Вальдемарас нашу осведомленность поощрил. Уточнив, что "Сабонис" всегда был "Сабонисом". А вот маленькая бутылочка прежде звалась "Масальскис". Был такой игрок в "Жальгирисе".

Баскетбольная легенда прошлого века работает нынче в Люберцах. Ему везде хорошо — и в родном Каунасе, и здесь, в Подмосковье, и в Малаге, где дожидается семья.

— Давайте начнем с "Триумфа". Одного нашего футбольного тренера спросили: "Что с вашим приходом изменилось в клубе?" Тот ответил: "Клуб стал более открытым…"

— Хотите спросить — что с моим приходом изменилось в "Триумфе"? Наверное, стало больше демократии. Больше свободы молодым.

— Им нужна демократия?

— Ребятам надо поверить, что работают по собственному желанию. Никто их не заставляет. Кайф от работы — это очень важно. Прежде у "Триумфа" были большие задачи, но после кризиса кое-что изменилось. Сейчас главная цель — работать с молодыми. Решили: опираемся на них. Молодой игрок — он как дерево. Чуть-чуть воды дали — подрос. Но сколько бы ни лил, быстрее не вырастет. Надо ждать. Мы играем сегодня юниорской командой.

— Много для вас странного в российском баскетболе?

— Странно, что все команды хотят быть чемпионами. Это как если бы я вышел биться с Кличко. Хочу его побить, но мастерства-то нет. Надо понимать.

— Бог с ним, с Кличко. Федора Лихолитова вам не хотелось поколотить?

— Понимаю, к чему клоните — мы с Федором поссорились в УНИКСе прямо во время матча. Лихолитов вскоре с клубом расстался. Но я об этом уже забыл. Пусть играет, и все у него будет хорошо.

— Парень не соображал, на кого повысил голос?

— Рабочий момент. На площадке не все себя контролируют.

— Даже вы. Например, в ноябрьском матче со "Спартаком" сами себе залепили рот скотчем.

— В знак протеста! Судьи подходят: "Ты много возникаешь, получишь технический". Но я же не просто так возникаю, да? Я столько лет отыграл в баскетбол и знаю, был фол на самом деле или нет. Периодически это комментирую. Судьям не нравится. А тогда всему залу показал: смотрите, мой рот заклеен. Иногда надо что-то изменить на площадке — и ты устраиваешь спектакль. Специально получаешь технический! Заводятся и болельщики, и твои игроки…

— Это была домашняя заготовка?

— Спонтанно. Один раз мне сказали: "Замолчи!", второй раз: "Сядь!" Я не выдержал и схватил скотч. Судьи, к счастью, не увидели — а то сразу влепили бы мне фол.

— И сколько вы простояли с заклеенным ртом?

— Секунд пятнадцать.

— Как Лев Лещенко, почетный президент "Триумфа", отреагировал?

— Понятия не имею. Хотя он часто заходит в раздевалку, общается с ребятами. Бывает и на тренировках. Он понимает баскетбол. Невероятно страстный болельщик. Как-нибудь посмотрите, какой Лещенко на трибуне. Поразитесь.

— Хоть один тренер на вашей памяти мог себе заклеить рот?

— Я, ребята, и не такое видел. Некоторые тренеры выбегали на площадку, кидались на арбитров. А Бобби Найт схватил стул и врезал игроку по спине. При полном зале. За это его сняли с работы.

— Владас Гарастас, как нам рассказывали, встряхивал "Жальгирис" интересными методами. Мог даже доверить вести игру знакомому журналисту — а сам уйти куда-то.

— Гарастас всегда говорил тихо. А кричал только в те моменты, когда нам не везло. Но тот матч, когда оставил вместо себя корреспондента, был наверняка товарищеский. В официальной игре Гарастас бы и близко никого не подпустил.

— Как и вы?

— Конечно. Вы, кстати, читали мои интервью?

— Старательно.

— Заметили — я никогда не сваливал вину на игроков! Мне очень нравятся мысли Гвардьолы. Он постоянно хвалит игроков. Хочу быть таким же. Моя беда — готов повторять один раз, два, пять. Но если и с десятого игрок не понимает, меня охватывает злость. Бывает, срываюсь на крик.

— Легендарный Владимир Ткаченко вас обвинял через газеты, что губите карьеру его сыну.

— Но больше же не обвиняет. Это полная ерунда. Думаю, обычная игра агентов. Написали, мол, я президенту одного клуба отсоветовал брать Игоря Ткаченко. А у меня с этим президентом вообще никакого контакта нет.

— Потом со старшим Ткаченко общались?

— С тех пор — ни разу. Я сильно рассердился. Человек не знает — и такое говорит. Младшему Ткаченко, наоборот, помогал устроиться в литовскую команду. Он ответил: " год хочу передохнуть, подлечить колено".

— Самая тяжелая отставка в вашей жизни — из московского "Динамо"?

— Это особая история. Мы тяжело работали. На селекцию больших денег не потратили. Но стоило проиграть один матч, как столкнулся с недовольством начальства. Было ясно, к чему все идет, и спокойно сказал: "Если не нравится моя работа — ухожу".

— Это вы сказали Евгению Гомельскому?

— Да. Подписал у него заявление — и вернулся в Пермь.

— Правильно сделали?

— Конечно. Руководитель должен тебя понимать. Если договорился об одном — и тут же начинается другое, лучше расстаться.

— О чем вы договаривались?

— "Результат нужен в конце сезона, и не важно, что будет поначалу". В итоге команда заняла третье место — только меня в "Динамо" уже не было. Чего я тогда не услышал — то слишком много тренируемся, то слишком много бросаем, то еще что-то…

— Братья Гомельские — разные?

— С Евгением прежде никогда не работал. С ним было нелегко. В клубе проблемы на каждом шагу — с видео, телефонами, не было даже своего кабинета! Я напирал: надо решать эти вопросы. Игроки не рвались в "Динамо". Всякий, кто соглашался, выдвигал условие: тридцать процентов контрактной суммы заплатить вперед. У нас не было менеджера, поэтому я и тренировал, и вел переговоры. Голова шла кругом.

— Ваша баскетбольная школа в Каунасе существует?

— В Клайпеде. В Каунасе школу закрыл — не давали работать нормально. Не хочу вдаваться в подробности. Помощи никакой, сплошные убытки. Я купил там зал — отдал примерно 300 тысяч долларов. Пришлось от всего отказаться.

— Еще и ваш спортивно-развлекательный центр в Каунасе взорвали. Непросто у вас складываются отношения в родном городе.

— Это был сложный период, 1998 год — не у одного меня взрывали. Когда это случилось, обзвонил друзей. Наскоро все починили. Даже стекла вставили своими руками. Новый год прошел идеально — в клубе собралось больше народа, чем мы ожидали. Взрыв прогремел в ночь на 31-е, представляете?

— Видно, не такой уж большой был взрыв.

— Колонну подорвали.

— Полиция кого-то нашла?

— Нет, конечно. У меня даже версий не было, кто мог сделать. Может, хозяева какой-то другой дискотеки? Хотя я ни с кем не ссорился.

— Как узнали?

— Я живу в пятистах метрах от этого здания. Когда раздался взрыв — чуть из постели не вылетел! На улице выбило окна. Что ж, думаю, такое рвануло? Через пять минут позвонил компаньон. Прибегаю — он в панике: "Что делать?" — "Бери швабру, будем чистить…"

— Этот клуб еще существует?

— После дефолта все меньше и меньше людей приходило. Потом закончился срок аренды. Чиновники не позволили продлить. Мы вложили туда около 300 тысяч долларов, все пропало.

