Российский фигурист Артур Гачинский, перешедший на подготовку к Татьяне Тарасовой, объяснил, в чем разошелся во взглядах со своим многолетним наставником Алексеем Мишиным, а также отметил, что начал учиться фигурному катанию заново.

- Как долго вы шли к решению вернуться в Москву?

Последние два года. Меня не устраивали результаты, и постепенно вырисовывалось решение поменять город, тренера, обстановку, себя, свой стиль катания, имидж — все! Я пробовал что-то поменять и раньше. Задумывался о том, что отношусь к тренировкам и к самому себе недостаточно требовательно, пытался постоянно все это контролировать, но понимал, что результата как не было, так и нет. Декабрьский чемпионат России всего лишь стал последней каплей.

- Своему тренеру вы сказали об этом сразу?

Алексею Николаевичу? Да. Официально объявлять о переходе в середине сезона было нельзя — я мог запросто угодить под дисквалификацию. Наверное, все получилось не очень красиво по отношению к тренеру. Просто наши пути в определенный момент разошлись. Я старался выкладываться на каждой тренировке. Не тусовался, не халтурил. Может быть, я просто вырос. Пока был маленьким, просто слушал все, что говорил тренер. И беспрекословно выполнял. А по мере взросления у меня стал меняться взгляд на жизнь, на то, что я делаю. Я перестал делить окружающий мир на черное и белое, стал понимать, что существуют полутона. Пришло какое-то внутреннее осознание того, что я — мужчина. И должен принимать самостоятельные решения относительно своей жизни.

На этом фоне у нас с тренером стали возникать спорные, скажем так, ситуации. И ощущение внутренней неудовлетворенности, психологического дискомфорта становилось все более сильным. Возможно, именно поэтому я перестал прогрессировать как спортсмен.

- Как вы относились к тому факту, что Плющенко вернулся в любительский спорт и намерен выступить в Сочи?

Давайте я не буду об этом говорить? В целом моя политика такова: если человек хочет — пусть идет и делает. Не хочет — не нужно его заставлять. Просто я никогда не был сторонником того, чтобы спортсмену что-то давали за прежние заслуги.

- Когда пошли разговоры о том, что вы ищете тренера, называли разные имена. Почему Тарасова?

Когда я вернулся в Питер после чемпионата России, то решил, что вообще не буду продолжать кататься. Сказал маме, что мне все надоело. Что не вижу какого-то дальнейшего будущего в фигурном катании. Ну и неудачи достали. Так что на пару дней я ушел в совершенно другую жизнь. Нормальную.

- Это как?

Ходил в кино, гулял ночами по городу, играл в компьютер, пока голова на стол не падала. И как-то очень быстро устал от этого. Вот и позвонил Тарасовой. Попросил о помощи. Сказал, что хочу поменять все — вплоть до того, чтобы завести новый спортивный дневник и заново «построить» себя. Шестого января я приехал в Москву, мы встретились. Татьяна Анатольевна подготовила мне небольшой план работы, и по этому плану я начал работать в ЦСКА с Сашей Успенским и Максимом Завозиным. Это было просто катание — работа над скольжением. Никаких прыжков, никаких вращений — только шаги. Я заново учился их делать — как маленький ребенок. Крюки, выкрюки, петли, чоктау…

- Раньше, получается, не умели?

Раньше просто никогда не акцентировал на этом внимания. Не говоря уже о таких вещах, как тянуть носок свободной ноги. Для меня это было совершенно необычно и непривычно. Но понимал, что все это необходимо — если вообще на что-то рассчитывать в фигурном катании. Параллельно залечивал старую травму спины. Прыгать начал только после того, как Тарасова вернулась в Москву с Олимпийских игр. Тогда же мы начали ставить программы. В апреле Тарасова уехала в Америку, и, пока ее не было, я продолжал кататься с Еленой Германовной (Буяновой), готовился к апрельскому шоу в Лужниках. Не могу сказать, что это была очень напряженная работа — сильно нагружать спину мне пока еще нельзя.

- Летний отпуск у вас предполагается?

