Под катом - текст моей старой (2004 года) статьи о бразильском гонщике Формулы-1 Айртоне Сенне. С этого персонажа в самом конце 80-х начался мой интерес к Большим Призам. Сенна же, в 94-м стал причиной одного из самых сильных (негативных) потрясений в моей жизни... В какой-то мере именно та трагедия в Имоле и стал причиной того, что я поменяла специализацию - с театральной журналистики на спортивную... И уже лет 10 пишу о Королевских гонках.
Кладу эту статью сюда, для того, чтобы была под рукой и не терялась. А то у меня есть паршивая привычка - терять собственные публикации. За свою уже достаточно долгую профессиональную журналистскую жизнь (первая большая публикация у меня случилась в... 1986 году, наверное?) я написала уже очень много разных статей - от маленьких заметулечек до больших эссе. Большинство из них - это черновая новостная или репортажная работа из серии пробежал глазами и забыл. И я сама о них забываю сразу после их выхода из печати. Но бывали изредка и тексты, которые я сама считаю удачными. Но их я тоже теряю, а потом никак не могу найти. Так что я решила постепенно выложить их все сюда. Пусть будут. По крайней мере, буду знать, где искать в случае чего.
Айртон Сенна - СЛЕДЫ НА ПЕСКЕ
(май 2004) "ТВ Парк"
Десять лет назад, 1 мая 1994 года, на итальянском автодроме в Имоле оборвалась жизнь одного из величайших гонщиков Формулы-1 - Айртона Сенны да Силвы. На седьмом круге Гран При Сан-Марино его бело-синий "Уильямс на скорости в 320 км/ч вдруг резко ушел с траектории и врезался в отбойник в повороте Тамбурелло. Сенна погиб на месте. Ему было всего 34 года. Как выяснило потом долгое судебное разбирательство, в смерти бразильского гонщика, виновно было лишь трагическое стечение обстоятельств - сломавшаяся колонка рулевого управления да неудачный угол удара машины о стену. Но его смерть, как раньше и его жизнь наложила огромный отпечаток на Большие Призы.
Формула-1 за свою историю знала многих выдающихся чемпионов и великих гонщиков - кумиров трибун. Но, пожалуй, лишь Джима Кларка да Жиля Вильнева она оплакивала столь же горестно и безутешно. Рана от этой потери оказалась слишком глубока у всех, кого она задела хоть краем. А тогда, в 94-м первой жертвой общего горя стал злосчастный Тамбурелло - один из самых знаменитых и уникальных поворотов Больших Призов - "убийцу" Бразильского Волшебника стерли с карты автодрома Имолы, заменив безликой шиканой. Затем перекроили снизу до верху конструкцию гоночных болидов, поставив во главу угла безопасность гонщиков, будто чувствуя перед ним, умершим по нелепой случайности, тайную вину - действительно, при современной конструкции машин Айртон в той аварии не получил бы и царапины…
Что же было такого в этом бразильском парне, что за целое десятилетие Королева автоспорта так и не смогла до конца пережить его смерть, смириться с ней? Да, Сенна действительно был уникально одаренным, наверное, даже гениальным гонщиком. Одних его многочисленных титулов и выдающихся достижений вполне хватит, чтобы навеки занести его имя в Зал Славы Формулы-1. Трехкратный чемпион мира (1988, 1990, 1991) в составе команды "МакЛарен"… Обладатель 41-й победы в Гран При (третий результат в истории Формулы-1)… Непревзойденный мастер квалификаций, чей рекорд в 65 поул-позиций держится до сих пор… Принц Монако - пока лишь Сенне удалось одержать целых пять побед на самой коварной и престижной трассе Формулы-1 по улицам Монте-Карло… Бразильский Волшебник, подчиняющий себе скорость, и не ведающий страха … "Человек дождя" - непобедимый царь и бог на мокрой трассе… Это все о нем.
Но не только. Долгие девять сезонов - с пасмурного июньского дня 1984 года, когда на залитых дождем улицах Монако безвестный бразильский новичок из слабенькой команды "Тоулмен" бросил вызов знаменитому гонщику "МакЛарена" Алену Просту, - до "черно уик-энда" 1994 в Имоле, - Айртон Сенна был мечтой, вдохновением и мятежным духом Формулы-1. Он оставил после себя множество легенд. Но главное в них даже не спортивные подвиги не ведающего страха супер-гонщика и не гламур блестящей жизни мировой звезды, а человек по имени Айртон - яркий, страстный, противоречивый, невероятно притягательный, не вмещающийся ни в какие рамки.
Часть легенды Сенны - неуклюжий малыш из богатого района Сан-Паулу, который не мог преодолеть и трех ступенек лестницы, врачи диагностировали у мальчика серьезные проблемы с координацией движений. Мама, сеньора Нелде, покупала Бику, как его звали в семье, по две порции мороженного сразу, ведь первую он обязательно ронял на пол. А папа - сеньор Милтон да Силва, преуспевающий бизнесмен и землевладелец, - смастерил для четырехлетнего сына маленький карт, чтобы поправить его здоровье - с этого и началась гоночная карьера будущего чемпиона…
Айртон очень гордился своей семьей и не раз повторял, что ему невероятно повезло. Его детство было счастливым и безоблачным - он, его старшая сестра Вивиан и младший брат Лео жили в атмосфере любви, заботы и взаимной поддержки. А капиталы отца позволили юноше начать гоночную карьеру в Европе - правда, вначале сеньор Милтон, пусть и сам страстный фанат автогонок, был не слишком рад выбору своего наследника - он бы предпочел, чтобы сын получил высшее образование и включился в дела семейного бизнеса. Однако Айртон, бредивший лишь гонками и победами, впервые проявил тогда свое фирменное несгибаемое упрямство - и отцу пришлось смириться. Он настоял лишь, чтобы Айртон выступал под девичьей фамилией матери - Сенна.
До конца жизни главной ценностью для Айртона оставалась его семья. Замкнутый, застенчивый очень ранимый интраверт (многие из тех, кто знал его плохо, принимали это за высокомерие и холодность), он мало кого вводил в этот круг, и лишь среди родных и ближайших друзей чувствовал себя комфортно. Близких друзей у него всю жизнь было мало, но уж если человек завоевывал его доверие, то дружил Айртон крепко. Австриец Герхард Бергер пришел в "Макларен" в 1990-м году. Солнечная натура, честный и прямодушный весельчак, любитель проказ и розыгрышей, он сумел преодолеть замкнутость и недоверчивость серьезного трудоголика Айртона. Связавшая их крепкая дружба стала притчей во языцех в Ф-1, где такие отношения между гонщиками - редкость, а бесконечные шуточки друг над другом и окружающими - лягушки в спальне, бумажники, привинченные шурупами к столу паспорта со вкленными туда картинками из "Плейбоя" - одной из самых забавных страниц фольклора Больших Призов. "Я научил Айртона веселиться, расслабляться и вопринимать жизнь не так серьезно! - хвастался Бергер. Но в той "черной" Имоле Герхарду, верному другу, пришлось оказать Айртону, последнюю, тяжелую услугу: именно Бергер, пожалев находящегося в прострации Лео да Силву, взял на себя официальную процедуру опознания изуродованного тела Сенны в морге болонской больницы…
…Айртон обожал родную Бразилию - хотя у него были дома в Монако и в Португалии, Европа для него была лишь местом работы.. Он неизменно стремился на родину - именно там, в шумном Сан-Паулу, на фазенде родителей в Татуи и в собственном любимом убежище - прекрасной вилле в Ангра душ Рейш на берегу океана, он чувствовал себя счастливым. Айртон гордился тем, что он бразилец - после каждой победы в руках Волшебника всегда развевался желто-зеленый флаг его страны. И бразильцы платили ему ответным обожанием. Он был идолом и богом всей нации.