— Судиться не стали?

— Мой компаньон, кажется, до сих пор судится.

— У вас же была, по слухам, лучшая бильярдная в Литве.

— Была. Как раз в здании спортивно-развлекательного центра. 14 шикарных столов, итальянский камень. Только вот не знаю, где эти столы сейчас. Хорошо напомнили — надо бы выяснить…

— Получается, прогорели?

— Если б я один раз прогорал! Смешнее всего, когда по пути из Болоньи в Рим купил у каких-то прохиндеев видеокамеру. Потерял 500 долларов. Открыли багажник, показали — нормальная камера. Но почему-то в два раза дешевле, чем в магазине. Ненадолго отвернулся — подменили коробку. В той, которую отдали мне, лежала точно такая же камера, но из пластика.

— Прежде вас называли лучшим бизнесменом среди баскетболистов.

— Да какой я лучший?! Просто был капитаном — не хотел, чтоб ребята светились по магазинам. Собирал за границей деньги, сам ездил и покупал на команду. Везли в Союз мохер и магнитофоны. Все тащили огромные сумки. Для того чтобы таможенники не цеплялись, багаж делили между собой. А на Западе особенно хорошо шли советские фотоаппараты.

— Кому они были нужны?

— Так ведь оптика прекрасная. Обычный фотоаппарат там стоил 500 долларов, наши брали по 100. Еще на икру был спрос.

— Сколько вы тогда зарабатывали в "Жальгирисе"?

— 300 рублей. Но у нас в коммерческом смысле башка варила.

— И у кого из баскетболистов варила лучше всех?

— У Тараканова с Марчюленисом.

— Вас на таможне никогда не вязали?

— В 1980-м не дали вывезти в Италию килограмм икры. Написали письмо в клуб, что занимаюсь контрабандой. Икру отобрали. Полгода был невыездным.

— Вы легко отделались. С Белостенного дважды снимали "заслуженного".

— Я не в курсе, за что. Это было намного раньше. Очень Белостенного жалко, такая тяжелая смерть. Как-то увиделись в Москве. Нас всех собрал Сергей Кущенко на Ходынке перед матчем Евролиги ЦСКА — "Таугрес". И мы поняли: с Белым что-то не то творится, исхудал. Хотя ничего не рассказывал про болезнь: "Все нормально, ресторан в Трире…"

— Сейчас какой-то бизнес есть в вашей жизни?

— Баскетбол. Это моя жизнь, кайф, бизнес, свободное время…

— Решись вы бросить баскетбол и сосредоточиться на бизнесе — зарабатывали бы больше?

— Ну и что? Полагаете, я был бы счастливее?

— Сколько знаете языков?

— Пять. Мне языки легко даются. В Испании мы с Сабасом заговорили недели через две. А спустя пять месяцев нас пригласили на рождественскую телепередачу, вырядили римскими гладиаторами. Болтали уже бойко. Потом я отправился играть в Италию — заговорил и там. Главное, радио почти не выключал. Польский знаю с детства. Русский выучил в сборной СССР, Мышкин с Ереминым натаскали. Всё смеялись надо мною: "Знаешь, что такое переносица?" "Конечно, — отвечаю. — С одного места перенести на другое".

— Думаете на каком?

— С вами разговариваю — думаю на русском. Испанский у меня вовсе не забывается, а вот итальянский надо бы освежить.

— Вам все легко дается. Даже дом в Малаге выстроили по собственным эскизам.

— Только отремонтировал. Сделал пол с отоплением. Я во всех квартирах что-то додумывал. Могу хоть маляром быть, хоть сантехником. От физического труда лучше себя чувствую. Вот жил в Казани пять лет. Чтоб к дому проехать на машине, приходилось расчищать вручную всю улицу. Метров сто. Но мне это было в радость. Как-то поколол семь кубов дров.

— Тоже в Казани?

— Да. Заказал грузовик дров для камина. Когда их у порога свалили, соседи ахнули: "Ты что?" Но я быстренько управился. Сам оттащил в подвал. Дом пропах березовыми чурками. Красота!

— Как люберецкую квартиру оформили?

— Там было очень аккуратно, но не хватало уюта. Какого-то столика, комода, телевизора, картин. Все купил. Теперь ощущение, что живу в этой квартире лет десять.

— Кто-то из баскетболистов вашего времени за границей приобрел картину, повесил в гостинице — а уезжая, забыл снять. Это были не вы?

— Нет. Кажется, Коля Дерюгин. Я однажды купил штук тридцать пластинок. В аэропорту поставил, чтоб поздороваться — и все, забыл про них. Кому-то достались. Pink Floyd, Boney M, АС /D С …

— Какую музыку ставите в раздевалке "Триумфа"?

— Ставлю, к сожалению, не я. Ребята гоняют свою попсу. Я русскую музыку люблю. Но в машине у меня сейчас стоит литовский диск.

— Правда, что у вас постоянно болит нога?

— Правда.

— Последствия какой травмы?

— Чемпионат Европы-95. После нее так толком и не вернулся в большой баскетбол. Хотя три года считался играющим тренером.

— Вы 16 лет живете с болью?

— Хрящ в колене — боль терпимая, это не зуб и не голова. Помню, отыграли чемпионат Европы, заняли второе место. Колено уже ныло, но никому слова не говорил. На обратном пути в самолете раздуло, как дыню. Но вроде отпустило — и я вместо больницы поехал на просмотр в Турцию. Тренер говорит: "Какой-то у тебя бег странноватый…" Прошло десять дней — я перед турками извинился: "Надеялся, что переборю боль. Не получается".

— Вы же всего добились тяжелейшим трудом. Вместе с женой посреди ночи отправлялись в зал — она передавала вам мяч, а вы отрабатывали бросок. Став тренером, встречали игрока, который столько бы работал?

— В "Триумфе" есть такой — Егор Вяльцев. Болит, не болит — пашет. А жена моя — умница. Вставала и шла, когда я просил. Дочки просто дрались за то, чтоб подавать мне мячи.

— Если узнаете, что ваш игрок всю ночь с женой в зале отрабатывал броски — что скажете ему наутро?

— "Ты молодец, но одного раза не хватит". Я пришел в баскетбол в 14 лет, не умея ничего. Бывают люди вроде Карелина — им качаться не надо, природа все подарила. Чуть-чуть помоги природе — станешь суперменом. У меня такого не было. Однако уже в 1979-м в составе сборной СССР стал чемпионом Европы. В 20 лет.

— Вы человек увлекающийся. Впервые поучаствовав в автогонках, взяли первый приз.

— Это в Испании было ралли города. На презентации машин организаторы устроили шоу — слалом на автомобилях. Нужно было проехать между фишками. Нас с Сабасом пригласили как гостей. Он за руль садиться не стал, а я с двумя дочками решился. Почему нет? Я же бешеный насчет машин. Взял BMW. Пристегнул дочек сзади, отъездил первый круг. Организаторы подбегают с круглыми глазами: "У тебя пятое время! Будешь дальше участвовать?"

— Соперники были серьезные?

— Много профессиональных раллистов. Еще один заезд — у меня второй результат. BMW скользит, задний привод. Теряешь время — и перед финалом я пересел на маленькую Lancia. На одну сотую обогнал местную легенду автоспорта. Но с машинами у меня не всегда здорово складывалось.

— То есть?

— Однажды после игры ехал из Марбельи, недалеко от дома сморило за рулем. Знаете, от чего проснулся?

— От удара?

