятное событие: к нам едет фотограф из города. Фотографировать он будет «не деревенский люд, а нас, учащихся овсянской школы». Возник вопрос - где селить такого важного человека? Молодые учителя нашей школы занимали половину ветхого домишки, и у них был вечно орущий малыш. «Такую персону, как фотограф, неподходяще было учителям оставить у себя». Наконец фотографа пристроили у десятника сплавной конторы, самого культурного и уважаемого человека в селе.

Весь оставшийся день школьники решали, «кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки». По всему выходило, что меня и левонтьевского Саньку посадят в самый последний, задний ряд, поскольку мы «не удивляли мир прилежанием и поведением». Даже подраться не получилось - ребята просто прогнали нас. Тогда мы начали кататься с самого высокого обрыва, и я начерпал полные катанки снега.

Ночью у меня начали отчаянно ныть ноги. Я застудился, и начался приступ болезни, которую бабушка Катерина называла «рематизня» и утверждала, что я унаследовал её от покойной мамы. Бабушка лечила меня всю ночь, и уснул я только под утро. Утром за мной пришёл Санька, но пойти фотографироваться я не смог, «подломились худые ноги, будто не мои они были». Тогда Санька заявил, что тоже не пойдёт, а сфотографироваться успеет и потом - жизнь-то долгая. Бабушка нас поддержала, пообещав свезти меня к самому лучшему фотографу в городе. Только меня это не устраивало, ведь на фото не будет нашей школы.

В школу я не ходил больше недели. Через несколько дней к нам зашёл учитель и принёс готовую фотографию. Бабушка, как и остальные жители нашего села, относилась к учителям очень уважительно. Они ко всем были одинаково вежливы, даже к ссыльным, и всегда готовы были помочь. Даже Левонтия, «лиходея из лиходеев», наш учитель смог утихомирить. Помогали им деревенские, как могли: кто за дитём посмотрит, кто горшок молока в избе оставит, кто воз дров привезёт. На деревенских свадьбах учителя были самыми почётными гостями.

Работать они начинали в «доме с угарными печами». В школе не было даже парт, не говоря уже о книжках с тетрадками. Дом, в котором разместилась школа, срубил ещё мой прадед. Я там родился и смутно помню и прадеда, и домашнюю обстановку. Вскоре после моего рождения родители отселились в зимовье с протекающей крышей, а ещё через некоторое время прадеда раскулачили.

Раскулаченных тогда выгоняли прямо на улицу, но родня не давала им погибнуть. «Незаметно» бездомные семьи распределялись по чужим домам. Нижний конец нашего села был полон пустых домов, оставшихся от раскулаченных и высланных семей. Их-то и занимали люди, выброшенные из родных жилищ накануне зимы. В этих временных пристанищах семьи не обживались - сидели на узлах и ждали повторного выселения. Остальные кулацкие дома занимали «новожители» - сельские тунеядцы. За какой-нибудь год они доводили справный дом до состояния хибары и переселялись в новый.

Из своих домов люди выселялись безропотно. Только один раз за моего прадеда заступился глухонемой Кирила. «Знавший только угрюмую рабскую покорность, к сопротивлению не готовый, уполномоченный не успел даже и о кобуре вспомнить. Кирила всмятку разнёс его голову» ржавым колуном. Кирилу выдали властям, а прадеда с семьёй выслали в Игарку, где он и умер в первую же зиму.

В моей родной избе сперва было правление колхоза, потом жили «новожители». То, что от них осталось, отдали под школу. Учителя организовали сбор вторсырья, и на вырученные деньги купили учебники, тетради, краски и карандаши, а сельские мужики бесплатно смастерили нам парты и лавки. Весной, когда тетради кончались, учителя вели нас в лес и рассказывали «про деревья, про цветки, про травы, про речки и про небо».

Уже много лет прошло, а я всё ещё помню лица моих учителей. Фамилию их я забыл, но осталось главное - слово «учитель». Фотография та тоже сохранилась. Я смотрю на неё с улыбкой, но никогда не насмехаюсь. «Деревенская фотография - своеобычная летопись нашего народа, настенная его история, а ещё не смешно и оттого, что фото сделано на фоне родового, разорённого гнезда».

В маленькую деревню приехал фотограф, чтобы сделать фотографию всех учеников. Главный герой Витя со своим другом Санькой, расстроившись, что будут в самом заду при фотографировании, ушли кататься на санках и Витя застудил ноги, да так, что не смог пойти на фотографирование на следующий день. Далее автор рассказывает, что фото сделано на фоне его бывшего дома, отобранного при раскулачивании. Он рассказывает страшную историю раскулачивания, которая прошла по их деревне. Глядя на сохранившуюся фотографию, где его нет, он вспоминает не только своего учителя и своих друзей, но также и историю его разорённой семьи.