Вообще я за всю свою карьеру никогда не ездил отдыхать. На море был только на сборах. А так, чтобы приехать, пойти на пляж и ни о чем не думать, — такого не случалось ни разу в жизни. У Алексея Николаевича это было не принято.

Бронзовый призер чемпионата мира играет с олимпийским чемпионом Турина в одной команде

Бронзовый призер чемпионата мира играет с олимпийским чемпионом Турина в одной команде

Совсем скоро, когда начнется новый сезон фигурного катания, поймать для разговора питерца Артура Гачинского будет столь же сложно, что и Евгения Плющенко. В свои 17 лет ученик Алексея Мишина успел добиться многого: на дебютном для себя чемпионате мира в Москве завоевать бронзовую медаль, стать новым кумиром поклонниц. Но так ли уютно все время нежиться в лучах славы?

— В Петербург я переехал в 8 лет. Занимался фигурным катанием в Москве, но однажды родители привезли меня сюда на пару тренировок. Но, видимо, тогда Алексей Мишин разглядел во мне какие-то задатки большого спортсмена, какую-то искру, потому что через некоторое время меня пригласили к нему в группу. И я стал питерцем — теперь уже по ощущениям.

— Певец Эдуард Хиль очень жалел, что вы стали Гачинским — дескать, прикольно было: Артур Хиль на шоу выступает под живое песенное исполнение Эдуарда Хиля… Если не секрет, почему поменяли фамилию?

— Уж не потому, что фамилия Хиль труднее произносится на международных турнирах. Гачинский я по отцу. А папа мой решил, чтобы я жил и катался под его фамилией.

— В Москве после исполнения короткой программы вы пообещали, что медали у вас будут, и слово сдержали. Откуда такая уверенность?

— Я был готов конкурировать с лидерами мирового мужского одиночного катания. Но когда говорил, что медали придут, то имел в виду будущие сезоны. Даже не думал, что это случится так скоро. И не следил за чужими оценками… Это мой тренер не отходил от телевизора и наблюдал за прокатами всех фигуристов. А я отдыхал в раздевалке и ждал. Потом подошел к кулеру для спортсменов, чтобы попить водички, а рядом на стене уже висели результаты. Так и узнал о своей бронзе.

— Алексей Мишин в ожиданиях был осторожен: говорил, мол, рано пташечка запела, как бы кошечка не съела…

— Зато Татьяна Тарасова, которая ратует за конкуренцию в мужском одиночном катании, назвала ваш бронзовый прокат в Москве настоящим прорывом и заявила, что мечтает о возвращении на лед Евгения Плющенко. Вы готовы к борьбе с Плющенко на сочинской Олимпиаде?

— Я пока не думал ни о конкуренции с Плющенко, ни об Олимпийских играх. Еще рано.

— А не тяготило то, что вас с раннего детства объявили наследником славы питерского одиночного катания? Ведь даже сам Алексей Мишин несколько лет назад во всеуслышание заявил: у меня в группе, дескать, тренируется новый Евгений Плющенко…

— Меня готовили к такому статусу, но я этой шумихи не замечал. Поэтому к ажиотажу относился спокойно.

— Но вы не только внешне похожи на молодого Евгения Плющенко…

— Ну это вряд ли. Если и есть доля сходства, то маленькая.

— …Но и, как считают многие, столь же техничны, зато вашим программам не хватает содержательности в компонентах…

— Я не кокетничаю с публикой. Эмоции иногда захлестывают, но лучше их держать в себе. Я не слежу за тем, как зрители реагируют на мое катание. Это в прошлом году в ноябре, когда выступал на московском этапе «Гран-при», болельщики вдруг принялись мне аплодировать аж при заходе на прыжок и сбили меня с толку — я упал. Теперь стараюсь уходить в себя и концентрироваться на заученных движениях. Нас с Женей учит один тренер. Да, Алексей Мишин делает акцент на технику и на прыжки, потому что именно прыжки — самое «вкусное» в мужском одиночном катании. Когда-то и чемпион мира Патрик Чан заявлял, что обойдется без четверных, однако с нового сезона собирается включить в программу сразу два таких прыжка.