— До этого не дошло. Звук камней на насыпи, шуршали под колесом. Внизу обрыв. Словно меня кто-то за плечо ухватил. Наверное, ангел-хранитель. Еще полтора метра — и все, я покойник. Вырулил обратно, остановился — такой адреналин, что потом полночи не мог заснуть. И в Перми был неприятный случай.

— Снова за рулем?

— Да. Ехал зимой проселочной дорогой, стемнело. Музыку заслушался и не заметил, как разогнался до 90 километров в час. А там лед сплошной. Вдруг вижу — через полсотни метров резкий поворот. Бью по тормозам, но меня продолжает нести. За эти секунды вся жизнь промелькнула перед глазами.

— Обошлось?

— Кое-как повернул, после чего занесло, и уткнулся в кусты. Это лучше, чем овраг, который был впереди. Если б туда улетел — до свидания. С тех пор езжу аккуратно. Хотя раньше обожал скорость. Как-то в Испании так мчался, что две полицейские машины обогнал!

— Представляем, в какую сумму вам это встало.

— Испанским полицейским взятки предлагать бессмысленно, поэтому сказал правду. "Я нажал на газ и такой кайф испытал, что забыл обо всем на свете. Но в этом месте регулярно проезжаю. Если еще раз хоть на километр превышу скорость — сразу двойной штраф выписывайте". Как ни странно, подействовало. Отпустили.

— Когда-то вы и мотоциклы любили.

— В юности. На велосипед с маленькими толстыми колесами поставили движок от мопеда. Я на этом драндулете напоминал Волка из "Ну, погоди!". Зимой по льду рассекал. А когда постарше стал, решил на "Яве" прокатиться. Думал, что все умею, попытался в поворот войти, не сбавляя скорости, и упал. Ничего, слава богу, не сломал, но ободрался сильно. Больше к мотоциклу не подходил.

— Вы и акваланг освоили. Первое погружение помните?

— За это спасибо Кущенко. Во времена "Урал-Грейта" он пригласил нас с Сергеем Беловым в Ниццу, где снимал летом виллу. Кущенко долго уговаривал нырнуть с аквалангом, в красках расписывал, как это чудесно. Инструктора для меня нашел. И я согласился. После нескольких теоретических уроков тот говорит: "Теперь будешь сдавать экзамен, чтобы получить сертификат". Мы опустились в воду метров на двадцать. От страха бросало в дрожь. Особенно, когда инструктор показал жестами: снимай маску. Первая мысль: никогда! На такой глубине — и без кислорода?!

— А инструктор?

— Настаивает. Я скрепя сердце подчинился. Задержал дыхание, думал, секунд на сорок меня точно хватит. Но и пятнадцати не прошло, как инструктор махнул рукой: мол, надевай обратно. Затем он ладонь к подбородку поднес. Что означает жест, я не понял, но на всякий случай вырвал у него шланг с кислородом. Всплываем, и он говорит: "Все отлично, но одну ошибку допустил". "Какую?" — "Я показал, что у меня воздух заканчивается, а ты вместо помощи вырвал шланг и сам дышать начал".

— Что удивительного видели на морском дне?

— В Ницце давным-давно снимали фильм про затонувший город. И на 30-метровой глубине сохранился макет этого города. Фантастическое зрелище. Понравилось нырять с аквалангом и на озере в районе Клайпеды. Очень красивые места. Там когда-то на острове замок стоял. Потом ушел под воду — как и разрушенный мост. Все это можно увидеть, потрогать руками. Полно раков, рыбешек. Был момент, когда я совмещал работу в "Динамо" и сборной Литвы. Обе команды готовились в тех краях. Я разрывался, потому что в день у меня набиралось по четыре, а то и по шесть тренировок. Единственной отдушиной был тихий час. В это время садился в машину, ехал на озеро и плавал с аквалангом. Помогало хоть как-то отвлечься и не сойти с ума от баскетбола.

— А как не сойти с ума, участвуя в матче продолжительностью 24 часа? Причем не один раз — четыре!

— Зато вошел в "Книгу рекордов Гиннесса". Три таких матча состоялись в Испании, один — в Литве. При этом формат менялся: играли двумя командами, три на три или целый турнир организовали. Заявилось на него больше двадцати команд. Проигравшие постепенно отсеивались.

— Сколько времени вы проводили на площадке?

— По полтора часа. И столько же отдыхаешь. Терпимо. Кстати, это была моя идея — организовать такой матч в Литве под открытым небом. Если в Испании играли любители, то мы собрали профессиональных баскетболистов, в том числе из "Жальгириса". В центре Паланги соорудили площадку.

— С погодой угадали?

— Как бы не так! Шел дождь, но мы и не думали сворачиваться. Хотя играть было невыносимо. Деревянные доски намокли, скользко, разгоняешься под кольцо — а остановиться не можешь. Бросаешь мяч на ходу в его сторону и вылетаешь с площадки. Ребятам объяснял: "Это не обычный матч — на максимуме постоянно не побегаешь, экономьте силы". Но один парень из "Жальгириса" с первых же минут завелся. Носился туда-сюда, сверху забивал. Прошло часа четыре — и его увезли в больницу. Переутомился.

— А вы как выдержали?

— Не представляю. Лишь когда матч закончился, понял, что дико устал. Все тело болело. До гостиницы надо было пройти километр. Так это расстояние еле-еле осилил за полтора часа. Шел как робот… Вообще-то к баскетбольным шоу мне не привыкать. Помню, в 80-е наш "Жальгирис" дружил с артистами каунасского драмтеатра. Время от времени играли с ними в баскетбол. Чтоб уравнять шансы, на площадку мы выходили то в ластах, то в боксерских перчатках. Было весело.

— Самый грязный игрок вашего времени?

— Тут нет равных югославам. Плюнуть, ударить исподтишка — для них это в порядке вещей. Использовали любые провокации.

— Даже такие звезды, как Петрович, Кукоч, Раджа?

— Кроме Кукоча. В 1985-м на чемпионате Европы я не выдержал, подошел к югославской скамейке и сказал Петровичу: "Ты классный баскетболист. Но если не закончишь с грязными приемами — пожалеешь". Тот поутих. А год спустя "Жальгирис" встречался в финале Кубка чемпионов с "Цибоной". Накич потолкался с Крапикасом, на выручку поспешил Сабонис. Югослава он не бил — просто пуганул рукой. Но хитрый Накич рухнул, будто кувалдой огрели. В итоге Сабаса удалили, и финал мы проиграли.

— Как узнали об аварии Петровича?

— В июне 1993-го в Польше проходил квалификационный турнир к чемпионату Европы. Сборные Литвы и Хорватии жили по соседству. С Драженом виделись перед самым отъездом. Он с подругой Кларой на машине поехал в Германию. На следующий день нам рассказали, что Петрович погиб. А Клара выжила.

— И вышла позже замуж за немецкого футболиста Оливера Бирхоффа.

— Правда? Не знал…

— Помните, как на Олимпиаде в Сеуле поили Петровича на допинг-контроле?

— Это сейчас там безалкогольное пиво приносят. Раньше давали нормальное. После матча организм обезвожен, поэтому комиссар матча нам говорил: "Набирайте пива сколько угодно — только не затягивайте со сдачей анализа". Мы-то с Сабасом быстро отстрелялись, а Петрович — никак. Вот и накачали пивом так, что пришлось его из комнаты под руки вытягивать. Разве с Сабасом кто-то сможет потягаться?

— А вас хоть раз выносили — как Петровича?

