Сложный разговор Андрея Сенькива с новичком «Олимпика». О футболе вне политики, войне и России.
«Понимаю, что до «Шахтера» и «Динамо» я далек»
- Почему вы перешли именно в «Олимпик»?
– Все очень просто. Месяца два или больше я был без команды. Не мог найти что-то интересное и конкретное. Хотелось, чтобы и семье было комфортно. В один прекрасный момент позвонил Славик (Шевчук, – прим. Tribuna.com) и предложил поиграть. Я посовещался с родными и понял - у меня есть желание и силы. Почему бы не воспользоваться этой возможностью?
- Ваши связи с главным тренером сыграли ключевую роль?
– Понятно, что мы со Славиком давно друг друга знаем. Прошли немаленький путь в футболе, по характеру и настроению знаем друг друга. Мне импонирует, что он максималист.
- Как работается под руководством друга, который еще и вашего возраста?
– Не один он молодой начинающий тренер. Футболист всегда должен адаптироваться - несмотря на то, сколько лет тренеру. День-два у меня было непонимание - где он тренер, а где - мой друг. Но сейчас я уже вижу четко его разграничение как тренера и свои личные отношения с ним.
- Вы можете сказать Шевчуку, что в тренировочном процессе он что-то делает не так?
– Ни с кем из тренеров не было такого, чтобы я рассказывал о неправильных упражнениях или чем-то таком. Но диалог на тренировках у нас есть. Тренер спрашивает у нас, как действовать в разных ситуациях. Так он ищет общее понимание.
- Вас давно не было в украинском футболе. Как вам уровень чемпионата?
– Со стороны я следил за чемпионатом Украины. В большинстве команд ушли футболисты, но футбол остается. Хочется, чтобы приезжали хорошие игроки и была конкуренция. Но пока не могу сказать о больших различиях с моим временем. Разве что одно - не хватает болельщиков на стадионах. Это очень большая проблема. Ты играешь - а эхо проносится. Как говорится, «маємо те, що маємо». Не знаю, как с этим справиться. Приходится включать дополнительные резервы, искать мотивацию и, несмотря на эту проблему, показывать достойный футбол.
- Два года назад вы сказали, что у нет желания возвращаться в чемпионат Украины. Почему оно появилось сейчас?
– Не скрываю, что одна из главных причин - у меня не было конкретных предложений. Я особо не вижу в чемпионате Украины места, где я смог бы сыграть. У меня был один вариант с «Черноморцем», но там не сложилось. Понимаю, что до «Шахтера» и «Динамо» я далек. А в других командах я себя не видел.
В начале 2015-го вы переходили в «Габалу» и сказали: «Я еду туда не доигрывать». Прошло три года. В «Олимпик» вы пришли доигрывать?
– Нет. Но когда появляется много свободного времени, когда нет команды, всякие мысли лезут в голову - может, и с футболом нужно закончить. Внутри каждого сидит человек, который ответит на вопрос - что же делать дальше? И я часто задаюсь этим вопросом. Пока я нахожу для себя ответ и хочу заниматься этим делом.
- Вам реально расти и развиваться в конкурентной среде нынешней УПЛ?
– Для меня вообще не проблема найти мотивацию. Первое - борьба за свое имя, честь, семью. В плане футбола все-таки есть возможность в Украине попасть в еврокубки, где можно сыграть с хорошими командами на хороших стадионах. Это один из основных толчков, которые заставляют иди вперед.
«На футболке было написано «Слава воинам АТО». А в АТО происходит убийство людей»
Вы, как и многие футболисты, говорите о том, что «футбол вне политики», но ситуация в стране прямо повлияла на то, что в нашем футболе наступил кризис. Как вы находите границу, когда футбол в политике и вне ее?
– Я задам вам простой вопрос – вы мене уважаете или нет?
– Я тоже готовился. Читал ваш материал о Романе Зозуле, где вы писали «если футболист говорит, что футбол вне политики, то вы его не уважаете».
Смотрите. Если вы уезжаете из Украины из-за того, что политика влезла в футбол, но говорите, что футбол вне политики, то это подмена понятий. Ты не можешь играть в футбол и не быть в политике. Возможно, так и было. Но когда не было этой ситуации в стране. Сейчас это нереально.
– Не думаю, что мои мысли кого-то обижают и на кого-то подействуют. Мы, граждане Украины, интересуемся тем, что происходит в стране. Но я сторонник того, что спорт нужно ограничить от побочных действий со стороны политических взглядов. Я хочу, чтобы спорт был чист, а в политике очень много грязи. Хочу, чтобы спорт был вне всех этих политических движений.