Краткое содержание (подробно)

В один из зимних дней в деревню приехал фотограф, для фотографирования учеников местной школы. Для них это было большое событие, все начали обсуждать, где кто сядет, как будут выглядеть на фотографии. Витя и его друг Санька, узнав, что они, как плохие ученики, будут сидеть при фотографировании в самом заду, расстроились и ушли кататься на санках с крутой горки. Катались так долго, что Витя застудил ноги, а они у него начинали страшно болеть. По словам бабушки , это была «рематизни»,­ болезнь перешла ему от мамы.

Поутру, он уже не мог и ходить. В обед за ним пришёл Санька, сказав, что аппарат уже поставили и его учитель зовёт. Витя, несмотря на все попытки, встань на ноги не смог. Видя, в каком состоянии его друг, Санька тоже решил не идти фотографироваться.

Через неделю, к всё ещё больному Вите пришёл учитель и отдал фотографию, где были все ученики школы, кроме него и Саньки. Бабушка очень гостеприимно встретила учителя, так как его все уважали в деревне, и всегда старались сделать ему что-нибудь приятное. Все помнили, как он подымал школу – не было ни учебников, ни парт, ни даже тетрадей и ручек. Учитель придумал такую вещь – предложил сдать всякий ненужный хлам с чердаков, отвёз его в город и накупил карандашей и тетрадей. Потом выпросил в городе учебники. Местным мужикам поставил магарыч, и они сделали парты и стулья.

Самое интересное, что здание школы когда-то было домом Витиного прадеда и деда, но когда было раскулачивание, то выгнали их вместе с семьями на улицу. Той поздней осенью повыгоняли многих владельцев домов, и они все умерли бы, если бы не родственники, которые приютили их у себя. Активисты, кто выселял людей, пропивали и разоряли дома зажиточных крестьян, так что эти дома быстро приходили в упадок. Особенно любили это делать Болтухины, не один дом они так разорили, пропив и разрушив там, всё, что только можно.

За эти годы многие дома в деревне сгорели, большинство были запущены, все боялись выселения и ничего не делали. Затем произошло второе раскулачивание, когда людей уже высылали из деревни. Больше о них никто и никогда не слышал. В это раскулачивание, один из крестьян, Кирилла, не выдержал и убил управляющего.

В дальнейшем, в здании школы было правление колхоза, затем, когда он развалился, жили Болтухины, которые его убили полностью. После них, дом стал такой ветхий, что его решили разобрать, а местные, под шумок, продали и пропили брёвна.

Автор вспоминает своего учителя, который очень любил своих учеников, был готов защищать их, как однажды от змеи, хотя ранее, никогда змей не видел. Фотография эта сохранилась, это великая память, но ещё и страшное воспоминание, ведь фотография сделана на фоне его разорённого дома.

Объяснение трудных слов из текста

Рематизни - искажённое название ревматизма – воспалительное заболевание опорно-двигательной системы.
Магарыч - алкоголь, обычно бутылка водки или самогона.
Раскулачивание - процесс лишения богатых крестьян своего имущества в 1930 годах.
Зажиточный - состоятельный, имеющий достаток, богатый.

Видео краткого содержания (для тех, кто предпочитает слушать)

Виктор Петрович Астафьев

Фотография, на которой меня нет

Глухой зимою, во времена тихие, сонные нашу школу взбудоражило неслыханно важное событие.

Из города на подводе приехал фотограф!

И не просто так приехал, по делу - приехал фотографировать.

И фотографировать не стариков и старух, не деревенский люд, алчущий быть увековеченным, а нас, учащихся овсянской школы.

Фотограф прибыл за полдень, и по этому случаю занятия в школе были прерваны.

Учитель и учительница - муж с женою - стали думать, где поместить фотографа на ночевку.

Сами они жили в одной половине дряхленького домишка, оставшегося от выселенцев, и был у них маленький парнишка-ревун. Бабушка моя, тайком от родителей, по слезной просьбе тетки Авдотьи, домовничавшей у наших учителей, три раза заговаривала пупок дитенку, но он все равно орал ночи напролет и, как утверждали сведущие люди, наревел пуп в луковицу величиной.

Во второй половине дома размещалась контора сплавного участка, где висел пузатый телефон, и днем в него было не докричаться, а ночью он звонил так, что труба на крыше рассыпалась, и по телефону этому можно было разговаривать. Сплавное начальство и всякий народ, спьяну или просто так забредающий в контору, кричал и выражался в трубку телефона.

Такую персону, как фотограф, неподходяще было учителям оставить у себя. Решили поместить его в заезжий дом, но вмешалась тетка Авдотья. Она отозвала учителя в куть и с напором, правда, конфузливым, взялась его убеждать:

Им тама нельзя. Ямщиков набьется полна изба. Пить начнут, луку, капусты да картошек напрутся и ночью себя некультурно вести станут. - Тетка Авдотья посчитала все эти доводы неубедительными и прибавила: - Вшей напустют…

Что же делать?

Я чичас! Я мигом! - Тетка Авдотья накинула полушалок и выкатилась на улицу.