Но Сенна, выросший и живший в богатстве, никогда не закрывал глаза на проблемы Бразилии. "Меня очень печалит, что простые люди у нас живут все беднее, - сетовал он. - Я не в силах этого изменить, но, по крайней мере, постараюсь своими победами дать им хотя бы немного надежды и радости". Сенна лукавил - он регулярно жертвовал большие деньги на благотворительность, особенно на помощь больным и бездомным детям. Айртон очень любил ребятишек, сам как большой мальчишка, мог часами играть на пляже со своими маленькими племянниками. Но если эти кадры регулярно попадали на страницы журналов, то свою помощь детям бедняков он держал в строжайшем секрете - смертельно боялся, что ее могу счесть рекламной акцией. Все это стало известно уже после его смерти.
Легенда числит Сенну среди самых жестких и конфликтных пилотов Формулы-1. Наверное, так оно и было. Он, чьим девизом было "стремясь к совершенству", очень много требовал от себя и от других и никогда не сдавался, когда ему бросали вызов. В Айртоне неутолимая жажда победы и неумение проигрывать странным образом сочетались с обостренным чувством справедливости. Сенна часто повторял, что больше всего он ненавидит ложь, коррупцию и неискренность в отношениях. "Что хуже поражения?" - спрашивал он. И сам отвечал. - "Проиграть из-за того, что тебя обманули!". Будучи человеком искренним, даже прямолинейным, максималистом, делившим мир на черное и белое, он за восемь лет в Формуле-1 он так и не освоил искусства дипломатии и закулисных интриг. Если он считал, что с ним поступали несправедливо, то бросался в бой в открытым забралом и шел до конца.
Едва ли не самый тяжелый грех в его формульной биографии - столкновение с Аленом Простом на Сузуке-90, которое принесло Сенне второй титул, с точки зрения Айртона было лишь местью бывшему партнеру по "МакЛарену" за нечестный маневр на Сузуке-89. И восстановлением справедливости в борьбе бразильца с Автофедерацией, чей президент француз Жан-Мари Балестр, по мнению Сенны, подыграл тогда своему земляку, Просту, и лишил бразильца заслуженного титула. На Гран При Японии-90, где спор за титул вновь шел между ним и Аленом, Сенна обнаружил, что завоеванная им поул-позиция располагается на грязной части трассы (что лишало ее всяких преимуществ). Балестр остался глух к его справедливым просьбам перенести место поула, и тогда разъяренный Айртон публично пообещал: если Прост, занимающий второе место на решетке, опередит меня при старте, дальше первого поворота он не уедет! И - выполнил свое обещание… Лишь много позже он с грустью признает. "Что бы вы ни делали, вам не победить систему. Поэтому приходится либо стать частью ее, либо мириться с последствиями"…
Его многолетняя любовь-ненависть с Аленом Простом - вообще отдельная, захватывающая и печальная история. После гибели Сенны Голливуд даже порывался снять об этом кинофильм, на роль бразильца приглашали Антонио Бандераса, да дело заглохло - к счастью, слишком больной еще была эта история для ее участников. Сенна вкладывал страсть и душу во все, что он делал, в том числе в соперничество со своим новым напарником по "Макларену" - лучшим на тот момент гонщиком Формулы-1. Превзойти Проста стало для него делом чести и смыслом существования. Их отношения быстро и, как казалось, непоправимо испортились: Алена, проведшего в Макларене" уже много лет и завоевавшего для команды два титула, бесило то, что новичок-бразилец каким-то загадочным образом умудрился влюбить в себя команду и все теперь вертится вокруг Айртона. А того, в свою очередь, выводила из себя склонность француза к закулисным играм. Их ссора переросла в сезон взаимной вендетты на трассе, чуть не подкосившей "Макларен, и привела к уходу Проста в "Феррари" в 90-м. Враги выясняли отношения еще несколько лет - причем не только в печати, но и на трассе, на скорости 300 км/ч - яростно, жестко, порой почти безумно. "Мы заставляли друг друга перегодить грань разумного", - признается позднее Сенна. Не покалечились они, наверное, только потому, что оба были непревзойденными асами пилотажа. Но оба в глубине души понимали, как важны они друг для друга - и сумели остановиться, пока не случилось беды. После многочасового откровенного разговора один на один на Хунагроринге-91, Ален и Айртон покончили с войной. Друзьями они, правда, так и не стали, не успели - лишь начали обратно по кирпичику восстанавливать отношения. Но уважение и даже привязанность друг к другу с тех пор выказывали всегда. Когда Прост, завоевав свой четвертый титул, осенью 1993 года покинул Формулу-1, Айртон откровенно загрустил - у него отняли его любимого соперника. Легенда сохранила его трогательный радиопризыв из кокпита "Уильямса" к Просту, комментатору французского телевидения,- утром в той самой Имоле, за несколько часов до смерти: "Ален, пожалуйста, возвращайся, мне без тебя плохо"…
А еще за Сенной шла слава человека абсолютно бесстрашного. Полное отсутствие страха в нем пугало его родителей еще в детские годы. Позднее Сенна не раз признавался, что опасность притягивает его, как магнит. Он увлекался экстремальными видами спорта, обожал все быстрое - от водных катеров до сверхзвуковых истребителей, постоянно ходил по краю не только на трассе, но и вне ее - однажды Айртону приспичило возвращаться из Ангра душ Рейш в Сан-Паулу на вертолете под дождем. Все категорически рекомендовали ему переждать непогоду, но он все же поднял машину в воздух, но на огромной высоте она клюнула носом и понеслась камнем к земле. Каким чудом Сенне удалось найти выровнять машину и найти просвет среди облаков, знает, наверное, только Бог, в которого он так истово верил.
Семейство да Силва - глубоко религиозные католики, Айртон унаследовал от матери и старшей сестры такие же глубоко личные, спиритуалистические, экзальтированные даже отношения со Всевышним. Он не раз публично признавал, что постоянно чувствует присутствие Бога в своей жизни, верит, что тот ведет и оберегает его. Доподлинно известно, что он всегда возил с собой Библию, а в бумажнике у него лежал листок со стихами, похожими на молитву - "Следы на песке". Кое-кто из близких ему людей уверял, что они написаны им самим. Еще одна легенда? Может быть. Вот только стихи эти очень похожи на Айртона. Герой их видит во сне себя вместе с Богом на пустынном океанском пляже - а в небе проходят одна за другой картины его жизни - и каждое из них сопровождается появлением двух рядов следов на влажном песке. Но самым тяжелым моментам его судьбы почему-то соответствует лишь одинокая цепочка следов… Герой в смятении вопрошает Бога: "Господи, Ты же обещал мне, что пока я следую за тобой, ты меня никогда не оставишь? Почему же ты покидал меня в самые страшные мгновения моей жизни?" И слышит в ответ: "Возлюбленный сын мой, я не покидал и никогда не покину тебя. А в те роковые мгновения я просто нес тебя на руках"…
Айртон был очень эмоциональным, чувствительной натурой. "Во что превратится жизнь, если лишить ее эмоций?" - любил повторять он, и никогда не стыдился слез. Но от страха не плакал никогда - лишь от обиды, ярости - или сострадания. Он не любил думать о возможности собственной смерти, но хорошо отдавал себе отчет, насколько опасны гонки. А потому, очень близко к сердцу принимал ранения своих коллег. Тот "черный" уик-энд в Имоле с первого дня стал для него страшным испытанием - вечер пятницы Сенна провел в больнице у постели своего земляка и подопечного, тогда еще совсем юного Рубенса Баррикелло - тот попал в страшную аварию на тренировках. А в субботу стал единственным из гонщиков кто всеми правдами и неправдами прорвался в медцентр, чтобы выяснить, в каком состоянии находится разбившийся в квалификации дебютант Больших Призов Роланд Ратцебергер. Когда главврач Ф-1 Сид Уоткинс, старый друг Айртона, сообщил бразильцу, что Роланд мертв, Сенна не выдержал и разрыдался у него на плече…
Айртона Сенну называли не только Волшебником, но и Философом Формулы-1. Возможность жить сегодняшним днем его не удовлетворяла, он всегда стремился, понять свое место и роль в этом мире, заглянуть за грань бытия. В характере Сенны вообще была склонность к метафизике, мистицизму и чрезвычайно развита интуиция. Он не раз упоминал в интервью о странных состояниях, которые ему изредка удавалось достигать в лучших гонках: одновременный жесткий контроль и полная свобода, ритм движений, подобный совершенной мелодии и ощущение собственного присутствия одновременно здесь-в будущем, точное предчувствие того, что произойдет в следующие секунды…
Эх, если бы интуиция не подвела его в тот уик-энд… Ведь недоброе предчувствие шевельнулось тогда даже в душе профессора Уоткинса. "Не выходи ты завтра на гонку, не надо! - умолял он Сенну. - И вообще, брось гонки - разом! Ведь ты уже всего добился"… "Сид, есть вещи над которыми мы не властны, - услышал Уоткинс в ответ. - Я не могу уйти. Я должен продолжать".