– Твои земляки погибли в войне, а ты начинаешь публично дружить с представителями страны-врага. У футболиста же должна быть национальная солидарность или гражданская позиция?
– Иногда нам навязывают мнение. Не всегда люди согласны с тем, что проповедует страна и государство в плане политических взглядов. Нужно набраться храбрости, и если у тебя другой взгляд, направить его в правильное русло. Чтобы никого не обидеть, не оскорбить и быть выше всего этого. Быть ближе к добру, чем к негативу. Всем нужно быть добрее. Тогда будем дружить и жить счастливо вместе.
Иногда Украина напоминает Россию, которую видят украинцы. В обществе действительно не может быть мнения, которое отличается от большинства. Если оно есть, то ты сепаратист и предатель. Для вас это проблема?
– Да, в этом и есть проблема. Если говорить о демократии и свободе слова, то почему если я с чем-то несогласен, то обязательно враг? Я даю людям право на свою точку зрения. Ну, они так думают. Что я могу сделать? Я считаю по-другому, у меня другие жизненные принципы, никого не убиваю, никому не делаю плохого. Почему мне не дают возможность проявить свое виденье ситуации? Это и есть навязывание идей, не слушая доводов и аргументов со стороны оппонента.
- В Украине - война? Или вы как-то по-другому называете?
– Как я могу сказать, что есть война, если официальная позиция - АТО.
- Агрессия России относительно Украины - есть?
– Как же вам дипломатично ответить... Я был в России и не увидел, что люди хотят уничтожить Украину или подействовать, чтобы у нас все было плохо. Это я так все видел и общался с людьми. Возможно, я не с теми людьми общался. На верху другие разговоры и взгляды. Не могу я сказать, что Россия - агрессор. Свечку не держал, как говорится. Кто, когда и что нам принес, не видел.
«Больших отличий между провинцией в России и Украине я не увидел»
После ухода из «Габалы» вы говорили, что ищете хорошую и серьезную команду. И перешли в «Кубань», где были финансовые проблемы. Не жалеете о таком выборе?
– Никогда ни о чем не жалею. Я очень рад, что играл в «Кубани». Нам даются испытания, через которые мы должны проходить. Не могу сказать, что в «Кубани» все было катастрофически плохо. Да, финансовые трудности никому позитива не дают, но там у меня была возможность играть и попробовать что-то новое.
- Вам там еще должны?
– Да, около 5 месяцев задолженности.
- Уровень ФНЛ - это что?
– Что касается болельщиков на матчах ФНЛ, то их чуть больше, чем в УПЛ. Интерес в том, что ты борешься не только с командами, а и с часовыми поясами. Например, летишь во Владивосток 9 часов. Завтрак, обед, ужин - ты уже не понимаешь, что происходит. И сразу игра. Это тоже новые ощущения и опыт, которые я приобрел.
В России есть Москва и Петербург, в Украине - Киев, Харьков, Львов. Большие города, где есть что делать. В обеих странах вы были в провинции. Они чем-то отличаются?
– Нет, не отличаются. Я много поездил на автобусах и поездах - мне было интересно, как живет провинция в России. Больших отличий с Украиной я не увидел. Смотря на эту картинку, я задавался вопросом: «Когда это все уйдет?» Не то, что старье, а совок. Ответа не нашел. Думаю, что никогда.
- В России вас спрашивали о том, что происходит в Украине?
– Не каждый день, но разговор на эту тему вели. Все касаются этого, читают новости. Люди интересуются, почему мы были братскими народами, а кто-то стал, а кто-то не стал врагами.
- Вы жили в Донецке, Мариуполе, Одессе, Запорожье, Краснодаре. Где планируете осесть?
– Хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах. Хочу воспользоваться своим опытом. Я много чего планировал в Донецке. Был процветающий и развитый город, который становился красивее. Все нажитое непосильным трудном осталось там. Я не могу этим воспользоваться. Поэтому я ой-как не хочу говорить о том, где буду завтра. Планов у меня никаких нет - как сложится судьба, так и будет. Лучший вариант - вернуться в Донецк и жить там тихой спокойной жизнью под мирным небом.
Рассказал о футболе вне политики, войне и России.
- Почему вы перешли именно в «Олимпик»?