— Фигурное катание выматывает: нагрузки возрастают, организм устает, накапливаются травмы. Удается ли вам прежде всего получать удовольствие от тренировок?

— Именно так. Я от участия в соревнованиях в первую очередь получаю огромное удовольствие. Потому что только в них могу ощутить особую, ни с чем не сравнимую атмосферу.

— Как вы совмещаете активные тренировки с многочисленными хобби — рыбалкой, сноубордингом, компьютерными играми, походами в театр?

— Ну, сноуборд — это только мечта: кататься на нем времени у фигуристов нет. Вот за компьютером действительно сижу. И в театр прихожу регулярно — Алексей Мишин собирает группы фигуристов для совместных походов на классические постановки. Мне нравится балет. Но совмещать все эти хобби с тренировками практически не получается. Я, можно сказать, сутками нахожусь в «Юбилейном» — иногда по 20 часов в день.

— Где вы собираетесь хранить бронзовую медаль с московского чемпионата мира?

— Повешу у себя в квартире на стене, чтобы любоваться ею время от времени.

— А как вы поступаете с подарками, которые бросают вам на лед?

— Плюшевые игрушки, которые понравились мне больше остальных, лежат у меня дома. Аккуратно сложенные.

— Евгений Плющенко, которому на пике популярности игрушки бросали на лед целыми мешками, мог бы из подарков частное собрание составить. Но он предпочитает отдавать их в детские дома.

— Мне пока рано. В моей «коллекции» после московского чемпионата мира всего штук 15. Они не занимают много места. Есть, впрочем, специальный сайт поклонников Артура Гачинского, очень красивый, на корейском языке — домен зарегистрирован в Южной Корее. А персонального фан-клуба нет.

— Зато Евгений Плющенко коллекционирует машины и холодное оружие…

— Ну да? Я слишком юн. У меня есть мопед. Но экстремально ездить не люблю. Да и не исполнилось еще 18 лет, чтобы разъезжать на мотоциклах.

— А на машину денег уже заработали — призовыми, премиальными, рекламой?

— Я собираюсь приобрести машину. Думаю либо купить, либо ездить на маминой. Права я получить могу. Но на автомобиль еще не заработал.

Беседовал Владислав ПАНФИЛОВ фото Бориса ОСЬКИНА

СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ

"Поменять все!" - в эту короткую фразу для Артура Гачинского уложился в последних числах декабря смысл всей его 20-летней жизни. Впрочем, это только сейчас звучит коротко и понятно. А тогда, с треском проиграв в Сочи отборочный предолимпийский чемпионат страны, фигурист вообще не понимал, чего хочет сильнее: навсегда оставить лед или все-таки сделать еще одну попытку чего-то добиться.

- Как долго вы шли к решению вернуться в Москву, Артур?

Последние два года. Меня не устраивали результаты и постепенно вырисовывалось решение поменять город, тренера, обстановку, себя, свой стиль катания, имидж - все! Я пробовал что-то поменять и раньше. Задумывался о том, что отношусь к тренировкам и к самому себе недостаточно требовательно, пытался постоянно все это контролировать, но понимал, что результата как не было, так и нет. Декабрьский чемпионат России всего лишь стал последней каплей.

- Своему тренеру вы сказали об этом сразу?

Алексею Николаевичу? Да.

- И как он отреагировал?

Можно я не буду об этом рассказывать?

- Конечно, можно. Просто я слышала, что Мишин был в ярости, узнав, что вы ездили в Москву на просмотр, не поставив его в известность.

Ну так вы все сами знаете... Официально объявлять о переходе в середине сезона было нельзя - я мог запросто угодить под дисквалификацию. Наверное, все получилось не очень красиво по отношению к тренеру. Просто наши пути в определенный момент разошлись.

- Обычно у каждой стороны в таких случаях есть своя версия. Лично мне казалось, что с возвращением Евгения Плющенко в любительский спорт Мишин перестал в достаточной мере уделять внимание другим ученикам, что со временем стало вызывать - и у вас в том числе - совершенно справедливое недовольство. Хотя, по версии Алексея Николаевича, вы просто недостаточно хорошо работали.