На следующий день было 1 мая - искореженные, залитые кровью обломки "Уильямса" в Тамбурелло. На последних фотографиях перед стартом у Айртона измученное, тоскливое, какое-то обреченное лицо. Возможно, он все же предчувствовал… "Когда мы получили сигнал о новой аварии, я почему-то сразу понял, что это Сенна", - рассказывал Уоткинс. Он, опытный хирург, сразу понял, что рана смертельна. Единственное утешение - Сенна не мучался, острый обломок подвески, как копье, пробив шлем, вонзился ему в висок. "Когда мы вынули Айртона из машины и положили на землю, он тихонько вздохнул, и я буквально ощутил, как в этот миг отлетела его душа", - вспоминал Уоткинс.
…В жизни Сенны сбылось очень многое. Мало кто к 34-м годам достигает таких вершин и славы. Но то, что горше всего ранит в его истории- та его жизнь, которая осталась несбывшейся. Он так любил детей, так мечтал о семье - но не успел ее завести. Хотя женщины его обожали, ему не так уж везло в любви, слишком много сил отнимали гоночные страсти. В 19 лет Айртон даже был женат - на очаровательной белокурой Лилиане Васконселуш, подружке по детским играм, дочери друзей семейства да Силва. Но их брак не протянул и года. Его юную жену утомила полунищая жизнь в холодной Англии, где ее помешанный на гонках муж сутками пропадал на автодроме.
После этого после бесконечная череда подружек - на вечер и на подольше, пока в конце 80-х он не встретил звезду бразильского телевидения Шушу Менегэл - красивую, энергичную, умная женщину. Тут уже Айртон влюбился всерьез - их роман продолжался около двух лет, и он уже начал задумываться о браке и детях. Но потом произошел разрыв - Айртона, воспитанного на традиционных представлениях о семье, утомляло иметь рядом с собой деловую женщину, сосредоточенную на собственной карьере. А потом, Сенна, человек очень замкнутый и никогда не выносивший свои личные дела на публику, был больно уязвлен тем, что Шуша охотно и откровенно рассказывала об их отношениях в прессе…
В начале 1993 года судьба вновь поманила Сенну надеждой на семейное счастье - на Гран При Бразилии он познакомился с 19-летней фотомоделью Адрианой Галисту. То, что по всему должно было стать лишь мимолетным романом, неожиданно превратилось в серьезные отношения. Дри, как звал ее Сенна, не была образованной деловой женщиной из высшего общества, как Шуша - простая девчонка из небогатого пригорода. Но она была хороша собой, добросердечна, весела, обожала Айртона и готова была ради него отказаться от своей модельной карьеры. Сенна настолько серьезно воспринимал их отношения, что впервые начал появляться с Адрианой на всех официальных приемах, возить ее с собой на гонки и даже ввел в семью. Клан да Силва не был в восторге от выбора сына. Но при жизни Сенны недовольства вслух никто не выражал - Айртон умел настоять на своем. Но эту историю любви оборвала Имола. Айртон в тот раз не взял Адриану с собой на гонку, она ждала его в их доме в Португалии. Вечером в субботу Сенна позвонил ей в шоке и сквозь слезы начал рассказывать о гибели Ратценбергера и что он не хочет выходить на гонку… На следующий день Адриана в прямом эфире вместе со всем остальным миром стала свидетельницей его смерти.
А ведь он совсем не собирался умирать. Всего за несколько месяцев до Имолы Сенна говорил в интервью: "Я хочу жить долго и совершенствоваться с каждым прожитым годом. Надеюсь, что я способен сделать еще очень многое. У меня масса планов на будущее!"
Планов, действительно, была масса. Он планировал выступать в Формуле-1 еще года три-четыре - обогнать Проста по количеству чемпионских титулов в "Уильямсе", потом еще годок поездить на алых болидах "Феррари", а потом… Его друзья вспоминают, что в последние полтора-два года жизни к Айртону начала приходить внутренняя зрелость. Азартный мальчишка, жадный до побед, начал уступать место умному, взрослому мужчине, который хотел открывать для себя новые горизонты. Когда-то он всеми силами отбрыкивался от участия в отцовском бизнесе, а тут стал активно заводить собственные коммерческие проекты - стал дистрибьютором европейских автомобилей в Бразилии, заинтересовался модельным бизнесом, выпустил собственную коллекцию модной одежды… А в начале 1994-го в Бразилии свет вышел первый выпуск комиксов для детей "Сеньнья" (маленький Сенна) - любимый проект Айртона, его гордость, доход от которого планировалось отправлять на нужды детских организаций страны.
"Сеньнья" выходит в Бразилии до сих пор. И Фонд Айртона Сенны под председательством Вивиан, осуществляющий благотворительные программы в помощь бразильским детям, тоже существует. Всего остального уже никогда не случится - нелепая случайность того майского дня навсегда перечеркнула все надежды и мечты этого молодого, красивого и талантливого человека. Почему это случилось? Да кто же знает… Может Бог, которого он так любил, отвлекся на мгновение. А может, просто в очередной раз поднял на руки - а потом раздумал возвращать на землю? И осталась только легенда. А еще - следы на песке…
Ровно 19 лет назад 1 мая 1994 года погиб трехкратный чемпион Формулы-1 Айртон Сенна. Всего за сутки до этого насмерть разбился молодой пилот Simtek Роланд Ратценбергер. С тех пор подобные трагедии обходили Формулу-1 стороной. Сейчас гонки Гран-при – один из самых безопасных видов спорта, но... точно таким же он казался и 19 лет назад. "Мотор" попросил журналистов, работавших в "черный уикенд" на автодроме имени Энцо и Дино Феррари, рассказать о своих воспоминаниях.