Фотограф был пристроен на ночь у десятника сплавконторы. Жил в нашем селе грамотный, деловой, всеми уважаемый человек Илья Иванович Чехов. Происходил он из ссыльных. Ссыльными были не то его дед, не то отец. Сам он давно женился на нашей деревенской молодице, был всем кумом, другом и советчиком по части подрядов на сплаве, лесозаготовках и выжиге извести. Фотографу, конечно же, в доме Чехова - самое подходящее место. Там его и разговором умным займут, и водочкой городской, если потребуется, угостят, и книжку почитать из шкафа достанут.

Вздохнул облегченно учитель. Ученики вздохнули. Село вздохнуло - все переживали.

Всем хотелось угодить фотографу, чтобы оценил он заботу о нем и снимал бы ребят как полагается, хорошо снимал.

Весь длинный зимний вечер школьники гужом ходили по селу, гадали, кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки. Решение вопроса о распорядках выходило не в нашу с Санькой пользу. Прилежные ученики сядут впереди, средние - в середине, плохие - назад - так было порешено. Ни в ту зиму, ни во все последующие мы с Санькой не удивляли мир прилежанием и поведением, нам и на середину рассчитывать было трудно. Быть нам сзади, где и не разберешь, кто заснят? Ты или не ты? Мы полезли в драку, чтоб боем доказать, что мы - люди пропащие… Но ребята прогнали нас из своей компании, даже драться с нами не связались. Тогда пошли мы с Санькой на увал и стали кататься с такого обрыва, с какого ни один разумный человек никогда не катался. Ухарски гикая, ругаясь, мчались мы не просто так, в погибель мчались, поразбивали о каменья головки санок, коленки посносили, вывалялись, начерпали полные катанки снегу.

Бабушка уж затемно сыскала нас с Санькой на увале, обоих настегала прутом. Ночью наступила расплата за отчаянный разгул у меня заболели ноги. Они всегда ныли от «рематизни», как называла бабушка болезнь, якобы доставшуюся мне по наследству от покойной мамы. Но стоило мне застудить ноги, начерпать в катанки снегу - тотчас нудь в ногах переходила в невыносимую боль.

Я долго терпел, чтобы не завыть, очень долго. Раскидал одежонку, прижал ноги, ровно бы вывернутые в суставах, к горячим кирпичам русской печи, потом растирал ладонями сухо, как лучина, хрустящие суставы, засовывал ноги в теплый рукав полушубка ничего не помогало.

И я завыл. Сначала тихонько, по-щенячьи, затем и в полный голос.

Так я и знала! Так я и знала! - проснулась и заворчала бабушка. - Я ли тебе, язвило бы тебя в душу и в печенки, не говорила: «Не студися, не студися!» - повысила она голос. - Так он ведь умнее всех! Он бабушку послушат? Он добрым словам воньмет? Загибат теперь! Загибат, худа немочь! Мольчи лучше! Мольчи! - Бабушка поднялась с кровати, присела, схватившись за поясницу. Собственная боль действует на нее усмиряюще. - И меня загибат…

Она зажгла лампу, унесла ее с собой в куть и там зазвенела посудою, флакончиками, баночками, скляночками - ищет подходящее лекарство. Припугнутый ее голосом и отвлеченный ожиданиями, я впал в усталую дрему.

Где ты тутока?

Зде-е-е-ся. - по возможности жалобно откликнулся я и перестал шевелиться.

Зде-е-еся! - передразнила бабушка и, нашарив меня в темноте, перво-наперво дала затрещину. Потом долго натирала мои ноги нашатырным спиртом. Спирт она втирала основательно, досуха, и все шумела: - Я ли тебе не говорила? Я ли тебя не упреждала? И одной рукой натирала, а другой мне поддавала да поддавала: - Эк его умучило! Эк его крюком скрючило? Посинел, будто на леде, а не на пече сидел…

Я уж ни гугу, не огрызался, не перечил бабушке - лечит она меня.

Выдохлась, умолкла докторша, заткнула граненый длинный флакон, прислонила его к печной трубе, укутала мои ноги старой пуховой шалью, будто теплой опарой облепила, да еще сверху полушубок накинула и вытерла слезы с моего лица шипучей от спирта ладонью.

Спи, пташка малая, Господь с тобой и анделы во изголовье.

Заодно бабушка свою поясницу и свои руки-ноги натерла вонючим спиртом, опустилась на скрипучую деревянную кровать, забормотала молитву Пресвятой Богородице, охраняющей сон, покой и благоденствие в дому. На половине молитвы она прервалась, вслушивается, как я засыпаю, и где-то уже сквозь склеивающийся слух слышно:

И чего к робенку привязалася? Обутки у него починеты, догляд людской…

Не уснул я в ту ночь. Ни молитва бабушкина, ни нашатырный спирт, ни привычная шаль, особенно ласковая и целебная оттого, что мамина, не принесли облегчения. Я бился и кричал на весь дом. Бабушка уж не колотила меня, а перепробовавши все свои лекарства, заплакала и напустилась на деда:

Дрыхнешь, старый одер!.. А тут хоть пропади!

Да не сплю я, не сплю. Че делать-то?