Я старался выкладываться на каждой тренировке. Не тусовался, не халтурил. Может быть, я просто вырос. Пока был маленьким, просто слушал все, что говорил тренер. И беспрекословно выполнял. А по мере взросления у меня стал меняться взгляд на жизнь, на то, что я делаю. Я перестал делить окружающий мир на черное и белое, стал понимать, что существуют полутона. Пришло какое-то внутреннее осознание того, что я - мужчина. И должен принимать самостоятельные решения относительно своей жизни.

На этом фоне у нас с тренером стали возникать спорные, скажем так, ситуации. И ощущение внутренней неудовлетворенности, психологического дискомфорта становилось все более сильным. Возможно, именно поэтому я перестал прогрессировать как спортсмен.

- На протяжении многих лет вас упорно называли клоном Евгения Плющенко. Вас это задевало?

Когда был маленьким, мне это даже нравилось.

- Вы тогда сознательно старались ему подражать?

А как не подражать, когда ты постоянно на него смотришь? Тут хочешь не хочешь, а будешь так поступать. Перед тобой человек, который делает все, причем очень хорошо. Естественно, хочется делать так же. А лет в семнадцать мне это не то чтобы надоело, но я стал чувствовать какое-то внутреннее желание кататься иначе. Поэтому когда слышал, что я - второй Плющенко, это начинало сильно раздражать, если честно.

- На тренировках не возникало желания остановиться и заорать: "Я - не Плющенко!"

Бывало.

- Может быть, со стороны Мишина шло непроизвольное желание добиться от вас той манеры катания, которая, применительно к Плющенко, уже оправдала себя? Двигаться по накатанному ведь всегда проще.

Не считаю, что Алексей Николаевич шел со мной по-накатанному. Мы очень хорошо работали, я его понимал. Просто в некоторых моментах случались расхождения.

- Как вы относились к тому факту, что Плющенко вернулся в любительский спорт и намерен выступить в Сочи?

Давайте я не буду об этом говорить? В целом моя политика такова: если человек хочет - пусть идет и делает. Не хочет - не нужно его заставлять. Просто я никогда не был сторонником того, чтобы спортсмену что-то давали за прежние заслуги.

- Прежние заслуги в фигурном катании - это, в частности, оценка за компоненты.

Понимаю. Но это тоже неправильно. Давайте тогда сделаем таблицу - сколько и за какие заслуги плюсовать. И будем по этой таблице выводить победителей. В спорте должно быть все честно: что накатал - то и получил.

- Сами вы были сильно расстроены, не попав на Олимпийские игры?

Я еще до чемпионата России понимал, что сезон накрылся медным тазом. Ну да, было обидно, досадно. Но что с того? Будут другие Игры, а может, и не одни.

- Когда пошли разговоры о том, что вы ищете тренера, называли разные имена. Почему Тарасова?

Когда я вернулся в Питер после чемпионата России, то решил, что вообще не буду продолжать кататься. Сказал маме, что мне все надоело. Что я не вижу какого-то дальнейшего будущего в фигурном катании. Ну и неудачи достали. Так что на пару дней я ушел в совершенно другую жизнь. Нормальную.

- Это как?

Ходил в кино, гулял ночами по городу, играл в компьютер, пока голова на стол не падала. И как-то очень быстро устал от этого. Вот и позвонил Тарасовой. Попросил о помощи. Сказал, что хочу поменять все - вплоть до того, чтобы завести новый спортивный дневник и заново "построить" себя.

- Откуда тогда возникли слухи о том, что вы хотите уйти от Мишина к Олегу Васильеву?

Я думал о таком варианте, когда только начал размышлять о смене тренера. Пытался понять, кто вообще способен вытащить меня из той глубокой трясины, в которой я очутился. Васильев - сильный специалист. У него были прекрасные спортсмены, катание которых мне нравилось. Но я все-таки выбрал Тарасову.