— Нет. Удар держать умею. Сколько бы ни выпил — с ног не падаю. Был эпизод на универсиаде в Палермо в 1997-м. Я уже тренировал литовскую сборную, ее костяк составляли игроки моей команды "Олимпас" из Плунге. Ребятам полностью доверял. Но выяснилось, что накануне решающего матча они загуляли. Мы продули и потеряли шансы на медали. Расстроился ужасно. Выпил с друзьями водки, потом поднялись на крышу отеля. Перелез через перила и ходил по краю — демонстрируя, как хорошо себя чувствую.

— Какой был этаж?

— Шестой или седьмой. Никакого страха не испытывал. Так я к чему рассказываю?

— К чему?

— Ноги у меня крепкие — в любом состоянии могу идти. Хотя возвращение в номер, честно говоря, далось уже с трудом. Брел по этажу, опирался об стены, — и мне казалось, что они двигаются.

— Легенды ходят, как баскетбольная сборная отмечала победу в олимпийском Сеуле. Из команды на церемонии закрытия Игр спустя два дня появился один Тараканов. А вот где были вы, например?

— Не помню. Там все было как в тумане. Сплошная эйфория. В память врезалось почему-то другое — Сабас костюмы в магазине заказал. И вот шли мы по Сеулу вдвоем абсолютно счастливые, на шее — золотые медали. А корейцы подходили и предлагали их купить. Мы хохотали: "50 тысяч долларов — медаль ваша". Долго плутали, пока отыскали этот магазин. Еще запомнилось, как на следующей Олимпиаде в Барселоне праздновали бронзу — первую в истории сборной Литвы.

— Да уж, Елена Баранова нам в интервью вспоминала, как Сабонис тогда в Олимпийской деревне огромную бутылку водки разбил.

— Водка — мелочь.

— Еще что-нибудь разбили?

— Больше ничего. Но в номерах устроили салют. Из бутылочек с протеином. В комнатах было белым-бело. Впрочем, на фоне кубинцев — мы ангелы.

— А что кубинцы?

— В день отъезда из Олимпийской деревни вынесли все, что можно — вентиляторы, телефоны, настольные лампы…

— Что Александра Яковлевича Гомельского могло вывести из себя?

— То ли Йовайша, то ли кто-то из литовцев однажды обратился к нему: "Тренер, скажите…" Гомельский взорвался: "Я вам дам "тренер"! Что за дела?" Не понравилось, что назвали его на западный манер. А мы-то в Литве привыкли обходиться без отчеств. Гарастаса называли по имени — Владас или "тренер".

В конце 70-х меня впервые взяли в сборную на матчи в Америку. Одним из наших соперников была университетская команда из Мичигана. Гомельский указал на темненького парня: "Закрой вот этого". А он как начал меня возить! За две минуты я получил три фола. Гомельский тут же убрал с площадки, напихал: "Совсем защищаться не умеешь". Кто же знал, что это был Мэджик Джонсон… Гомельский был очень требовательный. Доставалось от него даже в юбилейном матче ветеранов, в котором он руководил нашей командой. Стоило пару раз ошибиться, как начал мне эмоционально выговаривать. Я рассмеялся: "Александр Яковлевич, может, хоть сегодня будете спокойнее реагировать? Мы уже сами тренеры…"

— Игроки обманывали Гомельского?

— Была история на турнире в Болгарии, когда едва не погорели. Гомельский куда-то уехал, вернуться должен был не скоро. Вся команда собралась в баре. Сидели, выпивали. Вдруг в полпервого ночи углядели его в дверях. Бутылки и бокалы мгновенно попрятали за спину и под стол. Делаем вид, что беседуем. Заходит Гомельский: "Что расселись? Спать пора. А ну по номерам". Пауза. Никто не двигается. Как уйти, если за спиной спиртное?

— Что придумали?

— Кто-то один встал, отвлек Гомельского вопросом и увел в сторону. Тот как будто ничего не заметил. Но после зашел в комнату, где жил я с Куртинайтисом, и хорошенько нам вставил. Считал, что мы главные заводилы. Но мне в таких вопросах ближе мнение Гарастаса. Правильно он говорил: "Если можешь совмещать гулянки и работу — ради бога. Нет — пей молоко".

— Что за насекомое укусило вас на чемпионате мира-82 в Колумбии за два дня до финала?

— То ли комар, то ли паук. Произошло это на лужайке перед отелем, где играли в гольф. Поначалу не обратил внимания на боль в ноге. Но на следующий день покраснела и распухла. Мы договорились поехать на ранчо к одному литовцу, который жил в Колумбии. Он, к счастью, оказался врачом. Осмотрел ногу: "Похоже на заражение". Рванул с нами в гостиницу, где вколол антибиотик. О том, чтоб играть в финале с американцами, не было и речи. Хотя Гомельскому сказал: "Если кто-то получит фолы и будет очень нужно — выйду". Но справились и без меня. Я уже не то что бегать — ходить не мог. И после матча Мышкин на плечах отнес меня в раздевалку.

— Был у вас шанс попасть в НБА?

— В 1986-м сборная отправилась на матчи в Америку без Сабаса, Курта и меня. Мы с "Жальгирисом" играли в Турции в еврокубках. Сборная уступила два матча, что воспринято было как ЧП. А мы с "Жальгирисом" победили и 1 ноября прилетели в Москву. У меня великолепное настроение — в этот день родилась дочь. Только и мысли о семье. Но в аэропорту встретил человек из Спорткомитета и вручил билет в США: "Ты обязан срочно присоединиться к сборной". Деваться некуда — полетел. В оставшихся матчах набирал много очков, все получалось. В американской газете помню заголовок: "Кто остановит русский паровоз?" — и моя фотография. Так вот, под конец турне в наш отель приехали представители "Хьюстона", предложили контракт.

— Что ответили?

— "Большое спасибо. Остаться в Америке не могу. Дома родители, дети, жена…" Через пару лет началась перестройка, открылись границы. Но было поздно.

— Верили, что у Сабониса, измученного травмами и операциями, получится в НБА?

— Я вам отвечу словами самого Сабаса, который однажды сказал: "Если б знал, что в НБА играть так легко — уехал бы раньше". В Европе приходилось гораздо тяжелее.

— У кого-то из "Жальгириса" 80-х судьба сложилась трагично?

— Помните Чивилиса? Отличный был игрок. Умер в 41 год. Он всегда держался особняком. Очень любил пиво, много курил. Даже когда играл, день у Чивилиса начинался так: глоток пивка, сигарета — и лишь после этого открывал глаза. Последний раз виделись, когда Сабас собрал всю команду. Пошли поиграть. Чивилис вышел на площадку, мы смотрим: заторможенный, никакой координации. Бросаешь мяч, он уже мимо пролетел, а Чивилис только пытается его поймать. Но мы и представить не могли, что дела его так плохи. Оказалось, у него целый букет — цирроз, туберкулез. Сгорел моментально.

— Остальные игроки вашего "Жальгириса" при деле?

— Бразис, Куртинайтис, Крапикас — тренеры. Сабас — президент "Жальгириса". Лекараускас уехал с семьей в Америку, работает с детьми. Йовайша — помощник мэра в родном Аникщяе.

— Кстати, вас в политику звали?

— Да. Но мне это неинтересно.

— Удивитесь, если Сабонис когда-нибудь станет тренером?

— Он в шутку говорит: "Уже надоело бездельничать. Возьми к себе помощником". Но мне кажется, Сабонис — идеальная кандидатура для президента баскетбольной федерации Литвы. Тем более что нынешний руководитель — Гарастас — на третий срок баллотироваться не собирается. Летом после чемпионата Европы он уходит.