Нигаард: Тот уикенд начался для меня с того, что я увидел, как Айртон улетает на вертолете. Все пошло наперекосяк с самого начала. Группу журналистов, и меня в том числе, пригласили на мероприятие в Падую – на презентацию маунтинбайка, выпущенного под брендом Сенны. Мой рейс задержали, и из Милана я гнал по автостраде как сумасшедший. Но успел только к тому моменту, когда Айртон уже сел в вертолет. Протокольное мероприятие, но все равно: уикенд стартовал скверно.
Рубенс Баррикелло, выступавший за Jordan, в ходе пятничной квалификации атаковал поребрик в повороте Variante Bassa на скорости около 230 километров в час. Гонщик отделался переломом носа и ушибами
Васконцелос: Я думаю, не у меня одного было это ощущение. С самого начала все шло как-то неправильно. Я не могу объяснить что именно, но бывает такое: что-то не так, но что именно – непонятно. Атмосфера была напряженной. У Михаэля Шумахера было 20 очков, у Айртона – два схода. Он был раздражен, потому что считал, что Benetton играет не по правилам, применяет лаунч-контроль, трекшн-контроль. И он все чаще и увереннее об этом говорил – в Аиде он всю гонку наблюдал за Benetton Михаэля со стороны и в Имоле собирался рассказать об этом подробнее.
Тогда в Формуле-1 все было не так хорошо организовано, как сейчас. Айртон был единственным пилотом, у которого был собственный пресс-атташе. После каждой сессии Сенна выходил из трейлера, садился на ступеньки и говорил: сначала на английском, потом на итальянском, на португальском. Но в пятницу мы его не дождались. Рубенс Барикелло почему-то решил зайти в поворот на 30 километров в час быстрее, чем обычно. И у него не получилось .
Бразильца доставили в госпиталь, но уже на следующий день он вновь был в паддоке
Нигаард: Я был в пресс-центре, и как только увидел аварию по телевизору, сразу схватил камеру и выбежал. Это случилось рядом с паддоком, и у меня была возможность сделать несколько снимков. Я сфотографировал как Баррикелло доставали из машины – та еще картина, но в итоге все обошлось. Он был в порядке, но Айртон уехал навестить его в госпиталь.
Виньерон: Для меня лично то, что случилось в субботу, стало не меньшим шоком. Мы вели трансляцию с гонщиком Эриком Башларом, он помогал мне в этот уикенд. И мы вместе приехали в Имолу.
В четверг мы шли по паддоку, когда сзади его кто-то окликнул: "Эрик, Эрик". Так мы встретили Роланда. Я лично не был с ним знаком, но Эрик захотел меня представить. Они жили с ним вместе, когда гонялись в Японии. Целый год в одной квартире.
Эрик замахал руками: "О, Гаэтан, это мой большой приятель Роланд Ратценбергер".
Познакомились, он пригласил нас поужинать. Вечером мы пошли в моторхоум "Симтек". Нормальный парень. Я не могу сказать, что мы стали друзьями или что-то вроде того. Но мы вместе сидели за одним столом в четверг, потом в пятницу. Впятером: я, Эрик, оператор, звукорежиссер и Ратценбергер. Говорили, шутили.
Карьера Роланда Ратценбергера в Формуле-1 оказалась слишком короткой: три Гран-при, один старт в гонке
Нигаард: Квалификацию я смотрел, находясь рядом с шиканой перед стартовой прямой. Минут через 15 после начала заездов появились красные флаги. Это был Роланд. Я оставался на месте, пока мы ждали рестарта. Через какое-то время я увидел, как Айртон подошел к медицинскому автомобилю поговорить с главным врачом Формулы-1 Сидом Уоткинсом. Официальной информации не было очень долго, но было понятно, что дело плохо.
Васконцелос: Это был мой седьмой сезон в Формуле-1, и в первый раз кто-то из пилотов погиб в результате аварии. В это было сложно поверить, мысль не укладывалась в голове: "Черт возьми, как так? От этого же не умирают". До этого летальных исходов не было восемь лет, после аварии на тестах Элио де Анджелиса. И тут...
Нигаард: Это очень странное совпадение, но моя первая гонка в Формуле-1 в качестве журналиста – это Гран-при Бельгии 1982 года, когда разбился Жиль Вильнев. Через пару недель после этого погиб Риккардо Палетти. Это была последняя на тот момент авария со смертельным исходом в ходе Гран-при. Но с тех пор действительно прошло очень много времени – 12 лет.
Все были уверены, что Формула-1 – это безопасный спорт. Безопасные трассы, безопасные машины.
Васконцелос: Про нас, наверное, говорят правду: мы компания старых циников. Практически никто из нас не был знаком с Роландом. Он гонялся где-то в Японии, дебютировал в Формуле-1 в начале года за рулем одной из слабейших машин. Да, парня было жалко, но мы понимали: это новичок, возможно, он ошибся. Возможно, машина была не слишком прочной. Хотя даже если бы монокок выдержал удар, мозг вряд ли справился бы с такими перегрузками. Удар был диким: с 300 километров в час до нуля – за один сантиметр.
После аварии Ратценбергера главврач Ф-1 Сид Уоткинс предложил Айртону Сенне не принимать участия в гонке
Нигаард: В тот год я еще работал комментатором на датском телевидении. Но мы показывали не все гонки, и Имола тоже не попала в эфир. Поэтому я пошел фотографировать. Отснял старт, на котором произошла авария, и перед рестартом отправился в поворот "Тоза". Там я стоял на одной платформе с итальянским оператором, который снимал для официальной трансляции.
Оттуда я отснял рестарт, Айртона, который лидировал. А потом вновь был вывешен красный флаг. "Тамбурелло" за лесом не было видно, но мы понимали, что это Айртон, потому что он единственный не проехал мимо.
Айртон Сенна перед стартом практически всегда сидел в машине в шлеме. Однако в Имоле бразилец надел его всего за пару минут до начала гонки
Васконцелос: Удар был... никаким. Риккардо Патрезе бывал в переделках посерьезнее, Микеле Альборето, Нельсон Пике. И все вставали и выходили из машин сами. Мы к этому привыкли.
Когда Айртон вылетел, я лишь подумал: "Три! Три схода подряд!"
Михаэль лидирует, ты начинаешь считать очки, делать какие-то пометки для будущего отчета о гонке, а потом... "Стоп, почему он не вылезает? Он хочет, чтобы гонку остановили? Он думает, что сможет стартовать еще раз?" Тогда для этого была возможность – у команд были запасные машины.
То, что дело серьезно, я понял по реакции маршала. Первый человек, который близко подошел к Айртону, заслонил лицо руками. И ушел. Это не нормальная реакция. Он увидел что-то, что видеть не привык. Чем больше времени это занимало, тем четче мы все начинали осознавать, что последствия могут быть самыми серьезными.
Нигаард: Мы не могли общаться с оператором, потому что он не знал ни слова по-английски, а я не говорю по-итальянски. Пришлось объясняться жестами. Он почему-то мог слышать внутренние переговоры медиков и директора гонки у себя в наушниках. Через несколько минут после остановки гонки он побледнел и зажмурился. Я спросил: "Ке? Ке?" Он ответил: "Кондиционе скарца", – я ничего не понял, развел руками. Тогда он провел ладонью по горлу.
Потом я второй раз за уикенд увидел, как Айртона уносит с собой вертолет.
Виньерон: Вся картина выглядела мрачно, а у нас не было никакой информации. Обычно ее стараются донести до комментаторов, но у нас не было ничего. Продолжать работать было очень сложно. Ты спрашиваешь себя: "Что я здесь делаю? Я работаю комментатором, должен рассказывать людям о спортивном шоу, но второй день подряд вынужден говорить о том, что кто-то умирает". Я несколько раз отключал микрофон и звонил в Брюссель – спросить, что происходит: у них тоже не было новостей. Сначала ситуация была "очень плохой", потом вроде бы стала "чуть лучше", потом опять – "критической". В итоге я оставил в кабине Эрика одного. Сказал ему, чтобы он просто рассказывал о том, что видит на экране. Сам отправился в паддок.