Шестого января я приехал в Москву, мы встретились. Татьяна Анатольевна подготовила мне небольшой план работы, и по этому плану я начал работать в ЦСКА с Сашей Успенским и Максимом Завозиным. Это было просто катание - работа над скольжением. Никаких прыжков, никаких вращений - только шаги. Я заново учился их делать - как маленький ребенок. Крюки, выкрюки, петли, чоктау...

- Раньше, получается, не умели?

Раньше просто никогда не акцентировал на этом внимания. Не говоря уже о таких вещах, как тянуть носок свободной ноги. Для меня это было совершенно необычно и непривычно. Но понимал, что все это необходимо - если вообще на что-то рассчитывать в фигурном катании. Параллельно залечивал старую травму спины. Прыгать начал только после того, как Тарасова вернулась в Москву с Олимпийских игр. Тогда же мы начали ставить программы.

В апреле Тарасова уехала в Америку, и пока ее не было, я продолжал кататься с Еленой Германовной (Буяновой. - Прим. Е. В. ), готовился к апрельскому шоу в Лужниках. Не могу сказать, что это была очень напряженная работа - сильно нагружать спину мне пока еще нельзя.

- Переход со срезанных каблуков, на которых вы катались у Мишина, на нормальные ботинки дался вам легко?

Когда стал заниматься скольжением, многие шаги у меня вообще не получались, в силу того что я был "деревянным". Из-за того, что много лет катался на низком каблуке, меня постоянно тянуло назад. В этой ситуации постоянно приходилось думать о том, чтобы удержать корпус, катание же становилось еще более скованным. К моменту начала тренировок у Тарасовой мои старые коньки пришли в негодность - я их в очередной раз сломал, поэтому решил взять простые ботинки и простые лезвия.

- А что, лезвия тоже были какими-то особенными?

Облегченными. Поэтому, собственно, я их часто и ломал - менял за сезон по три-четыре пары.

- Зачем тогда было выбирать облегченную конструкцию?

Я же не сам выбирал. Наверное, для того, чтобы было легче кататься.

Работать на обычных лезвиях мне неожиданно понравилось. Прыжки тоже стали получаться без проблем. Понятно, что первое время ощущения были не совсем привычные - шатало. Но все это быстро прошло.

- То, что работать вам предстоит на катке, где тренируется Максим Ковтун, не доставляет психологического дискомфорта?

Я ведь пришел делать свое дело, а не смотреть на кого-то. Ну да, я видел, как катается Максим, но ведь результат зависит от того, как катаешься ты сам, а не твой соперник. Так что работать Максим мне не мешал, и не думаю, что будет мешать в дальнейшем.

- Когда Ковтун готовился к олимпийскому сезону, он с тренерами сознательно пошел на то, чтобы сделать ставку в своих программах на сложность. То есть на пять четверных прыжков. За счет чего собираетесь "брать свое" вы?

За счет катания, за счет эмоций. Моя задача на данный момент сводится к тому, чтобы максимально подстроиться под те требования, которые сейчас предъявляются к катанию. Программы ведь в этом отношении стали гораздо сложнее, чем были раньше. Они требуют беспрерывных связующих шагов, связок, сложных заходов на прыжки. Нет ни одного прыжка без какой-то "загогулины" - прыгаешь то с ласточки, то с кораблика, то с выкрюка, то с "бауэра". Самое сложное для того Пиноккио, который много лет сидел внутри меня, - привыкнуть именно к этому. Раньше я никогда не делал такого количества сложных шагов в программе. Поэтому в части прыжков мы пока остановились на том, чтобы делать только один четверной.

- Знаю, что в тренировках фигуристы любят пробовать сложные элементы, даже если не собираются включать их в программу. Что самое сложное пытались пробовать вы?

Четверной аксель. Не выезжал, но докручивал.

- Страшно было?

Когда с техникой все в порядке и понимаешь сам механизм прыжка, страха не бывает. Я ж не с балкона иду прыгать? Разницы в количестве оборотов для меня по большому счету тоже нет - техника ведь не меняется. Заходишь точно так же, отталкиваешься точно так же. Главное - настроить голову на то, что четверной - это на один оборот больше. Вот и вся сложность.

- Насколько, кстати, ваши представления о смене стиля совпали с тем, что получается сейчас?