— Выглядите вы счастливым человеком.

— Я самый счастливый человек на свете! У меня три дочки. А самое главное — живы родители. Папе — 81, маме — 77. Каждый день я молюсь за их здоровье.

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Юран всю жизнь в разъездах что игроком, что тренером. Еще попробуй поймай его в Москве. Но мы улучили момент. Долго этот человек без дела сидеть не будет.

Дни без работы мучение?

Не то слово. Я ж по характеру такой надо все время быть в движении. Дома сидеть не могу. Мы, футбольные люди, больные, нам стресс нужен. Каждый звонок с незнакомого номера и думаешь: может, приглашение?

Трудно удержать себя и не хвататься за все подряд?

Меня многие отговаривали от Азербайджана, Прибалтики. Я считаю правильно сделал, что поехал. Кто-то сидит, ждет московскую команду а потом раз: тебе пятьдесят, и ты не дождался. Про меня ходят разговоры, будто Юран требует сумасшедшие условия, зарплату. Полная чушь!

Тогда проиллюстрируйте самые смешные деньги, за которые работали?

В азербайджанском Симурге зарплата была тысяча долларов. В латвийском Диттоне три тысячи. В эстонском ТФМК четыре с половиной.

Какой же бюджет азербайджанских клубов?

У сильнейших Нефтчи, Бакы, Интера миллионов 8 в год. У Симурга миллион. Нашему лучшему игроку платили 7 тысяч долларов в месяц.

Клубы вы тренировали скромные. Зато собственную географию расширили.

Когда был в Азербайджане, добрался до Панкисского ущелья. Отправились в поселок рядом с грузинской границей. Поднялись к аксакалу, который один живет в горах. Шашлык у него фантастический. Металла нет посуда деревянная или керамическая. Все готовит на костре.

Боевики к нему на шашлык заглядывали?

Он рассказал случалось. Появлялись со стороны Грузии. Возьмут еду, посидят и уходят.

Обычаи особенные?

Я заставлял футболистов надевать штаны. Местные нервничали, если видели людей в трусах. Даже моя футболка с обрезанными рукавами не понравилась. Директор базы сказал: В Баку никто на нее внимания не обратил бы. Но у нас не Баку. А в Казахстане перед стартом чемпионата к команде притащили барана, выкопали яму. Приехал мулла.

Досидели до конца обряда?

Когда барана начали готовить к загробной жизни, ушел. А Титов с Тихоновым остались. Казахи барана кушали, кто-то кровью бутсы мазал на удачу.

История известная в 2003-м Червиченко вызвал вас с Чернышовым. Спросил: Кто будет главным? Не жалеете, что остались на вторых ролях?

Нет. Я реально смотрел на вещи. У меня не было тренерского опыта. А Чернышов уже с молодежной сборной поработал. Червиченко спрашивает: Ну, кто возглавит? И на меня смотрит. Я сам произнес: Андрей.

И Спартак посыпался.

Чернышов допустил много ошибок. Отношения с игроками, селекция. Оказался не готов к такому уровню. Для него важнее было о, Спартак, пресса, телевидение.

В какой момент осознали, что ситуация неконтролируемая?

Когда сгорели Локомотиву 2:5. Чернышов ошибся тактически. Нельзя было ввязываться в открытый футбол. После матча вижу: у Чернышова в глазах паника. Не представляет, что делать. И я понял это все

Он быстро перестал интересоваться вашим мнением?

Выслушивал, но решения принимал сам. Мое мнение по составу обычно было противоположное. Наверное, Чернышов опасался, что подсижу. Хотя это не входило в мои планы.

Нынче общаетесь?

Нет. Лет десять не виделись.

Егор Титов говорил, вы в Чернышове разочаровались.

Разочаровался.

Это ведь произошло не в матче с Локомотивом?

Что-то понимать стал, когда Чернышов приглашал футболистов. Еще разочаровало он не мог позвонить Червиченко напрямую. Высказать свое мнение как главный тренер. Постоянно отправлял меня: Набери Червиченко, скажи, что это хороший футболист Я его не видел! Но ты же мне доверяешь?.

Звонили?

Звонил. По Станичу обратился к Червиченко около полуночи. Помню разговор: Сколько? Два миллиона. Молодежная сборная, перспективный, киевское Динамо его хочет. Всё со слов Чернышова. Червиченко выслушал: Даю добро!

Увидев Станича в деле, вы ужаснулись?

Не ужаснулся. Но 2 миллиона он не стоил. Хоть молодой, с неплохим ударом.

Киев за него давал 700 тысяч.

Это после выяснилось. Я переговоров не вел, всем занимался Чернышов. А когда приехал Хрман, я вообще был в шоке. Получилось, что меня подставили. Какие-то деньги давались под столом. У Червиченко сложилось мнение, будто и я в этом участвовал. Время спустя он узнал: да, участие было, но

Не ваше?

Не мое. Червиченко позже передавал: Пускай Сергей на меня не обижается. Я проверил Юран ни при чем. Все равно было обидно: как мог на меня подумать? Я только закончил карьеру, на хлеб с икрой хватало. И на яхту тоже. Мне тренером хотелось стать!

Вы же в курсе, что из Чернышова потом деньги выбивали?

Что-то слышал. Если ты накосорезил должен нести ответственность.

Вас не прессовали на эту тему?

Знаю, что прессовали Чернышова. Потому он уехал из России. Насчет меня и намека не было ни со стороны братков, ни со стороны Спартака.

Когда Чернышов приказал отрабатывать подкаты без мяча, смеялись даже привезенные им сербы.

Меня он уверял, что видел это в Милане на стажировке. Ха! Тренировочный процесс нужно было сохранить, как при Романцеве. Новые упражнения вводить постепенно. А Чернышов сразу все сломал. Конечно, у игроков пошло недовольство.

Помню, в Лиге чемпионов Романцев вызывал меня с Цымбаларем: Пишите свой вариант основы. И выставлял один в один то, что написали. Спрашивал про Хлестова: Лучше его поставить в центр? Или на фланг? Я отвечал: В центр. Это такая собака, затерзает. Меня на тренировках достал! И Димка там играл. Романцев не стеснялся советоваться! А Чернышов нет. Отстранился. Он главный, всё.

В эпопее с бромантаном для вас есть белые пятна?

Сегодня я готов рассказать. Чернышов решил, что физическое состояние у команды ноль. Надо как-то вылезти, взять эти игры! Он не думал о здоровье людей. Выигрывает и снова СЭ пишет о нем на первой полосе. Телевидение приезжает.

Кто первым произнес слово бромантан?

Второй доктор, Щукин, предложил как один из вариантов: Есть препарат. На определенном этапе можно стимульнуть Я спросил: Какие последствия? Да в принципе, никаких. Все выходит за двое-трое суток. В Европе я видел капельницы, витамины. Но чтоб такое?!

Через несколько дней доктор Катулин раздал перед матчем таблетки. Очень аккуратно и не всем. Ковтуну, Деменко, Ващуку, Титову. Объясняя: Это нормально, стимульнем.

В игре поменяли Деменко и он пошел не на нашу скамейку, в другую сторону. Я удивился: Что это парень плывет? Наутро выяснилось кто-то заснуть не мог. Кому-то плохо стало. Подошел к Чернышову: Заканчивай, совсем не тем занимаешься.

У кого-то как раз жена забеременела. И с ребенком были проблемы.

У Деменко, кажется. Его сильно зацепило. А дальше допинг-контроль, все вылезло в сборной. Главное, такой шанс! Но вместо этого едут непонятные футболисты, разговоры о деньгах, бромантан Жуткий период. Что делать? Как разруливать?