Все очень просто. Месяца два или больше я был без команды. Не мог найти что-то интересное и конкретное. Хотелось, чтобы и семье было комфортно. В один прекрасный момент позвонил Славик Шевчук и предложил поиграть. Я посовещался с родными и понял — у меня есть желание и силы. Почему бы не воспользоваться этой возможностью?
Вы, как и многие футболисты, говорите о том, что «футбол вне политики», но ситуация в стране прямо повлияла на то, что в нашем футболе наступил кризис. Как вы находите границу, когда футбол в политике и вне ее?
Не думаю, что мои мысли кого-то обижают и на кого-то подействуют. Мы, граждане Украины, интересуемся тем, что происходит в стране. Но я сторонник того, что спорт нужно ограничить от побочных действий со стороны политических взглядов. Я хочу, чтобы спорт был чист, а в политике очень много грязи. Хочу, чтобы спорт был вне всех этих политических движений.
Твои земляки погибли в войне, а ты начинаешь публично дружить с представителями страны-врага. У футболиста же должна быть национальная солидарность или гражданская позиция?
Иногда нам навязывают мнение. Не всегда люди согласны с тем, что проповедует страна и государство в плане политических взглядов. Нужно набраться храбрости, и если у тебя другой взгляд, направить его в правильное русло. Чтобы никого не обидеть, не оскорбить и быть выше всего этого. Быть ближе к добру, чем к негативу. Всем нужно быть добрее. Тогда будем дружить и жить счастливо вместе.
Ваше решение не надевать футболку перед игрой с «Карпатами» - очень смелое. Но никто так и не понимает толком — почему вы так сделали?
Хочется, чтобы интрига осталась и каждый думал в меру своей распущенности.
- Размер не подошел?
Я могу воспользоваться любым ответом, который меня устроит. И на этом все объяснения закончатся. Не было размера, не понравился сам стиль или цвет.
Но я частично отвечу. Я считаю, что это была провокация. За три минуты до выхода на поле нам сказали выйти в этих футболках.
- Кто-то из «Черноморца» подошел?
Не знаю. Мы заходим в раздевалку, а футболки лежат. А если бы там было написано в поддержку геев? Почему я должен это надевать? Это еще и было незаконно — такие вопросы нужно согласовывать с ФФУ. Есть правило ФИФА: не должно быть никаких лозунгов о насилии над человеком и убийствах. А там было написано «АТО» (на самом деле «Слава украинской армии», - прим.). А в АТО происходит убийство людей. Это уже «нет». Часть моих мыслей воплотилась в действия. И я не надел футболку.
- В Украине — война? Или вы как-то по-другому называете?
Как я могу сказать, что есть война, если официальная позиция — АТО.
- Агрессия России относительно Украины — есть?
Как же вам дипломатично ответить... Я был в России и не увидел, что люди хотят уничтожить Украину или подействовать, чтобы у нас все было плохо. Это я так все видел и общался с людьми. Возможно, я не с теми людьми общался. На верху другие разговоры и взгляды. Не могу я сказать, что Россия — агрессор. Свечку не держал, как говорится. Кто, когда и что нам принес, не видел.
Сложный разговор Андрея Сенькива с новичком «Олимпика». О футболе вне политики, войне и России.
Tribuna: Почему Вы перешли именно в «Олимпик»?
Алексей Гай: Все очень просто. Месяца два или больше я был без команды. Не мог найти что-то интересное и конкретное. Хотелось, чтобы и семье было комфортно. В один прекрасный момент позвонил Славик (Шевчук, — прим. Tribuna.com) и предложил поиграть. Я посовещался с родными и понял — у меня есть желание и силы. Почему бы не воспользоваться этой возможностью?
— Ваши связи с главным тренером сыграли ключевую роль?
— Понятно, что мы со Славиком давно друг друга знаем. Прошли немаленький путь в футболе, по характеру и настроению знаем друг друга. Мне импонирует, что он максималист.
— Как работается под руководством друга, который еще и Вашего возраста?
— Не один он молодой начинающий тренер. Футболист всегда должен адаптироваться — несмотря на то, сколько лет тренеру. День-два у меня было непонимание — где он тренер, а где — мой друг. Но сейчас я уже вижу четко его разграничение как тренера и свои личные отношения с ним.
— Вы можете сказать Шевчуку, что в тренировочном процессе он что-то делает не так?