Начнем с того, что я стал по-другому кататься: свободнее, эмоциональнее. Пиноккио, надеюсь, навсегда ушел в свой шкафчик. Плюс мы "согнули" ноги - от этого катание стало более "низким", плавным и широким. Ушла суета. Соответственно, когда мы взялись за программы, изменившаяся манера катания сама по себе подразумевала иные постановки, чем те, что были раньше.

- Летний отпуск у вас предполагается?

Вообще я за всю свою карьеру никогда не ездил отдыхать. На море был только на сборах. А так, чтобы приехать, пойти на пляж и ни о чем не думать - такого не случалось ни разу в жизни. У Алексея Николаевича это было не принято.

- Но ведь невозможно работать без отдыха?

Ну да, тяжело. Особенно физически. Но я как-то справлялся. Убеждал себя в том, что становлюсь от этого только сильнее. Сейчас же у меня будет две недели перерыва, во время которых я должен хорошенько закачать спину. Так, чтобы вообще о ней больше не вспоминать.

- И с новыми силами продолжить подготовку к сезону?

Ну да. На самом деле я впервые в жизни начал понимать, что такое получать удовольствие от катания. Первое время, когда слышал об этом от Успенского или Завозина, в глубине души думал: какое вообще может быть от этого удовольствие, они что, с ума сошли? А потом вдруг на меня свалилось какое-то невероятное количество новых ощущений. Я начал чувствовать ребра, баланс, наклон корпуса, силу, с которой нога нажимает на конек, отчего ребро становится более "глубоким". Стал чувствовать лед, его отдачу. Возникло даже ощущение, что мы начали со льдом разговаривать. Это так необычно... И так здорово!

Артур Гачинский стал одним из главных ньюсмейкеров чемпионата мира по фигурному катанию в Москве. Никто не предполагал, что 17-летний ученик Алексея Мишина станет бронзовым призером мирового первенства, да еще в компании с сильнейшими титулованными соперниками. Спустя день после мужского финала Артур Гачинский ответил на вопросы корреспондента «МН».

- Третье место - это тот уровень, ниже которого уже не хочется опускаться. Что для этого надо делать?

Работать. Много. Долго. Без отдыха. Если взял первую высоту, то падать совсем не хочется. Надо забираться выше. Пока мое катание идеальным не назовешь. Надо поработать над скольжением, вращениями. В следующем сезоне в обеих программах хочу исполнять по два четверных прыжка. Поэтому за лето необходимо хорошо подготовиться, чтобы накопить форму.

- Где планируешь проводить сборы?

В Испании, Италии и Эстонии. Но перед этим весь май я буду отдыхать. Сначала с тренером по ОФП поедем в Адлер. Потом переберусь в Сочи, где Алексей Николаевич Мишин пробил мне путевку.

- Один поедешь?

Да, мне не скучно. Даже нравится иногда побыть в одиночестве. Для меня это самый лучший отдых, чтобы забыть о фигурном катании, отодвинуть его на второй план.

- Разве это возможно?

Я умею отключаться, потому что по характеру очень спокойный. Многие говорят, что у меня вообще нет нервов. Даже перед выходом на лед никогда не дергаюсь, могу абстрагироваться от всего. В этот момент для меня существуют только тренер, лед и я. Все другие вещи не волнуют.

- Первое впечатление от встречи с Мишиным?

Мы приехали с мамой в Питер, потому что жили в Москве, где я уже год серьезно занимался фигурным катанием на Стадионе юных пионеров. Не знаю, кто и почему решил, что нам надо показаться Алексею Николаевичу. Но он посмотрел меня, а потом позвонил и сказал, что берет.
Я уже знал, что Мишин - известный тренер. И когда увидел его так близко впервые, то испытал восторг. В Москве я ходил на соревнования, в которых участвовал Женя Плющенко, а Мишин стоял у бортика, но это было как бы издалека. Сама же идея тренироваться у Мишина, рядом с Плющенко, для меня казалась невероятной.

- А почему родители выбрали для тебя именно фигурное катание?