Васконцелос: Две трети журналистов в пресс-центре не смотрели трансляцию гонки. На некоторых телевизорах включили канал RAI, который вел прямой репортаж из госпиталя в Болонье. К нам приходили представители команд, не только Williams, всех остальных тоже – спрашивали, что нам известно. Но мы не знали, что ответить.
Боковые стенки защиты кокпита в Ф-1 ввели после аварии Сенны -- в 1994 году голова пилота была защищена только шлемом
Гонка продолжалась, но к тому моменту многих просто охватила паника. Люди вскрикивали после разворота Пьерлуиджи Мартини. Его просто развернуло! Но люди хватались за головы и кричали. При этом ты должен был продолжать работать.
Виньерон: Мне хватило всего нескольких минут в паддоке, чтобы составить собственное впечатление. Я увидел постаревшего на 15 лет Алена Проста, лицо Герхарда Бергера. Не надо было ни с кем говорить. Только по их виду можно было все понять. Никто не говорил, что Айртон мертв – врачи еще боролись, хотя уже было очевидно, что его вряд ли удастся спасти.
Васконцелос: У Айртона был один хороший друг. Бразилец по имени Брага. Богатый человек, жил в Португалии, рядом с Эшторилом. Ему было за 70, но он был всегда бодр, подтянут. Ему было сложно дать и 50. Когда я вышел в паддок во время гонки, Брага выглядел уже на свой возраст. Бедный старик, который просто не знал куда ему идти и что делать. Герхард говорил ему: "Мы должны достать машину, организовать вертолет, сделать то, сделать это". Брага как будто ничего не слышал, а увидев меня, спросил: "Ты что-нибудь знаешь?" Мы, конечно, слышали по RAI, что ситуация критическая, но я не смог этого ему сказать. Поэтому я просто ответил: "Мне кажется, тебе надо поехать с Герхардом".
Айртон Сенна, трёхкратный чемпион мира Формулы-1, трагически погибший в 1994 году на Гран-При Сан-Марино в Имоле.
Айртон родился в Сан-Паулу в богатой бразильской семье землевладельца. Отец всячески способствовал развитию гоночного таланта сына, посадив его в четыре года за руль карта. В 13 лет Айртон начал участвовать в картинговых соревнованиях, где в 1977 году выиграл чемпионат Южной Америки. В 1978 году бразилец побеждает в британском чемпионате Формула-Форд 1600. С 1982 года он начинает выступать под девичьей фамилией матери - Сенна, поскольку его родная фамилия да Силва была слишком популярна в Бразилии. В 1982 году Сенна побеждает в европейском и британском чемпионатах Формулы-Форд 2000. В 1983 году он становится чемпионом британской Формулы-3, в течение этого года он тестирует машины команд Формулы-1 - Тоулман, Уильямс, Макларен, Брэбем, после чего в 1984 году ему находится место в одной из команд Формулы-1 - Toleman. В этой сравнительно небольшой команде он проводит один сезон, после чего в 1985 переходит в более сильную конюшню - Лотус, переход сопровождается трениями с командой Toleman, так как контракт с ней был подписан на два года и Toleman не хотела отпускать сильного пилота. Уже во второй гонке за Лотус он одерживает свою первую (из 41 в карьере) победу и шесть побед в период выступления за Лотус с 1985 по 1987, занимая 4-е и 3-е места в чемпионате. По ходу 1987 года у него установились хорошие отношения с компанией Honda, и когда в конце сезона истек контракт с Лотус, его пригласили в команду Макларен, которая использовала моторы Honda.
В 1988 году напарником Сенны по команде Макларен был Ален Прост, который на тот момент был уже двукратный чемпион мира, с этим человеком у бразильца связано долгое соперничество, которое получило большую огласку в СМИ и переросло во вражду между пилотами. В этом же году Сенна становится чемпионом мира. В 1989 на предпоследнем Гран-При в Японии произошло столкновение между Простом и Сенной, Прост сошёл, а Сенна смог вернуться на трассу и победить в гонке, но был дисквалифицирован маршалами за то, что вернулся на трассу не в месте вылета. Эта дисквалификация решила судьбу титула в пользу Проста. Стоит отметить, что ранее подобные нарушения вообще не наказывались маршалами.
В 1990 Прост не выдержав конкуренции бразильца переходит в Феррари. В конце сезона история повторилась, ситуация в чемпионате позволяла Сенне стать двукратным чемпионом при сходе Проста. И вот опять, на предпоследнем гран-при в Японии, Сенна стартует с поула, Прост второй, но он находится на чистой траектории, что позволило ему на старте обойти бразильца, который в свою очередь нагнав Проста допустил столкновении, что привело к сходу Проста и очередному титулу Сенны. Конечно данная ситуация вызвала большой резонанс в СМИ, но бразилец наказан не был.
В 1991 Айртон становится трёхкратным чемпионом мира. В 1992 команда Вильямс существенно прибавила и Макларен оказался лишь на 4 и 5 местах по итогам чемпионата. В 1993 победное шествие Вильямс продолжилось уже во главе с Простом, который завоевал свой четвертый в карьере титул, красиво завершив свою карьеру, Айртон второй. В 1994 году место Проста в Вильямс занимает Сенна, к чему бразилец стремился более двух лет. В первых двух гонках – Гран-при Бразилии и Тихого океана – ему не удалось финишировать, несмотря на одержанные победы в квалификации. Но третий этап в Сан-Марино стал последним в его жизни и завершил историю великолепного гонщика, как и жизнь ещё одного пилота, новичка Ф1 - Роланда Ратценбергера.
Гран При Сан-Марино вошёл в историю Формулы-1 как "Чёрный Уикенд". Гран-При не заладился с самого начала. Во время тестов взлетел в воздух Jordan Рубенса Баррикелло, протеже Сенны. Пилот сломал нос и ребро и оказался в больнице. На следующем фото Сенна наблюдает за аварией Рубенса по монитору.
На следующий день во время квалификации у Simtek Роланда Ратценбергера оторвался кусок антикрыла. В скоростном вираже «Villeneuve» его болид потерял управление, вылетел с трассы и ударился о железный ограничитель. Через час пилот умер.
Многие говорили о том, что гонку следует отложить. И сам Айртон Сенна на пресс-конференции сказал, что будь его воля, он поступил бы именно так: «Здесь трусов нет, все понимают, за что получают деньги. Но одно дело рисковать, а другое - идти на верную смерть. А у меня очень плохое предчувствие». В гонке, состоявшейся 1 мая 1994 года, Айртон Сенна стартовал первым, заработав накануне свой 65-ый поул. В первом же повороте произошла авария с участием Педро Лами (Lotus) и Юрки Ярви Лехто (Benneton). Разлетевшимися обломками болидов было ранено трое зрителей. Один из них, получивший наиболее тяжелые травмы, впал в кому. На трассу выехала машина безопасности, за которой гонщики ехали шесть кругов. На седьмом круге при входе в поворот «Tamburello» Williams FW16 Айртона Сенны сошел с трассы и на скорости 218 км/ч разбился о бетонную стену. Как оказалось, после пятничных тестов Айртон Сенна пожаловался, что руль располагается слишком близко к панели управления и это создает ему некоторые неудобства. Механики увеличили расстояние, вварив тонкостенную трубу. По одной из версий, во время гонки в месте сварки произошел надлом, в результате чего на седьмом круге болид стал не управляем. В момент удара о стену правое переднее колесо вместе с частью подвески оторвалось и ударило пилота по голове, вследствие чего Сенна получил сильнейшую травму. Медики дали следующее заключение: Смерть в следствии большой кровопотери из-за разрыва височной артерии и раздроблением челюсти куском подвески. После аварии, пилота извлекли из болида и вертолетом отправили в госпиталь, где он скончался.