— Ни с кем из тренеров не было такого, чтобы я рассказывал о неправильных упражнениях или чем-то таком. Но диалог на тренировках у нас есть. Тренер спрашивает у нас, как действовать в разных ситуациях. Так он ищет общее понимание.
— Вас давно не было в украинском футболе. Как вам уровень чемпионата?
— Со стороны я следил за чемпионатом Украины. В большинстве команд ушли футболисты, но футбол остается. Хочется, чтобы приезжали хорошие игроки, и была конкуренция. Но пока не могу сказать о больших различиях с моим временем. Разве что одно — не хватает болельщиков на стадионах. Это очень большая проблема. Ты играешь — а эхо проносится. Как говорится, «маємо те, що маємо». Не знаю, как с этим справиться. Приходится включать дополнительные резервы, искать мотивацию и, несмотря на эту проблему, показывать достойный футбол.
— Два года назад Вы сказали, что у Вас нет желания возвращаться в чемпионат Украины. Почему оно появилось сейчас?
— Не скрываю, что одна из главных причин — у меня не было конкретных предложений. Я особо не вижу в чемпионате Украины места, где я смог бы сыграть. У меня был один вариант с «Черноморцем», но там не сложилось. Понимаю, что до «Шахтера» и «Динамо» я далек. А в других командах я себя не видел.
— В начале 2015-го Вы переходили в «Габалу» и сказали: «Я еду туда не доигрывать». Прошло три года. В «Олимпик» Вы пришли доигрывать?
— Нет. Но когда появляется много свободного времени, когда нет команды, всякие мысли лезут в голову — может, и с футболом нужно закончить. Внутри каждого сидит человек, который ответит на вопрос — что же делать дальше? И я часто задаюсь этим вопросом. Пока я нахожу для себя ответ и хочу заниматься этим делом.
— Вам реально расти и развиваться в конкурентной среде нынешней УПЛ?
— Для меня вообще не проблема найти мотивацию. Первое — борьба за свое имя, честь, семью. В плане футбола все-таки есть возможность в Украине попасть в еврокубки, где можно сыграть с хорошими командами на хороших стадионах. Это один из основных толчков, которые заставляют идти вперед.
— Вы, как и многие футболисты, говорите о том, что «футбол вне политики», но ситуация в стране прямо повлияла на то, что в нашем футболе наступил кризис. Как Вы находите границу, когда футбол в политике и вне ее?
— Я задам вам простой вопрос — вы мене уважаете или нет?
— Да.
— Я тоже готовился. Читал Ваш материал о Романе Зозуле, где Вы писали «если футболист говорит, что футбол вне политики, то Вы его не уважаете».
— Смотрите. Если Вы уезжаете из Украины из-за того, что политика влезла в футбол, но говорите, что футбол вне политики, то это подмена понятий. Ты не можешь играть в футбол и не быть в политике. Возможно, так и было. Но когда не было этой ситуации в стране. Сейчас это нереально.
— Не думаю, что мои мысли кого-то обижают и на кого-то подействуют. Мы, граждане Украины, интересуемся тем, что происходит в стране. Но я сторонник того, что спорт нужно ограничить от побочных действий со стороны политических взглядов. Я хочу, чтобы спорт был чист, а в политике очень много грязи. Хочу, чтобы спорт был вне всех этих политических движений.
— Мирон Маркевич говорил, что все равно в случае со строителями, которые едут работать в Россию — их никто не знает, а футболист — показывает пример. Он вообще должен показывать пример?
Контекст
NI: Азовское море закипает
The National Interest 26.10.2018Торговля Украины с Россией: иллюзии изоляционизма! (Зеркало недели)
Зеркало Недели 29.09.2018Главред: Украина либо вступит в НАТО, либо в Россию - областями
Главред 27.09.2018Волкер: Россия так и не поняла последствий своего вторжения (Гордон)
Гордон 26.09.2018— Когда разговор касается политики, можно дискутировать часами, днями, сутками. И мы все равно не придем к чему-то одному. Я много общаюсь об этом с друзьями и в семье — и это очень тяжело. Понятно, что футболист — публичная личность. Им легко воспользоваться, чтобы подействовать на те или иные взгляды. Другое дело — каких мыслей придерживается футболист. Это уже от него зависит.
— Армянам запрещен въезд в Азербайджан. Если бы условный Мхитарян сделал фото с азербайджанцем, его бы не поняли в родной стране. А мы едем играть в Россию, говорим, что мы друзья и футбол вне политики. Это наталкивает людей из других стран на то, что никакой конфликтной ситуации нет — все хорошо. Это нормально?