Моя мама - художница, и, возможно, ее привлекали те виды спорта, в которых было что-то близкое к искусству. Скорее всего, меня отдали в спорт потому, что в детстве я был одним из тех, про кого говорят: не ребенок, а шило. Спорт полностью изменил мой характер. Я приходил с тренировок и засыпал. Но при этом мне очень понравилось кататься. Я сразу понял, что стану фигуристом и начал бредить мечтой. Но в то же время я понимал, что это не просто так. Что фигурное катание - труд, работа, которая приносит удовлетворение, и что этим можно зарабатывать деньги.

- Глупый вопрос: для чего? Тебе ведь было 8 лет.

Когда мы с мамой переехали в Питер, то возникли проблемы с деньгами. Но мы держались. Основная нагрузка лежала на маминых плечах, потому что папа приезжал редко. Поэтому сейчас я стараюсь помогать маме, быть для нее стеной и опорой.

- После первых выступлений тебя стали называть вторым Плющенко. Это радовало или раздражало?

Поначалу я не обращал внимания. Сейчас раздражает, потому что мы катаемся у одного тренера, и хотя исполнение элементов похожее, но оно все же разное. Я никогда специально не копировал движения Жени. Но мы тренируемся вместе, я смотрю видеозаписи его выступлений, и, возможно, некоторые жесты повторяю автоматически. Когда меня называют не Гачинским, а клоном Плющенко - это неправильно. Я всегда стараюсь быть самим собой.

- А какой ты по характеру?

Добрый и очень уравновешенный.

- Правда, что ты поменял фамилию Хиль на Гачинский ради сценического образа?

Вовсе нет. Раньше я выступал под фамилией мамы - Хиль. А когда она вышла замуж, то отец захотел, чтобы я взял его фамилию Гачинский.

- Был даже показательный номер «два Хиля», где ты катался под музыку певца Эдуарда Хиля?

Однажды мы выступали вместе, и ведущий сказал, что на сцене Эдуард Хиль, а на льду - Артур Хиль. Наверное, вот тогда и пошли разговоры, что я его дальний родственник.

- Мама приходит на твои соревнования?

Нет, потому что когда она в зале, я начинаю волноваться. Лучше потом, дома, она мне расскажет, что было не так. Конечно, в технические моменты она не вмешивается, а по поводу хореографии, как художник, может подсказать, где я выглядел корявенько.

- С вашей группой работали наши и иностранные хореографы. Можешь рассказать об отличиях?

Наши хореографы - это бывшие балетные люди. Они не могут стоять на коньках, только придумывают что-то, и ты сам делаешь, воплощаешь их идеи на льду. А канадец Том Диксон, который два года назад ставил мне короткую программу - танго на музыку «Мистер и миссис Смит», не просто придумывал, но и показывал, как надо делать. Диксон был и постановщиком, и пояснял, в какой такт надо делать перебежку, насколько плавно или быстро. Работать с ним было очень интересно и очень тяжело. Не знаю, возможно, мы продолжим сотрудничество.

- В сегодняшнем фигурном катании есть спортсмен, который потрясает тебя своими программами, движениями?
- Нет, у меня нет кумира.

- А Патрик Чан?

Канадец - хороший фигурист. Его программы изобилуют «транзишн» - связующими элементами, и он очень плавно скользит по льду. Но я не согласен, к примеру, что небольшие подпрыжки, которые он делает на разбегах, можно назвать «транзишн». Для меня это понятие подразумевает «пьяный», обманный шаг, перестановку ног, владение коньком так, что фигурист набирает ход с помощью других элементов, а не то, что исполнил подпрыжку и поехал дальше.

И вместе с тем, у Чана прекрасный заход на четверной прыжок. Там, где он делает «пьяный» шаг, «тройку» и четверной - вот это классно, на самом деле круто. Или потрясающие дорожки шагов. Когда я видел его дорожку в короткой программе, он проскользил первую половину на одной ноге так легко и естественно, словно дышал. Вот это было потрясающе. Я думаю, что он очень много работает. Над каждым элементом. Чан поставил себе цель кататься как бог. И у него это получается.