На Чернышова надежды не было?

Чернышов только просил: Поговори с Титовым Поговори с тем-то Сам боялся. Психологически слабый. Какой-то у него комплекс. Когда стоило нарычать раз, и сливается. До этого Титов травмировался Чернышов мне: По-моему, он дурит. Не хочет играть, Романцева уволили. Потолкуй с ним. И я шел к Егору.

У вас хоть один жесткий разговор с Чернышовым состоялся?

Когда случилась история с допингом. Остались вдвоем: Ты что творишь-то?! Он снова: Ничего. Разберемся.

Червиченко футболу не пытался вас учить?

Как-то двигал фишки в своем кабинете передо мной и Чернышовым. Меня трясло. Червиченко заметил: Сереж, что кипишь? Вот представьте, я вам начну чертить, как правильно нефть качать

А он?

Воспринял адекватно. Человек интересный, образованный, с юмором. Мы с ним играли в большой теннис. Я и в Монако у Червиченко бывал.

Там у него дом?

Квартира в центре. Прилетели на жеребьевку Лиги чемпионов, мы с Шикуновым остановились в гостинице, Червиченко у себя. Вечером заезжает за нами на длиннющем роллс-ройсе. Сам за рулем. Я хотел сесть, Шикунов меня за рукав: Погоди. Пусть выйдет. И показывает давай, мол, дверь нам открывай.

Легендарную коллекцию картин у Червиченко видели?

Показывал. Особенно поразило оружие и царские ордена. Кабинет изумительный, все сделано под коллекцию. Не просто достает из шкафа. Андрей мало кого туда пускает, коллекционеры публика своеобразная.

Я как-то присутствовал после тенниса при его беседе с другим собирателем. Обсуждали, на каких аукционах что будет представлено. Червиченко записывал, подчеркивал: Да, это любопытно. Удовольствие даже слушать.

В Спартаке с Кебе намучились?

Намучился с ним Жиляев, начальник команды. Зайдет в номер, а Кебе спит на полу. Как привык в Африке. Жиляев начинает выговаривать положи, мол, матрас на кровать. А Кебе смотрит: Я из племени, где людей едят. И тебя съем!

Жиляев ко мне жаловаться. Говорю: Не доставайте Кебе. Нравится ему на полу спать ради бога. А насчет племени это правда, он людоед. Так Жиляев в Тарасовке стал закрываться на десять замков. Еще шкаф к двери пододвигал.

В Сатурне аргентинца Павловича подозревали в нетрадиционной сексуальной ориентации. В ваших командах такие встречались?

Нет. Мне Игнатьев рассказывал, как в 90-е недолго тренировал клуб из Саудовской Аравии: После тихого часа пошел игроков будить. Открываю дверь и вижу батюшки, два голубка, в позе йогов

Местные?

Да. Игнатьев бегом к руководству. А ему в ответ: да не переживайте, это нормально. Но Борис Петрович почти сразу уехал в Россию.

Часто ловили себя на мысли, что ваш футболист сдает игру?

В Шиннике были разговоры по некоторым игрокам после одного матча. Пересматривал его раз десять.

Что за матч?

В Томске. Если помните, странная ситуация пенальти, и наш вратарь Степанов уходит. Захаров свистнул, покатили в пустые ворота.

И что это было?

А вратарей замыкает. Накрыло Степанова сам не понял, что сделал: Я был в прострации, не могу объяснить. Ребята рассказали про него хороший вратарь, но порой клинит. Затем и я стал подмечать: ему в двусторонке забьют бешеные глаза, орет

С пьянками в своих командах боролись жестко?

Обычно объявлял: Господа, отпуск закончился. Мы с вами отгуляли все дни рождения и именины. Упаси бог, кто-то придет с перегаром. На сборах по комнатам не хожу. Селюсь на другом этаже. Но в Шиннике однажды решил: дай-ка загляну. Стучу в дверь к Порошину и Скворцову. Сидят с ними два игрока то ли из Амкара, то ли из Томи. Бутылка вина на столе. Порошин говорит: Дочка родилась

Оштрафовали?

Каждого на тысячу долларов. Хотел вообще выгнать, но команда отстояла. Лишний раз убедился, что своих надо селить в отеле с иностранцами. Чтоб наших рядом не было. Если скворечник, пять-шесть российских клубов, это всё. Половина футболистов отправится домой до окончания сбора.

За что вы на Кубке легенд поколотили бывшего полузащитника сборной Испании Хосе Амависку?

Он всегда был противным игроком, исподтишка бил. А здесь ветеранский турнир, счет 5:1. Зачем же по ногам сзади? Да еще головой боднул. Некрасиво. Если меня по одной щеке ударили, вторую подставлять не намерен.

Амависка последний человек, который получил от вас по лицу?

Да. Это в Бенфике драк было полно.

Неужели? Мы знаем лишь об эпизоде с бразильским громилой Мозером, который швырнул в вас мокрую футболку.

Мозер очень здоровый. Но я понимал, что нельзя прогибаться. Иначе сожрут. Авторитет завоевывал кулаками. Первые месяцы стычки на тренировках возникали регулярно. То и дело разнимали. Всерьез же помахаться кроме Мозера пришлось с Руй Агуашем. Отпора они не ожидали. Думали, испугаюсь. А я встретил их по-русски с протяжечкой. С чувством, толком, расстановкой.

Что Руй Агуаш натворил?

Я был его конкурентом. И он на тренировке специально подкатился так, что чудом не сломал. За границей волчьи законы. С иностранцами никто не церемонится. Чтоб заиграть, нужен характер. К этому не все готовы. Поэтому в Европе наших футболистов практически не осталось.

Кульков тоже мордобоя не избежал?

Его разборки не коснулись. Я за всех отдувался. На контрасте работали: я агрессивный, заводной. Вася поспокойнее, из него слова не вытянешь. Вратарь Бенфики Нену говорил: Вы с Кукой настолько разные а родились в один день!

Футбольный человек, поразивший вас порядочностью?

Президент Порту Пинту да Кошта. Когда в 1995-м стали чемпионами, он сказал: Каждому игроку бонус 20 тысяч долларов. Лично от меня. Но вскоре мы с Кульковым перебрались в Спартак, оттуда в Миллуол. Почти год прошел. С деньгами уже попрощались. В контрактах ничего не прописано, всё на словах. И тут у Васи рецидив травмы колена. На обследование полетел в Порту, там был отличный физиотерапевт. Возвращается с чеком. Я глазам не поверил. Оказывается, Кошта встретил его в клубе и первым делом напомнил: Кука, я же тебе и Сергею по 20 тысяч должен.

Правда, что в Порту вы однажды дали пинка Жозе Моуринью, который был переводчиком Бобби Робсона?

Пинок громко сказано. Моуринью с нами в квадраты играл. Отдал неудачный пас и показывает: дескать, вставай в центр. Говорю: Нет уж, сам заходи. Это ты мне мяч подсунул. Подтолкнул его. Ну и придал ногой слегка ускорение. Все к шутке свелось.

Каким тогда был Моуринью?

Педант. Аккуратист. Умел себя преподнести. Одевался элегантно. У Моуринью приятель работал в пригороде Порту на фабрике модной одежды, для футболистов была солидная скидка. И ребята из команды частенько к нему обращались. Меня тоже зазывал: Поехали, рус, покажу, что такое хорошие вещи. Еще приговаривал: Футболист ты классный, но вот некоторые моменты

Что за моменты?