— Пример Мхитаряна я прочувствовал — мы тогда должны были играть с «Боруссией», и он не приехал к нам. Понимаю, там есть конфликт, за территорию борются. Но если вдуматься — как может Генрих Мхитарян быть врагом для Азербайджана в качестве футболиста? Это человек, который занимается любимым делом. Он не забирает территорию. А его лишают возможности проявить то, что он любит, в Азербайджане. Для меня эти вещи непонятны.
— Твои земляки погибли в войне, а ты начинаешь публично дружить с представителями страны-врага. У футболиста же должна быть национальная солидарность или гражданская позиция?
— Иногда нам навязывают мнение. Не всегда люди согласны с тем, что проповедует страна и государство в плане политических взглядов. Нужно набраться храбрости, и если у тебя другой взгляд, направить его в правильное русло. Чтобы никого не обидеть, не оскорбить и быть выше всего этого. Быть ближе к добру, чем к негативу. Всем нужно быть добрее. Тогда будем дружить и жить счастливо вместе.
— Иногда Украина напоминает Россию, которую видят украинцы. В обществе действительно не может быть мнения, которое отличается от большинства. Если оно есть, то ты сепаратист и предатель. Для Вас это проблема?
— Да, в этом и есть проблема. Если говорить о демократии и свободе слова, то почему если я с чем-то не согласен, то обязательно враг? Я даю людям право на свою точку зрения. Ну, они так думают. Что я могу сделать? Я считаю по-другому, у меня другие жизненные принципы, никого не убиваю, никому не делаю плохого. Почему мне не дают возможность проявить свое виденье ситуации? Это и есть навязывание идей, не слушая доводов и аргументов со стороны оппонента.
— Ваше решение не надевать футболку перед игрой с «Карпатами» — очень смелое. Но никто так и не понимает толком — почему Вы так сделали?
— Хочется, чтобы интрига осталась, и каждый думал в меру своей распущенности.
— Размер не подошел?
— Я могу воспользоваться любым ответом, который меня устроит. И на этом все объяснения закончатся. Не было размера, не понравился сам стиль или цвет.
Но я частично отвечу. Я считаю, что это была провокация. За три минуты до выхода на поле нам сказали выйти в этих футболках.
— Кто-то из «Черноморца» подошел?
— Не знаю. Мы заходим в раздевалку, а футболки лежат. А если бы там было написано в поддержку геев? Почему я должен это надевать? Это еще и было незаконно — такие вопросы нужно согласовывать с ФФУ. Есть правило ФИФА: не должно быть никаких лозунгов о насилии над человеком и убийствах. А там было написано «АТО» (на самом деле «Слава украинской армии», — прим. Tribuna.com). А в АТО происходит убийство людей. Это уже «нет». Часть моих мыслей воплотилась в действия. И я не надел футболку.
— Вам не нравилось, что «Ильичевец» переименовали в «Мариуполь» и вообще не понимаете смысла декоммунизации. Но, допустим, есть город, который назван в честь человека, который руководил концлагерем. Ненормально же, что люди и город ассоциируется с этим человеком. Или у Вас другое мнение?
— Если бы переименование улучшило жизнь населения Украины… Вот одним словом изменили всю нашу жизнь, то я был бы «за». Я первым бы стоял и говорил: «Давайте быстрее это делать — мы станем лучше». А по факту получается — одна буква, слово, вывеска. Под ней ничего нет.
И второе — вопрос же не в том, чтобы переименовать, а во что. Возникает очень много вопросов.
— Какие новые названия улиц Вам не нравятся?
— Бандеры, Шухевича. Эти люди были врагами, а сейчас они — герои Украины.
— В Киеве есть Алея Героев Небесной Сотни. Вы против?
— Погибли люди. Там, где гибнут люди — горе. Для своих семей, каких бы они не были взглядов, они остаются любимыми людьми и героями. Но они погибли явно не за то, что происходит сейчас. Тяжело судить, как и для чего это все делается.
— Что Вас не устраивает в Украине?
— Как меня может не устраивать? Я жив-здоров, есть возможность заниматься любимым делом. Грех на что-то жаловаться. А в стране… Мало людей, которых что-то в данной ситуации устраивает. Будем говорить объективно. Можно копаться и перекопаться.
— Что больше всего не устраивает?
— То, что идет война на Донбассе. Это меня очень сильно тревожит.