Версия с поломкой рулевой колонки была признана итальянским судом наиболее достоверной, несмотря на то, что экспертам так и не удалось достоверно определить произошла ли поломка непосредственно перед инцидентом или всё же в момент удара. Существует ещё одна версия, которой придерживаются в фильме National Geographic (см. видео внизу). По словам очевидцев, за несколько секунд до той роковой аварии из-под днища машины вылетали искры, что может свидетельствовать о контакте днища с асфальтовым полотном. Если днище машины соприкасается асфальта, то часть веса машины асфальт берёт на себя, при этом прижимная сила сцепления резины резко снижается. Так как до этого резина успела остыть, за время езды за машиной безопасности, то сцепные качества покрышек в тот момент были слишком низкими, что и привело к срыву колес и гибели великого пилота. Расследование инцидента сопровождалось судебными процессами на которых, сотрудники команды Williams обвинялись в непредумышленном убийстве, многие утверждали, что команда намеренно скрыла факты и те несколько недостающих секунд предоставленной ими записи, а журналисты окрестили всё это "Чёрной главой в истории Формулы-1". 16 декабря 1997, судья Антонио Костанцо оправдал подсудимых: владельца команды Фрэнка Уильямса, технического директор Патрика Хэда и бывшего главного конструктора команды Эдриана Ньюи по причине отсутствия доказательств вины.
В болиде Сенны нашли сложенный австрийский флаг, он планировал поднять его после финиша, стоя на подиуме, в память об ушедшем накануне Ратценбергере!
Видео того злополучного "Чёрного Уикенда" с аварией Рубенса и двумя фатальными инцидентами Ратценбергера и Сенны. на ролик (обязательно посмотрите).
Ещё одно видео аварии.
Небольшой фильм National Geographic об Айртоне Сенне.
Часть 1 (авария и предыстория)
Часть 2 (причины)
Айртон Сенна . Вы произносите его имя и вспоминаете дату 1 мая 1994 года. День, который ознаменовал собой конец целой эпохи Формулы 1, после смерти бразильского чемпиона в Имоле. Это было 21 год назад. «Чёрный уик-энд» на гран-при Сан-Марино, наверное один из самых разрушительных уик-эндов в истории Формулы 1. Смерть Рональда Ротценбергера (Симтек) во время квалификации, очень тронула Айртона, он даже хотел чтобы отменили гран-при, но оно всё же состоялось…
«Волшебник» был смертельно ранен в голову заострённым наконечником правой передней тяги подвески его болида Уильямс-Рено FW16. Тяга оторвалась после удара болида о стену в повороте Тамбурелло, в то время когда Айртон лидировал после перезапуска гонки машиной безопасности, превратилось в лезвие проникшее в щель между шлемом и резиновой прокладкой – единственным уязвимым местом.
Это был злой рок, удар судьбы. Без этого лезвия Сенна остался бы жив, даже не смотря на то, что его кокпит из углеволокна был скомкан как целлофановый кулёк, он то и защитил его от стены отделявшей трек от реки Сантерно…
И скорее всего вернулся бы в боксы Уильямс к Патрику Хэду и , которые в конце концов поменяли несколько деталей в рулевом управлении, потому что Айртон не мог пилотировать так, чтобы ему было удобно. Он вынужден был использовать руль меньшего диаметра, в противном случае косточки рук тёрлись о кузов, оставляя неприятные ссадины. Проблема в том, что англичане использовали ржавую трубку для того, чтобы приспособить стойку руля на болиде бразильца, которая в последствии и сломалась!
Мы можем только представить себе страх в глазах Айртона, когда он на скорости в 300 км/ч приближался к стене при этом он уже не мог изменить направления движения своего болида. Сенна сделал всё, чтобы избежать сильного удара: он гасил скорость боковым движением и неистово жал на левую педаль. Но всё это было напрасно. Его судьба была предрешена. Его «сильная жизнь», оказалась без сильна против той белой стены (хотя здесь стоит отметить, что умер он в больнице Болонье).
Трагическая страница для гонок, и чёрная для Формулы 1. Волшебника не стало. Поскольку это прозвище ему дали его болельщики, то можно сказать, что больше не было самого великого…Большой Цирк, хотя и упустил свою легенду (Макларен Хонда исследуя телеметрию болида Сенны, разработали новый принцип контроля за тягами) и казалось, что после 1 мая в Формуле 1 больше никогда не повторится подобное. Казалось, что все кто стартовал тогда с Сенной в Имоле и видели его смерть, отгородили себя его гибелью от подобных инцидентов и стали неуязвимыми.
В течении 24-х часов смерть дважды прикасалась к пилотам Формулы 1. Начав с Рональда Ротценбергера и завершив чемпионом мира Айртоном Сенной. Даже совершенно немыслимые результаты семикратного чемпиона мира Михаэля Шумахера не смогли затмить легендарного бразильца. Который за свою карьеру совершил 41 победу, завоевал 65 поул-позицию и смог поучаствовать в 161 гран-при.
Миф Айртона не пострадал и после, даже тогда когда событие перешло в руки СМИ и было описано многими журналистами с разных точек зрения и с разными наборами фактов. Были даже несколько отвратительных заявлений от Дэвида Култхарда и Дэймона Хилла о том, что в трагедии виноват сам гонщик, хотя в с тех пор в свет вышел доклад, в котором было чётко сказано что причиной аварии послужила рулевая тяга.
"Я думаю, вы можете представить себе, о чем идет речь - об опасности, опасности получить тяжелую травму, погибнуть. Вы знаете, что можете столкнутся с такой ситуацией, но это часть вашей жизни. Когда это происходит, становится мысль все бросить, уйти, но вы продолжаете гоняться. Мне нравятся гонки, как их бросить. Гонки, состязания - это моя кровь, часть меня. Я занимаюсь этим всю свою жизнь." (из интервью Айртона Сенны 1993 года)
Чемпионы не уходят. Они остаются навсегда...
Мы готовы соглашаться с тем, что в игре с опасностью есть какой-то высший смысл. Готовы превращать рискующих жизнью в своих кумиров. Готовы, до того момента, когда эта опасность вдруг оказывается победителем в этой игре. Перед началом сезона, в одном из интервью, на вопрос об изменении правил "Формулы-1" Айртон Сенна сказал "Предстоит сезон со множеством аварий. Я даже рискнул бы сказать, что если ничего не произойдет, мы будем счастливы"
АВАРИЯ
На 16-й минуте пятничной квалификации Рубенс Баррикелло на «Джордане» врезается в заграждение. Перелом носа и ребра. В тот же день Сенна навестил его в медицинском центре трассы. На девятнадцатой минуте субботней квалификации Роланд Ратценбергер на машине «Симтек-Форд» на скорости 340 км/ч в конце виража "Villeneuve" бьется левой стороной об ограничитель трассы. Через час он умер. У Сенны было очень плохое предчуствие. Столкновение на старте Лехто («Бенеттон») и Лами («Лотус») - ранено трое зрителей. Один - в коме.