Я молодой, холостой. Утром потренировался и дальше мир у твоих ног. Ха-ха. А Порту городок маленький, ты постоянно на виду. Утром встречаешь Моуринью: Рус, как вчера погуляли? Жозе, о чем ты? Да, ладно, наслышан

Сам-то он трезвенник?

Португальцы без вина обедать и ужинать не могут. Их любимая поговорка: Вода убивает быстро, вино медленно. Считают, что запивать еду водой вредно для пищеварения. Только приехали с Кульковым в Бенфику завтра с Арсеналом в Кубке чемпионов играть. А футболистам на ужин несут по бокалу вина или пива. У меня первая мысль: Матч отменили? Нет, говорят, привыкайте.

У Лобановского по всему Киеву были глаза и уши. А в команде кто-то постукивал?

Уверен нет. Мне рассказывали, как второй тренер Пузач явился к нему в Конча-Заспе: Васильич, на балконе ребята курят. Лобановский нахмурился: Ты-то что там делал? Подобные вещи он не поощрял. А в курсе всего был, потому что это Динамо, люди в погонах. От них ничего не скроешь. Плюс на весь Киев в те годы три приличных ресторана. Понятно, где народ отдыхает. Так что игрокам не надо было стучать.

На базе по утрам нам измеряли давление. Лобановский всегда стоял рядом. Помню, укоряет Баля: Андрюша, давленьице скачет. Васильич, наверное, кофе многовато выпил. А-а, я уж волноваться начал, что облако над домом у тебя другое Говорил Лобановский мало. Зато взглядом такой рентген делал, что я по минутам готов был рассказать, когда в туалет ходил в последние три дня!

Был случай. Столкнулся с Лобановским на лестнице базы. Он зыркнул и пошел. Молча. А у меня ноги подкосились. Все, думаю, попал. Лихорадочно копаюсь в памяти: Так, вчера вечером где был? Дома спал. Позавчера вроде тоже. А до этого? Точно! Мы же в баре с телками посидели. В зал, где команда собиралась перед тренировкой, я шел, как на плаху.

Досталось?

Ни словом не обмолвился. Однако мне и взгляда хватило. Пропотел, как после кросса. В качестве воспитательной меры Лобановский отправлял молодых в армию. Во время отпуска! Чтоб лучше осознали поведение. Прошли через это и Михайличенко, Яковенко, Олег Кузнецов

А вы за что?

Жил в общаге, там игроки под колпаком. Где-то присели сразу сигнал Лобановскому. Если сигналы накапливались здравствуй, армия. Я бы еще раньше туда загремел, но спасла хитрость.

Какая?

Завершился сезон, завтра первый день отпуска. Внезапно звонок: Утром зайди к Васильичу. Я понял, что служить упекут. Новый год придется в казарме встречать. Тоска. Звоню бате в Луганск, объясняю ситуацию: Выручай. Отбей срочную телеграмму, что ты в больнице. Кощунство, конечно, но ничего другого в голову не пришло. И с телеграммкой в кармане двинул к Лобановскому. Вытащил, едва он об армии заговорил. Вот, отец болеет

Что Лобановский?

Сухо спросил: Ты врач? Нет. Тогда чем ему поможешь?. Тут уж я заныл: Пожалуйста, дайте шанс. Выводы сделаю, больше не повторится Пауза. И тихий голос Лобановского: Хорошо.

Хоть кто-то в Динамо отваживался с ним спорить?

Что вы! Разве что Михайличенко и Заваров могли на разборе игры вставить слово. Но лучше в такие минуты было промолчать. А то Лобановский заведется, и сидеть будем долго. То же самое после матча.

Даже победного?

Да. До появления Папы в раздевалке нужно было успеть заскочить в душевую. Прямо в бутсах. Там выжидали, пока он не откланяется. Как-то попрятались, через щелочку в двери поглядываем. Папа шагает туда-сюда. Обращается к Яремчуку, мол, что ж ты не замкнул прострел? Ответ Лобановскому не требуется. Ему надо выпустить пар. Но Ваня зачем-то ввязывается в дискуссию. Лобановский закипает. Так, думаем, из душевой выберемся нескоро. Когда наконец он уехал, Бессонов с Демьяненко напихали Яремчуку: Ты что, Папу не знаешь? На фига в бутылку лезешь?

У кого в том Динамо было железное здоровье?

У Раца, Яремчука и Яковенко. Когда бежали тест Купера, они обгоняли всех на два круга! Спартаковцы шутили, что в Киеве год за три шел. Нагрузки действительно были запредельные. Постепенно освоился, но первый предсезонный сбор в Динамо до сих пор вспоминаю с ужасом. В раздевалке падал на кушетку без сил. Мышцы болели так, что до соска в душевой на полусогнутых доходил.

Рац общительный?

Не очень. Венгр есть венгр. Самые компанейские ребята Демьяненко, Бессонов, Баль, Михайличенко. Иногда Баль доставал аккордеон, и Заваров запевал: Вышел в степь донецкую парень молодой

Хорошо пел?

Главное с душой! Коллектив был потрясающий. Вместе работали, вместе отдыхали. Особенно когда Папа в сборную уезжал.

Яремчук нам с гордостью сообщил, что в Динамо непьющих было двое он да Рац.

Ване, чтоб захмелеть, достаточно бокала шампанского. А Вася фанат режима. Не умел расслабляться. И в какой-то момент на фоне колоссальных нагрузок произошел срыв. После этого Рац вел себя, как лунатик. Жена ночью периодически привязывала его к кровати. А на базе соседом Раца по комнате был Беланов. Рассказывал: Просыпаюсь среди ночи от удара кулаком по подушке. Открываю глаза Рац стоит. Вась, ты чего? Молчит. Походил по номеру, лег, уснул. Утром Беланов крик поднял, мол, опасаюсь с Рацем жить. А тот ничего не помнит. Не верит, что такое было.

Почему Яковенко на тренировки ездил на велосипеде?

Паша крестообразные связки порвал, долго восстанавливался. Врачи посоветовали разрабатывать ногу с помощью велосипеда. И вот, из центра города километров 30 он педали до базы крутил. Мы его на машинах обгоняли, гудели в клаксон. Характер у Яковенко уникальный. Если режим нарушал, потом динамовский доктор Малюта не знал, куда от него деться. Паша просил, чтоб ему готовили свежевыжатые соки из моркови и свеклы, в каждом блюде высчитывал калории, боялся выпить лишний глоток воды

Кто из игроков Динамо держался за столом особенно стойко?

Михайличенко. И Демьяненко сколько б ни выпил всегда оставался на ногах.

Владимиру Горилому в ресторане за что шилом живот проткнули?

Не шилом тоненькой пикой. Отмечали после игры день рождения то ли Яремчука, то ли Михайличенко. Мы на первом этаже, а Горилый на второй поднялся к знакомым девчонкам. Шел мимо столика, где была какая-то компания блатных. Попросил стул подвинуть, ему недружелюбно ответили. Слово за слово, сцепились. Так Володя не заметил, что получил пикой в бок! Спустился к нам, сел. Вдруг говорит: Что-то холодит, свитер задрал, а там дырка, кровь. Сразу скорую вызвали. Повезло жизненно-важные органы оказались не задеты. А у меня в ресторане с боксерами была история.

Начало бодрит.