- А ты хочешь кататься как бог?

Конечно, это главная цель для меня.

Вчетверг стало известно, что бронзовыйпризер мирового первенства 2011 годаАртур Гачинский, пропускающий чемпионатРоссии из-за травмы, скорее всего,завершил карьеру. Скорее всего - потомучто Татьяна Тарасова, тренирующаяфигуриста, предположила, что он ещеможет вернуться, но вероятность этогокрайне невелика.

Привсем уважении к Татьяне Анатольевне,тренер, с которым связывают имя АртураГачинского - это, конечно, не она. АлексейМишин - вот кто сделал из малыша пофамилии Хиль звездного фигуристаГачинского. Это его главный тренер.Говорят, что для Мишина Артур всегдавторостепенным проектом после ЕвгенияПлющенко, а самого Гачинского называлитенью великого фигуриста. Но это не так.Да, внешнее сходство отрицать нельзя -но по катанию это были совершенно разныелюди. А насчет второстепенности - еслибы это было так, Мишин бы не называлГачинского будущей звездой еще когдаего юному ученику было десять лет. А в2011-м не признался автору этих строк:«Гачинский - это тот человек, которогоя веду к золоту Сочи». О возвращенииПлющенко тогда не было и речи.

УГачинского был звездный час - и этодаже не московский чемпионат мира 2011года. Да, там он катался хорошо, но впризеры попал благодаря тому, что неповезло одному из его соперников -японцу Дайсуке Такахаси, у которогосломался конек. А вот чемпионат Европы-2012в Шеффилде Гачинский должен был выиграть.В короткой программе он опередилПлющенко. На сотые доли балла, но опередил.В произвольной же «Король льда» получилболее высокие оценки, и Артур осталсяс серебром. Справедливо или нет - разныеесть мнения. За Гачинского быломеньшинство, но я, пожалуй, с ним.

Ауже через два месяца на чемпионате мирав Ницце Гачинского было не узнать. Оноткатился аж на 18-е место! Рассказывают,после произвольной программы крикиАртура и грохот ударяющихся о стенутяжелых предметов были слышны во всейгостинице для спортсменов. А его тренеравсе спрашивали: что могло произойти свашим учеником за такой короткий срок?Почему он приехал в Ниццу фаворитомчемпионата мира, а уезжает с негофигуристом, потерявшим на пару с СергеемВороновым два места для сборной России?

«Немогу сказать, не имею права», - отвечалтогда Мишин. И лишь спустя годы коротко,без подробностей сказал - причина вличной жизни. Не справился с переживаниями- и навсегда потерял психологическуюустойчивость и способность настраиватьсяна старты. После Ниццы Гачинский невыступил ни на одном чемпионате Европыили мира - потому что ни разу не попалв тройку на чемпионате России.

Главнойже неудачей в карьере Артура стало егонепопадание на Олимпийские игры в Сочи.Он, лидер российского мужского одиночногокатания в начале пост-ванкуверскогоцикла, без сомнения, настраивался нато, что домашняя Олимпиада будет его.Но Гачинский даже не попал в числозапасных. И он решился кардинальноизменить жизнь - переехал в Москву, гдеего взяла под свое крыло Тарасова.

ОтМишина в Москву за последние парудесятков лет уезжали разные фигуристы.Но успешно - только один Алексей Ягудин.Куда больше тех, кто так и не нашел себяв столице. Гачинский стал одним из них.Стабилизировать прыжки он так и несумел, и к тому же навалились травмы.Последняя и стала формальной причинойуйти из спорта - Артур разрезал рукустеклом, после чего долгое время не могчувствовать пальцы.

Нореально Гачинский, конечно, ушел непоэтому. «Перестал прогрессировать»,- сказал он сам в интервью ТАСС, и этоесть жестокая правда. А тем, кто удивляется,что Артур собрался покинуть большойспорт в 22 года, остается только напомнить- за его плечами участие в девятивзрослых чемпионатах России.Екатеринбургский должен был статьдесятым. Посчитайте, в каком возрастеГачинский впервые вышел биться смужиками, и поймете, что он просто устал.