Перед стартом Гран-при Сенна пожал руку Просту, который сказал: «Мы были соперниками, и даже больше чем соперниками. Мы не были друзьями, но может быть мы сможем стать ими в будущем». 1 мая 1994, на седьмом круге Гран-при Сан-Марино, на трассе имени Энцо и Дино Феррари лидер гонки - Айртон Сенна на «Вильямсе-FW16» вошел в резкий левый поворот "Тамбурелло". Пройдя вершину поворота он внезапно сорвался с него и перелетев восемьдесят метров вспаханной зоны безопасности ударился в бетон. По данным телеметрии скорость в момент удара составляла 220 километров в час.
По результатам компьютерного моделирования аварии болида Айртона Сенны и результатам медицинского заключения физической причиной смерти гонщика послужил рычаг подвески, вонзившийся в стык шлема. По заключению технической комиссии, возглавляемой деканом инженерного факультета Болонского университета профессором Лоренцини, которому следствием было поручено разобраться в аварии Сенны, причиной явилась неисправность рулевого управления. Рулевая колонка "Вильямса" была повреждена до столкновения с бетонным ограждением. Через четыре часа после аварии, в госпитале «Маджиоре», не приходя в сознание Айртон Сенна скончался.
Трагедия вызвала настоящий шок. Горе нависло над Бразилией. Президент страны Итамар Франке объявил трехдневный национальный траур и отменил свои официальные встречи. Министр иностранных дел Селсо Аморим старался ускорить перевозки тела Сенны и предложил свой самолет, чтобы доставить его домой. Толпа в тридцать тысяч человек собралась у ворот итальянского госпиталя. Никто не мог поверить. Со смертью Сенны закончился один из самых ярких этапов в истории Формулы-1. Утренние газеты в Англии и Италии, не слишком сдерживаясь, распределяли вину между трассой, надежностью шлемов и подготовкой машины командой «Вильямс». Френк Вильямс, который оставался в Италии, прилетел в Англию, на завод команды вскоре после полудня в понедельник, глаза его были красными, его немедленно отвезли на завод. Ему нужно было время, чтобы подобрать нужные слова. Позже он сказал: «Айртон полностью доверял нам, а мы ему. Он любил свои автогонки и разделял эту страсть с каждым нашим служащим. Мы - команда Гран-при, связанная со спортом, продолжим нашу работу, я уверен, это именно то, чего желал бы Айртон. Он стал ключевым членом нашей команды за очень короткое время, и все, что мы достигнем в будущем, будет посвящено его памяти. В настоящее время мы изучаем имеющиеся данные, чтобы выяснить причину аварии. FIA и полиция расследуют аварию, и проверяют всю относящуюся к делу информацию».
FIA объявила, что она организует заседание в Париже в среду. Было сказано, что «FIA собирает отчеты своего технического, медицинского, контролирующего штата и штата службы безопасности, а также имеющей отношение к делу команды и персонала трассы. Как только эти отчеты будут получены, их станут изучать в срочном порядке». В Италии магистраты распорядились сделать вскрытие Сенны и Ратценбергера, изъять машины и взять под охрану трассу. Они конфисковали всю съемку гонки. Шел разговор о возможном уголовном деле, касающемся менеджера трассы, должностных лиц «Вильямса» и «Симтека».
ВЕРСИИ
Во вторник, 3 мая газеты взорвались заголовками типа «РОКОВАЯ ОШИБКА СЕННЫ!» Технический директор «Вильямса» Патрик Хед цитировался итальянскими и бразильскими газетами: «Айртон Сенна сделал ошибку. Мы проверили телеметрическую информацию. Он слегка поднял ногу, как раз на уклоне, в месте, где гудронированное шоссе изменяется. Это вызвало потерю силы давления на заднее крыло, поэтому машина продолжала двигаться прямо».
Итак первая версия - ошибка пилота. После двух подряд побед Шумахера в начале сезона-94, главный и, как многие считали, единственный фаворит чемпионата, Сенна не мог не нервничать. "Бенеттон" немца на трассе выглядел почему-то быстрее "Вильямса" бразильца. Кроме того, многочисленные аварии на квалификационных заездах в Имоле и смерть пилота Роланда Ратценбергера в субботу угнетающе действовали на пилотов. Все это вывело Сенну из равновесия и в решающий момент он не удержал машину на трассе.
Именно с 1994 года FIA запретила использование на автомобилях Формулы - 1 активной подвески. А именно электроника помогала сохранить неизменным дорожный просвет под днищем, создавая тем самым необходимую аэродинамическую силу, прижимающую "формулу" к дороге в повороте. В случае, если эта сила исчезла хотя бы на мгновение, автомобиль могло сорвать с дороги - он становился неуправляемым.
Получается, довольно стройная схема: Сенна, раздосадованный предыдущими неудачами, хотел оторваться от преследовавшего его Шумахера и в какой-то момент, неверно оценив ситуацию, слишком сильно надавил на "газ". В этом месте, как назло, асфальт оказался чуть неровным и автомобиль подкинуло. Но, к тому моменту, Сенна проехал на «Вильямсе-FW16» уже сотни километров, в том числе и в условиях Бразильского этапа и на многочисленных тестах. Теперь про видеозапись. На официально распространяемой пленке запись изображения с машины Сенны обрывается примерно за полторы секунды до аварии. Объясняют это тем, что режиссер просто переключил запись на другую машину. Но на пленке ясно видно, что запись попросту стерта. Но пленкой этой заинтересовались, спустя полгода после аварии. А у Вильямса эта пленка уже была на следующий день. Говорят, что пресс-атташе FIA Франческо Лонганези видел запись последних секунд. Утверждали даже, что на экране ясно видно было, как руки пилота крутят руль, но колёса не слушаются. Однако сам Лонганези слухи решительно опроверг.
Была и версия номер два. Покрытие трассы в Имоле весной 1994 года полностью обновили. И многие команды жаловались на недостаточное сцепление колес с асфальтом. Чтобы его увеличить, обычно чуть снижают давление в шинах, добиваясь большего пятна контакта с дорогой. Однако в этом случае уменьшается клиренс, машина начинает скрести днищем по неровностям дороги. Весьма важно также, что из-за аварии на старте первые пять кругов пилотов по трассе "возил пейскар". Температура шин на небольших скоростях могла понизится, а давление - упасть до опасного уровня. Но к моменту аварии пилоты уже разогрели резину на шестом круге, так что эта версия тоже сомнительна.
Гораздо более вероятной поначалу казалась версия номер три. Злополучное столкновение "Лотоса" Педро Лами и "Бенеттона" Юрки-Яхви Лехто привело к тому, что конец стартовой прямой и вход в Тамбурелло оказался усыпан обломками разбитых машин. Один из них и мог повредить покрышки.
Однако, представитель «Гудьира», после осмотра покрышек разбитой машины, опроверг это предположение. Но все эти версии, были отвергнуты при продолжении рассмотрения дела в суде.
Четвертой причиной аварии могло стать физическое состояние пилота. При гигантских перегрузках (боковые ускорения, действующие на водителя «Формулы 1» в повороте, достигают 4 - 4,5 g) не исключена возможность мгновенной потери сознания. Подтвердить или опровергнуть эту догадку невозможно. Причем не помогут даже результаты вскрытия - медицина не всесильна. Но тут масла в огонь подливают люди, знавшие Айртона по гонкам. Они вспоминают, что иногда, для обострения реакции он надолго задерживал дыхание. И все же обморок здорового, сильного, тренированного спортсмена выглядит весьма маловероятным.
Оставалась еще версия, которая и была подтверждена технической экспертизой - поломка рулевого управления. Камера, установленная на "Бенеттоне" следовавшего за лидером Шумахера, ясно показала, что машина Сенны в какой-то момент внезапно сошла с траектории поворота и пошла прямо. Такое могло произойти, если сломалась рулевая колонка.