— Вы понимаете людей, которые идут воевать за Украину?
— У каждого свое представление о ситуации в стране, какая-то информация. Понимание, ради чего и ради кого я еду воевать, у каждого свое. Данная ситуация показывает, что многие, кто поехал туда, давно и глубоко жалеют. Мы не ищем, кто прав и виноват. И для одной стороны, и для другой — это горе. А мы стремимся что-то кому-то доказать.
— Украина может закончить войну?
— Думаю, да. У каждого есть возможности. Как бы мы не хотели не смотреть в прошлое — это неприятно и больно. Но найти компромисс и решить эту проблему мирно в силах Украины.
— Мирный путь — это отдать Донбасс России?
— Есть куча вариантов. Мне тяжело сказать, как это сделать. Не я развязывал эту историю, не мне ее заканчивать. Выход может быть только один — прекратить войну, чтобы не гибли люди как с одной, так и с другой стороны. А как оно будет — в составе Украины Донбасс или не в составе, это уже отходит на второй план.
— Война на Донбассе началась с инициативы России. Представим, Украина говорит: «Мы не хотим воевать». А Россия говорит: «Ну и что? А мы хотим». Мы же без России не можем ничего сделать?
— В этом и есть, как бы мы не кричали, зависимость. Не то, что прям не можем без России, но эта страна показывает свои позиции в мире. Из последнего, что я читал — смотрящие ОБСЕ сказали, что российских военных там не заметили. Мы — просто пешки, которыми красиво руководят. Проходят такие игры, что нам даже и не снилось. Ни в каких учебниках о таком не пишут. Смотря на телевизор или читая в интернете, тяжело разобраться в том, что там действительно происходит. Побывав в Донецке, вы будете по-другому воспринимать ситуацию.
— Когда Вы были там в последний раз?
— Как уехал из Донецка, когда там было хорошо (в июне 2013-го Гай перешел в «Черноморец» — прим. Tribuna.com). И с того момента не был там. Семья бьет копытом — мол, надо ехать. Там люди живут, работают, у нас там дом, родственники. Хочется поехать и посмотреть. Но я не могу рисковать поехать с детьми туда. Как отец.
— Когда Вы жили в Донецке, чувствовали, что там люди совсем другие, чем в других регионах? Что они хотят в России быть?
— А в Тернополе, в селе Сидоров — другие люди?
— Конечно, другие. Но все же?
— В плане взглядов людей — Восток всегда отличался от Запада. Что скрывать — так и было. Но это не характеризует, что одни плохие, а другие — хорошие. Или наоборот. Мне кажется, людей сознательно столкнули и разъединили эти две части. Это было и есть. На фоне этого сейчас все и происходит.
Поэтому нужно меньше смотреть телевизор, меньше читать интернет. Берешь, садишься в машину и едешь туда. Узнаешь, как люди живут. Нужно на себе ощущать, свое мнение иметь, а не откуда-то его брать. Посмотрел: «О, а тут нормальные люди. А мне рассказывали, что их нужно убивать или стрелять». Есть нормальные люди везде — и в Донецке, и во Львове. А есть группа людей, которые по-другому настроены — неадекваты. Они есть в любой стране мира и любом городе.
— В Италии соперничают Север и Юг, у них разные взгляды, но вопрос о том, чтобы не быть частью Италии не стоит — все одна страна. Взгляды могут противоречить целостности страны?
— Пример Италии хороший. Можно же соперничать без вот этого. Главное — можно было.
Но надо было этот вопрос раньше решать. Почему Украина этого не сделала? Люди обозлились друг на друга непонятно с каких причин. Что на это повлияло? Третья сторона или другие моменты? В этом и есть самая большая проблема — люди ненавидят друг друга настолько сильно. Та что там — до убийства.
— Алексей Гай и фон возле Вашего имени говорит о том, что Вы, скажем так, не козак.
— Куда? Самый настоящий я — запорожский!
— Вы же понимаете, о чем я. Почему такое впечатление складывается и верное ли оно?
— Я сам не могу найти ответ на этот вопрос. Возьмем даже этих молодых людей, которые пришли на стадион «Олимпика». Не понимаю, на каком основании они применяют ко мне термин «сепар». Я не обидчивый человек и не живу мнением других.