Причем ребята-то знакомые! А мы с Беженаром и Матвеевым зашли поужинать. Пока я с одной фигуристкой танцевал, эти два барбоса приняли на грудь и меня потеряли из виду. Сунулись к столику боксеров, их жен попытались на танец пригласить. Боксеры культурно объяснили, что так делать не надо. Не помогло. Тогда Матвеева легонько ладошками по щекам отхлестали. Ну и Беженара зацепили. Отыскали меня: Серега, нас побили. Я вскипел: Кто моих друзей обидел?! И помчался к боксерам.

Смело.

Те говорят: Сейчас все объясним. Твои ребята не правы. А я уже ничего не слышу. Позже один из боксеров рассказал: Серега, бил аккуратненько. Чтоб глаз не повредить, нос не сломать. Бум и я на полу в отключке. Под песню: Яблоки на снегу

Наутро Пузач спрашивает: Что у вас с лицом? Лобановский как раз в сборную уехал. Я начинаю лепить: Понимаете, решили телеграфом деньги родителям отослать. Видим на улице парни пристают к девчонке. Мы вступились И сколько их было? Человек пять. Тут Беженар подал голос: Или шесть. Пузач говорит: Молодцы! Пошли тренироваться. Я бегу и радуюсь: Поверил! Пронесло! А Демьяненко в ответ: Не смеши. Уже все знают, где вы вчера были.

Яремчук спустил в казино больше миллиона долларов. Вы этим тоже переболели?

Я не такой азартный. Если заглядывал в казино, менял на фишки 300 долларов. Не больше! Выиграл прекрасно. Нет ну и ладно. А Ваня игроман. Это болезнь. В Союзе казино не было, так он во все подряд играл в карты, на бильярде. Однажды в киевском гидропарке с профессиональными каталами шары катал!

Обули его?

Естественно. Они там постоянно шпилили. Яремчук проиграл столько, что у него Жигули хотели забрать. Бессонов через знакомых воров отмазал. Он и Демьяненко в Конча-Заспе орали на него: С ума сошел? Не соображаешь, с кем связался?!

По словам Яремчука, полузащитник киевского Динамо 80-х Вадим Каратаев стал бомжом. В вашем поколении таких судеб нет?

Вроде никто не бомжует. У Сереги Заеца одно время были проблемы с алкоголем. Работал сторожем на автостоянке. Но взялся за ум, детишек в Киеве тренирует.

Василия Евсеева в Динамо застали?

Нет. Но он же мой земляк, в Луганске общались. Когда футбольную карьеру завершил, работал помощником Заварова в киевском Арсенале. Саня рассказывал: Бывало, сядем вечером с тренерами, нальем по пять капель. Потом спать расходимся, а Вася говорит я лучше погуляю. И бродит до утра. У него что-то случилось с головой, замыкало. Результат сотрясений, которых было много. Увольнение всего штаба Арсенала стало для Евсеева сильным стрессом. И на глазах жены покончил жизнь самоубийством. Выбросился с балкона, она схватила, но удержать не смогла. А через год в автокатастрофе погиб сын Женя.

В киевском Динамо аварии тоже были.

В 1990-м стали чемпионами, и в клуб из Германии привезли двадцать новеньких мерседесов. Вручили ребятам. Расколотили машины абсолютно все! Степа Беца в гололед разбился насмерть. Последний целый мерседес оставался у меня. Перед отъездом в Бенфику получил обходной лист и должен был сдать машину.

Куда?

В клуб. мерседесы были служебные. Пока ты на контракте катайся. Уходишь из Динамо автомобиль верни. Так вот, устроил для команды отвальную. Лужный спрашивает: Можно возьму твою машину? Заберу девчонку и назад. Отдаю ключи. Через час возвращается понурый: Сереж, помял мерседес немножко. В итоге он написал бумагу, что расходы на ремонт берет на себя. Правда, главным гонщиком в Динамо был другой Олег Саленко. Он не только на трассе гонял, но и по Крещатику. Ребята шутили: Если Сало сел за руль, лучше всем прижаться к обочине.

Сергей Щербаков в Лиссабоне испытывал судьбу, проскакивая ночью на красный свет. На четвертом светофоре угодил в аварию. В вашей жизни была русская рулетка?

Никогда. Я не из тех, кто любит риск. В море далеко от берега не заплываю, никаких парашютов, бананов А поступок Сергея у меня до сих пор в голове не укладывается. Он ведь жил тогда в моем доме. Видел, парень шальноватый. Присматривал за ним. Стадионы Бенфики и Спортинга рядышком. Утром мы разъезжались на тренировки, вечером выбирались куда-нибудь поужинать. Обычно я был за рулем.

А в тот вечер он поехал на прощальный ужин к Бобби Робсону, которого уволили из Спортинга. Не буду же я под дверью ресторана в машине дожидаться. Говорю: Ключи у тебя есть, сам доберешься. Специально узнавал потом у барменши выпил Щербаков немножко. Грамм сто виски, разбавленного колой.

Ехал бы он не на легком, пластмассовом Рено, а на машине понадежнее, может, и не было бы таких последствий. А удар пришелся в бок, он отлетел в дерево. В больнице врач сразу сказал: Почти нет шансов, что сможет ходить. Перебит нерв, контролирующий нижние конечности.

Когда Сергея выписали, он рассказал, что привело к аварии. Говорю: Ну а смысл?! Зачем ты это сделал?! Не знаю. Что-то стукнуло в голову. Загадал: если проеду эти пять светофоров все будет хорошо.

А вас от гибели однажды уберег Эрикссон

Да. У меня в Москве были друзья-бизнесмены. Когда прилетал на выходные встречали в аэропорту, в сауне вместе парились, ходили в рестораны. Эрикссон иногда отпускал в Москву развеяться на денек-другой, но тут был непреклонен, как я не упрашивал. Играли бы не с Порту, а с кем-то попроще думаю, спокойно бы улетел. А утром перед тренировкой звонок: Ребят убили Я так и сел с трубкой.

Сколько было трупов?

Восемь. Бандитский передел. Кто-то из своих расстрелял всех в той самой сауне. Даже банщицу и ее дочь не пощадили. А я смотрел на Эрикссона и думал: Как же ты все просчитал?

Бог отвел.

Точно. Не в последний раз, кстати. Когда в Ярославле работал, ночью чуть лося на дороге не поймал. Лишь копыта мелькнули перед лобовым стеклом. Если б не разминулись, мой мерседес-купе сложился бы гармошкой. В другой раз на той же трассе вылетел жестяной лист из-под колес фуры. Счастье, что попал в радиатор. Если бы в лобовое я бы перед вами здесь не сидел. Сразу хлопок, дым повалил. Администратор Шинника прислал за мной машину. А купе после ремонта продал. Теперь езжу исключительно на джипах.

Сколько лет вашим детям?

Ромке 6. Артему 16. Оба занимаются в школе ЦСКА. Старшему два года до выпуска. Уже решили, что учиться он будет в Дипломатической академии МИД. Футбол футболом, но хорошее образование необходимо.

Мудро.

Тренировки приучили Артема к дисциплине. Рад, что у него нет времени болтаться на улице. И все-таки хочу свозить его в наркологический диспансер.

Зачем?!

Показать, что такое ломка. Я сам один раз увидел в больнице. Услышал безумный крик, спрашиваю доктора: Что это? Наркошу привезли. Ломка. Могу взглянуть? Меня провели в палату. Жуткая картина: слюни текут, глаза чумные, бьется головой об стену. Вот тут понимаешь, какое страшное дело наркотики. Мне и врачи говорили, что рассуждать о вреде наркоты можно сколько угодно. Но в мозгу все откладывается лучше любой агитации, когда своими глазами посмотришь, к чему приводит эта дрянь.

http://www.sport-express.ru/fridays/reviews/818659/