Мало того, на многочисленных снимках с места трагедии можно ясно различить рядом с разбитым кузовом рулевое колесо и фрагмент рулевой колонки. Именно эта версия показалась специалистам наиболее вероятной.
СУД
Официальное следствие о гибели Айртона Сенны возглавил судья городского магистрата Болоньи Маурицио Пассарини. Его постановлением была создана специальная группа во главе с профессором Лоренцини. В январе 1995 года группа экспертов во главе с Лоренцини свою работу закончила: на стол судьи Пассарини лег доклад на 600 страницах. Из него стало ясно, что непосредственно перед столкновением с бетонным блоком рулевая колонка была повреждена.
Оказалось, что после гонок в Бразилии и Японии Сенна жаловался на тесноту в кокпите "Вильямса" своему гоночному инженеру. После допроса инженеров и механиков выяснилось: для того, что бы увеличить пространство для рук пилота, рулевое колесо решили слегка поднять. Трубку рулевой колонки разрезали и вварили внутрь нее трубку меньшего диаметра. Но, по данным экспертизы, эта трубка была из стали плохого качества и имела дефекты, вызванные усталость металла.
Дело усложнялось тем, что механики «Вильямса» унесли с места аварии два «черных ящика». Конструктора "Вильямса" допросили, но оказалось, что забрать электронные накопители данных позволил комиссар FIA Чарли
Уайтинг для проверки возможности продолжения гонки Деймоном Хиллом.
В ходе судебного заседания версий становилось все меньше и меньше. Бывший пилот «Феррари» Мигеле Альборето, вызванный на суд в апреле 1997 года заявил, что он уверен в том, что причиной аварии Айртона Сенны следует винить техническую неисправность, а не состояние трассы. После просмотра видеозаписи, улучшенной с помощью компьютера и запечатлевшую аварию Сенны, Альборето сказал суду, «что отклонение машины Сенны вправо заставляет меня думать о механической поломке, а незначительные проблемы» с асфальтом в повороте «Тамбурелло» - недостаточно серьезная причина для того, чтобы выбросить с трассы машину класса «Формулы-1». В мае 1997 года, после очередного заседания суда, судья Пассарини заявил журналистам: «Я уверен, что видеозапись, предоставленная суду Ассоциацией конструкторов «Формулы-1», не полная, и в ней намеренно уничтожены последние секунды, компрометирующие команду «Вильямс».
В апреле 1997 года были названы главные обвиняемые: технический директор «Вильямса» Патрик Хэд, бывший главный конструктор команды Эдриан Ньюи, и официальные представители автодрома в Имоле Федерико Бендинелли и Джорджио Погги. Все они, конечно же, отрицают выдвинутые обвинения. Хэд, Ньюи и шеф команды Фрэнк Уильямс отрицают утверждения прокуратуры, будто бы сломанная соединительная пластина на рулевой колонке машины Сенны привела к его смерти. Процесс продолжался. В суде выступили Дэймон Хилл и Берни Экклстоун. В Италии за убийство по неосторожности грозит тюремное заключение сроком в полтора года. А ведь речь еще может идти о препятствии в проведении следствия, подтасовке фактов и уничтожении улик. Вспомним еще и о тридцати трех миллионах долларов, которые выплатило родственникам Сенны "Страховое общество Ллойда". Но Айртона не вернуть. И нам остается лишь вспоминать его.
ИТОГ
16 декабря 1997 года судья Антонио Костанцо подвел итог делу, которое журналисты всего мира называют не иначе, как "самой черной главой в блистательной истории" "Формулы-1". Чуть более минуты понадобилось председателю суда. чтобы огласить приговор, оправдавший всех шестерых "подельщиков". обвиненных прокурором Болоньи Маурицио Пассарини в непредумышленном убийстве трехкратного чемпиона мира Айртона Сенны 1 мая 1994 года во время "Гран-при Сан-Марино" на автодроме имени Энцо и Дино Феррари в Имоле: "Согласно статье 530 Уголовного кодекса Италии оправдываю подсудимых Фрэнка Уильямса. Патрика Хэда и Эдриана Ньюи по причине отсутствия доказательств вины: оправдываю подсудимых Федерико Бендинелли, Джорджио Поджи и Ролана Брюинсереда, поскольку в их действиях не обнаружено состава преступления. Устанавливаю 90-дневный срок для подачи апелляции как защитой, так и обвинением, если таковая покажется необходимой", - таков дословный текст решения синьора Костанцо, оглашенный во вторник в 15.00 по местному времени в Имоле. В общей сложности заключительное заседание в городской дискотеке Имолы. переоборудованной в зал суда на время слушании (напомню, что начаты они были 22 февраля уходящего года), длилось пять минут.
Роберто Каузо, представлявший в суде сторону Ролана Брюинсереда, бывшего директора гонок от FIA. сказал: "Вердикт восстанавливает репутацию "Формулы-1". Отныне можно считать, что автогонки юридически признаны невероятно опасным видом спорта". Пожалуй, единственным человеком, которого не удовлетворило решение синьора Костанцо и его заседателей, был прокурор Маурицио Пассарини. Он дал понять, что намерен добиться пересмотра дела.
Со стороны FIA и президента Макса Мосли пока последовал весьма сдержанный комментарий, смысл которого сводится к следующему: Международная
федерация вроде бы удовлетворена вынесенным оправдательным приговором. но от официальных комментариев до того момента, как станет возможным ознакомиться с полным текстом заключения по делу, воздерживается.
Воздерживается от них и семейство трехкратного чемпиона мира. ни один из членов которого не был вызван в суд в качестве свидетеля и ни разу не присутствовал в Имоле хотя бы в роли наблюдателя. Однако нельзя сказать, что родители, брат и сестра Сенны не проявляли уж совсем никакого внимания к процессу. Их интересы в Имоле представлял европейский адвокат бразильцев Джованни Каркатерра. отметивший в интервью Тимоти Коллинзу из лондонской The Telegraph: "Родственники Сенны не были заинтересованы в решении, которое вынесет суд. они просто надеялись, что в ходе разбирательства станут ясны причины, повлекшие за собой фатальную аварию. Мое личное мнение - вряд ли мы когда-нибудь вообще узнаем это. Да и что это даст? Ни одно даже самое длинное, самое профессиональное и самое продуктивное разбирательство не вернет того, кого хотят все - великого и неповторимого гонщика".
Дело закрыто? Хотелось бы верить, что - да. Потому что никакого вразумительного заключения по нему сделать невозможно. Как невозможно и отыскать удовлетворительные ответы на массу вопросов, сопутствовавших аварии и расследованию. Так что, возможно, смелый вердикт Антони Костанцо и в самом деле к лучшему. Как сказал Дерек Уорвик. экс-пилот "Формулы- 1": "Теперь по крайней мере перестанут на каждом углу трепать имя Айртона. перестанут без конца обсуждать, как и почему он угодил в эту дурацкую аварию, и снова начнут вспоминать то, что только и нужно помнить, - его победы и
"поулы", его потрясающий талант и стиль пилотирования и его удивительный, ни с чем несравнимый человеческий шарм".
При подготовке материалов использовались материалы журналов "Автомотоспорт", "Формула-1", газет "Спорт-Экспресс", "Авторевю", "Команда", материалы из книги Юхи Кяркккянена "Формула-1. Звезды" и Джона Типлера "Формула-1. История побед", переводные материалы с различных сайтов, посвященных Айртону. Фото - ICN и REUTERS.