Они обзывают меня сепаром, но где видели мою агитацию об отделении Донецка или другие вещи, которые связывали бы меня с сепаратистским значением этого слова? Не думаю, что буду опускаться к тому, чтобы в суде обжаловать эти заявления. На заборе тоже много чего написано. Это же не означает, что так есть на самом деле. У них есть своя точка зрения. Если они от этого счастливы, то это хорошо — я приношу людям счастье.
— В Украине — война? Или Вы как-то по-другому называете?
— Как я могу сказать, что есть война, если официальная позиция — АТО.
— Агрессия России относительно Украины — есть?
— Как же вам дипломатично ответить… Я был в России и не увидел, что люди хотят уничтожить Украину или подействовать, чтобы у нас все было плохо. Это я так все видел и общался с людьми. Возможно, я не с теми людьми общался. Наверху другие разговоры и взгляды. Не могу я сказать, что Россия — агрессор. Свечку не держал, как говорится. Кто, когда и что нам принес, не видел.
— После ухода из «Габалы» Вы говорили, что ищете хорошую и серьезную команду. И перешли в «Кубань», где были финансовые проблемы. Не жалеете о таком выборе?
— Никогда ни о чем не жалею. Я очень рад, что играл в «Кубани». Нам даются испытания, через которые мы должны проходить. Не могу сказать, что в «Кубани» все было катастрофически плохо. Да, финансовые трудности никому позитива не дают, но там у меня была возможность играть и попробовать что-то новое.
— Вам там еще должны?
— Да, около 5 месяцев задолженности.
— Уровень ФНЛ — это что?
— Что касается болельщиков на матчах ФНЛ, то их чуть больше, чем в УПЛ. Интерес в том, что ты борешься не только с командами, а и с часовыми поясами. Например, летишь во Владивосток 9 часов. Завтрак, обед, ужин — ты уже не понимаешь, что происходит. И сразу игра. Это тоже новые ощущения и опыт, которые я приобрел.
— В России есть Москва и Петербург, в Украине — Киев, Харьков, Львов. Большие города, где есть что делать. В обеих странах Вы были в провинции. Они чем-то отличаются?
— Нет, не отличаются. Я много поездил на автобусах и поездах — мне было интересно, как живет провинция в России. Больших отличий с Украиной я не увидел. Смотря на эту картинку, я задавался вопросом: «Когда это все уйдет?» Не то, что старье, а совок. Ответа не нашел. Думаю, что никогда.
— В России Вас спрашивали о том, что происходит в Украине?
— Не каждый день, но разговор на эту тему вели. Все касаются этого, читают новости. Люди интересуются, почему мы были братскими народами, а кто-то стал, а кто-то не стал врагами.
— Вы жили в Донецке, Мариуполе, Одессе, Запорожье, Краснодаре. Где планируете осесть?
— Хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах. Хочу воспользоваться своим опытом. Я много чего планировал в Донецке. Был процветающий и развитый город, который становился красивее. Все нажитое непосильным трудом осталось там. Я не могу этим воспользоваться. Поэтому я ой как не хочу говорить о том, где буду завтра. Планов у меня никаких нет — как сложится судьба, так и будет. Лучший вариант — вернуться в Донецк и жить там тихой спокойной жизнью под мирным небом.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Здравствуйте! Меня зовут Наталья, мне 25 лет. у меня такая проблема, я не могу обращаться по имени к некоторым людям. раньше, когда я встречалась с парнями и у нас не было никаких отношений я называла их по имени, как только у нас начилались серьезные отношения, я не могу называть по имени. так же произошло и с моим мужем, мы уже 3 года вместе, я не могу назвать по имени. он это замечает и спрашивает меня. я незнаю что ему ответить, потому что не могу понять почему так происходит. тоже самое с моей мамой, раньше я называла ее мамой, а последние лет 5 не могу сказать. родителей мужа, тоже не называю по имени. но к некоторым людям могу обратиться по имени. помогите мне пожалуйста разобраться, дайте совет. мне тяжело так жить. я не могу понять почему мне так трудно назвать человека по имени.
Здравствуйте, Наталья! Да, такие сложности бывают у людей - здесь надо определить есть ли у Вас личные ассоциации с именами (например имя мужа ассоциируется у Вас с каким-либо другим человеком, которого Вы знали в прошлом и какие отношения с ним были - может был какой-то негативный опыт!). Это может возникать, когда мы подавляем в себе воспоминания свзанные с человеком (и соответственно с его именем), особенно когда были неразрешенные конфликты, ссоры, неприятные разговоры, обиды и т.д., также это может быть связанно и со страхом , тревогой (например страх просить помощи - ведь по имени мы можем обращаться, когда нам нужно помочь или что-то спросить, узнать). Попытайтесь вспомнить, есть ли у Вас такие ассоциации и сказать самой себе об этом (не подавлять, а выпустить наружу)!
Попробуйет сначала придумать мужу имя (естественно связанное с его настоящим - т.е. например оригинальное уменьшительно-ласкательное слово - такие слова наоборот способствуют установлению интимного контакта, т.к. это слово будете знать только он и Вы) - так Вы сможете называть его наедине; а потом попробуйте сначала дома - обращаться к нему по имени (и почувствуйте, что Вы при этом испытываете, какие эмоции), также и с мамой (сначала попытайтесь вспонмить, когда Вы впервый раз заметили, тчо перестали обращаться к ней по статусу и что этому предшествовало) - а далее можете дома попробовать говоря о ней упоминать "мама", а далее и при личном разговоре!
Если Вам самостоятельно сложно будет разобраться в проблеме и попытаться раскрыться себе - обратитесь к психологу - он поможет Вам сформулировать свои эмоции, вспомнить и проработать различные ситуации!
Хороший ответ 1 Плохой ответ 0Наталья, если я правильно понял, то сперва наступает внутренних дискомфорт, а потом ступор в части сказать, а точнее выговорить имя. Если я угадал и в этой части, то предположу, что была травма, связанная со сближением, м.б. интимностью (не секс , а глубокое доверие).
Ну что могу предложить - при встречах проговаривайте про себя фразу "мы равные Божественные существа". А так - ищите очной встречи и проработайте определенные моменты доверия, превосходства. Удачи.
PS Мужа можете использовать как полигон для тренировок - объясните ему все, а потом нарочито назовите его несколько раз по имени, при этом попытайтесь уловить внутреннее состояние. А муж пусть отвечает фразами: Да дорогая или Слушаю тебя.
Хороший ответ 3 Плохой ответ 1 
Здравствуйте, Наталья!
У меня родилась такая версия Вашей проблемной ситуации. Возможно, что у Вас есть опасение или тревога при вступлении в контакт с партнёром (имеется в виду, не просто трёп, а именно настоящий человеческий контакт). Такой контакт начинается с идентификации партнёра, а её как раз и обеспечивает называние его по имени, т.е. выделение его из общей массы людей. Таким образом, Вы просто избегаете контакта, как бы "обезличивая" своих партнёров по жизни. Понятное дело, что это, скорее всего, будет эмоционально обеднять Вашу жизнь, и приводить к серьёзным коммуникативным проблемам. Поработать над этим затруднением вполне можно с психологом , понимающим, что такое контакт. Хорошо эта тема решается в гештальт-терапии. Удачи Вам и всего наилучшего, Елена.
Здравствуйте!
Моя гипотеза следующая. Вспомните, Наталья, когда мы ссоримся с людьми, когда возникают по отношению к кому-то негативные чувства, мы зачастую перестаем этого человека называть по имени. Мы начинаем называть его по фамилии, придумываем ему прозвище или просто "тыкаем" при общении с ним. То, что мы называем имя, говорит о том, что мы с этим человеком - в достаточно близких (не имею ввиду только секс) отношениях. Т. е., отказывая человеку в имени, мы стремимся увеличить с ним дистанцию, скорее всего, бессознательно.
Предполагаю, проблема в непринятии людей в процессе сближения с ними. Когда только начинается общение, у вас формируется какой-то образ человека. Когда вы узнаете его поближе, когда проявляются какие-то его недостатки, у вас возникает внутренний барьер, вы перестаете принимать этого человека как единое целое вместе с положительными и отрицательными его качествами. Поэтому и перестаете называть его по имени, тем самым говоря:"Нет, это совсем не тот человек, который мне представился в начале". А свои "тараканы" есть у каждого человека, поэтому этот момент с именами и возникают у вас почти со всеми. Кроме того, похоже, что это связано с нарушенным контактом с вашей мамой. Вы не можете называть маму "мамой" скорее всего, потому что не принимаете ее, хотя можете это и не осознавать. Причину этого, я бы сказала, "первичного" неприятия можно узнать только в процессе очной консультации или терапии. Но само нахождение причины без эмоциональной отработки обычно не дает результата. Сочувствую Вам, Наталья, но эта проблема вполне решаема. Удачи!
Хороший ответ 8 Плохой ответ 1